Мы продолжаем публиковать отрывки из книги Анастасии Александровны Ширинской-Манштейн «Бизерта. Последняя стоянка».
Николай Сологубовский sweeta45@mail.ru
ГЛАВА XI
ЧЕРНОЕ МОРЕ
О Новороссийске у меня останется одно-единственное воспоминание: ветер! Ветер исключительной силы, метущий улицы, запруженные беженцами. И еще чувство одиночества: мы никого здесь не знали, а папа все время отсутствовал. С экипажем, который ему удалось подобрать, они ремонтировали миноносец «Жаркий». Изобретательный и все умеющий делать, папа работал со всеми сменами, которые менялись. Ему повезло найти хорошего инженера-механика Бунчак-Калинского и хорошего боцмана Демиана Логиновича Чмеля.
Лейтенанты Николай Ланге и Юковский, мичмана Филаев и Хович, гардемарины Дросси и Цветков, с помощью студентов, из которых я хорошо помню Купреева и Терещенко, составили сплоченный командный состав. Когда все будет закончено, Сергей Терещенко, под псевдонимом «Димитрий Новик», опишет в книге на французском языке «LES СНEVALIERS MENDIANTS («Нищие рыцари») эпопею Белой армии. Он пишет о папе с большим уважением и с большой теплотой. Вспоминая, с одной стороны, его независимый характер, а с другой - его энергию, не терпящую никакого промедления в ходе дела, Терещенко напишет о своем бывшем командире:
«Он был абсолютно равнодушен к производимому им впечатлению. Его совсем не трогало, кто что мог сказать за его спиной, а за спиной подшутить над ним было не трудно! Надо признаться, что его твердая вера не была лишена некоторого суеверия и простоты. Никогда, например, не выходил он в море в понедельник. Понедельник, всякий это знает, - тяжелый день. Адмирал, как видно, этого не знал. Если приказ, случалось, выпадал на понедельник, Манштейн находил неотложную починку машин, длившуюся до полночи, и во вторник - 01 минута -он был в полном распоряжении адмирала на все что угодно. Никогда не приходило ему в голову, что кто-нибудь мог подсмеиваться над таким здравым поверьем и что кто-то мог заподозрить его в данном случае в недостатке дисциплины.
Дисциплина! Он умел ее добиваться тоном, не терпящим возражения, и это авторитетное и сухое обращение не позволяло офицерам и матросам полюбить его с первого раза. Зато потом, узнав его ближе, они наверстывали потерянное время, ценя его доброту, храбрость и великодушие. И, что ничему не мешало, он мог быть при случае очень веселым и полным юмора собеседником».
В штабе очень хорошо знали его упорство: «Его не надо было водить по кабинетам. Он умел открывать двери сам и находить нужного человека, кто бы он ни был. Привычка смотреть людям в глаза не позволяла ему считать звезды и орлы на погонах». Принося присягу служить «за Веру, Царя и Отечество», он называл те авторитеты, которые признавал. А Отечеством была Россия, «Единая и Неделимая»!
Прежде всего папа был моряк. Его не часто видели на суше. Если он и появлялся в штабе, то это было исключительно для надобностей корабля или его экипажа. Конечно, не могло быть и речи о решении каких-нибудь личных вопросов: «Для этого существует администрация, пускай она ими и занимается!»
В ходе Гражданской войны послужные списки были затеряны. Производства, награды - кто мог за этим уследить?! Папу поздравляли с производством в старшие лейтенанты, когда он уже давно должен был быть капитаном II ранга. Весь его экипаж после боевой кампании награждался «Георгием», за исключением его самого. А он только цитировал Лескова: «Почему сие важно в-пятых?».
И действительно, как хлопотать о себе самом, когда устои всего государства рушатся! Беспорядок царил везде. В своих мемуарах главнокомандующий Белой армией генерал Деникин очень сурово отзывается о происходившем на флоте в эти годы: «Нигде не было такого разногласия, нигде это смутное время не оставило более глубоких ран, чем в морских кругах».
Деникин тем не менее сам признает, что плохо знает эти круги и ограничивается описанием положения вещей, не ища ему объяснений. Что оставалось от Черноморского флота? После массового убийства офицеров, после упорных попыток - со стороны революционного правительства в Москве, а также немцев и даже наших союзников - затопить корабли или вывести их из строя возродить морскую силу было не легко.
Но, несмотря на трудности, усилия моряков быстро увенчались успехом. Если в начале 1919 года, в период союзной оккупации, Белый флот состоял всего из трех действующих судов: подводной лодки «Тюлень» под командой капитана II ранга В. В. Погорецкого, ледокола «Полезный», которым командовал капитан II ранга С. И. Медведев, и канонерки «К-15» под командой старшего лейтенанта А. А. Остолопова, то уже в начале 1920 года на Севастопольском рейде в полной исправности стоял довольно сильный боевой флот во главе с дредноутом «Генерал Алексеев». За все время Белой борьбы Черноморско-Азовский флот успешно выполнял все оперативные задания, поставленные ему главнокомандующим: операции под Николаевом, Херсоном, Очаковом, Одессой, Геническом...
Кроме защиты всего Крымского побережья, он обеспечивал снабжение портов из Константинополя. Когда армия оказалась запертой в Крыму, надеяться на выход из Крыма без помощи десантных операций было бы невозможно. Наконец, когда придется эвакуировать Крым, флот спасет тысячи человеческих жизней. Генерал Деникин говорит о разногласии в морских кругах. Но все эти люди преследовали одну и ту же цель, руководились одинаковыми принципами, и только в выборе средств могли быть разногласия. А часто у них не было выбора: моряк живет со своим кораблем, а кораблям необходимы порты! Владение же портами от них не зависело. Да и как выбирать, когда каждый выбор был вопросом чести?!
В июне 1918 года в Новороссийске моряки должны были решить, топить ли корабли, или идти в Севастополь, занятый немцами? Все уже знали, что Советское правительство, приказывая топить корабли, преследует цель истребления флота. Возвращаться же в Севастополь противоречило военным традициям. А если немцы не сдержат данного слова и заберут корабли? Мнения разделялись. Не раз будут стоять моряки перед трудными решениями и, увы, часто будут к этому принуждены своими же союзниками. Прибытие союзной эскадры в Севастополь после ухода немцев оставило горькое воспоминание.
Первым в октябре появился английский легкий крейсер «Кентербери» («СаШегЬигу») в сопровождении миноносцев. Это были разведчики. Немного позже прибыла вся союзная эскадра. Пострадавшее население ждало ее с нетерпением, как манны небесной! Все думали, что союзники вспомнят пролитую вместе кровь, жертвы миллионов людей за общее дело. Наивное население ошибалось!
Союзники сразу же захватили все суда, прогнав русских офицеров. Даже греки, которые во время войны ничем не помогли, забрали почему-то два миноносца. Из всего русского флота остались только подводные лодки, но русские моряки так определенно выразили намерение их затопить, что англичане и французы оставили нас в покое. Англичане, дабы выполнить приказы свыше, ограничились порчей некоторых маловажных частей машин.
Когда французы захотели забрать «Тюлень», они встретили такое сопротивление, что им пришлось от этого отказаться. Все офицеры тоже были готовы энергично сопротивляться такому недостойному поведению, но приказы шли от Главного командования Вооруженных сил Юга России, которое нуждалось в помощи союзников. В какой степени будет возможно рассчитывать на эту помощь, будущее покажет.
Весной 1919 года, благодаря успехам Белой армии, весь Кавказ и Крым были освобождены, и флот мог покинуть Новороссийск и вернуться в Севастополь в июне 1919 года. Летом мы переехали в Севастополь, но прежде чем покинуть Новороссийск, о котором у меня в памяти останется только ветер и дома, пустые и холодные, как казармы, я, как это бывает только в сказках, очутилась с бабушкой в Геленджике.
Одно только имя - Геленджик! Это для меня весь яркий, солнечный Кавказ с его зелеными склонами гор у самого синего моря. Как всегда, помню только день приезда. Отъезда не было... Как будто какая-то часть меня осталась навсегда в этом маленьком приморском городке, последней ступени беззаботного детства.
Остались красочные, удивительно точные картины. Открытый экипаж, бабушка, вся в белом, с большим кружевным зонтиком, и рядом с ней притихшая от полноты счастья, очарованная девочка. Экипаж катится в горы по крутым тропинкам через серебристые ручьи по забавным деревянным мостикам. Белая дача с большой верандой, где за столом вокруг самовара собирается семья, как в далекие, куда-то исчезнувшие времена. Веселая группа детей каждое утро спускается на пляж по извилистым, заросшим зеленью тропинкам - увлекательное приключение, от которого немного замирает сердце: не выскочит ли кабан из кустарников, не нападут ли «зеленые», которые прячутся в горах?! Как на фотографиях, отдельные, без всякой связи картины...