Главы 4-9 Изгнание Сатаны Божьим архангелом (Алек Кадеш) / Проза.ру

            Глава IV

Доктор Майлз
исцеляет Стефанию
/09.13.2010/ 11.10/
Кабинет Понтифика
Ватикан.

В кабинете стояла тишина, периодически нарушаемая всхлипываниями, матери одержимой девочки. Понтифик и кардинал Костанцо молча все обдумывали. Они понимали, что произошедшее на их глазах, никак нельзя было соотнести с простым дьявольским наваждением.
- Что это было. Неужели такое возможно? - запивая две таблетки с бензодеозипином, оставшейся после Оливии водой в бокале, спросил Луиджи.
Его дрожащие руки и бегающий испуганный взгляд говорили сами за себя. Он демонстративно ущипнул себя за ребро ладони.
- Лед на потолке и кровь на полу исчезли, и головы тоже. И этих, то ли демонов, то ли ангелов больше не видно. Но свиток остался. И печать на нем такая… странная очень. Нет, все-таки это не мог быть сон. Судя по тому, как вы от удивления выронили из рук телефон, галлюцинацией, это тоже не назовешь, - взволнованным голосом высказал свои соображения семейный врач-психиатр. Из-за сильного волнения он даже не заметил, что поднес бокал к губам той стороной, где остался отчетливо виден след от яркой помады жены премьера.
- Оближи стаканчик, Луиджи, помада у мамочки сладкая, как шоколадка. Мама, наверное, тоже сладкая, раз ты ее облизываешь. Когда вы думаете, что я сплю, я выхожу из детской комнаты и подсматриваю за вами. Ты любишь ее облизывать, когда она голая, но наша служанка Альбина говорила мне, что чужих теть целуют только плохие дяди, поэтому она тебя не любит. Я уже взрослая и все понимаю, - насупив брови и сжав кулачки, сказала Стефания.
Оливия снова разрыдалась, прикрыв лицо руками:
- Что она говорит, Боже, неужели это можно вынести…
Премьер залился краской. Он знал, что все именно так и происходило вот уже на протяжении пяти лет, с тех пор, как родилась дочка, отцом которой, к счастью был все-таки он. Но Романо не хотел, чтобы его жена, пытаясь наложить на себя руки, когда нибудь достигла своей цели. Поэтому рядом с ней должен был находиться врач-психиатр, и желательно не посторонний человек, чтобы не выносить из дома грязь для истекающих слюной папарацци, которых в первую очередь интересовал объем продаж их издания, а не жизнь несчастной женщины, и без их стараний висящая на волоске. Заметив смущение и стыд на лице своего друга детства, врач поспешил оправдаться:
- Не верь ни единому слову, это демон говорит, а не Стефи.
Положив свою руку сверху на его сжатый кулак, он тихо продолжил:
- Ты же знаешь, что Оливия тебя любит, да и я бы никогда не смог этого сделать, ведь мы же друзья.
Прикосновение Луи было омерзительным для премьера. Он почувствовал, что залился краской еще сильнее. С тех пор, как Виктор - начальник личной охраны, пряча глаза, показал ему, чем его жена занимается в гардеробной комнате вместе с врачом, он никогда не протягивал больше ему руки, когда тот пытался с ним поздороваться. Луиджи наивно доверился своей пациентке, которую Виктор в свою очередь заверил, что в ее гардеробной, спальной и в ванной комнате по этическим соображениям никаких камер нет и быть не может априори. Но на самом деле, скрытые камеры по указанию премьера были установлены везде, даже в их машинах. Скрытое наблюдение за своей женой он приказал вести круглосуточно. Даже в SPA салоне, куда ходила Оливия, пришлось установить камеры и поменять косметологов. Чувство гнева, разбавленное стыдом и досадой, Романо всегда подавлял в себе при виде глубоких шрамов на запястьях жены, мертвецки бледной кожи лица и больших черных кругов под глазами, которые ей не всегда удавалось скрыть за толстым слоем тональной косметики.
«Ублюдок, настоящий ублюдок, а не врач, раз он позволяет себе трахать действительно больного человека. Еще хоть как-то можно было бы его понять, если бы Оливия была деревенской пышкой - кровь с молоком. Но она без преувеличений едва могла устоять на ногах при сильном ветре из-за анерексии и постоянных нервных срывов. Она и секс - это две несовместимые вещи».
- Да, Луи, все в порядке. Конечно, я знаю. Ты - друг, а она - любит, - выдавил из себя жалкое подобие улыбки премьер, хотя в голове прозвучала совсем другая фраза: «Ты - сволочь, а она - просто стерва, которая мстит мне за свои выкидыши, как будто я виноват в том, что она не успеет поужинать, как сразу бежит в туалет все вырыгивать. Если бы не Стефи я бы вам обоим давно пинков под зад понадавал, сладкая парочка «TWIX».
Романо инстинктивно потянулся в карман за платком, чтобы вытереть свою руку от липкой и потной ладони врача. Она показалась ему омерзительной, покрытой слизью полусгнившей плоти мертворожденного ребенка.
Страх разоблачения заставил психиатра, у которого подскочил пульс и давление оправдаться от обвинений, высказанных Стефанией в его адрес.
- Они просто пытаются выбить всех нас из состояния равновесия, чтобы подчинить себе нашу волю.
- Устами ребенка глаголет истина. А насчет выбивания, так это ты у нас мастер. В общей сложности два миллиона семьсот пятьдесят четыре тысячи евро ты высосал как пылесос из молодой мамочки за пять лет, вдувая ей в уши нескончаемые истории о своих мифических карточных долгах и угрозах со стороны несуществующих бандитов.
Демон настолько точно повторил интонацию и голос Луиджи, что у Оливии пробежал холодок по спине:
- «Аллигатор сказал, что лично отрежет мне пенис, если через три часа я не принесу долг», - Или вот еще классика из серии Аль Капоне: «Носорог дал время до вечера, а иначе я составлю компанию тем «свечкам», что стоят ногами в цементном тазике на дне Тибра», - С именами конечно получилась полная лажа. Не мафия, а зоопарк какой-то, но наш психиатр решил, что для этой дурочки вполне прокатит. Ведь главное для ее психики, постоянно затуманенной передозировкой LSD, это образы, а не логическое мышление. Крокодил - зубастый, носорог - страшный, - рассмеялся демон. Единственная полезная вещь, которую ты сделал за все это время для ее здоровья, так это то, что ты отобрал у нее водительское удостоверение.
Оливия прикрывала рот платком, который измазался расплывшейся тушью, чтобы плакать как можно тише.
- Ты бы, садист, лучше дал мамаше те веселые колеса, которые сам жрешь, а то у меня сейчас тоже приступ начнется от ее завываний. Я тут такое начну рассказывать, что у Его Святейшества и премьера глаза на лоб полезут, - не унимался демон.
- Я как-нибудь сам разберусь без советов, особенно ваших, что и когда ей давать, - вспылил Луиджи.
- Ну да, я забыл, ты же авторитетный ученый, раз сам премьер-министр доверил тебе лечить свою жену. А как же иначе. С таким-то опытом - пятнадцать разжиревших домохозяек, десять выживших из ума алкашей и тридцать наркоманов. И почти все они уже на том свете. И это всего за двадцать два года врачебной практики, шутка что ли, нагрузка такая. Прямо-таки колосс современной психиатрии. И когда ты только все успеваешь? И наука, и карты, и женщины - да ты бедняга совсем замотался, пожалей себя, на тебе лица нет!
Демону явно хотелось почесать языком и вернуться к пикантной теме о сексуальных связях врача с Оливией, но Романо резко оборвал его. Он чувствовал себя крайне неловко. Не столько из-за того, что вылезло наружу «грязное белье» из его семейного шкафа, сколько из-за того, что он втянул Папу во всю эту историю. К тому же с каждой минутой демон неуклонно отнимал силы Стефании, и девочка на глазах превращалась в старуху. Ее лицо начало покрываться морщинами, а большая часть волос уже поседела. Сердце премьера разрывалось от горя. На сухие и красные от недосыпания глаза навернулись слезы, но он старался держать себя в руках.
- Может, мы лучше подождем доктора Майлза в приемной, чтобы не отвлекать вас от важных дел.
- Что может быть важнее жизни ребенка. Да и слушать эти насквозь пропитанные ядом речи никому не следует. Так же как и актерам, демонам нужно внимание публики, - обычным спокойным тоном ответил Папа, дав тем самым понять Романо, что нисколько не смущен услышанным.
Раздался негромкий стук в дверь и в кабинет вошли Палардо и отец Винетти. Несмотря на все произошедшее, кардинал Костанцо не удержался и расплылся в улыбке, увидев двух друзей сразу. Он встал из-за стола и распорядился, чтобы один из трех дежурных секретарей принес чай. Отец Винетти приблизился к Понтифику и шепнул ему что-то на ухо, после чего тот сразу изменился в лице. Заметив это, Романо насторожился.
- Вспомни, папуля, что тебе мамочка говорит за завтраком: «Не делай такой озабоченный вид, как будто ты собрался объявить чрезвычайное положение в стране». Дедушка Винетти всего-навсего сказал дедушке с белой шапочкой, что подружка дяди Шона, который сидит на диване за дверью, будет мамой Антихриста. Ей пошьют розовое платьице с рюшечками, а еще желтенькое. И купят такие же туфельки, а еще шляпки и зонтики и сумочки и купальники. Представляешь, все желтенькое и розовенькое, - хи-хи, прелесть, - рассмеялась звонким детским голосом Стефания, улыбнувшись сморщенными как пересохшие лимоны губами.
Палардо и отец Винетти ужаснулись. Заметив их озабоченное выражение лица, пятилетняя дочь премьера, крепко сжав нежными ручками деревянные подлокотники кресла, принялась раскачиваться и настойчиво повторять одну и ту же фразу:
- А почему дядя Шон не заходит? Он должен мне рассказать сказку, иначе я умру! Я видела его только что. Он был ангелом с белыми крылышками, который поднял чертика с рожками за хвост. Чертик хотел его укусить, но не мог дотянуться, потому что его хвост был длинным. Он только громко ругался и шипел как наша кошка Дейзи, когда ее купали, но дядя Шон рассмеялся и бросил его в ту яму, куда меня чертик хотел затянуть.
А потом мы с ним стояли в зеленой траве и смотрели на речку и небо. Мы вышли на берег. Вода была гладкая и прозрачная, а небо синим. Я достала со дна плоский мокрый камушек и дала его дяди Шону, чтобы он сделал «лягушку» как папа. А он улыбнулся и спросил меня:
«Сколько»?
Я сказала:
- Восемь, потому что у папы в последний раз лягушка прыгнула по воде целых восемь раз.
Дядя Шон размахнулся и бросил. Его лягушка прыгала высоко, но мы считали вместе, и получилось всего семь.
А потом появился папа. Он поднял меня на руки, поцеловал и обнял. Я выбрала на дне еще один камушек, самый хороший - плоский и круглый. Он был холодный, но я зажала его в ручках, закрыла глаза и прошептала, потому что принцесса в сказке тоже шептала на мертвую птичку и она ожила. Я представила, как папина «лягушка» ударяется о воду девять раз. Я отдала камушек папе, но не сказала что видела, а только улыбнулась. Он тоже улыбнулся и спросил:
«Сколько»?
- Девять, потому что Альбина говорила, что нечетное - лучше, чем четное.
Папа снова поднял меня на руки, и я увидела за его плечом лицо очень плохого чертика. Он был злее, чем тот, который приходил ко мне. У него глаза были красные, а лицо все в морщинах и волосатое, как у гориллы в зоопарке. Мне стало страшно, но я ничего не сказала папе.
Он как обычно прицелился, сильно размахнулся и бросил. Я сжала кулачки и начала считать. Когда на седьмой раз «лягушка» подпрыгнула слабо, я поняла, что это все, но дядя Шон посмотрел на нее и заставил прыгнуть еще два раза.
Папа радовался, потому что все вышло, как я загадала. Он не знал, что за его спиной был очень злой чертик. Он менялся и становился похожим то на маму с черным лицом и с рожками, то на Луи с зубами как у вампира, то еще на какого-то дядю, которого я раньше никогда не видела. Этот дядя пожмет папе руку, и он не сможет дышать и умрет.
А потом на речку прилетели смешные розовые пеликаны с большими мешками под желтыми клювами. Они ловили рыбу и прятали ее в эти мешки. Папа сказал, что они ходят важно, как некоторые его министры. Мы рассмеялись, а у дяди Шона лицо засветилось. Я пошутила и сказала, что он тоже похож на пеликана, только вместо рыбы проглотил лампочку. Он снова рассмеялся, а потом подержал руку у меня над головой и что-то сказал на непонятном языке. Я почувствовала, как будто меня укололи иголки. Дядя Шон пообещал, что чертик больше никогда не вернется.
- Откуда ты знаешь, что тот незнакомый дядя, которого ты никогда раньше видела, пожмет папе руку, и он не сможет больше дышать? - ненавязчиво спросил Винетти.
- От верблюда, дурень ты старый! - снова ответила басом демона Стефания, но при этом ее рот едва открывался. Ее глаза залились черным лаком, а старческое лицо пятилетней девочки перекосилось в злобной ухмылке. Падре поднял взгляд к потолку. Увидев демона, свисающего вниз головой, он автоматически провел невидимую черту между ним и людьми, сидящими за столом, сотворив три раза крестное знамение.
- Ты жалок в своих попытках запугать нас! In hoc signo vinces , - без страха произнес священник, потому что чувствовал, что сможет с ним справиться.
- Homo bulla est - гневно прошипела жуткая крылатая тварь кроваво-красного цвета, зацепившаяся когтями за потолок.
Казалось, еще секунда и она набросится на священника.

            Глава V


      ;;;;;;;;;
Изгнание Сатаны
Божьим архангелом.
/09.13.2010/ 11.40/
Кабинет Понтифика
Ватикан.

- Credo in Deum, credo in Spiritum Sanctum, et in Jesum Cristum , - спокойно ответил кардинал Костанцо, пришедший на помощь отцу Винетти.
Открыв миссал , он принялся негромко читать молитву.
Демон преобразился в величественную фигуру Авраама , сидящего во славе на Небесах, который держал души праведников на полотнище, лежащем у него между рук. Сделав вид, что он что-то ищет в складках тоги, он удивленно воскликнул:
      - Никого из вас я не нахожу в лоне Авраамовом! Какие же вы в таком случае праведники?
- Может спросим у Петра, вдруг он что-то о них знает! Я видел, как ему сегодня утром записки оттуда приносили, - демоническим голосом сказала Стефания.
      Рядом с «Авраамом» показалась высокая готическая церковь, над шпилем которой сияла радуга. У светящихся врат стоял старый, заляпанный чернилами письменный стол, за которым сидел апостол Петр в белоснежной тоге. Он вежливо улыбался полупрозрачным фигурам людей разного возраста, детям, старикам, женщинам и мужчинам - душам новоприбывших праведников, которых по одному доставляли ангелы к вратам Рая. Все они держали в руках приглашения синего цвета с нарисованными на них облаками и крылатыми фигурами ангелочков.
Поправляя очки с круглыми линзами, Петр бегло сверял записанное в них с информацией на экране монитора. Убедившись, что все в порядке, он нанизывал эти синие пропуска на металлический штырь дырокола и прибавлял на старых потертых счетах каждый раз по одной косточке.
      - Эй, Петр, тут эти мне говорят, что тебе записку от Него оставляли, и ты должен быть в курсе. Ты их знаешь? - обратился к нему «Авраам».
      - Записку говоришь, хмм… что-то такое было, кажется, припоминаю… хмм, сейчас посмотрим.
      Петр приподнял клавиатуру и вытянул несколько согнутых вдвое листов. Склонившись ниже, он принялся их пристально рассматривать.
         - Так… хм…. в этом списке никого из них нет, а в этом вижу только имя Папы и то, сверху стоит пометка: «э», - М… да… ну, его мы отправим на нижний уровень в эконом класс, а из тех, что сидят рядом - точно никого. Хотя у девочки, у Стефании, шансы есть. В отношении нее, скорее всего, пока еще не определились.
         - И, все-таки, посмотри внимательнее, пожалуйста. Они мне тут рассказывают, что веруют, да еще и на латыни: «Credo in Deum, credo in Spiritum Sanctum, et in Jesum Cristum», - театрально продекламировал демон в облике Авраама.
         - Да гони ты их метлой, только от работы отвлекают! Ты же знаешь, что священники нынче пошли какие-то жуликоватые, - что католики, что протестанты, что православные, - у них голова днями напролет занята поношением друг друга в борьбе за кошельки своей паствы, а не молитвой и спасением душ, ходящих во тьме. Да и полюбляют они это дело, хм…ну, сам знаешь. И это не один и не два, их много таких.
         - Водку и девок?
         - Если бы только это! Неужели мы бы их не простили?
         «Авраам» медленно повернулся к святым отцам, преобразившись в трехликого Сатану, у которого с каждой челюсти свисал наполовину проглоченный грешник.
         Над головой Луиджи разверзлись челюсти библейского монстра Левиафана . Пламя и жуткий рев вышли из его пасти, заставив всех прикрыть уши руками. Несколько пустых бокалов из тонкого стекла, стоящих на серебряных подносах, лопнули от мощного звукового резонанса. Палардо по привычке потянулся за пистолетом, а охранники, стоящие за дверьми, с перепуганными лицами заглянули внутрь.
      - Ну и кто же теперь из нас жалок? - раздался в кабинете Понтифика бас Сатаны.
      Майлз отодвинул в сторону охранников и уверенно направился к трехликому образу дьявола, принимая на глазах облик пылающего огнем архангела.
      - Ангел Господень стал на дороге, чтобы воспрепятствовать - satan ему . Ты всего лишь препятствие на пути человека, потому что есть в тебе силы, неподвластные людям, но чем испугаешь меня?
      - И восстал Satan на Израиля и заставил Давида провести исчисление израильтян и погибло от мора семьдесят тысяч. Ты же знаешь, что я опротивел Богу не меньше, чем людям. Зачем беспокоишь меня Фануил , ведь ныне пришло мое время и не можешь ни в чем более ограничивать меня. А если будешь по-прежнему сдерживать, то чем же тогда от меня отличаешься? Ибо нарушишь и ты волю Господа, - возразил Люцифер, сменив свой облик на ангельский.
      - Ты можешь продолжать сеять раздор и соблазнять сердца сынов человеческих лживыми речами. Искушать их завистью, тщеславием, богатством, стяжательством и прелюбодеянием. Но запретил тебе Господь бесчинствовать, а велел поступать согласно установлениям, известным тебе прежде человека. Еще не стерлось из памяти людской то зло, сотворенное тобой в войнах последних.
   - И почему же Он не остановил меня тогда? - прошипел дьявол.
   - Скрытое - Богу, а открытое - нам и сыновьям Адама. Теперь же знай: там, где стою я, ты да не станешь, там, где сижу я, ты да не сядешь, куда иду я, ты да не пойдешь, куда вхожу я, да не войдёшь ты - а если ослушаешься, - непременно будешь наказан. Также как и ранее тебе было запрещено показываться в святых местах, так и сейчас. Только лишь на Храмовой горе разрешил Всесильный Антихристу, в чьем теле будет обитать дух твой, построить храм и находиться в нем до дня прихода Мессии. Ибо святость этого места сдержит Зло и не даст ему сильно распространиться
      Фануил разорвал огненной плетью эфирный образ Сатаны, и он исчез, взвыв от закипевшей в нем ярости и бессилия перед могуществом Божьего благословения. Ярко красные всполохи пламени, из которых возник облик архангела свернулись внутрь самого Майлза, словно их затянуло водоворотом в воронку, образовавшуюся на его груди.
      Шон приблизился к Стефании, закатившей вверх глаза, которые все еще оставались абсолютно черными. Положив руку на ее голову, он произнес:
   - «Ave gratia plena Dominus tecum, effundam de spirito meo».
   Тысячи искр создали светящийся изнутри кокон вокруг девочки, и все отчетливо увидели черное облачко дыма, вышедшее из ее рта. Громкий хлопок раздался во внутреннем саду резиденции Папы, от которого задрожали стекла на окнах. Вытянув из Стефании жизненные силы, демон покинул тело девочки, превратив ее в доживающую последние дни старуху. Шон отвел руку, и сияние исчезло. Изможденная телесными истязаниями, Стефи потеряла сознание. Майлз перенес ее на диван, где прибывшая «по тревоге» бригада врачей Ватикана сразу же начала оказывать ей посильную помощь.
      - Не исключено, что волосы останутся седыми, но в целом, ее организм практически полностью восстановится, - успокоил премьера личный врач Понтифика.
      Склонившись над Стефанией, второй ввел ей внутривенно глюкозу.
      - Можно даже сказать, что это уже происходит прямо на наших глазах, - добавил он.
      - Такого я еще не видел. Кожа разгладилась, и на ней появился здоровый блеск. Это настоящее чудо, учитывая то, что одержимые в таком истощенном состоянии редко вообще выживают, - согласился с ним еще один его коллега, измеряя давление.
      - Верхнее 70, нижнее 50.
      - Только бы эти проблемы, учитывая пережитый девочкой стресс, - вмешался в их разговор Луиджи.
      Шон стоял рядом с врачами абсолютно неповрежденный пламенем, чувствуя лишь прилив сил и эмоциональный подъем. Он явно ничего не помнил о произошедшей с ним трансформации. Священнослужители и Палардо думали каждый о своем. Находясь под впечатлением, никто из них не хотел начинать разговор первым, поскольку они еще не успели разобраться с тем, что произошло.



            Глава VI

      ;;;;;;;;;
Мысли премьера.
/09.13.2010/ 12.10/
Кабинет Понтифика
Ватикан.

      - Не думаю, что следует трезвонить об этом на весь мир, - тихим голосом произнес Папа. Подметив в Луиджи изначальную склонность к позерству, он недвусмысленно дал понять именно ему, что картины, генерируемые его фантазией, в которых он видел себя в окружении облепившей его со всех сторон стаи папарацци, когда-нибудь осуществятся на деле.
      - Мы не можем признать факт явления Сатаны в Ватикане, точно также как и Вашингтон не может признать летающие тарелки в Розуэлле, - категорично отрезал кардинал, пристально впившись глазами в психиатра, который взъерошивал пальцами длинные волосы, схватившись за голову.
      - Я думаю, причина всем ясна, и не зачем больше возвращаться к этой теме, - поддержал церковных иерархов Палардо.
      Осознав, что за единственно возможного потенциального предателя, все принимают только его, Луиджи поспешил оправдаться:
      - Если вы волнуетесь из-за того, что я начну болтать, то для этого явно нет достаточных оснований. В данной ситуации приоритетом будет являться презумпция невиновности. Ну а этим статусом наделены вы, а не я. К тому же среди нашего брата - практикующих врачей-психиатров, действительно полно свихнувшихся типов, которые плотно сидят на кислоте уже не один десяток лет, поскольку считают, что кроме галлюциногенного эффекта этот препарат не наносит ощутимого вреда организму. Они тщательно скрывают свою зависимость, но об этом все равно знают все. Поэтому, кто же мне поверит? Мне действительно лучше помалкивать.
      - Значит, все-таки такая мысль у вас была, раз вы уже успели взвесить все за и против, - улыбнувшись, сделал вывод Палардо.
      Стефания уснула крепким сном. Убедившись, что в их присутствии никакой необходимости больше нет, врачи удалились, оставив премьеру рецепт с рекомендуемыми препаратами для его дочери. Романо слышал краем уха о разговоре с Луиджи, поэтому, перед тем как занять свое место за столом слева от Папы, он в достаточно резкой форме дал ему понять, что не станет с ним долго церемониться, если тот вдруг нарушит обет молчания.
      - Надеюсь, я могу поручиться за тебя Понтифику? Ты же сам говорил, что мы друзья. Да и твоя пациентка вряд ли будет в восторге, если я завтра найду ей другого врача. Она ведь так привыкла к тебе за эти пять лет.
      Уловив нотки сарказма в его голосе, Луиджи не стал виновато опускать голову, как провинившийся школьник. По тону премьера он убедился, что Романо на самом деле было давно все хорошо известно о характере его взаимоотношений с Оливией. Но признавать это, психиатр явно не собирался, и уж тем более раскаиваться.
      - Конечно, ты можешь положиться на меня, но тот факт, что мы друзья детства не дает тебе права незаслуженно обвинять меня, да еще и в присутствии святых отцов. Поднявшись из-за стола, он направился к выходу, надеясь на то, что его остановят. Дойдя до самой двери и не услышав окрика, он уже пожалел о том, что явно перегнул палку. Оглянувшись, он бросил взгляд на Оливию, которая не переставала все время всхлипывать.
      - Земля - это не самое приятное место для хороших людей с тонкой душой и ранимой психикой, многозначительно произнес психиатр, адресуя эти слова именно ей:
      Как только Луи закрыл за собой дверь, Оливия еще сильнее разрыдалась.
      «Вот ублюдок, он же специально ляпнул эту чушь, чтобы она таблеток наглоталась или снова вены себе вскрыла».
      Прочитав эту мысль на лице премьера, Понтифик решил дать совет, что нужно было, по его мнению, сделать в первую очередь для спасения ее жизни.
      - В Португалии есть тихий и уютный монастырь, где ваша супруга вместе с дочкой, окруженные заботой сестер-монахинь, смогут быстро восстановить силы. Там прекрасный вид на море и чудесный парк. Им сейчас нужен полный покой.
      «Ребенка с этой психопаткой отправлять точно нельзя, а ее одну - почему бы и нет. Даже если она и наложит там на себя руки, так это будет вне дома и эти вездесущие крысы - папарацци, там ее точно не достанут. Заодно и с этой свиньей Луи можно будет спокойно поговорить по душам».
      - Я очень благодарен вам, и думаю, что это нужно сделать незамедлительно. Пару дней отдыха в живописных прибрежных лесах Португалии нам с женой действительно пойдут на пользу.
      - Да. Свежий морской воздух. Конечно на пользу. Мы с тобой уже четыре года никуда не ездили, - прошептала Оливия, вытирая слезы.
      «Неужели она верит в то, что у нас еще все наладится? К чему это притворство. Хищное животное. Пять лет подряд, два-три таза в неделю совокуплялась с этим Луи в гардеробной комнате и в хвост и в гриву. Даже стерли лак на паркете. А теперь она хочет, чтобы я сделал вид, что ничего этого не было? Если бы я был импотентом, или каким-то ущербным - еще хоть как-то можно было бы ее понять, но обвинять меня в своих выкидышах, да еще и мстить после того, когда родился нормальный ребенок - это явный перебор. Она просто психопатка и незачем для нее искать оправдание. Лучше будет для всех, если она из монастыря не вернется обратно в Рим. Виктор знает, что делать. Придется и мне ногу прострелить. Будет очень убедительно выглядеть.
      Романо представил себе заголовки газет: «Контракт на 45 миллиардов долларов в обмен на пулю в ноге премьера»; «Война за генподряд по строительству электростанции в Турине, работающей на ядерном синтезе продолжается»; «Бывший исполнительный директор ''ЛЮМЕНЫ'' сделал сенсационное заявление о том, что его уволили только за то, что он не хотел бороться за контракт по строительству плазменной станции грязными методами. По его словам вариант физического устранения премьер-министра рассматривался руководством компании как крайний, но вполне приемлемый».
         Как только я устраню “ЛЮМЕНУ”, контракт будет у меня в кармане. Из 45 миллиардов, десяточку я точно выжму, даже если китайское «барахло» пихать через раз. Лет пять, до первого капремонта их оборудование все равно будет работать нормально. Ну а потом, за счет текущего облуживания станции еще миллиардов семь вытяну. Так что одной дыркой в ноге сразу трех зайцев подстрелю:
      - и от этой шлюхи избавлюсь красиво;
      - и старость своим будущим внукам обеспечу;
      - и стану народным героем, который не берет взяток за тендера по выгодным контрактам.
      Народ у нас любит пострадавших «за правду». Надо президенту сказать, чтобы наградил меня потом какой-то скромной медалью, а не орденом. И от премии отказаться в пользу детей-сирот. Хотя, с сиротами - это уже довольно избитая тема, лучше отдать ее на стипендии талантливым студентам. К тому же я и сам такую получал, поэтому никто не сможет обвинить меня в самопиаре».
      - …Романо, вы меня слышите…с вами все в порядке, ворвался в его сознание голос Папы.
      - Да, прошу извинить меня Ваше Святейшество, я просто задумался на секунду.
      Понтифик сочувственно вздохнул.
      - Как я вас понимаю. Вам ли не о чем задуматься.
      Выждав небольшую паузу, Папа продолжил:
      - Я говорил о том, что вы вполне могли бы поехать в наш монастырь Мафра на отдых всей семьей. Он был построен три века тому назад королем Португалии Жоаном V там, где скорбящей вдове - жене рыбака, погибшего во время шторма, явилась Пресвятая Дева Мария и утешила ее. В том месте, куда падали слезы несчастной, забил источник с целебной водой, которая излечивает от многих как телесных, так и душевных недугов.
      - Благодарю вас за заботу, но думаю, для Стефи будет лучше, если она за это время пройдет курс реабилитации в детской частной клинике. Там она сможет познакомиться с детьми. Ведь у нее нет ни друзей, ни подруг. Ребенок до сих пор рос в полной изоляции по вполне понятным причинам, но дальше так не должно продолжаться. Разве может что-нибудь более благотворно повлиять на ребенка, чем здоровый детский смех и радость от общения со сверстниками.
      - Ну что же, пожалуй, вы правы. Новые наслоения позитивных эмоциональных переживаний вытесняют из памяти старые негативные. Это естественная защитная реакция человеческой психики.
      Представив себя опавшим осенним листом, Оливия печально улыбнулась и негромко произнесла строку из стихотворения, которое вертелось у нее на языке:
      - Ветви сбрасывают старые листья, и о них деревья уже никогда и не вспомнят, когда вырастут новые.
      И Папа, и отец Винетти, и кардинал Костанцо, которому перевалило за 65 невольно задумались над этими словами. Они послужили своего рода катализатором, который окунул троих служителей Божьих в бочку с раствором легкой меланхолии. Не столько из-за своей яркой образности, сколько из-за пережитого стресса и осознания того, что жизнь пролетела как-то уж слишком быстро.
      - Беснуются листья в тополиной алее в последнем веселье, - продолжила читать стихи с отрешенным видом жена премьера, уставившись на вечнозеленые декоративные деревья за окном, листья которых могли опасть разве что под ураганным ветром.
      - Рубен Дарио. Мне они тоже всегда нравились. Он своего рода Антонио Вивальди, но только в поэзии. Очень выразительные и эмоционально насыщенные стихи, - сказал отец Винетти.
      - Когда сердце совсем замерзает и превращается в растрескавшуюся кровавую сосульку, из-за того, что оно пыталось разорвать тонкие стенки льда еще в самом начале, когда чувства были такими живыми - эти стихи согревают, и на какое-то время на душе становится легче. Теперь, спустя столько лет холод везде и во всем, а они все такие же теплые.
      «Ну да, как член у Луи после виагры, потому что без нее он тоже холодный как сосулька. Эта шлюха опять пытается вызвать к себе жалость. Видно действие дозы заканчивается, и жизнь автоматически превращается в драму. Обычная самовлюбленная эгоистка, которой на все и на всех наплевать, лишь бы ей не мешали театрально созерцать всеобъемлющую безысходность, придуманную ее непросыхающей от морфинов фантазией. Утро нового дня - это уже для нее само собой разумеющийся повод погрузиться в вязкий кисель печали, которую надо срочно заглушить опиатами, или, как минимум, ЛСД. И почему демоны выбрали Стефанию, а не эту стерву.
      - Вы сами слышали. Наш врач пообещал, что с вашей дочерью все будет хорошо, - успокоил Оливию кардинал Костанцо.
      « О чем он говорит? Да ей же вообще наплевать на это. Ее волнует только театральный момент ситуации и не больше. Я уверен, что она уже даже решила, во что ей одеться сегодня вечером. Прости меня Господи, но будет лучше, если эта сука по Твоей милости родится заново где-нибудь в Африке и будет пшеницу в ступе палкой толочь, а не напяливать на себя каждый день эти футуристические, а на самом деле просто идиотские наряды. Каждый из них стоит не меньше нескольких тысяч евро, но в них невозможно просто так взять и выйти на улицу. Потому что их создал очередной модный дизайнер только лишь для того, чтобы разгуливать по модным клубам в “обдолбленном” состоянии.
      - Спит крепким здоровым сном. Это - хороший признак. Одержимые, как правило, всегда очень плохо спят, - согласился с камерарием падре Винетти.
      - Пусть поспит еще немного. Надо убедиться, что демон оставил девочку окончательно, - сказал Понтифик.
      - Надо. Конечно же, вы правы, Ваше Святейшество, - сказал Романо и снова погрузился в собственные мысли.
      «Надо, прежде всего, избавиться. Немедленно избавиться от этой суки. Я просто уверен, что все эти проблемы из-за нее. Говорила же мне бабушка, чтобы я не искал себе жену из этих богатых испорченных лярв, которые даже пасту своими руками приготовить не могут: “Послушай меня внучек, не бери ты эту стерву, я ее насквозь вижу. Прошло время благородных девиц. Сейчас только благородные подстилки остались, которые только и ждут, как своего муженька обобрать до нитки, а еще лучше на тот свет отправить. А потом второго и третьего. Это они делают для того, чтобы было о чем потрепаться за бокалом мартини с такими же лярвами, прости Господи рабу свою грешную”.
      Мудрая была женщина, Царство ей Небесное, надо было все-таки к ней тогда прислушаться и не брать себе жену из этой веселой аристократической семейки».
      Романо автоматически перекрестился, так как с детских лет был приучен к этому, даже при одном мысленном упоминании о Боге. Он вспомнил, что все члены семьи его нынешней жены только и делали, что бесцельно прожигали свою жизнь и состояние, нажитое их предками трудоголиками. К счастью, наследство было огромным, и дед Оливии - владелец крупнейших авиационных заводов Италии, внес строгие ограничения по его использованию, так как понял, что его сын не станет продолжателем семейной династии успешных предпринимателей. После смерти деда адвокаты, согласно пунктам завещания, выдавали каждому совершеннолетнему члену его семьи определенную сумму в год с учетом инфляции. Когда они только познакомились, Оливия уже получала ежемесячное содержание в размере трехсот пятидесяти тысяч долларов, которое теперь составляло пятьсот. Но и эти деньги она часто умудрялась спускать недели за две и еще залезала в долг к своему братцу, который возомнил себя новым авангардистом кинематографа. Но в отличие от Гадара он снимал абсолютно безумные фильмы, в которых преобладали сцены жуткого насилия и надругательства над человеческой плотью.
      - С размещением ваших людей из группы сопровождения проблем не будет. Мы их поселим в гостевом блоке, который рассчитан на сто пятьдесят человек, - сказал Костанцо, оторвав премьера от своих невеселых мыслей и воспоминаний.
      - Насколько я помню, даже в дни максимального наплыва паломников, он бывает заполненным только наполовину, - согласился с новым камерарием отец Винетти.
      - Если нужна дополнительная охрана, мы ее вам обеспечим, - предложил свою помощь Палардо и тут же покраснел, вспомнив, с какой легкостью террористы перестреляли вчера его людей.
      «Ты бы умник лучше следил за тем, чтобы Папу отсюда не вынесли вместе с креслом», - подумал премьер, но лишь вежливо улыбнулся.
      - Благодарю вас, но думаю, в этом нет никакой необходимости. Скопление людей в черных костюмах и очках, с проводами в ушах всегда привлекает к себе излишнее внимание. Сил местной полиции будет вполне достаточно. Они, наверняка знают, что нужно делать. К тому же с нами, как обычно, будет личная охрана из четырех человек. Этого - вполне достаточно.


            Глава VII

      ;;;;;;;;;
Доктор Майлз становится
гражданином Ватикана
/09.13.2010/ 12.30/
Кабинет Понтифика.

      Крепко пожав руку доктору Майлзу, о котором он уже и забыл из-за нахлынувших на него мыслей, Романо неожиданно для самого себя начал говорить то, что ему пришло в голову неизвестно откуда. Ему казалось, что кто-то за него произносит эти слова, а он - всего лишь кукла, которая открывает рот:
      - Так уж получилось, что я стал премьером, уже будучи достаточно состоятельным человеком. Я давно мечтал основать свой частный теологический университет в Риме, в котором наряду с традиционными дисциплинами глубоко изучались бы также и мистические течения разных религий и народов мира. Учитывая то, что все мы сегодня здесь увидели, думаю, что самое время приступить к реализации этого проекта. Естественно, что более подходящей кандидатуры, чем вы на должность ректора, я и представить себе не мог. Не стану лукавить, что с моими возможностями на весь организационный процесс уйдет не более двух дней. Что касается материальной стороны вопроса, то об этом вам вообще беспокоиться не следует. Я теперь ваш пожизненный должник. Что может быть для отца дороже здоровья ребенка?
      Прочитав сомнения на лице ученого, Романо ослабил натиск, чтобы излишней навязчивостью его не вспугнуть и все не испортить.
      - Ну и чем же будут заниматься выпускники вашего университета? - со свойственной любому прагматичному американцу долей скептицизма спросил Майлз.
      - Если будет на то благословение Понтифика, то некоторые из них, пройдя строгую аттестацию в Ватикане, смогут даже и Господу служить. Но основная масса должна восстановить те утерянные тайные эзотерические знания, с помощью которых вы обрели силу и спасли сегодня мою дочь.
      «Что за чушь он несет, только этого нам не хватало, чтобы протестанты и прочие злопыхатели распустили слухи о том, что Папа нарядил черных магов в рясы и разрешил им проводить службу в храмах», - подумал кардинал Костанцо.
      - Если преподаватели будут наши, а изучение мистики не будет поставлено во главу угла и выходить за допустимые рамки, то почему бы и нет, - согласился с ним Понтифик, лишь бы удержать Майлза в Риме.
      Он был не меньше премьера заинтересован в том, чтобы американский ученый почаще к нему наведывался, так как боялся, что сам может стать жертвой демонической одержимости после сатанинских проявлений, произошедших всего за одно утро у него в кабинете. К тому же, было не мало ярких тому примеров до этого.
      - Останьтесь, прошу вас, подняв опухшее от слез лицо, - попросила Шона жена премьера. А вдруг этот ужас повторится. Я не переживу этого. Вы можете хотя бы сегодня остаться у нас, а там, как будет - так будет.
      « Ну да, поближе к твоей спальне. Быстро же она нашла замену своему Луи. Но уж этот парень точно не поведется на твои уловки. Ангел спустится с неба и разрежет твою калошу на две половины, как только ты к нему прикоснешься своими грязными руками, которые только и делают, что запихивают в рот наркоту, потом член этого ублюдка и сигареты. Вечером снова наркоту, много сигарет и дюжину алкогольных коктейлей», - снова подумал премьер, поймав себя на мысли, что неприязнь к Оливии семимильными шагами начала перерастать в ненависть.
      «Надо действительно уехать сегодня же, иначе я ее точно прикончу своими руками».
      - Если вы согласитесь полететь с нами на отдых, где мы пробудем два-три дня, то по возвращению в Рим вы уже сможете въехать в свой новый кабинет. Я думаю, Его Святейшество за это время подберет достойный профессорский состав. Да и Стефания, в таком случае, конечно же, полетела бы вместе с нами.
      Майлз понял, что его поставили в безвыходную ситуацию, так как даже отпетый садист перевернулся бы в гробу, если бы он отказал страдающей матери в оказании помощи больному ребенку. Но мысли этих людей, которые он слышал лучше, чем они сами, вырисовывали довольно безрадостную перспективу от предстоящей поездки. Тем не менее, он знал, что ему нельзя вмешиваться в ход событий, поэтому принял решение:
      - Ну что же, дети - это святое. А в отношении должности ректора должен заметить, что ваша идея выглядит, по меньшей мере, утопической. Американский теолог, да еще и осуждающий вот уже на протяжении восьми лет Католическую Церковь за излишний консерватизм, никогда не будет пользоваться уважением среди заслуженных профессоров Ватикана. Это просто неоспоримый факт и не зачем меня ставить в заведомо глупое положение. Если ваши намерения действительно искренни, - поставил Шон в свою очередь в безвыходное положение премьера, - то лучшего кандидата, чем отец Винетти вам днем с огнем не найти. Ну а я, пожалуй, соглашусь на должность преподавателя. В конце концов, какая вам разница, чем я вообще буду заниматься. Вас же в итоге не это интересует, а то, чтобы я крутился где-то тут рядом, «на подхвате», в пределах вашей досягаемости.
      Премьер залился краской но, прокашлявшись, лаконично ответил:
      - Вообщем-то, именно так. Но это вовсе не означает, что я воспринимаю вас всего лишь как спасительную соломинку для своей дочери. Такие невероятные способности, какие вы сегодня продемонстрировали, так просто, из ниоткуда, не могут появиться у человека. Во всяком случае, я не припомню, чтобы Ватикан упоминал о чем-то похожем. Ну а университет…хм… все-таки подумайте. Может быть, это действительно не такая уж и плохая идея. Вы же не бросите свою научную и преподавательскую работу.
      - Тем более сейчас, когда все наши двери для вас открыты, и вы сможете узнать то, что мы держим в строжайшей тайне, - заинтриговал Майлза, в свою очередь, камерарий.
      - Ну что же, разве возможно устоять перед такими соблазнами. Если отец Винетти согласен занять должность ректора - считайте, что мы договорились.
      И без того невеселые лица святых отцов вдруг стали мрачными.
      Шон почувствовал, что завел дело в тупик, поскольку свою работу в Ватикане падре не разменял бы ни какие другие заманчивые предложения. Ни Понтифик, ни кардинал, ни Палардо не хотели даже взглядом повлиять на принятие хранителем архива решения.
      - Разве что почетным ректором, и то - ненадолго. Будет лучше, если вы, доктор Майлз, будете почаще приезжать к нам в гости.
      - Ну почему же в гости. С сегодняшнего дня объявляю вас гражданином Ватикана, и теперь вы имеете право проживать в Риме на всех законных основаниях. Прошу вас, кардинал, незамедлительно подготовить прямо сейчас все необходимые документы, - отдал распоряжение камерарию Понтифик.
   - Насколько я помню, в Канаде нет ограничений по двойному гражданству, поскольку там действует законодательство Великобритании.
   Премьер утвердительно кивнул головой.
   - Ну что же, в таком случае ваш паспорт будет готов через десять минут. Надеюсь, вы не против? - спросил кардинал и, улыбнувшись, направился в секретариат исполнять поручение Папы.
   Перед уходом Романо по привычке поцеловал руку Понтифика, хотя Папа и не любил этого. Как и его предшественник, он не был тщеславным, и если бы не крайний консерватизм, которым наместник Божий был насквозь пропитан, он бы уже давно отменил этот архаизм.




            Глава VIII


;;;;;;;;;
Черный маг Бартанура
подготавливает Белуджи
к магическому ритуалу
/09.13.2010/23:30/

      Спускаясь на лифте в подвал виллы Белуджи, Трейтон мельком бросил взгляд на странного гостя. Но и этого ему хватило, чтобы сделать вывод, что у экстравагантного пятидесятилетнего типа, обвешенного магическими амулетами, вырезанными скорее всего из человеческих костей, далеко не все в порядке с головой.
      И дело было даже не столько в этих амулетах, и даже не в татуировке на его лбу, в виде перевернутого пентакля с козлиной головой, - точно такой же знак дьявола был теперь и у самого Тома на правой ладони, - сколько в его закрученных спиралью кверху в виде бараньего рога красных лакированных туфлях и в перстнях, которые были нанизаны по два, и даже по три на каждый палец его рук.
      Присмотревшись внимательнее, Том увидел вздутые вены с многочисленными синяками и красными точками от проколов иглой шприца.
      «Ух ты, да эта супер звезда современного оккультизма уже минимум лет десять сидит на игле, и все трубы себе наверняка попалил, раз по безнадеге начал ширяться в вены на тыльной стороне ладоней».
      Белуджи выглядел не менее странно - в длинной до пят синей льняной рубахе и простых «вьетнамках». Впрочем, Трейтон уже ничему не удивлялся после пережитого им ночного кошмара.
      Впервые за долгие пятнадцать лет работы на медиамагната, Том увидел слегка пожелтевшие ухоженные ногти шефа и волосы, которые пробивались пучками из пальцев ног.
      Белуджи первым вышел из лифта и, пройдя по арочному коридору в стиле средневекового замка, остановился перед входом, который ассистенты его таинственного гостя снизу доверху разрисовали магическими знаками.
      «Не успели отойти от одной чертовщины, как сразу же вмакиваемся в другую», - подумал Трейтон, пропустив гостя вперед.
      Высокие подсвечники были расставлены по всему периметру просторного зала с высокими потолками, который кроме каминной шахты, вентиляции и скрытых камер видеонаблюдения ничего не связывало с внешним миром. В каждом из кованых подсвечников горело по семь толстых восковых свечей, каких обычно хватало на всю ночь. В центре зала мелом был очерчен круг, внутри которого прямо на каменные плиты были положены ромашкой девять гробов со снятыми крышками. В них лежали отобранные тела взрослых мужчин - незаконных эмигрантов из Туниса и Алжира, погибших вчера во время шторма на море. Утлое деревянное судно, перевозившее выходцев из Северной Африки, разбилось о скалы, и из 74 человек пограничникам едва удалось спасти только четверть.
   Трейтон договорился с начальником иммиграционной службы, заплатив ему восемьдесят тысяч евро, меньше десяти тысяч за каждое тело. Он не стал задавать лишних вопросов, поскольку Трейтон был далеко не первым, кто решил воспользоваться его услугами. Конечно же, он догадывался, для каких именно целей понадобились тела крепких мужчин со здоровыми зубами и отсутствием кожных болезней, поскольку для трансплантации органов это не имело никакого значения, да и время было явно упущено. Когда их тела загружали в военный вертолет, с момента клинической смерти прошло уже более суток и внутренние органы вне всяких сомнений были мертвы, поскольку начался процесс разложения тканей.
   Вся эта затея Цалмавета с созданием зомби, которые должны были служить живым щитом для Бетулы, явно не нравилась Трейтону. При одной только мысли о том, что ему придется обучать оживших покойников метко стрелять, водить машину, ориентироваться в сложной обстановке, да и просто нажимать на кнопки мобильного телефона, у него волосы вставали дыбом.
      Пройдя через ритуал вместо сгоревшего в огне индуса - магната сталеплавильных заводов, он теперь чувствовал себя как восемнадцатилетний жеребец, в котором энергия била через край. Прошло всего двадцать часов, как они попрощались с падре Франческо, а его зрение и слух обострились настолько, что это даже порой пугало Тома. Он едва научился блокировать шквал посторонних звуков, раздающихся в радиусе двухсот метров, выделяя из них человеческие голоса и только те, в интонации и речи которых содержалась интересующая его смысловая нагрузка.
      «У меня открылись сверхспособности, эрекция наступает при одной только мысли о сексе, суставы и кости больше не крутит от ревматизма. Я свободно говорю на их языке, но это вовсе не означает, что я теперь тоже стал демоном, как и они. Как же я смогу обучить чему-то зомби, которых нельзя назвать людьми, а только телесными оболочками?» - подумал Том, когда вдруг увидел прямо перед собой ладонь вытянутой руки гостя.
      - Вам сюда нельзя, услышал он его приказ, отданный категоричным тоном. Оставайтесь за дверью и очень остерегайтесь сделать последнюю в своей жизни глупость, если вам все-таки взбредет в голову идея войти внутрь. Даже я за пределами круга буду уязвим и уж тем более вы, с кем демоны непременно захотят позабавиться.
      - Что вы имеете в виду под словом позабавиться? - обеспокоено спросил Джино.
      - Не то, что вы подумали, хотя и такое иногда случается, если человека хотят наказать за дерзость.
      - И чего же, или кого же мы должны остерегаться, если не секрет? - спросил Том.
      - И этих тоже, - указав на покойников в гробах, многозначительно ответил гость, резкий тон которого, явно не понравился Трейтону.
      Том посмотрел на Белуджи и тот кивнул головой, дав понять, что возражения в данной ситуации, в которой он тоже, мягко говоря, чувствовал себя не в своей тарелке, - не очень уместны. Трейтон топтался на месте. Он не хотел оставлять шефа одного с героиновым наркоманом и двумя сомнительными типами, которые уже обрисовывали мелом все стены зала весьма пугающими знаками. Даже при наличии камер видеонаблюдения, он боялся, что не сможет достаточно быстро среагировать в случае возникновения какой-либо угрозы для жизни Джино.
      - Сейчас ваш гость при помощи магии Вуду оживит этих проголодавшихся негров, и первое что они захотят, так это слегка перекусить человечиной.
      - В таком случае ваш шеф, будет аперитивом от шефа, - сострил колдун, надевая массивный золотой медальон с дьявольским знаком аналогичных размеров, что и на лбу.
      - Раз он настаивает, у нас нет другого выбора, но вы все-таки поглядывайте иногда на экран. Насколько я понял, наш друг не может нам дать гарантию полной безопасности, - сказал Белуджи слегка дрожащим от волнения голосом.
      - Если будете в точности следовать моим инструкциям, то предстоящее покажется вам развлечением, не более страшным, чем аттракцион пещеры ужасов. Разве что более реалистичным с элементами эффекта полного присутствия.
      - Я с охраной буду за дверью. Если что-то пойдет вдруг не так, просто громко закричите, - сухо ответил Трейтон.
      - Вам, конечно же, бесполезно вату в уши засовывать, вы и так все услышите, а вот вашим охранникам очень даже не помешало бы. Пожалейте парней, они ведь запросто могут рехнуться от этих звуков. И не забудьте прижать двери с той стороны бревнами - добавил гость, вслед Тому.
      Ассистенты гостя Белуджи - самого известного и сильного среди профессионалов черного мага Бартануры выложили из хромированных чемоданов на каменный пол чехлы из натуральной кожи, в которых находились предметы, необходимые для проведения ритуала черной магии.
      - Вы все сделали, как я сказал? - обратился к Джино маг, набросив на плечи черную ритуальную мантию без швов и рукавов.
      - Надеюсь, что да. Правда, к верховьям реки, где вода чистая пришлось лететь на вертолете полчаса. Ну да ладно, оно того видимо стоит. Последний раз я купался в реке еще в далеком детстве. Надо признать, действительно очень освежает и придает сверхъестественных сил.
      - У вас их теперь и без этого хватает. Мне бы хотелось, чтобы вы как-нибудь потом поделились со мной своими ощущениями. Я всегда мечтал пройти через этот ритуал.
      - Полагаю, это несложно будет устроить в ближайшее время, если, конечно, сегодня все пройдет без сюрпризов.
      - Именно поэтому, я и прошу, чтобы вы на будущее не повторяли моих ошибок. Малейшая неточность или того хуже - небрежность, обязательно приведет к катастрофе, и я не в силах буду вам помочь. Дух ни за что не захочет уходить, пока не получит еще один выкуп за ошибку. И этим выкупом, к сожалению, должна быть только жизненная энергия самого мага, допустившего оплошность. Вы снова станете стариком, поэтому, не затруднит ли вас рассказать, как вы исполнили мои инструкции, которые я выслал на указанный вашим помощником электронный адрес.
      - Ничего не ел и не пил, к женщине не прикасался, хотя, надо признать, что после ритуала у меня появилась спонтанная эрекция. Это, безусловно, радует в мои то 67, но не всегда, знаете ли,…хм… может быть уместно. Боюсь, моя секретарь Гертруда, неправильно меня поймет, если это произойдет на ее глазах.
      - Я полагаю, что все будет с точностью наоборот, и на следующий день она придет на работу в мини юбке.
      - Ну что вы, у нас сугубо деловые взаимоотношения, - улыбнулся Джино, представив себе немыслимую ранее картину, как он занимается с ней любовью прямо на письменном столе.
      - Прошу вас не отвлекаться, и все-таки продолжить рассказ о вашем приготовлении к ритуалу, - сказал маг, копошась в своих чемоданах.
      - Как только солнце склонилось за горизонт, я отрубил голову черному молодому петуху и выбросил ее в реку.
      - Перед тем как отрубить голову петухом над головой семь раз помахали?
      - Честно говоря, я не стал этого делать, подумав, что сразу же прибегут охранники, расценив это как какой-то призыв о помощи.
      - Хорошо, что сказали, значит, сделаем по-другому, сказал Бартанура, тут же намазав Белуджи на поредевшие волосы, куриный помет с резким неприятным запахом.
      Медиамагнат зажал нос руками и с укором посмотрел на мага.
      -У нас осталось не так много времени. Наши трупики скоро совсем окоченеют. Никто им тетрадоксин не давал, а это в корне меняет все дело, поскольку метаболизм не был замедлен, и физиологическая смерть действительно наступила. Пока вы все не расскажете, мы не можем начать, так что не обращайте внимания на такие мелочи как куриный помет, - это всего лишь досадная необходимость.
      - Ну…я набрал кровь петуха в ладонь правой руки и выпил ее, как вы и говорили. Бросив мертвую птицу лапами вперед в костер, я проследил, чтобы петух сгорел до тла и окунулся с головой в реку. Затем вернулся, пятясь спиной к костру. Мокрую белую льняную рубаху сжег и надел новую - черную и тоже льняную. Не оглядываясь, сел в вертолет и вернулся обратно, к себе на лужайку. Снова не оглядываясь, вошел в дом, где и увидел вас со шприцом в руках.
      - Не обращайте внимания, это тоже досадная необходимость, никогда не знаешь заранее, когда ритуал закончится. Ну что же, вы все верно сделали, сказал Бартанура.
      Набросив на выбритую до блеска голову капюшон черной мантии, он дал тем самым понять своим помощникам, что можно приступать к приготовлениям. Ассистенты действовали автоматически, не задумываясь над тем, что их руки делают. Сразу было видно, что они занимаются этим не первый день.
      Белуджи осмотрелся по сторонам, удивляясь тому, как простые светильники с горящими в них свечами окутали ореолом таинственности и ощущением присутствия некого зла обычный зал подвала, в который он вообще ни разу не спускался. Ассистенты, читая молитвы, раскатали ленту из свинцовых пластин против часовой стрелки, образовав круг диаметром девять футов. Джино заметил текст на латыни, вырезанный на самих пластинах.
      - А эти магические заклинания действительно будут удерживать духов на расстоянии? - не удержавшись, прошептал он на ухо магу.
      - Можете говорить нормально, мы ни от кого не прячемся. На пластинах вырезаны имена четырех сил, действующих во Вселенной. Они служат мощным защитным барьером от тех духов, которых мы с вами будем вызывать. В воду, что в свинцовых чашах, расставленных вдоль окружности, засыпана смесь из трав - вербена, анис, зверобой. Запах этих растений, также заставит демонов держаться от линии круга подальше. Тот факт, что вы стали первосвященником Сатаны на земле, не дает вам права повелевать духами, при помощи Божьих Имен, а именно этим мы и собрались сегодня заняться. Иначе нам ваших афроамериканцев ни за что не удастся оживить.




            Глава IX

;;;;;;;;;
Ритуал черной магии
по созданию зомби
/09.13.2010/23:57/

      Ассистенты растянули в виде треугольника внутри круга три длинные цепи, снятые два века тому назад с виселицы, и соединили их звенья между собой тремя гвоздями, забитыми в голову человека сразу же, после того, как ее отрубил палач. Затем они вытянули из термо-контейнера страшные на вид предметы и разложили их по четырем углам с внешней стороны круга. Белуджи чуть не стошнило от одного их вида.
      - Что это за жуть такая?
      - Голова черной собаки, которую кормили в течение девяти дней человеческим мясом; летучая мышь, утопленная в девяти чашах крови дикой свиньи; рога козла, которого заставили девять раз совокупиться с блудницей и полуистлевший череп отцеубийцы, пролежавший в земле девять месяцев, - спокойно ответил маг, как будто речь шла о рецепте любимого пудинга его бабушки.
      - А почему все время девять, какой в этом смысл?
      - Это обычная магия чисел. Число 9 считалось в древних странах Ближнего Востока, особенно в Иудее, атрибутом нечистой силы. Даже если человек просто увидел демонов, а не вступал с ними в общение, он должен был молчать и никому не рассказывать об этом в течение девяти дней.
      - Надо же, а я все время думал, что 6 - любимое число злых сил.
      - Это довольно распространенное заблуждение.
      - И все-таки некоторые приведенные вами описания этих жутких предметов представляются довольно сомнительными. Я имею в виду козла, которого заставляли совокупляться с блудницей, да еще и девять раз подряд. Разве такое возможно в наше время?
      - Когда вы побольше узнаете о черной магии, - а при нынешней должности, на которую вас назначил Повелитель это просто необходимо, вы поймете, что история с козлом далеко не самая странная вещь. Все эти предметы недоступны обычному магу, пусть даже и знающему в своем деле толк. Без помощи самих демонов их заполучить нереально. Вот почему этот древний ритуал зороастрийских черных магов имеет такую необыкновенную силу. Долго нам вызывать духов не придется, и многие из них сегодня действительно покажутся здесь. Некоторые будут вам льстить, с целью выманить из круга, некоторые дерзить и угрожать, потому что у всех у них разный характер, как у людей. И зачастую - он очень капризный.
      - По крайней мере, теперь понятно, почему ваши услуги стоят, мягко говоря, недешево.
      - Как правило, тайные общества, да и просто состоятельные люди платят мне вдвое больше. Скоро вы сами поймете почему. Но знайте, что за эти жалкие два миллиона, которые вы мне заплатили, могущественные силы зла не только в будущем выполнят все ваши просьбы, но и действительно признают вас магом, достойным уважения. Если, конечно, вы сегодня не струсите.
      - Я так понимаю, что именно с этой целью вы и пускаете героин по вене, для храбрости, так сказать.
      Пропустив едкую реплику Джино мимо ушей, Бартанура продолжил.
      - В следующий раз вы уже сами с легкостью сможете вызывать каждого из них в отдельности и без этих жутких предметов, к которым, даже я не могу до сих пор привыкнуть. Одной лишь жертвенной крови будет вполне достаточно и то, в знак уважения, потому что так принято.
      - Для чего же мы их используем сегодня?
      - Их необходимо раскладывать с четырех сторон круга каждый раз при появлении нового кандидата, который убежден, что готов стать магом. Такова традиция и никто толком ее так и не объяснил до сих пор.
      - И многим удается пройти посвящение?
      - В древнее время статистика была один к семерым на вылет. Затем, в средние века, разрыв увеличился. После появления духа по зову мага, в здравом рассудке оставался всего один человек из пятнадцати. Ну а в наше время духам надоело отправлять на тот свет, или просто сводить с ума дилетантов, поэтому они решили являться только в том случае, если ритуал проводит уже всеми признанный авторитет, каковым ваш покорный слуга и является.
      Личные отношения, как и везде - так и у демонов, имеют очень большое значение, если не первостепенное. Советую на будущее всегда помнить, что даже мы, пользующиеся их признанием, - все равно остаемся для них всего лишь людьми, которых они вынуждены терпеть. Поэтому, чем вежливее вы будете к ним обращаться, тем большего успеха достигнете.
      Ассистенты распалили жаровню внутри круга и бросили на угли камфару. Затем они зажгли в углах треугольника толстые восковые свечи, обвитые ветками вербы. Приблизившись к Бартануре, они надели на него поверх черной - длинную льняную рубаху пурпурного цвета и препоясали его выцветшей окровавленной тканью, о которую палач вытирал топор в течение девяти казней. Закончив с приготовлениями, они покорно склонили перед ним головы и произнесли вдвоем, почти одновременно:
      - Все выполнено в точности в соответствии с вашими указаниями, мастер. Усыпленная травяным отваром жертва лежит связанной в мешке под жаровней.
      - Возьмите в руки то, что должны взять и станьте там, где должны стоять. Начинаем, и да будет милостив к нам Повелитель.
      Ассистенты открыли ящик, сделанный из досок гроба умершего ребенка. Каждый из них взял в правую руку стальной клинок, а в левую - огарок восковой свечи, горевшей у ложа покойника.
      Они попятились назад, зная, что оглядываться ни в коем случае нельзя. Приблизившись к кругу, помощники Бартануры вошли в него через специально оставленный проход, который они должны были закрыть только после того, как в него войдет сам маг.
      Направив руки с кинжалами в ту сторону, где в это время года восходило солнце, они снова, почти одновременно произнесли:
      - Пусть защитят нас силы Зла от света, выходящего с восточных врат.
      - Амен! - ответил маг, и надел на голову кожаный шлем, покрытый тонкой свинцовой кольчугой с пластинами, на которых были вырезаны имена планетарных духов. Он достал из ящика точно такой же и протянул его Джино.
      - А это еще для чего? - удивленно спросил Белуджи. Наверняка, я в ней буду выглядеть как полный кретин.
      - Надевайте, и пусть вас не смущает этот на первый взгляд идиотский фасон. Мы здесь не на фотосессии. На голове мага должен быть головной убор. Ну а кольчуга - всякое может случиться. Порой духи непредсказуемы как женщины. Когда я был молодым и не всегда внимательным к строгим правилам подготовки к ритуалу, дух, которого я вызывал, прорвался через разрыв окружности. Он принял облик питона и хотел сожрать меня, пытаясь заглотить мою голову как яйцо. С тех пор я решил не нарушать правила и даже стал работать с ассистентами. Практикующий черный маг не в состоянии уследить за всем в одиночку.
      Надевать, да еще и на голову чужую вещь было для Белуджи немыслимым делом, но, увидев решительный взгляд Бартануры, он понял, что улизнуть не удастся.
      - Надеюсь, очки и кожаную куртку летчика Первой Мировой вы мне не предложите.
      - Нет, что вы, вас ожидает куда более неприятная процедура, - улыбнувшись, ответил маг.
      Он вытянул из кармана небольшую круглую металлическую коробку, на крышке которой был рисунок в виде перевернутого пентакля. Как только Бартанура ее открыл, жуткое зловоние ударило в нос Джино, несмотря на то, что он стоял на расстоянии двух метров от него. Нисколько не смутившись, Бартанура набрал на мизинец небольшое количество вязкой смеси желтого цвета и спокойно намазал ее на веки. Белуджи очень удивился его выдержке, так как ни один мускул на его лице не дрогнул.
      - Теперь вы, - протянув коробку Джино, как ни в чем, ни бывало, сказал маг.
      - Послушайте, но ведь должны же быть какие-то разумные границы приличия, которые человек не должен переступать. Мало того, что вы сначала обмазали мою голову куриным пометом, так теперь предлагаете, чтобы я сам себе намазал глаза каким-то гавном экзотической твари. Кто знает, что там еще у вас в карманах может быть! Что это за ритуал такой у вас гавняный, извините за выражение?
      - Не стоит так волноваться. Это всего-навсего мазь, приготовленная из пепла сожженного последа первородящей черной кошки, смешанного с жиром мертворожденного младенца.
      - Но это же, по меньшей мере мерзко, к тому же опасно для здоровья.
      - Я не знаю ни одного черного мага, кто бы решился на общение с демонами, не воспользовавшись этой мазью. При одном только их появлении человек, наверняка, сойдет с ума или просто сразу упадет замертво. И дело не в том, что кто-то более впечатлителен, а кто-то менее. Весь ужас их облика по нашим меркам не соизмерим ни с чем. Поэтому, доверьтесь мне, а я в свою очередь постараюсь, чтобы все закончилось быстро.
      Джино с нескрываемым отвращением выполнил просьбу Бартануры. Втиснув свою голову размера XL в дурацкий шлем, который к счастью оказался довольно мягким, он брезгливо сморщился и вошел следом за магом внутрь круга, бубня себе под нос:
      - Если бы мне кто-то еще вчера утром сказал, что я сегодня буду сам себе намазывать эту омерзительную дрянь на веки, я бы охотно оплатил этому болвану лечение в частной психушке.
      - Встаньте слева от меня и постарайтесь сосредоточиться на том, что я буду говорить. Скоро вам придется все это делать самостоятельно. Помните, что ни при каких обстоятельствах нельзя покидать пределы этого треугольника, и тем более круга.
      Ассистенты соединили свинцовые пластины и замкнули их на замок, который вешали на шею ведьмам перед тем, как их утопить. Бартанура раскрыл ветхую книгу ритуальной черной магии на заклинании, с помощью которого маг вызывал демонов зала Тьмы.       Избавившись от всех посторонних мыслей и чувств, он приподнял руки и воскликнул перед тем, как начать читать заклинание, повелевающее духам явиться:
   - Кi nefesh ha-basar badam. Призываю вас о великие духи зала Тьмы, и повелеваю вам именами Бараламенсиса, Балдахиенсиса, именами князей Генио и Лиахида, предстоящих перед превознесенным троном Тартара, а также именами высших князей трона Апологии девятой сферы. Призываю вас и повелеваю вам духи:
- Нагдиэль, вызывающий вражду;
- Сатриэль, скрывающий Божественную милость;
- Ниацриэль, вонзающий в сердце человека нож с
каплями яда, когда Самаэль приходит за его душой;
- Сартия, превращающий сны в кошмары и ворующий
слова утешения, ниспосылаемые людям с Небес;
- Тагаринун, вызывающий среди царей ссоры,
приводящие к войнам;
- Сеариэль, пророчествующий из каменных,
железных и деревянных идолов;
- Патут, сбивающий человека с правильного пути;
- Насира, околдовывающий людей ложными чудесами;
- Теумиэль, считающий себя «близнецом» Бога;
- Асмодей, распаляющий похоть;
- Вельзевул, плодящий чревоугодие;
- Мамон - порождающий сребролюбие;
- Белфегор, вызывающий смятение и страх;;
- Аббадон, вселяющий ненависть;
- Шодед, приводящий в мир голод;
- Нашмирон, способный навредить больше, чем все
остальные помощники Сатаны,
- Молох, один из трех правителей Ада, -

      Именем Того, Кто создал слово и произнес его, и святыми Именами Эль; Элоха, Элохим, Эйлон, Адонай, Саваоф, Йахве, Садай, - явитесь те, кого назвал и без промедления покажитесь нам, за чертой этого круга, в каких бы мирах вы сейчас не находились.
      Именем Истинного Бога Хелиорема призываю вас, а также именем вашего Бога, которому вы обязаны повиноваться, и именем Князя, властвующего над вами, оживите тела, лежащие в гробах, для служения нам.
         Призываю вас именем того, кому повинуются все живые твари, непроизносимым именем Тетраграмматон Йегова, коим раскалываются Небеса от грома как полено топором, воды смерзаются стенами, обнажая морское дно, сотрясаются недра земли, все твари живые и духи и ангелы в страхе трепещут, - предстаньте пред нами во имя Адонай Саваофа. Всемогущий Адонай Садай - царь над всеми другими царями приказывает вам исполнить мою волю!
      Сверху над головами раздался низкий голос демона:
   - Кi ha-dam hu ha-nefesh. Теперь ты должен заплатить нам более, чем намеревался, раз ты осмелился позвать нас всех. Нам недостаточно той жертвы, которую ты приготовил для нас!
      - Зачем ты, Мастема, снова сеешь раздор между мною и духами, ведь я не вызывал тебя?
      - Разве не знаешь, что делают с теми, кто обманом хочет получить от духов то, что просит?
      Ассистенты вытянули из мешка черного молодого козленка со связанными ногами. Один крепко сжал его грудину, а второй голову. Почувствовав смерть, животное проснулось и громко заблеяло. Резким сильным ударом ножа, которым Бартанура пользовался исключительно для церемониального заклания жертвы, он перерезал горло козленка, из которого потекла в чашу кровь.
      - Я убиваю тебя во имя и во славу, названных мною духов. О великие и могущественные духи: Нагдиэль, Сатриэль, Ниацриэль, Сартия, Тагаринун, Сеариэль, Патут, Насира, Теумиэль, Асмодей, Вельзевул, Мамон Белфегор, Аббадон, Шодед, Нашмирон, Молох, - да будет эта жертва угодна вам. Исполните то, о чем прошу и принесу еще более приятную и ценную для вас жертву.
      - Вынеси кровь за круг и будет так, как ты сказал, - раздался устрашающий голос Молоха.
      Маг размахнулся и резким движением руки от себя выплеснул жертвенную кровь вверх, в воздух за пределы защитного круга. Растянувшись длинной бесформенной лентой, кровь веером застыла в воздухе, медленно стекая струйками вниз, как будто ее выплеснули на стекло.
      Огромная сила, заключенная в крови молодого животного с мощным запасом жизненной энергии, вырвалась на свободу. Размеры жертвы не имели никакого значения, поскольку количество высвобожденной жизненной силы в момент ее заклания было столь велико, что хватило бы на сонм демонов, вдвое превышающий тех, что показались в зале. Вызванные из Преисподней Бартанурой злые духи, упивались этой энергией с жадностью. Они знали, что пир будет длиться всего девять секунд, которые им отвел Бог для наслаждения.
      От жуткого облика демонов, Белуджи пришел в ужас и едва не потерял сознание. Теперь он уже благодарил мага, который все-таки заставил его намазать эту вонючую дрянь на веки. Ассистент поддержал Джино за локоть и шепнул на ухо:
      - Не закрывайте глаза и постарайтесь сделать более решительное выражение лица. Если они увидят проявление хоть малейшей слабости, больше уже никогда не будут вам подчиняться.
      Визги, вопли, душераздирающие крики, просто шум, исходящий из глубин серого, пугающего пространства, нахлынули на Джино беспощадной волной. Ему казалось, что еще секунда и его мозг разорвется в воздухе как осколочная граната.
      Внезапно все стихло. Белуджи затаил дыхание, боясь вспугнуть тишину. Ему нестерпимо захотелось глубоко вздохнуть, чтобы снять напряжение, растекшееся внутри него расплавленной сталью, но отчетливый шорох, вышедший из гробов, заставил его крепко стиснуть зубы. В центре «ромашки», лепестками которой были гробы, проявилась купель, заполненная ртутью. Из нее вырывались наружу языки адского пламени. Черная рука утонувшего в море афроамериканца вцепилась в стенку гроба и вслед за ней из других гробов показались головы и медленно поднимающиеся торсы покойников.
      - Мне пора, господа, кажется, я тут немного заболтался с вами, - сказал Белуджи.
      Движимый инстинктивным страхом, он сделал шаг по направлению к двери, намереваясь выйти за пределы круга, но Бартанура в мгновение ока надел на его правую руку наручники, пристегнув к своей левой.
      - Если не демоны, то зомби точно разорвут вас в клочья. Вы не успеете дойти до дверей. Они уже ожили и им глубоко наплевать на ваш сан. Вы для них - всего лишь ужин. Смысл слов мага отрезвил Джино, и он смог подчинить своей воле внезапный порыв животного страха, охвативший его.
      - Не знаю, что на меня нашло. Насчет наручников я не возражаю. Похоже, вы правы, возле вас мне будет спокойнее, - ответил Белуджи, заметив как зомби, один за другим поднимаясь на ноги, изучали их абсолютно безумным и хищным взглядом.
      - Наши детки уже проголодались. Даже у меня холодок по спине пробежал от их задумчивого вида. В мозгу этих лакомок сейчас решается сложнейшая дилемма - с какой части нашего тела будет лучше начать трапезу. Скорее всего, именно так и смотрели вылупившиеся из яйца тираннозавры на пойманную мамочкой добычу, - попытался пошутить Бартанура.
      - Неужели этих тварей возможно чему-то обучить, да еще и заставить охранять Бетулу? Да они ее в два счета сожрут, и даже глазом не моргнут.
      - Не так уж это и сложно. У этих парней в крови мутированный вирус бешенства, и если не давать ему прогрессировать, то они вполне подлежат дрессировке. Но, разумеется, до известных границ. Даже через десять лет вам вряд ли удасться научить их играть в шахматы и дружно затягивать «Аве Мария», молитвенно сложив руки на груди с умиленным видом. К тому же их надо кормить только свежими сырыми бифштексами с кровью - не менее полукилограмма в день. А если вы случайно пропустите кормежку, то у них уже через пять-шесть часов пробуждается ненасытная тяга к каннибализму.
      - Судя по тому, как они нас окружают со всех сторон, именно этим они и собрались сейчас заняться.