Лужайка была довольно просторная, как бы выпуклая. И что удивительно, на ней травка казалась свежей, совсем недавно проросшей и как бы умело подстриженной. Более того, Леде показалось, что здесь, на лужайке, было намного светлее. Казалось, что было так светло, будто вечер здесь только ещё намечался.
Не переставая удивляться сюрпризам загадочного дня, Леда медленно ступала по лужайке мелкими шагами, любуясь не только подстриженной зелёной травой, но и даже сохранившимися по углам грядок поздними луговыми цветами.
Вдруг она взглядом буквально упёрлась в совершенно белый конский хвост. Подняв глаза, оглядела представший перед ней круп, такой же белоснежный, как и хвост, она сообразила, что перед ней, должно быть, конь. Красивый конь!
Надо же, сколько дней студенты здесь живут, а такую красоту Леда увидела во дворе впервые. Оглядев сзади коня, она отвела взгляд на поляну и… передёрнулась всем телом от неожиданности. Правее от неё параллельно коню стояла, будто нахохлившись, кипельно белая небольшая овечка. Сразу почувствовалось, что они очень дружны, и пришли сюда вместе. "Такая странная парочка, не тракторист, не доярочка" - подумала Леда, любуясь на этих каких-то сказочных животинок.
Леда прошла между конём и овечкой, кинула взгляд на соседний дом – там никого не было видно. Она обернулась и стала осматривать коня. Конь был необыкновенно красив и до такой степени чист, будто его только-только искупали с шампунем, вычистив самым тщательным образом.
- Да не может же быть,- вырвалось у Леды. В целлофановом пакете, что-ли тебя хранят! Красив, красив! Нет, нет, и нет! Такого не может быть!
- Конь, как впрочем, и овечка, стоял, не шевелясь, и можно было бы подумать, что это очень большие игрушки, и кто-то забыл их здесь, но какой-то неестественно осмысленный взгляд и коня, и овечки сразу выдавал в этих существах некую неземную жизнь и таинственность.
Лада поднесла руку, желая погладить коня, но удержалась. Не дотрагиваясь до коня, только скользнула рукой, будто гладила. Ей хотелось потрепать коня за белоснежную гриву, но какая-то сила не давала этого сделать. Конь был настолько красив, что Леда, подбирая сравнения, стала вспоминать художественные произведения, содержащие образ коня, чтобы найти аналог.
На новогодних открытках часто рисуют коней. Они без сомнения красивы, но кони на них получаются обычно тонконогие, не в меру резвые, с каким-то глуповатым или отсутствующим выражением. Этот же конь стоял перед Ледой с выражением гордости, уверенности, и в то же время как бы стеснялся того, что вот так любуются его красотой, а он снисходительно позволяет это делать, потому что было заметно, что это любование им коню приятно.
Так стесняется мужчина, знающий о своих неоспоримых достоинствах, которому неловко, когда женщина его хвалит не только за силу, а и за красоту, но ему это очень приятно, он едва может скрыть свои истинные эмоции. Леда бы ничуть не удивилась, если бы этот конь заговорил. Он конечно не заговорил.
Овечка стояла рядом, такая неестественно простенькая, в то же время совсем не походила на домашнюю овечку, вид у неё был такой, будто явно и томительно-терпеливо ждали они на пару с конём кого-то, или, может быть, чего то.
Наконец, Леда решила, что стоять возле животных вечно она не может, если это соседская животинка, то они, соседи, могут и неладное подумать. Ещё раз взмахнув рукой, точно дирижёр, она всё же опять почему-то не решилась дотронуться до конской гривы и провела рукой над спиной коня, не касаясь его. Полюбовавшись конём ещё, будто хотела мысленно сфотографировать это чудо, Леда повернулась к нему спиной и медленно зашагала прочь.
«Мне нужно зайти к Алёнке»,- подумала, шагая, Леда.- Такое чудо прячут, такое чудо, столько мы здесь – ни разу не видели. Не могут же они держать такую красоту в сараюшке. А тогда где? Интересно! Если они в сарае, если они работают, то откуда такая чистота? – уже в голос рассуждала Леда. – Далось мне! – попыталась одёрнуть она себя.
Заморосил мелкий, совсем не нудный дождичек. Дождичек из копилки Божьих благодатей. Леда заметила, что природа стихла. Природа была безмолвна! Ни единого звука!
- И всё-таки, надо вернуться, посмотреть, потрепать по загривку! А овечку, я же её особо даже не разглядела. Алла… Алла подождёт, никуда не денется! На танцах увижу Аллу, завтра увижу Аллу, какая разница, когда увижу Аллу, - уговаривала почему-то себя Леда.
Она резко повернула обратно. Было пройдено шагов тридцать, не больше. Вот она, поляна. Место открытое, поляна просматривалась отлично. Но это была не та поляна, и она была пуста!
- Что за наваждение!- не поверила глазам Леда.- Ну, не может же быть! Не может! Она подошла к месту, где только что любовалась сказочной красотой животных, но никакие следы не выдавали их недавнего присутствия. – Может, хозяева завели в сарай? Но, я бы слышала, да и по времени – они не успели бы этого сделать. Да, медленно, кажется, срывает крышу. Мою. Что, вообще, происходит? Что за чудеса творятся целый день, и нет им объяснения.
Леда тщательно осмотрела траву, она была даже не подмята. Поляна была девственно чиста и нарядна. Но это была не та поляна!
Леда посмотрела на окна соседнего дома. В одном из них горел неяркий свет. Во дворе никого не было, всё было спокойно, буднично.
Она вспомнила давнее. Как кричали овцы ее няни Лены, когда Леда с няней входили к ним в сарай: это был хор неумолкаемых живчиков. Да и самые чистые овцы, а у няни Лены всегда всё было в полном порядке, были не так чисты, как та, невесть откуда появившаяся и невесть куда исчезнувшая овечка.
- Ладно, завтра спрошу у соседей!- решила Леда и пошла в клуб.
В клубе она рассказала Алёнке и Татьяне о чудесах сегодняшнего дня.
- Знаете, девчонки, не понимаю, откуда у меня такая мысль, но мне всё кажется, что сегодня кто-то умрёт, – упавшим голосом как-то обречённо сказала Леда.
- Не бери ты в голову, «сегодня» уже почти прошло,- оптимистично и несколько взбалмошно заявила Алёнка.
На танцах вся местная рать была непривычно трезвая. Маленький любимчик публики киномеханик был как всегда в фаворе. Над его головой колыхался жёлтый ореол. Ореол едва успевал за ним, когда киномеханик двигался. Танцы прошли без драк и без обычного веселья. Никто не заметил, когда ушёл киномеханик. Все разошлись по своим пристанищам, как обычно.