Первый раз я встречал Новый Год во время войны. Наступал сорок третий.
Мне только что исполнилось шесть лет. Отец мой был в Красной Армии, а мы с мамой и сестрой Наташей, которая старше меня на пять лет, жили в Москве. Мы вернулись из «эвакуации» из Ногинска, где жили мамины родители. Ногинск ведь восточнее Москвы, и его не бомбили так, как Москву. Там мы и спасались. И голодали. А в сорок втором Москва уже не была прифронтовым городом. Вот мы и вернулись домой.
С нами вместе жила папина сестра тетя Юля. Наша большая комната была разгорожена досчатой перегородкой, не доходившей до потолка. За этой перегородкой и жила тетя.
Что приближается Новый год, мы с Наташей конечно знали. Елки у нас не было. Какая уж тут елка! Война. Но отрывной календарь на сорок третий год у Наташи уже был. Она его с любовью листала и разглядывала. А я играл осиновыми поленьями, которыми мама топила печку. Жили мы на улице Горького, в центре Москвы, но отопление было печное. Дрова были именно осиновые, я точно помню, как сокрушалась мама, что осина горит плохо. Сырые были дрова.
Вечером тридцать первого декабря нас сестрой уложили спать, а мама, тетя Юля и соседка по квартире собрались за перегородкой шепотом встречать Новый Год.
Кровати у меня не было, и в то время я спал на старинном высоком сундуке. А чтобы я с него ночью случайно не упал, мама к сундуку подставляла вертикально диванный валик.
Новый Год приближался неумолимо, и я с напряжением вслушивался в то, что происходило за стенкой. А там готовилась немудреная закуска в виде винегрета.
За несколько минут до полночи разговор за стенкой стал оживленнее – провожали старый тяжелый сорок второй.
Я тоже хотел участвовать во встрече и остро чувствовал несправедливость того, что все происходит без меня. С досады я толкнул диванный валик, и он мягко шлепнулся на пол. Особенного звука от этого не произошло. Тогда я стал пяткой постукивать в перегородку, не дубасить, а скромненько, но настойчиво постукивать. Я, мол, не сплю, чего вы там без меня. Наташа тихо хлюпала в кровати. Она всегда плакала беззвучно.
Пришла мама. Увидела нас не спящих, огорченных, расстроенных. И нас срочно, в чем мы были, допустили к праздничному столу. Есть винегрет.
Вы думаете, почему плакала Наташа? Ей было очень важно ровно в полночь оторвать первый листок календаря. Успела.
Сорок третий наступил.
Так я впервые встречал Новый Год!
25.12.2010