Из цикла "Меркуриане"
Записки молодого СЛИМПа
Светило немилосердно припекало. Языки солнечных протуберанцев жарко выплескивались в холодный бездушный Космос, и, чуть ли не облизывали ближайшую планету Меркурий, наводя ужас на все живое на миллионы километров вокруг.
Колонии электриков – плазмоидов забились глубоко под землю по меркурианским щелям, стараясь без особых причин не высовываться наружу, где так разбушевался их солнечный Бог.
Молодой СЛИМП от безделья не знал, куда девать себя. В связи с глобальным природным катаклизмом, уроки в их школе удлинили, учителя спрашивали с круглолицых отроков на полную катушку, на поверхность планеты выйти было не фонтан. Тоска.
Тут он вспомнил, как его любимый дед Преамбул еще в детстве рассказывал ему сказку о том, как появились на Меркурии слимпы, и как стали они разумными, благодаря Коллайдеру. Как потом некоторые из самых отчаянных плазмоидов - электриков, переселились на другие планеты, и основали там колонии. Но потомки этих храбрых пионеров космоса с тех пор живут обособленно и с меркурианами не знаются.
Слимп поспешил в Хранилище Знаний, чтобы лично удостовериться в том, что здесь, правда, а что ложь. Особенно про Коллайдер.
Привет, пробормотал Слимп Первому Хранителю Знаний, едва переплыл порог Хранилища Знаний.
Здравствуй, любознатец Сли! Давненько тебя в Хранилище Знаний не видно было. Или Учитель уроков не задает на дом?
Задает, почтенный Хранитель! Еще как задает. Но у меня же прямой допуск к спецхрану за добросовестную учебу, я мыслеформами дистанционно пользуюсь, мне и псипликатор выдали на нейтринной основе.
То - то я вижу, подрос ты на несколько ангстрем. Не желаешь, малыш, сыграть со мною по памяти в земные шахматы?
Слимпу очень нравилась эта удивительная и бесконечно многовариантная игра, которую принесли с собой из странствия на Землю еще первые путешественники.
Хранитель Знаний играл в шахматы непревзойденно, это знали все на Меркурии. Редчайший случай, когда кому – либо удавалось склонить его, хотя бы к ничьей. Ему здесь, в хранилище было одиноко и скучно, вот он и совершенствовался в игре. Однако со Слимпом они поигрывали, и не раз.
Хранителю Знания нравилась напористая, бескомпромиссная игра этого молодого и даровитого представителя племени электриков. И он позволял себе иногда предложить Сли почетную ничью.
Слимп вспыхнул на миг желтой молнией от такого лестного приглашения к игре, но учтиво поспешил отказаться.
Многоуважаемый…
Можешь не продолжать, Сли, я знаю твой ответ, и знаю, зачем на самом деле ты сюда явился. Тебе, конечно, известно о том, что информация о Коллайдере строго засекречена, и к ней, кроме членов Большого и Малого Советов старейшин имеют допуск единицы.
Знаю, многоуважаемый! Но мне очень надо.
Ну, что ж с тобой делать. Допускаю тебя в архивный блок памяти “Корзина 1: Коллайдер +”. Под свою ответственность. Запомни код доступа, малыш.
Слимп не быстро пробрался в самые дальние пещеры хранилища, где уже давно не ступала бледная тень электрика, долго рыскал среди мрачных коридоров, в давние времена прорубленных в базальтовых прочных скалах лазерными резаками.
Коридоры и ниши были сплошь заставлены какими-то допотопными стеллажами и полками из прочного диэлектрика. Они почти нигде не освещались безмозглыми люми-светлячками. Некоторые из светлячков давно отработали свой ресурс, и серыми лишайными пятнами безмолвно торчали на стенах и потолке.
Наконец, среди затянутых пыльной густой паутиной стеллажей (и, откуда, только на Меркурии берутся пауки), отыскал на одной из магнитных полок заветный кристалл с нужной информацией.
Слимп отлепил драгоценный кристалл от магнитной присоски, бережно поднял его и понесся в куполообразное помещение, которое встретилось ему по пути сюда. Это было древнее помещение прямых учебных контактов, где стояли в ряд несколько старинных аппаратов – преобразователей мыслеформ.
Собственно это и был когда-то учебный класс. Слимп, никогда не видевший таких аппаратов прежде, тем не менее, быстро сообразил, как его включить.
По форме аппарат чем-то напоминал прямоугольный фонарь железнодорожника со стеклянной дверцей с одной стороны. Слимп аккуратно потянул ржавую дверцу, она жалобно скрипнула, затем приоткрылась. На дне фонаря квадратное углубление. Слимп трепетно положил в углубление кристалл. Неожиданно внутри аппарата вдруг ниоткуда появился матовый свет. Потом он наполнил весь объем, ожил, переливаясь всеми цветами радуги.
Слимп осторожно прикрыл дверцу и стал ждать. Ждать пришлось недолго.
Мозг электрика на секунду взбодрила яркая вспышка. Кристалл засветился солнечно-желтым светом и вступил в контакт.
Информация строго секретна. Требуется код доступа. Кристалл неожиданно снова потускнел и стал почти черным. Введите код доступа, отключаюсь…
Слимп лихорадочно извлек из памяти код и назвал его.
Ваш код позволяет усвоить неполную информацию, отозвался кристалл. Исторический аспект темы, туристический маршрут к Коллайдеру, обзорная экскурсия по Коллайдеру. Научная информация запрещена.
Ах, вот оно что. Первый Хранитель Знаний меня ловко провел, он дал мне простой код доступа, сообразил Слимп. Но, делать нечего, и он погрузился в волшебный мир запретного.
Чередой побежали голографические цветные картинки, сопровождаемые иероглифами мыслеформ. Информация вначале предстала в режиме просмотра.
Слимп усилием воли остановил поток бегущих картин, и попросил кристалл разрешения записать информацию. Кристалл мгновенно исполнил команду и погас, выключился.
Теперь Слимп знал, что Коллайдер действительно сыграл некую важную роль в развитии цивилизации электриков, что к Коллайдеру можно добраться не только обычным путем, но и подземным. Карта подземных ходов и пещер была обширна и очень запутана. Но к Коллайдеру, как указывала карта, путь был отмечен электронными маркерами, пройти по нему было захватывающе интересно. А, главное, что начинался этот путь прямо здесь, в коридорах Хранилища Знаний. Один из входов был точно здесь, оставалось его найти.
Если Коллайдер из-под земли меня не заметит, когда я туда проникну, то и не разрушит мою энергетическую оболочку. Мое плазменное сердце трепещет. Надо ли мне пригласить друзей? Но это потеря времени. И позволит ли Первый Хранитель Знаний отправиться в такое путешествие прямо из Хранилища? Нет, лучше сейчас же.
Слимп решил не мешкать, и направился искать вход в подземные лабиринты. На всякий случай он по пути подзарядился энергией под завязку, насколько позволяло его хрупкое тельце.
По мрачным и бесконечным подземным коридорам, большая часть из которых была естественного происхождения, продвигаться в одиночку, конечно, страшновато, но романтично. Маркеры, размещенные на пересечениях тоннелей, исправно указывали путь, несмотря на то, что закреплены здесь, наверное, многие тысячи лет назад. Главное, было сухо, лишь кое-где на стенах появлялись густые подтеки блестящей жидкости больше похожей на ртуть, чем на воду, да еще древние соляные столбы, уже порядком оплывшие, и говорившие о том, что когда-то вода здесь встречалась.
Любой путь когда – ни будь и чем – ни будь, заканчивается, или тупиком, или…
Слимп находился у цели глубоко под землей. Перед ним просторное помещение из мощных базальтовых плит, укреплено колоннами. Огромная металлическая дверь из титанового сплава, по обе стороны металлические шкафы во всю стену, незнакомые устройства неизвестного назначения.
Рядом с дверью нечто напоминающее пульт с многочисленными приборами, кнопками и рычагами.
Да, не просто будет туда проникнуть. Что же там за секреты скрываются? Сверху, на поверхности обыкновенный бублик, только огроменный. Весьма опасный бублик для нас, плазмоидов. А тут…
Почесав, условно говоря, затылок, Слимп стал исследовать входную дверь. Старинный замОк, к счастью, оказался электронным. А для ученика пятнадцатого, предвыпускного класса, это раз плюнуть.
Сквозь огромный зев распахнувшейся двери протянулся длинный и высоченный коридор, на каждом его метре бесконечные кубы и прямоугольники ящиков и шкафов, километры жгутов, кабелей и труб.
Трубы и кабели сплетаются и расплетаются, исполняя неведомый танец пластиковых змей. Тишина. Вековая пыль слоями. Большинство непонятных приборов выключено или мертво. Иные тускло обозначаются во тьме мигающими светлячками. Громадный коридор скупо освещен.
Слимп уже знал, как светятся инертные газы, заключенные в оболочку. Не в диковинку.
Коридоры то и дело меняли направление, разветвлялись, соединялись, снова разбегались по закоулкам, иногда поднимались или опускались на новые этажи, иногда заканчивались тупиком.
Он старался запомнить путь, по которому неспешно продвигался. Хорошо, что я взял с собой мощный лазерный резак, какое – никакое оружие, размышлял молодой электрик, решительно продвигаясь все дальше вглубь безгранично большого тороида, собранного кем-то в незапамятные времена.
Ему, казалось, не будет конца. Ах, да, ведь он же замкнут. Но тогда я непременно должен буду вернуться в то самое место, откуда начал.
Тут вдруг Слимп почуял неладное, на пересечении двух коридоров, расходящихся далее буквой У, прямо напротив него находилось нечто. Это было черное пречерное ядро, которое даже на фоне непроглядного мрака, окружающего Слимпа, выделялось своей густой чернотой. И оно пульсировало чернотой.
Слимпа от страха, вроде даже потянуло к этому черному пятну, а пятно – к нему. Черное как бездна космоса ядро абсолютно ничего не излучало, ни о чем не сигнализировало, однако внушало безотчетный страх, даже ужас.
Это он, черный плазмоид. Угораздило же меня. Слимп завис в двух десятках шагов. (Шаг – движение со скоростью 1 метр в секунду в разряженной атмосфере). Такие вещи усваиваются плазмоидами с молоком матери.
Тпру! Чего это меня в мыслепонос понесло. Не о том думаю.
Что делать? Если я рвану назад, то Оно подумает, что я струсил. И тогда…
Слимп оглядел пространство позади и ахнул, там, в глубине коридора, откуда он только что явился, висело еще одно черное пятно, поглощая всю поднятую Слимпом пыль.
Пыль клубами кружилась вокруг черного ядра и по спирали втягивалась в него, как показалось Слимпу, даже со свистом. Хотя какой тут свист, разряженная атмосфера.
Его анализатор подсказывал, что некоторая доля атмосферы здесь присутствует, причем состав ее очень похож, на воздух планеты Земля.
Бежать некуда. Буду драться. Двое на одного. Он приготовил к бою лазер. И почему это они тут не взрываются, ведь из анти материи состоят?
Тут в голове Слимпа будто взорвалась микробомба.
Ты желто – оранжевый, проник сюда незваным. Жить хочешь, следуй за мной. Хозяин требует. И черный плазмоид медленно двинулся вглубь нескончаемого коридора. Слимп осторожно последовал за ним.
Его доставили в просторное, уходящее ввысь помещение, где как – будто кипела жизнь. Черные плазмоиды зависли у входа, перекрыв пути к отступлению.
В центре над полукруглым вогнутым столом большой зеркальный экран. Тоже вогнутый. Наклонные стенды стола светятся многочисленными приборами, Слимп слышит звуки. Их много, разных, негромких. Звучание похоже на гармоничную музыкальную композицию. Значит, действительно здесь есть атмосфера. Наверное, она необходима Коллайдеру. Нам, плазмоидам, она ни к чему.
В фокусе зеркала возникает объемное голографическое изображение. Тоже шаровидное, но похожее на крупную голову землянина. Землян в пятнадцатом классе мы уже изучали, ведь на следующий год выпускной, потом путешествие. На Землю. Слимп замер, весь внимание.
В голове Слимпа прозвучало: Я последний ученый, оставшийся здесь, на Меркурии, после того, как мы смонтировали и отладили Коллайдер. Когда я остался совсем один, я решил свой мозг сканировать в компьютер Коллайдера. Это было не просто сделать мне одному, но я справился. Теперь мы одно целое. Уже миллион лет. А, может, больше или меньше. Точно не знаю, я потерял счет дням и годам. Черные плазмоиды – электрики мои друзья и помощники. Они мои глаза и уши. Рецепторы, анализаторы. Ты понимаешь меня?
Да, понимаю.
Называй меня Профессор.
Да, Профессор!
Я провел множество опытов на Коллайдере. Открыл множество тайн устройства Вселенной. Если бы человечество узнало о моих удивительных открытиях, оно бы покорило весь мир, оно бы стало равным Богу.
Но мне некому рассказать об этих открытиях, поделиться не с кем своими маленькими радостями. А тут подвернулся ты, молодой, неопытный. Девственный мозг, и такой непосредственный. Ты останешься здесь, со мной, я тебя буду учить всему, что умею сам.
Но мне надо в школу. Обо мне будут беспокоиться, искать меня.
Теперь тебе не нужно посещать школу. У тебя самый лучший на свете учитель – это я! Забудь обо всем. Твоих следов в лабиринтах не найдут, мои помощники об этом уже позаботились, маркеры переставлены, ряд тоннелей уничтожен. Для этого мне пришлось пожертвовать некоторыми из своих помощников. Аннигиляция, сам знаешь. Жаль, но пришлось так поступить.
Энергии у тебя будет вдоволь. Самой чистой, самой лучшей.
А сейчас ты должен будешь занять вот это место в фокусе зеркала, и мы начнем обучение.
Продолжение.
Слимп почуял, что дело его швах, метнулся, было, в сторону, но мощное поле гравитации прижало, обездвижило, сдавило оболочку, затрещали мезонные швы, участился электронный пульс, локаторы полезли на лоб.
Его силой поднесло к зеркалу и уже в фокусе зеркала сковало так, что стало трудно пульсировать, жизненные процессы замедлились до предела.
Не советую трепыхаться, ты сегодня мой гость. Профессор излучал ласку и теплоту. Итак, начнем нашу ознакомительную беседу.
Слимп оказался в сверкавшей золотом энергетической клетке. Сознание постепенно восстановилось, гравитационные путы ослабли. Восемь коротких степеней свободы в пределах тесного кубического пространства.
Слимп паниковал, но решил не подавать вида.
И это правильно! Мысли твои мне доступны, как и их материальные воплощения. Вы их называете мыслеформами. Темный силуэт похитителя возник в шаге от Слимпа, профессор вальяжно раскинулся в удобном кресле – качалке, и довольно потер руки. Его высокий лоб блестел в ореоле нимба, зависшего над огромной шишковатой головой.
Как видишь, я сам себя отметил венцом Творца. Как ты полагаешь, венец мне к лицу? Профессор покрутил головой, венец на его гладкой и блестящей голове излучал самодовольство и нетерпение.
Разве не скромность украшает? Слимп это слышал от взрослых плазмоидов на каждом шагу.
Скромность – понятие относительное, как и все, что нас окружает.
Ты маленький недозрелый плазмоид, ты можешь назвать мне разницу между верхом и низом, правым и левым, далеким и близким, а? Между добром и злом, между любовью и ненавистью, богатством и нищетой?
Слимп решил помалкивать.
Ты отпочковался от своих родителей по закону деления критической массы. Собственно ты ничем не отличаешься от своих глупых сородичей. Но сегодня ты мне интересен, я желаю тебя многому научить и сделать тебя великим продолжателем моего дела.
И тебе, в отличие от меня прежнего, несовершенного и хрупкого белкового носителя информации, повезло.
Ты не нуждаешься во многих вещах, от которых зависела моя плоть. Мне необходимо было кормить и поить мою бренную плоть, заботиться об ее здоровье и благополучии, думать о продолжении рода, добывать одежду и пропитание, сражаться с другими особями за свою самку, за свою территорию и место под солнцем.
И все это, если я был слаб, мне могло не достаться или у меня могли отнять другие сильные особи. Меня могли одолеть болезни или завистники. И я был зависим от непредвиденных случайностей.
Время от времени в диалог Профессора и Слимпа пытался вклиниться Компьютер: Профессор! Позволь и мне выразить свою точку зрения, профессор?
Однако профессора понесло, он отмахнулся от компьютера как от назойливой мухи, и продолжал. Компьютер, чувствовалось, ревниво обиделся, что у профессора появился новый собеседник. И его обида окутала черным облаком золоченую клетку Слимпа.
Профессор тем временем продолжал. Теперь же я достиг многого, почти равен могуществом с Богом. Но я прикован к Коллайдеру, к этой вашей бесплодной планете, мне нужны мои руки и ноги. И ими станешь ты.
О, мы с тобой завоюем мир, Вселенную. Профессор так увлекся своей похвальбой, что, казалось, забыл о плененном собеседнике Слимпе.
Но вот он вдруг встрепенулся, вышел на миг из образа Бога, став обычным больным и старым человеком, и обратился к Слимпу.
Молодой человек! Сейчас я покажу тебе Вселенную, какой ты ее никогда не увидел бы, не встретившись со мной.
Но я не человек. Я Слимп. Мы изучали в школе земных приматов, но лишь потому, что собирались на экскурсию, на планету Земля.
Раньше бы я на тебя сильно рассердился, шаровая молния! Но теперь это меня не затрагивает. Хотя научно доказанный факт, что человек божественного происхождения, к обезьянам он имеет такое же отношение, как ты к разрядам электрофорной машины. Но больше постарайся меня не обижать понапрасну, не то, превращу тебя в светящиеся елочные игрушки. Ладно, отдыхай сегодня, продолжим позже, устал я что-то. Старею, что ли.
Слимпа перенесло из зеркального фокуса вместе со своей золоченой клеткой, выполненной из силовых линий непонятной природы, в отдаленный и темный закуток помещения.
Неподалеку завис черный плазмоид, исполняющий роль стража. От него веяло холодом и угрозой аннигиляции.
Слимп осторожно исследовал клетку, ощутил ее прочность и непроницаемость, прикинулся отдыхающим, отключил внешние сенсоры, и отгородился от внешнего мира полем сна и покоя. Сам же стал лихорадочно размышлять, что предпринять, как вырваться из плена этого выжившего из ума древнего старика – землянина.
И тут он вспомнил замечательную шахматную игру. Есть такое позиционное состояние – цейтнот. Мне надо поссорить компьютер и этого профессора. Поссорить так, чтобы они попали в цейтнот.
Профессор, когда внедрился в электронное чрево компьютера, не дал себе позволить раствориться в электронном мозге Коллайдера без остатка. Сохранил свою индивидуальность.
И все эти тысячелетия они сосуществовали как две самостоятельных личности. Ух, и надоели же друг другу! Слимп от радости найденного решения, чуть не взвился, но ударившись о прочные стенки клетки, притих, и стал обдумывать детали.
Предложу – кА, я им сыграть в шахматы. Со мной? Но я слабоват еще. Надо попробовать связаться по пси-связи с Первым Хранителем Знаний.
Слимп раз за разом подавал пси – сигнал. Наконец, он услышал слабый, едва слышный ответ Хранителя Знаний. Что с тобой Слимп? Тебя тут все ищут. Куда ты пропал?
Слимп второпях объяснил сложность ситуации, в которой он оказался, и как намерен выбраться отсюда, из недр Коллайдера.
Так, Слимп, сыграем на его непререкаемом авторитете. Он, наверное, в ближайшие десять тысяч лет не попадал в цейтнот. А мы с тобой постараемся ему его обеспечить. Ты, Слимп, с моей помощью, конечно, допустишь такую ошибку, на которую профессор допустит еще бОльшую ошибку, станет искать защиты от воображаемой угрозы, и сам себя загонит в матовую сеть. Этот гибельный метод в шахматах носит название метода преувеличенной добросовестности. Вот на это мы его и поймаем.
Ну, что мой единственный ученик, приступим к уроку номер один, продолжил профессор, мгновенно переходя старческого полусонного маразма к фазе бодрой активности.
Слимп, оказавшись вновь в центре внимания, встрепенулся и спросил, играет ли уважаемый и достопочтенный профессор в шахматы?
Пауза была размером с дедлайн (дедлайн – момент игры).
Играю, конечно, играю! Да тебя послал мне сам Бог. Сначала сыграем. Занятия от нас никуда не уйдут. У нас теперь вечность времени. Я так давно не играл с кем - ни будь еще, кроме этой железяки, профессор как будто кивнул за спину, в сторону компьютера.
Однако ты мне чаще проигрывал, уважаемый профессор, втиснулся в диалог компьютер.
Проигрывал. Хм. Проигрывал иногда, так надо было, чтоб ты не сгорел от обиды. На что играем?
Если я выиграю, то ты меня отпускаешь, профессор! Ну, а, если проиграю, стану твоим учеником навеки.
Профессор долго не думал, он самодовольно кивнул. Согласен. Я даже тебе предоставляю выбрать белые фигуры. Включаем абсолютное время.
Я готов, Слимп собрался. Игра началась.
Поначалу Слимпу, не смотря на всю мощь пси – поддержки Первого Хранителя Знаний, пришлось весьма туго уже в дебюте. Но постепенно Первый Хранитель Знаний за спиной Слимпа переломил ход игры, обеспечил белым фигурам Слимпа мощную взаимосвязь и защиту позиции.
И вот наступил ответственный момент, Слимп сделал, казалось бы, неразумный, нерациональный, нетипичный для позиции ход. Он дерзко разменял своего ферзя на ладью и слона Профессора.
Компьютер тут же вмешался в игру и стал требовать от профессора, чтобы он не менялся, что это ловушка… Профессор отмахнулся, и сначала обрадовался подарку, но уже через мгновение понял, что попал в неприятную ситуацию, матовая сеть маячила перед ним своей неотвратимостью.
Компьютер взбеленился, накинулся на профессора, обзывая его глупым самодовольным индюком, профессор в ответ набросился на компьютер, считая, что это его куриные мозги помешали ему, профессору оценить правильно ситуацию.
Война двух могучих интеллектов разгорелась не на шутку.
Слимп был тут же позабыт. Его золотая клетка распалась на радужные волны интерференции, рассыпавшиеся по всему помещению живыми солнечными зайчиками.
Они, получив свободу, принялись весело резвиться, со скоростью света носились друг за дружкой по просторному помещению, наполнив его теплым солнечным светом.
Слимп тоже был свободен. Он мгновенно бросился в темноту туннеля, черные плазмоиды на секунды замешкались, этого Слимпу хватило, чтобы добраться до выхода на поверхность Меркурия, он оказался совсем неподалеку от центрального пульта управления Коллайдером.
Вскоре Слимп был дома.
Слимп конечно потом рассказал своим одноклассникам о том, как побывал в плену у Коллайдера, как играл с ним в шахматы, как сражался с черными плазмоидами, но, ни словом не обмолвился о том, что сожалеет о тех уроках, и тех знаниях, которые ему не удалось усвоить от профессора.
А, вдруг бы он, Слимп, тоже стал равен Богу.