Новая Воронцовка – прибрежный райцентр. Рукотворное Каховское море вечерами плещется и шумит, охлаждая раскаленный воздух хлебородной степи… Обычная привычная врачебная работа делала дни похожими, как близнецы.
Однажды ночью Василий Ионович, главный врач, поднял меня телефонным звонком:
- Давай, дорогой, одевайся, дело срочное, по пути все расскажу.
Едим на уазике, степные проселки в лучах фар перебегают зайцы, скрываясь в темноте скошенного жита.
- Скоро будет Яновка, - говорит Василий Ионович. – Там у моего друга, председателя колхоза, с женой незадача – обильное кровотечение. Анамнез тяжкий: кесарево сечение, непроходимость после аппендэктомии, ожирение. Сам увидишь.
…Женщина лежит в постели, без подушки, на голове, прикрывая лоб, мокрое полотенце. В комнате фельдшер.
- Что тревожит? – спрашиваю больную, щупая пульс (больше ста!)
- Давно кровит?
- С вечера, доктор, - отвечает фельдшер. Я окситоцин делала, аминокапроную она пьет, водяной перец. Вроде перестанет, а затем опять – хлоп! – кусок выпадет, черный сгусток, потом кровь, такая красная…
Глазами показываю Ионычу, чтобы вышел. Выхожу за ним.
- Ионыч, давай подключим глюкозу, карбокси…
- Понял. А дальше что?
- Везем к себе. Оперировать надо. Уйдет она без операции.
- А не струсишь?
- Обижаешь! Не пугливый.
- По молодости руки чешутся?
- Да нет же! Ты видишь – нет другого выхода! Давление падает, кровотечение продолжается. Умрет, все скажут – и будут правы! – трусы, а не врачи.
Приехал муж больной.
- Вот что, Андрей Степанович, - сказал ему мой главный. – Надо добираться в Воронцовку, если понадобится, там и оперировать можно.
…Наркоз Ионыч провел отлично. Все остальное написано в любой оперативной гинекологии. Больную со стола снимать не стали, там и выводили из наркоза, опасаясь развития ДВС, но все обошлось благополучно. Из операционной вывезли, повысив гемоглобин. А желающие сдать кровь все приходили…
- Гриша, напиши в истории: «наплыв доноров с первой резус отрицательной сыграл резко положительную роль для реципиента», - пошутил Василий Ионович.
Послеоперационный период откорригированный консультантами из области, протекал на редкость гладко. Гемоглобин больше 100 г;л, коагулограмма безукоризненная, протромбин, фибриноген – все радовало.
Из армии приехал сын, чтобы встретить мать из больницы. Настал день выписки. Валентина Сидоровна очень спешила домой: завтра дочь идет в свой последний школьный класс и поведет за руку первоклассницу, которая даст первый звонок, - такая традиция.
…Андрей Степанович накрыл, с позволения главного врача, торжественный стол в красном уголке больницы: ведь в спасении жизни его жены принимал участие весь коллектив. Когда было выпито и закушено всеми, кто входил, подъехал на «Волге» сын Валентины Сидоровны и посигналил. Она встала и, улыбаясь, громко сказала:
- Всем вам спасибо, дорогие мои!
Поклонилась и вышла… Машина отъехала. Гости из красного уголка стали расходиться.
…В операционной готовили очередную больную, Ионыч колдовал у аппарата, я, наклонясь над тазом, мыл руки.
Вдруг вошла санитарка Кондратьевна и, не обращаясь ни к кому, уронила в тишину:
- А Сидоровна умерла, там привезли…
Да, Валентина Сидоровна умерла. Машину тряхнуло на разбитой дороге (ох уж эти наши проклятые дороги!). Женщина только охнула и… «…тромбоэмболия легочной артерии» - короткая и болезненная, как заноза, фраза из протокола аутопсии.
…Историю болезни затребовали в облздрав.
- Теперь жди жалобищу, побегаем по прокуратурам, - говорил Ионыч.
Но жалобы не было. Была и до сего дня осталась только боль от такой непредвиденной утраты.