Порой мне кажется я стою на каком-то перроне, расположенном на открытом воздухе. На улице середина лета, солнце только достигло зенита, но мои голые ноги обдуваются ледяным ветром. Мне приходится обнимать себя, потому что ты пока далеко. Я вижу тебя вдалеке, ты спешишь на поезд, возле которого я и стою. Крупные облака дыма говорят о скорой отправке, что, наверное, заставляет тебя ускорять темп. А ветер всё усиливается, из-за него по моей коже пробегают частые мурашки, но я и не думаю укрыться от его напора. Я лишь смотрю на твою приближающуюся фигуру. Такой чужой и одновременно родной. Всё в тебе мне любо – от кончиков каштановых волос, неряшливо собранных в небольшой хвост, до отчищенной до блеска лакированной обуви. Твоя уверенная походка, усмешка на губах, которая успела стать полноценной частью твоего образа, твои худые немного жилистые руки, которые заняты либо твоей любимицей, либо сигаретой. Тебя часто называют симпатичным, ещё чаще – красивым, но тебе лестно, когда в твою сторону летят комплименты насчёт твоей игры на гитаре, в большинстве случаев заслуженные. Я люблю исподтишка наблюдать за тобой – как ты сначала просто держишь гитару, докуривая очередной яд в тонком переплёте, потом щепетильно настраиваешь, а затем… начинаешь играть… Вот тогда я окончательно забрасываю все свои дела, сажусь у твоих ног около кресла, где ты предаёшься искусству, и зачарованно слушаю, бросая взгляды на напряжённые руки. Сейчас я бы всё отдала, чтобы они обняли меня, одаривая теплом, или хотя бы накинули тёплую куртку на ледяные плечи. Я уже вижу черты твоего лица, если немного суживаю глаза и напрягаю зрение. У тебя отдышка, всё-таки курение никому не идёт на пользу, особенно тебе с итак слабым здоровьем. Однако я обожаю твой немного хриплый голос… Но вместе с этим я незаметно выкидываю пачки твоих сигарет, боясь за твоё состояние… Нас уже разделяют несколько метров, я почти не чувствую отдельных частей своего тела, стоя в тени при таком не по погоде холодном ветре. Приблизившись ко мне, ты глубоко вздыхаешь полной грудью воздух и широко улыбаешься. Я не могу не улыбнуться тебе в ответ. Взгляд моих зелёных глаз невольно опускается на твои немного бледные губы и я вспоминаю их на вкус. Сейчас мне бы хватило одного твоего поцелуя, чтобы согреться, но ты лишь поправляешь гитару на плече и целуешь меня в холодный лоб. В ответ на твои последние слова я лишь киваю, успев ответно оставить на шее мимолётный поцелуй. Я помню, что это твоя любимая зона для поцелуев. Ты разворачиваешься и заходишь в выдыхающий клубы дыма поезд, а мне ничего не остаётся, как отойти от платформы и бросить прощальный взгляд на закрывшуюся за твоей спиной дверь. Громкий гудок заглушает мои слова, которые я так и не осмелилась сказать тебе за весь наш роман, хотя ты наверняка знал о них, прочитав всё в моих глазах.
Просыпаясь среди ночи, я понимаю, что мне ничего не показалось и это был не сон. Никогда я не думала о тебе со слезами на глазах или дрожью в голосе. Даже в самые тяжёлые моменты жизни твоё имя или упоминание о тебе лишь вызывало у меня улыбку и нежные воспоминания о тех сказочных днях, что мы проверили вместе на отшибе реальности. Тот перрон, тот ты навсегда остались в моей памяти. А твои слова на последок… Я назвала нашего сына Ричард, как ты и хотел, в честь твоего отца-музыканта, путь которого завёл тебя в тот поезд и чью жизнь ты хотел бы повторить. Сейчас твоя маленькая копия лежит на второй половине большой кровати, свернувшись в позу зародыша, и наверное видит сны о своём отце, гитаристе, покоряющем одну вершину за другой, завоёвывающим сердца всё больших и больших фанатов. У него твои непослушные волосы, твои озорные глаза, твоя любовь к музыке. И у него тоже есть любящая его женщина, которая также отправит его в большой город – чтобы мечты превратить в реальность, играя на гитаре на большой сцене перед миллионами зрителей.