Просто люблю. Владимир Бондарчук

 
Игорь, только что вернувшийся с двухдневной рыбалки, не застав никого дома направился в магазинчик. Дядька, скорее всего, был там.

За прилавком стояла невысокая изящная женщина. Она глянула на него грустными светлыми глазами, и Игорь узнал ее. В райцентре, конечно, всех знать невозможно, но это лицо Игорь запомнил.

Оказывается, дядька уволил предыдущую продавщицу, которая очень не нравилась его жене. Вообще в отношении женщин дядька был нагловатым и рукастым, поэтому в магазине никто долго не задерживался.

Два раза в неделю к магазинчику подъезжал японский фургончик с продуктами, и Игорь разгружал его, занося в подсобку коробки с водкой и конфетами, мешки с сахаром и мукой. Покупателей было немного. Брали, в основном, под запись, а когда была получка или выдавали пенсию – возвращали долги. Когда никого не было Наташа – так звали новую продавщицу – включала маленький китайский телевизор. Игорю нравилось комментировать томные поцелуи и страстные объятия на экране. Это получалось у него так смешно, Что Наташа тихонько смеялась, по-детски закрывая лицо ладошками.

Однажды Игорь принес ей огромный кристалл горного хрусталя, который нашел когда-то в горах. Наташа смущенно заотказывалась, щеки ее вспыхнули. Игорю это понравилось. Сам он отчаянно краснел чуть ли не до седьмого класса и презирал себя за это. А вот сейчас из-за какого-то пустяка смутилась взрослая женщина.

Легкий девчоночий профиль, короткие светлые волосы, чуть заметные усики над верхней губой… Наташа с каждым днем нравилась ему все больше. Светлые задумчивые глаза притягивали. Хотелось разгадать, о чем она думает и вообще – какая она, эта миниатюрная женщина. Игорь знал, что год назад Наташа развелась с бесшабашным красавцем мужем и живет теперь у родителей. Иногда он провожал ее. Правда, все равно это было ему по пути, он жил дальше.

- Ты что, и не целовался никогда? – спросила как-то Наташа, ее глаза лукаво искрились в лунном свете. Игорь что-то пробурчал. Было почему-то стыдно признаться, что он еще не дружил ни с кем, хотя девчонкам нравился, и они первыми писали ему записки.

На Восьмое марта Наташа слегка подкрасила губы и подвела глаза. Игорь так загляделся, что она засмеялась.

…Хрустит под ногами снежок. Звезды дрожат от холода, а Игорь – от волнения. Сейчас будет Наташин дом и, как всегда, они постоят немножко, а потом разойдутся. И снова он будет казнить себя: ну, что стоило поднять руку и притянуть Наташу к себе?

- Игорь, ты же замерз, дрожишь весь, - она впервые взяла его за руку. – Зайдем к нам, погреешься и пойдешь.

- А твои родители? Неудобно как-то…

- Да они еще с утра начали поддавать. Сегодня ведь праздник…

Родители спали, но телевизор работал. Наташа усадила его на диван, убавила звук, заглянула к дочурке в спальню Игорь вспомнил о подарке, который приготовил для нее.

- Спасибо!

Она наклонилась. Теплый нежный поцелуй достал, кажется, до самого сердца. Впервые в жизни его обнимала женщина, больше походившая на девочку. Пространство, разделявшее их, разрушено, и так близко ее лицо…

Ее волосы пахли летом. Игорь осторожно погладил их.

...Как в беспамятстве, пролетел сумасшедший месяц. Игорь чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

Земля потихоньку избавлялась от снега. Большое озеро, вобравшее в себя мутные весенние воды, тяжело ворочалось в тесных берегах, пытаясь покинуть надоевшее ложе. Темная полоса леса на том берегу стала черной. Сырой весенний ветер морщинил белесые лужи.

Дядька, поначалу одобрительно подмигивающий Игорю, забеспокоился: что-то слишком уж увлекся племянник, чего доброго, женится. А ведь молодой еще, необстрелянный, женщин и не видел. Пусть отслужит, нагуляется, а тогда и решает, кто ему нужен. А эта Наташка – разведенная, да еще с ребенком… Вешается на шею, любовь изображает. Нашла ровню.

Игорь, выслушав его, поморщился:

- Да никто не вешается. Скажешь тоже. Нравится она, вот и все…

В конце апреля Игорь уехал в тайгу на весенний тушкин.

Через неделю, подъезжая к родному селу, он не мог сдержать волнения: скоро увидит Наташу! Прошла целая вечность… Она стояла с каким-то мужчиной возле магазина, и он что-то говорил ей. Это был ее муж. Бывший. Игорь, опустив голову, прошел мимо.

Вечером они встретились. Наташа была совсем другая, словно боялась его.

- Что случилось? – хотел спросить он, но вместо этого получилось:

- Что он говорил тебе?

Наташа опустила глаза:

- Предлагает вернуться, говорит, что ребенку нужен отец.

- А ты?

- Что я? – вдруг жестко сказала она. - Тебя осенью в армию заберут, через два года и не вспомнишь обо мне. А он… отец все-таки.

- А кто сказал вам за меня?

Игорь всегда, когда злился, переходил на «вы».

- Дядька твой. Сказал, чтобы не морочила тебе голову, что тебе не нужны чужие дети. Так что нам лучше не встречаться.

Игорь потрясенно молчал. Родители его погибли, когда он был совсем маленьким. Он вырос у дядьки, который был его опекуном. Он многим обязан ему, но зачем было говорить Наталье за него, за Игоря? Не мальчик же он, в конце концов…

Впервые Игорь напился самым жестоким образом. С дядькой произошла бурная сцена. Игорь кричал, что он уже не пацан. Дядька орал в ответ, что хочет ему, дураку, только добра. Уже не соображая, Игорь выскочил на ночную улицу, пошел куда-то, размахивая руками. Уснул на лавочке возле какого-то дома.

Ранним утром Игорь проснулся и с изумлением оглядел незнакомую комнату. Куда его занесло? Он заворочался и хотел было встать с дивана, но тут обнаружил на себе чью-то руку. Он повернул голову. Рядом с ним спала женщина с роскошными русыми волосами. Они почти закрывали ее лицо, и нельзя было понять, кто это. Игорь замер, не зная, что делать.

Женщина шевельнулась, просыпаясь, и улыбнулась Игорю сонными черными глазами. Теперь он узнал ее. Это была Света-медсестра. Звали ее так потому, что она работала в хирургическом отделении районной больницы. Крепко сбитая, властная, немногословная, она производила странное впечатление. Света могла увести любого мужчину, за что женщины косились на нее, а мужчины побаивались. Когда-то у нее была семья, ребенок. Маленькая дочь упала в колодец и утонула, когда мамаша спала крепким пьяным сном. Теперь она пьет редко, но если такое случается, то гуляет неделю, две. Светлану неоднократно выгоняли с работы, но снова принимали: медсестра она была первоклассная. Игорь как-то лежал в больнице, и ему не понравился пристальный взгляд ее черных глаз.

Он вспомнил вчерашний день, Наташу, пьяную разборку с дядькой. Теперь вот эта ночевка у женщины, которая старше него лет на десять… И такую тяжкую пустоту и одиночество почувствовал он, словно все лучшее – в прошлом, а впереди ничего, кроме забвения и мрака.

Игорь всхлипнул и хотел скатиться с дивана, но катиться было некуда: с одной стороны стена и ковер, с другой – крепкая смеющаяся женщина, которая не хотела выпускать его. Какое-то время он равнодушно лежал с закрытыми глазами. «Ну и пусть, - вяло шевельнулось у него в голове, – пусть все катится к чертям собачьим».

Светлана, уходя на работу, вешала для виду старый замок. Игорь включал телевизор, что-то читал, смотрел тяжелый альбом с фотографиями. Его поразила одна фотография, где Светлане было лет четырнадцать. Юная красивая девушка, лицо открытое, доверчивое. Не верилось, что она была когда-то такой…

И потянулись странные дни и ночи. Игорь помирился с дядькой. Жил у него, а ночевал у Светы. Дядька молчал и уже ничего не говорил: хотел как лучше, а получилось еще хлеще. Игорь жил, как во сне. Часто казалось, что он – это не он, а кто-то другой, а Игорь смотрит на него со стороны. Однажды чуть не попал под машину. Страха не было. Даже внешне он измелился: лицо стало темнее, губы словно запеклись. Когда Игорь приходил к Светлане, она подставляла щеку:

- Целуй!

Он все больше нравился ей, но она понимала, что у них нет будущего. А Игорь невольно сравнивал Наташу и Светлану. Наташа – сама нежность, хрупкость, беззащитность. Ее хочется оберегать. Светлана бесцеремонная, грубоватая. Это коробило чувствительного Игоря. Но вот она улыбается и так смотрит на него, что сердце начинает торопиться. Как женщина она бесподобна.

- И много у тебя было мужчин?

Светлана убрала руку и отодвинулась. Лишь тогда Игорь понял, что сказал это вслух.

- Почему это волнует тебя?

Он физически чувствовал ее нарастающий гнев.

- Не хочешь – не говори.

А про себя решил: не скажет – уйду.

Светлана вдруг обняла его, прижалась крепко:

- Про всех рассказывать?

Потом вдруг всхлипнула и заплакала, да так горько, что Игорь готов был растерзать себя.
Долго молчали.
Она встала и принесла водку и малосольных огурцов.

- Раз уж зашел разговор такой – сегодня и закончим.

Солнце приближалось к зениту, а двое, обнявшись, еще спали. Большой серый кот приблизился к табуретке, на которой стояла бутылка, понюхал и ушел, недовольно подергивая хвостом.

Расстались из-за пустяка. Светлана была не в духе, когда Игорь что-то спросил. Она ответила так, что он стоял, будто ошпаренный, лицо его горело.

- Зачем же так грубо?

Он еле сдерживался.

- Да плевала я на вашу культуру! – презрительная маска изменила лицо Светланы до неузнаваемости.

- А я – на вашу грубость!

Бешенство захлестнуло его, пинком открыл дверь и вылетел на улицу.

Осень. Игорь отслужил два года на Дальнем Востоке и на пассажирском поезде возвращался домой. Веселые пьяные дембеля повергали в шок обыкновенных пассажиров. Табачный дым был везде. Пустые бутылки летели в открытые окна, крики и гогот не умолкали ни на минуту. Кто-то терялся, и чуть ли не весь вагон шумно и бестолково искал пропавшего. Стоило поезду остановиться, толпа выплескивалась на улицу, пытаясь продемонстрировать свою любовь к девушкам и деревьям…

Игорь лежал на верхней полке. Еще полдня – и он будет дома. Он почти не пил, а курить так и не научился. Выйдя на какой-то станции, чтобы размяться, увидел женщину с чемоданами и сумками, а рядом с ней маленькую девочку.

- Разрешите помочь?

Женщина глянула на него, и Игорь остолбенел: перед ним была Наташа. Усталые глаза лишь подчеркивали ее красоту. Она бы, наверное, упала, но Игорь подхватил ее, прижал к себе, целуя милое, родное лицо. Девочка посмотрела на них и стала хныкать, уцепившись за маму. Опомнились, когда услышали гудок.

- Это судьба, Наташа. Давай больше не расставаться. Никогда.

Поезд неторопливо расправлялся с пространством, уютно стучали колеса. Девочка уснула на руках у матери, а Игорь все смотрел и смотрел на Наташу. Ему казалось, что это сон.