Кошка прошла мимо, неслышно и мягко переступая лапками, бесшумно становясь мягкими подушечками на гладкую поверхность пола; приостановилась немного, задумчиво выгнула изящную спинку, потянулась, расправляя каждую клеточку своего мягкого тела, гибко вытягивая вперёд лапки с маленькими коготками, затем повернула голову и посмотрела в окно спокойным мерцающим взглядом.
- Ты никогда вновь не станешь ею!... – кричал он, подавляя шум ветра и листьев, несущихся где-то внизу по переулку. – Ты не она!
Она откинула назад волосы, развеваемые холодным ветром, мотнула головой, отряхивая остатки его фраз, позволяя ветру подхватить их и швырнуть в стенку противоположного дома, а затем, отбив назад, закрутить и унести куда-то вглубь чёрных улиц.
Осторожно сделала она босой ножкой ещё один шаг по холодному бетону, выпрямила плечи и раскрыла руки навстречу ветру. Он кричал что-то позади, но ураганный ветер, как водится, со злорадным хохотом заглушал все его слова.
- Так надо… подумала она снова, стоя на краю пропасти, на краю громадного небоскрёба, почти у самой грани неба.
- Шемирра, - ласково проговорил он, поглаживая её гибкую спину, запуская пальцы в самую шерсть, от чего она блаженно замурлыкала. – Шемирра… Единственное верное мне существо.
Она слегка приоткрыла зелёный глаз, посматривая на него, думая, уж не учудил ли он опять что-нибудь, и тут же пропадая в пропасть от неземного удовольствия. Мурррррррррррр…..
- Ты одна меня не предашь.
Она закрыла глаза, не обращая внимания уже на его отчаянные речи, на следы обиды и горечи в голосе.
- Как весело! – Крикнула она, вываливаясь из разноцветной кабины прямо ему в руки – раскрасневшаяся, растрёпанная, с горящими глазами и звонким весёлым смехом из губ. Кругом гремела музыка, люди толкались, спеша протиснуться к аттракциону, смеясь и дурачась. – Давай ещё!
Она завизжала. Вода, кругом вода, сотни тысяч капель обрушившейся жидкости, сотни тысяч чужеродных тел, сотни тысяч маленьких инквизиторов, маленьких пуль – и всё на её тело…Уберите их!
Она, словно ошпаренная, выскочила из душа, выхватила у него белое полотенце, обволакиваясь им, пытаясь стереть с себя словно приклеившиеся капли…
- Что ты сделал со мной? – Спросила она, грустно глядя на белый чистый снег. – Что ты сделал?
Она стояла у окна, не сводя неподвижного взгляда с белой пелены и недоуменно скрестив руки на груди.
- Куда ты?
Она не ответила, накинула лёгкую шаль и босиком вышла на улицу. Там, опустившись прямо на снег, замерла в немом отчаянии, глядя куда-то за горизонт.
Он схватил одеяло и выскочил во двор.
- Возвращайся, - попросил он. – Тут холодно.
Она мутным взглядом посмотрела на него и снова повернулась к горизонту.
- Я хочу снова быть собой.. Верни меня обратно.
Ветер всё ожесточённее бил в лицо. Он пытался пройти за ней по узкому карнизу, но ему не за что было ухватиться, а посмотреть вниз он просто не мог. Тучи грозно скапливались в одном месте, словно нарочно выбрав местом своего столкновения именно этот клочок неба, темнели и переливались, и казалось, будто что-то шевелится у них внутри – что-то мощное, тяжёлое, налитое неизбежной угрозой, что-то, надёжно сокрытое от глаз кучерявыми свинцовыми боками и устрашающее в своей мрачной неизбежности.
Он закрыл от страха глаза и сделал первый шаг по карнизу навстречу высоте и ветру.
- Не думай об этом. – Сказал он, поправляя ей одеяло. – Это же так просто. Просто не думай.
Она фыркнула и отвернулась к стенке. Совсем как тогда, когда, будучи ещё его кошкой, он кормил её не тем, чем ей хотелось бы.
- Так же намного лучше. – Вновь сказал он, осторожно проводя рукой по её голове.
Она вдруг повернула к нему своё лицо и зелёные глаза страдальчески блеснули в темноте изумрудным огоньком.
- Я стала бояться темноты. – Сказала она. – Я больше ничего не понимаю.. Я ничего не вижу.. Я же так любила, так любила гулять по ночам.. Я больше не могу гулять одна ночью.
Он с жалостью провёл ей по спине рукой. Она не замурлыкала, как раньше, не заурчала, не вытянулась в сладком предвкушении на кровати. Она молча смотрела ему в глаза.
- Это пройдёт. – Сказал он. – Ты привыкнешь.
Она снова отвернулась к стенке и больше уже не поворачивалась.
- Ирэна, вернись! – Крикнул он в последний раз, не в силах больше удерживать своё тело в равновесии и из последних сил сопротивляясь могучему ветру. Он не мог идти за ней, не в силах повторить её гибкость и изящество.
- Я Шемирра. – Она резко обернулась, посмотрела на него, замерла и стала лицом к пропасти. – У кошки должно быть девять жизней..
- Ирэна!... Шемирра!
Не прислушиваясь более к его словам, она мягко подалась вперёд, взглянула прямо перед собой и раскинула руки.
- У кошки ведь должно быть девять жизней..
И сделала шаг.
Кошка грациозно потянулась, с удовольствием, мурлыча и разминая своё стройное пушистое тело.
- Ну что ты, беспризорница? – Услышала она мягкий голос и старушка склонилась над ней, разглядывая её из-под очков заботливым взглядом. – Чья же ты к нам прибилась такая, а? Или гроза тебя принесла?
Она мурлыкнула.
- Ну ладно, ладно, - добродушно залепетала старушка. – Налью тебе молока. Кошка ведь в доме – к счастью.
- А у тебя, небось, - сказала старушка, ставя на пол блюдце с молоком – ещё и девять жизней есть, а?
Кошка на секунду оторвалась от мисочки, и, стряхнув с усов белые капли, сверкнула в неизвестность зелёным, изумрудным огоньком.