Часть первая
Осенний лес таинственно шепчет свои загадки, на которые никто не может найти правильного ответа, едва слышно шелестя своими разноцветными листьями, которые еще недавно радовали глаз сочно зеленым цветом. Теперь же лес превратился в карнавальный костюм, разноцветный, веселый, яркий, вечно движимый внутренней жизнью, которая недоступна для других существ этой большой планеты.
Лес завораживал, замирая на мгновения и внезапно продолжая свой разговор на только ему одному понятном языке шуршаний и перешептываний. Легкий ветерок переносил звуки так ласково и бережно, как будто баюкал собственное дитя. Ничто и никто не могли сравниться с этим лесом, с этими рослыми красавцами деревьями, которые не боялись ничего и никого, потому что знали, что они важнее и значительнее всего самого важного на этом свете.
Лисица поплотнее прижалась к земле и, опасливо озираясь при каждом хрусте или перешептывании листьев, пробиралась к своему убежище, норе, спрятанной в глубине леса. Она знала, что там ее ждет тепло и уют, а также ее подросшие за лето лисята, которым она торопилась доставить запоздалый завтрак – куропатку, которую она с большим трудом поймала недалеко от маленького ручейка. Да, стара уже стала эта лисица, королева леса в недалеком прошлом, а теперь лишь потрепанная жизнью и вечной боязнью старушка. Она знала, что должна быть осторожна. Именно это внушали ей всю жизнь все, кто могли: и мать-лисица, и муж-лис, и деревья, все всегда знающие. И она жила с этим страхом, зная, что в любое мгновение на нее могут напасть и убить. Она теперь боялась всего еще сильнее, чем в молодости, тем более что у нее были лисята, запоздалый подарок судьбы, который тяжелым бременем лег на ее понурые плечи.
Какой-то посторонний шорох привлек внимание лисицы, и она еще плотнее прижалась к прохладной земле и замерла, навострив свои остроконечные ушки. Одинокий выстрел из ружья громким эхом разнесся по лесу, и деревья начали свой громкий разговор, уже не заботясь о тишине и тайне своих разговоров. Они знали, что случилось что-то непоправимое.
Невысокий грузный мужчина в болотных сапогах и коричневой теплой куртке поудобнее перехватил ружье и направился к своей добыче. Осторожно подняв большую худую лисицу, он удовлетворенно хмыкнув. Вертящаяся у него под ногами белая лайка преданно смотрела ему в глаза, надеясь на награду. Мужик еще раз довольно хмыкнул и начал упаковывать свою добычу.
- Палыч, кого подстрелил? – крикнул ему выбирающийся из кустов долговязый мужик в телогрейке и болотниках, закидывая за тощее плечо ружье. – Ту красавицу, которую присмотрел еще утром?
Теперь уже двое мужчин рассматривали добычу, лежащую на брезенте. Долговязый мужик радостно потер ладони и присел на корточки около убитой красавицы.
- Да, Михаил Палыч, хорошая у тебя сегодня добыча, ничего не скажешь, - поздравил его мужик, которому на вид можно было дать лет пятьдесят, как и его спутнику. – Что ж, теперь домой?
- Конечно, - пожал плечами Палыч, - нас уже Аришка заждалась, наверно. Она ж у меня трусиха неимоверная! – засмеялся мужик. – Да и лицензия у меня куплена лишь на одну лисицу, а на куропаток мы пойдем охотиться только завтра.
- Ну что ж, пойдем! Нас уж там заждалась честная кампания!
Тонкие ветки хрустели под сапогами мужчин, а лес громко шептался, сообщая о несчастье, посетившем их этой осенью.
Худенькая девчонка лет четырнадцати бойко управлялась на кухне, чистя рыбу и готовя уху на костре во дворе дома. Она весело напевала себе под нос старую песенку «Маленький принц».
- Кто тебя выдумал, Звездная страна?
Сниться мне издавну, сниться мне она.
Выйду я из дому, выйду я из дому,
Прямо за пристанью бьется волна.
Ветреным вечером смолкнут крики птиц,
Звезд не замечу я - свет из-под ресниц.
Тихо навстречу мне, тихо навстречу мне
Выйдет доверчивый маленький принц.
Она пела и носилась по кухне, а седой старик только ухмылялся и чистил ружье, изредка притопывая в такт ногой. Его худое старое тело было закутано ее доброй рукой в толстый шарф, который эта девчонка сама связала специально для него за неделю, которую она с отцом провела здесь, в охотничьем домике в сибирском захолустье.
Маленький одноэтажный охотничий домик, приютившийся в нескольких километрах от глухой сибирской деревеньки, был построен добрых лет пятьдесят назад отцом старика, заядлым охотником. И вот теперь уже к нему, сыну того охотника, каждый сезон приезжаю посетители, охотники, желающие подстрелить добычу поинтереснее да похвастаться своей удалью молодецкой да ловкостью старческой перед друзьями.
Старик покряхтел в густые седые усы и покачал головой: он знал этот лес как свои пять пальцев, потому что долгие годы служил здесь лесников. И в этот сезон к нему пожаловали четверо охотников да эта девчонка, веселая да хозяйственная, с которой он обходил лес и кормушки, готовил их на зиму, которая обещала быть долгой и морозной. Ее отец, Михайло Палыч, да его дружок были завсегдатаями охотничьего домика, приезжали каждый год. А вот девчонку, дочку свою, Михайло Палыч взял всего во второй раз, потому что та не особенно любила охоту и кровь вообще и наотрез отказывалась разделывать пойманную добычу. А вот рыбу ловила так залихватски умело, что просто диву давался дед, довольно причмокивая губами.
- Дед Иван, скоро уха будет готова, а наших все нет и нет, - неуверенно произнесла девчонка, одетая в широкие брезентовые штаны да в теплую кофту. – Может, я схожу поищу их?
- Да ты, дивчина, не ерошись, - отмахнулся старик, тяжело поднимаясь с грубо обтесанного стула и кряхтя потягиваясь. – Скор будут твои хлопцы здесь. Слышала ружейный выстрел? – девчонка кивнула, а ее серые глазки налились слезами. – Э, ты мне тут не вздумай реветь, - погрозил старик ей скрюченным толстым пальцем. – Терпеть не могу девчачьи слезы! А твои сейчас придут. Добычу свою они получили, вот теперь и ухи можно отведать.
Девчонка кивнула и бросилась в сени, чтобы посмотреть на укутанный золотом лес, откуда должны были вот-вот появиться ее отец и его друг.
Арина откинула назад хвост, в который забрала свои волнистые темные волосы, и замерла, вглядываясь в завораживающий своей красотой и вдохновением осенний лес. Нет ничего прекраснее на свете этого золотисто-багряного чуда, простилавшегося на многие километры по просторам великой России. Арина любила свою страну почти так же сильно, как и своего отца.
Девушка вышла на задний дворик, где была сложена поленица двор и развешена различные охотничьи приспособления, о назначении которых девушка решила не думать. Она любила своего отца, но ненавидела охоту, кровь, стоны и боль. Крепко зажмурившись, Арина сжала кулаки и попыталась отогнать страшные мысли, которые преследовали ее долгие годы. Она знала, что никогда не забудет того страха, боли, криков о помощи и последнего вздоха и стекленеющего взгляда совершенно незнакомых людей, которые гибли у нее перед глазами.
Арина резко тряхнула головой и посмотрела на это чудо – лесную сказку. Она любила природу, осень, зиму, лето, весну, она слишком рано научилась ценить то, что другие всю жизнь принимали как должное. Да, она любила жизнь и еще сильнее любила своего отца, который и был для нее этой самой жизнью. Именно он ворвался в гущу событий, в войну, отыскал ее среди беженцев, еще совсем малышку, ей тогда едва исполнилось девять лет, а она уже видела многое, и привез домой, где отдал всю любовь и посвятил себя только своей маленькой дочке, любимой Аришке.
Арина знала, что ее мать, красавица, мисс Грозный какого-то там года прошлого века, была своенравной и сильной женщиной. Она очень любила мать, фанатичную милиционершу и отважного человека, и давно уже простила ей то, что она увезла ее, маленькую дочурку, прямо на войну, когда ей пришло новое назначение. Она могла тогда отказаться, сославшись на то, что ей нужно воспитывать дочь, да и Михаил, гражданский муж, как сказали бы сейчас, легко отмазал бы ее, имея огромные связи. Только мать не пожелала ничего этого сделать, а просто собрала вещи, свои и маленькой Аришки, и, оставив короткую записку, уехала в Грозный, когда эта мифическая неофициальная война внутри государства, признание которой привело бы к объявлению России на военном положении, была в самом разгаре. Они прожили в постоянном страхе долгие месяцы, пока мать не погибла во время обстрела боевиков, а Аришка не отправилась с беженцами неизвестно куда. И тогда отец все-таки сумел найти ее, чего она никогда не сможет забыть. Он тогда стал ее ангелом, ответом на ее молитвы. И с тех пор Аришка все еще не научилась отпускать отца от себя, боялась, что и он оставит ее неизвестно на кого, точнее, одну. Она крепко держала его за руку в первые месяцы покоя, даже когда спала, не разжимала пальчиков, маленьких, но удивительно цепких. И вот в этом году она вновь попросилась сюда, в эту хижину, казалось, на окраине мира, где царило спокойствие и умиротворение, потому что даже через пять лет не забыла ужаса одиночества.
Тут девушка заметила защитного цвета куртки, а затем и мужчин, появившихся на опушке леса.
- Папка! – радостно взвизгнула она, бросаясь к отцу, которого она уже почти догнала в росте. Он был крупным, поэтому его метр семьдесят пять казались какими-то сантиметрами в прыжке. Девушка попала прямо в отцовские объятия, крепкие и нежные одновременно, и сразу же увидела долговязого мужчину, который стоял за спиной отца с лисицей наперевес. Лесная красавица безжизненно висела у него на руке, а застекленевшие глаза с испугом и мукой смотрели в никуда.
Ариша крепко зажмурилась, чтобы не видеть смерти этой красавицы.
- Ну, дочка, не расстраивайся, - увещевал ее отец. – Ты же знаешь, что я люблю охоту, а эта лисица будет отличным трофеем для меня. Прости меня, дочка, - в голосе мужчины звучало искреннее раскаяние.
- Да ладно, пап, - вымученно улыбнулась девушка, приходя в себя, - все нормально. Я же знала, на что шла, правда, - ее глаза погрустнели, - лисичку жалко. У нее наверняка малышня дома осталась.
- Да, - согласился отец, скидывая рюкзак с плеч, - в норе было трое лисят, только Алексей, - он кивнул на долговязого мужика, - убил двух, а третьего я успел отобрать у него. Держи, - и тут в руках девушки оказался рыжий комочек с острыми зубками. Девочка встретилась глазами с этим беззащитным лисенком и поняла, что теперь он нашел себе новую мамашу в ее лице.
- Я позабочусь о нем, пап, - серьезно кивнула девушка, унося тощенького лисенка в дом к деду Ивану, который все знал о животных.
Ариша любила рисовать, причем графические рисунки были е страстью. Она никогда не училась рисовать, поэтому по праву считала себя дилетантом, но отец очень гордился работами дочери и никогда не отмахивался, когда она в очередной раз показывала свои работы, в карандаше или сделанные тушью. Белый лист и все оттенки черного и серого облекали идею рисунка в живые искрящиеся чувства и эмоции.
И вот сейчас Аришка рисовала, держа альбом на коленях и смотря на закат. Она знала, что никогда не сможет передать в карандаше всю красоту этого явления, поэтому сделала несколько снимков на подаренный на день рождения отцом современный цифровой аппарат, стоящий уйму денег. Отец привез его из Америки, чтобы порадовать любившую фотографировать дочурку. И теперь у нее не стало никаких проблем: компьютер, сканер и принтер позволяли ей творить все, что она желала. Она сканировала свои работы и делала коллажи на отснятых фотографиях. У нее даже стало своеобразным хобби рисовать и фотографировать одни и те же виды, а затем создавать проекционные картины.
Девушка отвлеклась от законченного рисунка, когда на землю уже опустилась ночь, а все окна в маленьком домике зажглись светом. Они поужинали полчаса назад, когда приехали еще два постояльца этого домика, а теперь мужчины обсуждали планы на завтрашний день, Аришка сидела и рисовала, а дед Иван наблюдал за природой с веранды, сидя чуть сзади девушки.
- Ты хорошо рисуешь, девчурка, мне очень нравится, - кивнул дед, смотря на работы девушки, когда она дал ему свой альбом. – да, мне нравится, хотя я и ничего не смыслю в этой, как ее… - он задумался на мгновение, почесав затылок, - а, жигоиси!
- Живописи, - с улыбкой поправила его девчонка, забирая альбом. – Только я просто рисую, а не живописью занимаюсь. А еще я люблю фотографировать. Хотите посмотреть? – дед кивнул, а она протянула ему миниатюрный цифровой фотоаппарат и стала показывать кадры.
- Да, техника – вещь, - с удовольствием сказал дед, рассматривая собственное изображение в небольшом экранчике.
Молодой человек, приехавший с отцом Ариши, пытался помочь ей вымыть посуду.
- Не надо, Егор, спасибо, - попыталась отмахнуться девушка, но молодой человек, который был старше ее ровно на десять лет с упорством настырного человека принялся вытирать вымытые ею тарелки, и Ариша смерилась со своей участью.
Его ей, в принципе, нравился, в отличие от дяди Алексея, который не выпускал отца из поля зрения, и Константин Геннадьевич, весельчак с твердым взглядом всезнающего человека. Последнему было лет тридцать пять, и он увивался около отца, абсолютно не помня о предназначении этого домика. Да, среди всех мужчин только ее отца да деда Ивана по-настоящему интересовала охота. Остальным же было что-то нужно от отца, только вот Егора папа взял с собой, чтобы подтвердить статус Егора как своей правой руки, несмотря на его молодость и нехватку опыта. Отец говорил Арине, что Егор – очень талантливый молодой человек, который из куска грязи может сделать золотой слиток. И эти слова очень напрягали девушку, потому что она прекрасно знала одну истину: она родилась у странной пары – мама была милиционером и жизнь положила, служа закону, а отец был бандюганов, сколотив свою группировку в разгульные девяностые. Вот такая сладкая парочка.
- Чем ты занималась сегодня? – нарушил молчание Егор, пристально смотря на девушку. Она ему очень нравилась, несмотря на огромную разницу в возрасте. Михаил Павлович строго-настрого сказал, чтобы Егор не смел заигрывать с его малолетней дочуркой, но Егор не мог заставить себя просто забыть об этой девушке. Симпатичная, подкупающе искренняя и простая, она могла быть и смирной, как овечка, и опасной, как стая разгневанных бизонов. Она, не смотря на свой юный возраст, остро шутила, подмечая недостатки и достоинства окружающих ее людей в мгновение ока. А в ее удивительных серых глазах он видел мудрость далеко не четырнадцатилетней девчонки. И это интриговало его еще больше, хотя он и знал, что в ее жизни произошла трагедия, о которой лучше не вспоминать.
- Я рисовала, - наконец ответила девушка, моя чашки. – И фотографировала лес, - тут к ее ногам выкатился рыжий комочек, и девушка звонко рассмеялась. – А еще я нянчилась с Лисом.
- Прелестный малыш, - улыбнулся Егор, решившись погладить малыша, а затем с громким криком отдернув руку: по пальцам текла кровь.
Ариша быстро подхватила лисенка на руки, закрывая его от пришедшего в бешенство молодого человека. Его смуглое лицо исказилось гримасой гнева, а черные глаза с ненавистью смотрели на лисенка, такого вдруг беззащитного и слабого звереныша на руках у девушки. И Ариша вдруг поняла, что перед ней настоящий дикий мужчина, красивый в своей мужской силе и страшный в безжалостности. Его темные волосы спали волнистыми прядками на высокий лоб, а мощные плечи при все еще по-молодому поджаром теле напряглись рельефным узором.
- Егор, извини, я не знала, что Лис так себя поведет, - быстро проговорила девушка, прикрывая обеими руками мордочку любопытного звереныша. – Его никто, кроме отца, меня и деда Ивана не трогал, но нас он даже не думал кусать! – оправдывала она своего малыша.
- Да ладно, ничего страшного, - постояв несколько мгновений с закрытыми глазами, Егор взял себя в руки. – Отпусти его, я не трону.
- Точно? – все-таки уточнила девушка.
- Точно, - кивнул молодой человек, и Ариша посадила Лиса в приготовленную дедом Иваном корзину.
- Я сегодня возьму его с собой в комнату, потому что дед Иван сказал, что первый день без матери ему будет очень тяжело, даже несмотря на маленький возраст, - принялась рассказывать девушка.
Егор заворожено слушал ее ласковый голос, видел сияющие глаза и с еще большей уверенностью понимал, что его первой любовью стала отнюдь не ровесница или более зрелая женщина, а малышка, которую хотелось защищать и лелеять. Только вот она на него вообще никакого внимания не обращала, а прежде чем ухаживать за ней, ему придется ждать долгие годы до ее совершеннолетия.
Арина говорила, а Егор все смотрел на нее, вспоминая, как впервые увидел ее два месяца назад, когда она играла в бадминтон на даче, а он приехал к ее отцу с бумагами. Он был еще слишком зелен, чтобы что-то создавать в одиночку, но его ценили за ум, а не отсутствие жизненного опыта, которого, впрочем, у него было достаточно. Только вот он еще никогда не влюблялся в маленьких девчонок, точнее, он еще вообще никогда не влюблялся, особенно в маленьких девчонок.
- Дед Иван, а где папка? – Аришка скатилась с чердака, где она ночевала в уютном уголке под самой крышей. В руках она держала корзину с Лисом, а брезентовые брюки цеплялись за кроссовки. Сегодня она решила погулять по лесу, поэтому предусмотрительно накинула на футболку брезентовый плащ: ночью шел дождь.
- Не знаю, он после завтрака отправился в свою комнату, чтобы что-то обсудить с Алексеем, - пожал плечами дед Иван, рассматривая свои крючки для снастей.
И тут тишину дома разорвал громкий крик. Девушка и дед замерли на месте, зная, что случилось что-то ужасное. Ариша со всех ног бросилась на второй этаж по главной лестнице и, оттолкнув выскочившего из своей комнаты на крик Егора, влетела в комнату. Она не закричала и даже не охнула. Она просто стояла и смотрела на распластанное на кровати тело отца, в груди которого зияло кровавое месиво от выстрелов.
Она все-таки осталась одна.