Последствие одной рыбалки.
В бытность студентом МГМИ, практические занятия по геодезии проходили ежегодно в большом поле сразу за посёлком «Сходня». Там нас обучали, как работать с нивелиром, теодолитом, буссолью и другими геодезическими инструментами, которые к нашему приезду уже находились на втором этаже местной школы, находившийся рядом с платформой «Сходня», где нас встречал заведующий кафедры «Геодезии» нашего института проф. Хренов.
Закончив эти занятия (и получив зачёт), все студенты садились на электричку и уезжали обратно в Москву. А у одного нашего однокурсника Юрия Никольского в Сходне находилась его дача, куда он пригласил на чаепитие нескольких своих друзей из своей учебной группы.
Отец Юрия, отдыхавший там в это время, сразу пригласил всех в гостиную и, усадив за большой круглый столом, угостил нас душистым краснодарским чаем (редким сортом в те годы, а сейчас и вовсе пропавшим).
В углу комнаты вертикально стоял огромный карандаш, своим острым концом упиравшийся в потолок, и мы спросили у Юриного отца, откуда он у них появился, выяснилось, что это подарок работников карандашной фабрики им. «Сакко и Ванцетти», где он был в ту пору директором.
В конце гостеприимного чаепития Юрий предложил всем отправиться на местную речку и немного порыбачить, будучи сам заядлым рыбаком. Было это длинным солнечным июньским днём, оставшееся в избытке световое время вполне позволяло сходить ещё и на рыбалку.
Согласилось на это предложение только двое, я и Сергей Конаровский, остальные ребята и все девчонки, поблагодарив за угощение, пошли к ж.д. станции. Юрий, живя тут в летний период, частенько ходил с удочкой рыбачить на местную речку Сходненку.
В этот раз он предложил нам ловить рыбу плетёнными корзинками.
Поселковая дорога по которой мы шли постепенно понижалась и, наконец, уткнулась в небольшую речушку, превратившись в мелкий и широкий брод на другую сторону, её пологие берега были многократно истоптаны коровьими копытами, стадо которых тут ежедневно проходило дважды: утром из посёлка пастись в поле за рекой; и вечером обратно.
Зато влево и вправо от брода эта речушка приобретала свой природный, естественный вид, неся чистые (тогда) воды между своими берегами поросшими густой травой и кустами ивняка, их длинные ветви опускались прямо в воду.
Вот под эти склонившиеся к самой воде кусты мы должны были медленно подводить свои корзины и, прижав их в подводному берегу, быстро вынимать их из воды, на дне которых по идее должна оставаться рыбёшка, прятавшаяся днём в затенённой свисавшими кустами речной воде.
Раздевшись до трусов и забравшись в воду по пояс, благо речка была не глубокой, мы стали проделывать эти манипуляции, в некотором удалении друг от друга под обоими речными берегами.
Свою снятую одежду мы периодически перекладывали с одного места на речном берегу на другое, постепенно передвигаясь со своими ловчими корзинками вверх по течению. Кукан под рыбу у нас был один на всех и, естественно, у Юры Никольского.
Наручные часы в то небогатое время были не у всех ребят моего возраста, мне же часы марки «Маяк» были подарены одной девушкой, когда я жил ещё в Малаховке, они были у меня без ремешка, поэтому носил их непосредственно в правом кармане своих брюк.
И вот, не помню как это получилось, когда мы раздевались у речного брода, я на короткое (как замышлял) время положил свои часы в один глубокий след от коровьих копыт, и тут же напрочь забыл про них, настолько сильно голова была занята предстоящей оригинальной рыбалкой.
Постепенно и незаметно день шёл к своему завершению, и пора было заканчивать нашу «рыбалку», на кукане у Юрия висело несколько рыбёшек, и когда мы вылезли из реки на берег в последний раз, то ближайшей ж.д. станцией была уже платформа Подрезково, где мы и расстались, я с Сергеем поехали в Москву, Юрий с рыбой отправился обратно на Сходню, пообещав её привести нам уже завяленной, к тому моменту, когда мы отправимся пить пиво в баню, находившуюся рядом с нашим институтом.
Только приехав домой, обнаружил, что часов в моём кармане нет, я даже весь похолодел, и тут вспомнил, как клал свои часы в след копыта коровы. О том, чтобы ехать обратно к тому месту, где их оставил, не могло быть и речи, было уже поздно, да и в темноте я всё равно бы ничего не нашёл.
Эту ночь я спал плохо, а вернее, почти не спал – подгонял время, чтобы следующим днём после окончания институтских занятий, сесть на электричку и поехать в Сходню, хотя понимал, что вероятность успеха, почти равна нулю.
По этому месту уже дважды проходило стадо поселковых коров, минувшим вечером (домой) и следующим утром (в поле), которые запросто могли втоптать своими копытами мои часы в речную грязь, да и ещё там проходили, не только их пастух, но вероятно и другие люди.
Весь путь туда, я понимал безперспективность моей поездки, но всё рано, как говориться «надежда умирает последней», от волнения сердце у меня стучало чаще и сильнее обычного. И вот я на ближнем, испещрённом коровьими копытами, речном берегу, пройдя чуть немного в сторону от основной коровьей трассы, я увидел свои любимые часы в целости и сохранности, лежащими в одном копытном углублении.
По теории вероятности, выпущенный из пушки новый снаряд не должен упасть точно в воронку от старого снаряда, так и получилось с моими часами, на них не наступили копыта, дважды проходившего там стада коров, да и глаза бывших тут (за это время) людей, вероятно, были направлены не вниз себе под ноги, а только в перёд к речному броду.
Взяв свои часы в руки, я обнаружил, что они ещё ходили, ведь они были марки «Маяк» старой советской сборки!
Потом они ещё долго и добросовестно мне служили, пока их у меня через много лет не украл один глухонемой в клубе для глухонемых (который находился в одном из переулков на Сретенке), в столовую к ним я иногда заходил с друзьями – только там можно было безопасно распить бутылочку купленного в магазине вина (милиция туда почему-то не заходила).