ИСПОВЕДЬ ХЕНДИМЕНА
Рассказ
Боже мой! Что я наделал? Все! Это конец! Бежать! Бежать отсюда как можно скорее! Выйти незаметно, сесть в машину, дать полный газ и... Приехать домой, забраться под одеяло... С головой. На звонки не отвечать, ни на что не реагировать...
Решение принято! Теперь действовать...Но почему я стою? Что с ногами? Ноги не слушаются. Мозги не работают... Боже! Что я делаю здесь, в этом чужом городе, в чужой стране? Зачем брожу по чужим улицам со странными названиями, слушаю чужую речь и выламываю закрытые двери? Забрался в чужой shop и со страхом нажимаю проклятые кнопки незнакомых станков. В голове миллиметры, а перед глазами инчи.Стоит только нажать не ту кнопку и... Зачем нужно было вообще приезжать сюда? Чтобы меня, уважаемого человека, отчитывали как мальчишку или, даже страшно подумать, вышвырнули на улицу как паршивую собаку пинком под зад? Думаете, здесь так не бывает? Еще как бывает! Не далее как вчера мне пришлось наблюдать весь этот интересный процесс. От начала и до конца.
Работал тут один русский, бывший еврей, и запорол почти готовую деталь. Что-то там переточил больше, чем надо. Хозяин его выгнал, а сам часами крутится около исковерканной детали: думает, как бы брак исправить. На следующий день является бракодел и требует деньги за “отработанное” время. У хозяина глаза на лоб полезли от такой наглости и он, не долго думая, говорит наглецу по-русски куда идти и пинком под зад дает направление. Я все это видел своими глазами. И даже на минуточку представил себя на его месте... Азохн вэй! Не дай Бог!
Но то было вчера. А сегодня... Видимо, подошла моя очередь получить свою порцию, мягко говоря, неприятностей. Разве стоило ехать за тридевять земель ради такого “удовольствия?”
Тот русский, бывший еврей, тоже не за этим сюда приехал, но получил сполна, а я пока лишь случайный свидетель.
Случайный? А если нет? А если вчерашняя “беседа” хозяина с бракоделом не что иное, как Знак свыше, что-то вроде дружеского предупреждения: мол, смотри, Янкель, что тебя ждет здесь, на что можешь рассчитывать. Нечего было рыпаться. Тебя ведь предупреждали...
Предупреждали – это правда. Было такое. Но кто может обращать внимание на всякую ерунду, пребывая в шоковом состоянии от Америки? Зато теперь, в час пик своего падения, я начинаю понимать, что то действительно были Знаки, предсказывающие мою несчастную судьбу. Но теперь уже поздно, слишком поздно что-либо изменить. Стою перед искалеченной деталью, слышу голос хозяина, за что-то отчитывающего рядом стоящего русского, бывшего еврея, и подготавливаю зад для подведения итогов своей трудовой деятельности. Я говорю “бывший еврей”, потому что всех нас здесь называют русскими. Бывает и наоборот: евреи, бывшие русские. Это те, которые до приезда в Америку были отъявленными антисемитами, а теперь отдают своих детей в еврейские школы, регулярно посещают ортоксальные синагоги и даже делают себе обрезание.
Если бы я обратил внимание на тот первый Знак, тот небольшой сигнальчик, может и судьба сложилась бы иначе. Только, как я уже говорил, мне было не до Знаков, я, честно говоря, вообще ничего не мог осмысливать, потому что благодаря начавшейся в Советском Союзе “перестройке”, оказался не в какой-нибудь недоразвитой стране, а в самой Америке, обгаженной с “ног до головы” нашей любимой родиной. Мой приятель прислал гостевой вызов и меня выпустили.
Я ходил обалдевший от увиденного, от всех этих карпетов, аплаенсов, супермаркетов, а сердце сжималось от обиды, что столько лет мы плохо думали об Америке. Глаза на лоб лезли от изобилия и красоты, голова пухла от мыслей, что бы пооригинальней да подешевле купить.
Выбор пал на три телефонных аппарата, три красавца, сделанных то ли в Японии, то ли в Китае. На флимаркете они стоили намного дешевле, чем в магазине, и мы с приятелем махнули туда. Телефон кордлэс, то есть, без проводов, я встречал только в заграничных фильмах, а тут он сверкал перед моим затуманенным взором и стоил дешевле обычной мужской сорочки. Я уже видел себя свободно гуляющим по квартире с трубкой под ухом, или разговаривающим по телефону, сидя в ванной, поплескивая водичкой, а не выскакивающим оттуда как угорелый. Комфорт! Его я решил подарить себе, как большому любителю техники. Другой телефон в виде рояля – подарок жене, пианистке. Третий – “автомобильчик”, своему брату, зам.директора автопредприятия. Вроде всех удовлетворил.
Кстати, я имел столько мороки с этим кордлэсом, что лучше б его вообще не покупал. В Москве таможенник просветил чемодан, долго рассматривал на экране, что это я такое интересненькое везу из Америки, увидел телефон с антеной и тут же его “арестовал”, потому что согласно инструкции такие вещи ввозить не положено, ибо это может подорвать оборонную мощь страны. С таким аппаратом, не выходя из квартиры, я смогу передавать секретные сведения через океан. Правда, не сказал какие и где такие сведения взять. Скорей всего, писавшие эту глупую инструкцию боялись, что все население сметет границы и ринется за приобретением удобной и комфортной бытовой техники.
Но не об этом речь. Просто вспомнилось в перерыве между дрожью в коленках. И вот, в один из свободных от мероприятий по изучению американского образа жизни дней, мне захотелось свои приобретения проверить. Всего делов-то: один аппарат отключить, а другой включить. От телефона на кухне тянулся длинный провод и исчезал где-то под карпетом. Я немного поковырялся и обнаружил разъем, куда поочередно начал включать свои телефоны. К величайшему удивлению, автомобильчик не работал, не играл и рояль.
Вообще-то я один из тех, кого называют “Золотые руки”. По американски – хэндимэн, то есть, тот, кто все умеет. В первый же день моего приезда в Америку жена приятеля воскликнула: “Вот кому хорошо было бы в Америке! Яшка и швейную машинку починит, и брюки по фигуре подгонит, где надо – подкрасит, подпилит, подлатает. Он бы не ходил в безработных!” – Она была абсолютно уверена, что для меня любая работа – пустяк. Да и я не сомневался в своих способностях. А такая ерунда, как подключение телефона не вызывала даже мысли о сложности работы, тем более, что надо просто один штекер вынуть, а другой вставить. Что я и сделал. Но ни один из аппаратов не подавал признаков жизни. Чудеса, да и только!
- Кто такие серьезные вещи покупает на флимаркете? – возмущалась жена приятеля, глядя на мои мучения. – Это мой муженек любит шляться по злачным местам. Нет, чтобы пойти в нормальный магазин, заплатить чуть дороже, но зато знать, что покупаешь. И обменять можно или просто вернуть. А на толкучке продадут телефон пустой, даже без внутренностей.
От таких слов мои внутренности похолодели. Неужели здесь тоже дурят? Ну, и америчка! Но... дело сделано. Закончен бал, погасли свечи, как говорится. Флимаркет не супермаркет, обратно не вернешь. Но без него никак не выкрутиться, потому что хочется закупить всю Америку! Привезти покупки и сказать: Смотрите, ребята, что можно производить вместо водки! Что теперь руками махать?
-Я тебе, Янкель дорогой, очень удивляюсь, - сказал приятель, когда пришел после работы и выслушал мои проблемы. – Ты ведь включаешь телефоны в провод, где нет напряжения. Это виноват удлинитель “наоборот” с вилкой на конце вместо розетки. Ты вилку вставлял в розетку правильно, но напряжение в другом проводе. Так что не надо нервничать, возьми переходник и включай свое хозяйство в провод, который отбросил.
Не понимаю, почему это раньше не пришло в мою дурную голову? Если имеются два провода, то напряжение обязательно в одном из них. Задачка для тупого ученика начальных классов, говорю как бывший учитель труда средней школы.
Больше всех смеялась жена приятеля:
- Ну, Янкель, опозорился! Теперь ты не хэндимэн. Отучили вас там от работы.
Вот такой случай. В результате – испорченное настроение и подмоченная репутация.
По возвращении домой, в свою родную стихию, все стало на свои места: руки вновь “позолотели”, а мозги прояснились.Но еще долго я не мог прийти в себя и разобраться в случившемся. Только теперь, стоя как пацан с полными штанами, я понял, что то был Знак свыше, предупреждение, мол, сиди, Янкель, и не рыпайся. Здесь твои руки никому не нужны.
Рыпнулся. Не понял намека. Так неужели сбывается то предсказание?
Хозяин закончил ругать очередную жертву и тот идет мыть руки. Неужели выгнал? Хозяин к бракоделам беспощаден.
Боже мой! Идет ко мне... Нет, не ко мне. Остановился около американца, станок которого как раз напротив меня. Есть еще немного времени подрожать. Мне интересно наблюдать как этот американец работает. Всегда в чистой одежде, из карманов торчат тряпочки для вытирания рук. Удобно, черт возьми! Я теперь тоже так работаю. Кстати, он меня cлучайно чуть не убил пару дней назад. Забыл закрепить деталь – железяку, размером с автомобильное колесо и фреза швырнула ее в мою сторону с такой силой, что та пробила металлический шкаф. Из меня она в мгновение ока сделала бы две никому не нужных половинки, ни одна из которых не могла бы приносить доход в семью. Счастье, что я буквально секунду назад перешел на другую сторону станка. Всю смену стоял, как вкопанный, а тут будто кто за руку взял и отодвинул. Тоже Знак? Тоже сигнал предупредительный, мол, беги, Янкель, с этой работы, пока цел, иначе...ты понимаешь, что тебя ждет?
Конечно, им хорошо там, наверху: ни кризисов, ни долларов, экономика стабильная – сиди себе и Знаки разбрасывай на наши несчастные головы. Но обидно, что о неприятностях иногда предупреждают, а что делать дальше – не говорят.
Возможно, я преувеличиваю насчет Знака, предсказывающего мне такую незавидную судьбу, или его надо наоборот толковать, мол, трудись, Янкель, калекой ты не станешь, не для того ты сюда приехал...
А для чего? Чтобы стать богатым? Не смешите мои тапочки, как говорили в Одессе. Тут дай Бог силы продержаться и не впасть в отчаяние. Чтобы обрести свободу? Мне стыдно признаться, но я не знаю, что это такое. Там кричали о свободе и я им искренне верил. Здесь говорят то же самое и я им тоже верю. Свобода везде одинакова. А пока я страдаю от мысли, что любой свободы достаточно, чтобы вышвырнуть меня на улицу. Можно и пинком под зад. Не велика цаца. Там, в прошлой жизни, шеф за мои золотые руки готов был целовать в то место, куда через несколько минут получу сапогом. Свобода! Хочешь – целуй, хочешь – бей. А я один и тот же человек, только перебравшийся из одной свободы в другую. Зато какой контраст во взаимоотношениях! Один знакомый как-то сказал, что он из лагеря усиленного режима попал в лагерь усиленного питания.
Стоп! О чем я только думаю? Барахтаюсь в мыслях, как бегемот в болоте, и не могу поверить, что все это происходит со мной, а не с кем-то другим. Вместо того, чтобы улизнуть и не дрожать в ожидании этой ужасной развязки, я выясняю отношения с Всевышним... Нет, уже поздно... Идет... Ко мне...Чем ближе он приближается, тем яснее становится, что Знаки меня не обманывали и получу я сейчас сполна все, что причитается за мою работу. И уже потом, ощутив себя в свободном полете, проглотить ту порцию дерьма, о которой так много говорили родственники, приехавшие раньше нас. Оказавшись таким образом за воротами прожиточного минимума, схватиться за свою дурную голову и думать. Много и бесполезно думать. Так мне и надо, старому дураку, если дал полную свободу голове. А когда она забита всякими идиотскими мыслями руки, бывшие золотые, остаются без присмотра и творят, что им вздумается. У них тоже свобода, черт бы ее побрал!
Сквозь шум в голове слышу голос хозяина: Как дела, Янкель? Гнать их всех надо к чертовой матери, бездельников и бракоделов! Я их понимаю, работать надо, но зачем врать, что они токари? Ну, крутили когда-то ручки ...Ты чего молчишь? Натворил что? А ну, показывай...
Зад заныл от нехорошего предчуствия. На брюках лопнула пуговица. Сейчас...Сейчас все свершится. Правосудие или неправосудие, но свершится. Счастье, что никто из моих учеников не увидит позора своего бывшего учителя. Что я скажу дома? Сколько еще жена будет мыкаться по уборкам, драить чужие ванны и унитазы? Ей на пианино играть нужно, и не на игрушечном в виде телефона, а настоящем. Во-первых, если не практиковаться постоянно, то с профессией можно распрощаться, а во-вторых, чтобы соседи знали, что не уборщица сюда приехала. А на какие шиши это пианино покупать? Вы на цены смотрели? Это же не цена, а номер телефона. Вот и переучиваешься из учителя в токаря, из пианистки в уборщицу. Тут совсем не та клавиатура.
- Натворил ты делов, Янкель, - хозяин смотрел то на меня, то на деталь. – Вроде, ничего страшного. Это фигня. Это можно исправить. Сейчас мы эту фигню заварим и все будет ОК! Будь внимательней, когда работаешь. Снимай со станка. Давай, давай, не стой, как памятник.
Ничего не могу сказать насчет выражения своего лица. Я только чувствовал, что оно выделывает гримасы, которые раньше себе не позволяло. Я испытывал странное ощущение нереальности происходящего, неловкости, стыда и много всяких незнакомых ощущений, никогда не возникавших раньше в той, прежней жизни, когда у меня еще было отчество, любимая работа и всеобщее уважение.Я не мог поверить, что этот кошмар закончился и уйду с работы своим ходом через дверь как нормальный человек. Теперь можно расслабиться и помечтать о завтрашнем дне в розовом свете. Посмотреть на свои руки и хорошо о них подумать. Нет, не для того я сюда приехал, чтобы меня пинали. Видимо, не сумел правильно разгадать Знаки, ниспосланные в качестве дружеского предупреждения. Значит все будет хорошо. Значит все будет ОК, как здесь говорят. Наверное, надо немножечко подождать и пытаться делать все возможное, чтобы выкарабкаться,несмотря на то, что нет пока спроса на твои знания, опыт и руки золотые, которые деревянеют, не находя достойного применения.
А сколько ждать? И когда, наконец, этот ОКей наступит? Пока на этот счет мне не было никаких Знаков.
.
Яков Ратманский
Кливленд, 1995