МОЯ ДОРОГАЯ КОЛЛЕГА
Рассказ
Наконец-то я влюбился. Фортуна, постоянно вертящая задом свой насмешливый Как-Кан перед моим носом, вдруг милостиво повернулась и показала личико. Я и разглядеть толком ничего не успел, как явилось это божественное созданье. Она преподавала историю в нашей школе. Почему я раньше не замечал ее? Спасибо, Фортунчик,лучший друг одиноких мужиков!
Как же долго я вас искал, дорогая моя коллега! Конечно, вы явились с нескольким опозданием, но лучше поздно, чем...- известная фраза, оправдывающая все не свершившееся во-время. Некоторые из друзей со своими детишками уже по рыбалкам шляются, другие по второму кругу пошли, а я, как тот осел, умерший от голода, который в отсутствие хозяина не мог решиться с какого из двух стогов сена начать есть. Даже, несмотря на такое изобилие соблазнов, да еще в тот опасный период, когда втайне мечтал жениться на каждой встречной, семейных уз я избежал. Видимо, последующая встреча с прекрасным полом напрочь ломала мою уверенность в совершенстве предыдущей претендентки. Не сомневаюсь, что желания потенциальных невест полностью совпадали с моими, но даже с годами так и не выяснились причины, почему я не выбрал ни одного цветка из этого яркого букета, растянув период своей холостяцкой жизни до неприличия. Когда-то я прочел, что человек пытается компенсировать недостатки за счет противоположного пола. Например, высоким, почему-то, нравятся низкорослые, уродам – красавцы, дуракам – умники и наоборот. Я не знаю, к какой категории отнести себя, любимого, но заметил, что мне больше нравятся культурные девушки. Интеллигентные, воспитанные, но я понятия не имею в чем это должно выражаться. Вряд ли какой-то швее-мотористке или студентке кулинарного техникума удалось бы привлечь мое внимание. Ах, эти издержки возраста! С таким самомнением можно незаметно дожить и до:“Эй, кто-нибудь”! Не дай Бог, конечно!
В общем, едва оправившись от юношеской романтики, я начал поиски своего места в непонятном будущем. Начал с профессии токаря, тогда мода была на рабочий класс, но там меня больше учили пить водку, чем болванки точить. Понял, что раньше, чем стану хорошим токарем, успею спиться и вовремя сбежал из родного рабочего коллектива. Не успел оглянуться, как загремел в армию, надел морские клеши и за четыре года службы почти растерял школьные знания, но зато приобрел такие, от которых у самого уши вяли при разговоре с друзьями. Может, тогда и появилась эта непонятная тяга к прекрасному, хотя понимал, что сам я уже не тот завидный жених, которым мнил себя раньше.
Служил я в глуши, в какой-то бухте, глубоко спрятанной от вражеских глаз, но девушки находили нас и там и интенсивно атаковали своим прекрасным оружием. Ближайшая деревушка, где они жили, находилась на расстоянии 12 км. от нашей базы, а от ближайшего райцентра - 40. До большого города из райцентра иногда ходили поезда. Ближе всех были мы – единственное развлечение в тех краях. Не мог я понять, как в такой глуши могло сосредоточиться такое количество красавиц? Они легко преодолевали эти 24 км два раза в неделю, чтобы попасть к нам на танцы. У них не было другого пути вырваться из той гнусной, бесперспективной жизни, как выйти замуж за морячка и уехать куда угодно, подальше от этого болота. Они ведь тоже хотели строить коммунизм, а не убирать за строителями, свиней откармливать и коров доить своими нежными пальчиками! Я очень сожалел, что не султан и многоженство - не наша традиция, потому что взял бы в жены как минимум шестерых. Размечтался.... Естественно, их ряды пустели без моего вмешательства. Я вернулся домой холостяком. Оказывается, что одну выбрать гораздо сложнее.
После армии я начал судорожно нагонять бесцельно потерянные годы. Все девушки, которых в мое отсутствие еще не разобрали расторопные парни, кичились своими дипломами о высшем образовании. Я бросился в техникум – знал, что институт не потяну, потом рискнул и таки поступил в институт, осилил и долго не мог привыкнуть к сладкому слову: инженер
Но привык я к нему быстрее, чем ожидал, потому что называться инженером приятно, а жить, как инженер унизительно. С зарплатой инженера нечего было думать о женитьбе. Как сказал один приятель,- “с катетором в паху не строят глазки”. Я пытался найти работу с нормальной зарплатой, но инженерный геноцид не позволял пробить этот низкий потолок. Дочь наших соседей, хоть и была вдвое младше меня, но зарабатывала вдвое больше. Как любил говорить ее папа: она имеет 250 рублей в месяц играючи. Пианисткой она была. Когда я говорил, что работаю инженером, женщины отворачивались. Я возненавидел свой диплом и свой “престижный” статус.
Но время бежало. Мне уже перевалило за 30 и мои родители начали косо поглядывать в мою сторону, все ли со мной в порядке? О женитьбе я вообще молчу, потому что при знакомстве с женщинами уже больше начинал думать головой, скрывал профессию и выбор той единственной стал катастрофически сокращаться.
И тут, вдруг, чисто аномальное явление: Фортуна повернулась ко мне лицом. Взяла за руку и повела за собой. В школах появился новый предмет – “Трудовое воспитание” и инженеры ринулись туда, потому что таких специалистов еще не готовили в педвузах. Я тоже не дурак и, не задумываясь, переквалифицировался в учителя труда, черчения и даже рисования. Знал, что “Сеятеля” нарисую хуже, чем Ван Гог, но лучше, чем Остап Бендер.
Школа мне досталась в виде старенькой,опшарпаной, как советская власть, постройки. Там постоянно что-то ломалось, рушилось и мы с учениками, в основном, занимались ремонтом, что способствовало росту моего авторитета. Но если бы у меня спросили насчет работы в школе, я бы вряд ли посоветовал: без особого призвания там нечего делать. Дети такого быстро раскусят и съедят с потрохами. Мне же просто повезло. У меня все сложилось, включая зарплату.
И тут, вдруг, это виденье, этот гений чистой красоты: молоденькая учительница истории. Такая вся из себя гордая, недоступная, непонятная. Сначала она здоровалась со мной, будто я не труд преподавал, а канализации чистил. Но я уже не мальчик и за плечами большой жизненный опыт. Так что тактика охмурения юного совершенства постепенно приносила плоды. Мы как бы случайно встречались после уроков и вместе шли к троллейбусной остановке, обсуждая прожитые пол дня. Я удивлялся себе и не мог поверить, что могу так красиво вить узоры своих беспорядочных мыслей и вставлять их в предложения. И она слушала. По ее глазам я понимал, что она тоже что-то во мне усмотрела. Мысленно я уже знакомил ее с мамой и одерживал победу над ее отцом, отпетым антисемитом. Старый член партии, преподаватель истории, завуч нашей школы, евреев на дух не переносил. Ну а дочка, потомственная историчка, уже положила на меня глаз.
Постепенно мы раскрепощались, говорили глупости и даже иногда держались за руки когда были абсолютно уверены, что ученики нас не видят.
Этот день, ради которого я назначил вам экзекуцию в виде чтения моей серенькой биографии, начался как обычно и закончился неожиданно. Мы встретились после уроков и пошли по знакомому маршруту - к остановке троллейбуса. Сегодня я запланировал перейти, наконец-то, на “ты”, отбросить отчество в обращении и может даже назначить официальное свидание, но увидев ее бледное личико, передумал. “Вижу, у вас был нелегкий день,- сказал я.- или что-то случилось?”.“Да нет, - сказала она, взмахнув своими ресницами,– просто голова раскалывается.” “О-о! Неплохое начало будущей семейной жизни,”- подумал я, - ведь не намекал ни на что, вел себя так, будто мне это вообще не нужно, ну и начал расспрашивать что и как, и почему. “Вы же знаете,- пропела она, - у нас на прошлой неделе новый пол постелили”...”Ну, и что за половые проблемы появились?”- ляпнул я. Она даже не среагировала.” “Там под пол, видимо, попала крыса, - она медленно выговаривала слова, чтобы я понял и перестал задавать дурацкие вопросы, - и она там сдохла.” “ Вот это человек!- подумал я.- Ей даже такую гадость жалко! Кругом одни изверги, а это такое нежное, доброе существо”. Не иначе, как Бог послал! А Фортунчик тут-как-тут: на блюдечко с голубой каемочкой и пред мои очи затуманенные. Понятно, я расчувствовался. “Не надо жалеть,- сказал я, и мне захотелось погладить ее по плечу,- успокойтесь. Таких тварей у нас хоть пруд пруди.”.”Какая жалость? Что вы такое несете? Просто из-под пола, там где эта крыса сдохла, бздит очень сильно! В классе такое бздо стоит, что выдержать невозможно!”.
Если бы мне на голову свалился кирпич, было бы меньше эффекта. Вы же понимаете, что я не ханжа и могу загнуть, если потребуется, по всем морским правилам, да и наслушался от прекрасных дам выражений, которым матросы позавидовали бы. Но из этих уст? Перебор полный! О, Фортуна дорогая! Кто может проникнуть в твои замыслы или разгадать их, увидеть твое истинное лицо под слоем марафета? Разве что Шолом Алейхем, который сказал, что еще никогда не было так плохо, чтобы потом не стало еще хуже. Твои насмешки уже набили оскомину, анекдотов про тебя насочиняли, а ты все никак не угомонишься.
Я, вдруг, представил урок истории, который начался бы так: Дети! Тема урока – Куликовская битва. А потом продолжила,глядя в невинные детские глаза: На Куликовом поле бздело порохом... Я расхохотался и остановиться уже не мог. До самой троллейбусной остановки.
Нет, холостяком я не остался. Женился, хоть и несколько поздновато, но зато удачно. Как рассказывал Игорь Губерман об одном кузнеце, который женился: “Девушка была из интеллигентной семьи, дочь портного...”.
Яков Ратманский