(автобиографическое)
Мне не хочется плакаться об ушедшем детстве. Я всегда мечтал поскорее стать взрослым и ничуть не пожалел, сделав это. Заборы родительских запретов до сих пор отгораживают от прожектора памяти те лучшие минуты, которые хотелось бы вспомнить в деталях и с удовольствием.
Но я не намерен здесь обесценивать старания моих родителей, поскольку воспитывали они меня, не жалея своих жизненных ресурсов. Вот и на этот Новый Год сестричка Оля, которая старше меня на четыре года и учится в восьмом классе, сказала по секрету, что папа пригласил настоящего Деда Мороза со Снегурочкой.
Мама недавно купила новенькие пуанты для Олиных занятий в балетной студии и сестра, уложив их в объёмистый школьный ранец, умчалась на репетицию и математический кружок. Через минуту вдоль забора со стороны улицы уже мелькал её стройный силуэт в лёгком сереньком пальто.
Мы тогда жили в районе старого стеклотарного завода в частном доме, который приобрели наши родители на деньги, заработанные ими в Заполярье.
Керчь – историческая родина моего отца, агронома по образованию. В 1937 его, перспективного работника министерства как врага народа этапировали в заполярный Норильск. Но наш «германский шпион» и там придумал, как принести пользу отечеству. На трубах отопления, что тянулись от медноникелевого комбината к посёлку, по его инициативе были возведены теплицы, где цвели и пахли витамины субтропиков для всего советского заполярья.
В пятьдесят шестом – после политреабилитации и двух инфарктов, он оказался перед классической дилеммой: быть, или не быть? Поэтому, не дожидаясь пенсии по возрасту, отец решил продолжить заниматься любимым сельским хозяйством уже не во благо отечеству, а для себя и своей семьи.
Зимой даже у хорошего огородника сад зачастую выглядит как беспорядочный набор голых прутьев. Прутья нашего сада были в каком-то особенном «беспорядке»: в них, как в хорошо подготовленной рыбацкой снасти, уже чувствовался грядущий улов. А в большущем подвале к Новому Году всегда хранился широкий ассортимент всяческих овощных и фруктовых закаток.
Вино меня тогда ещё не интересовало. Но, когда подрос, я понял, что по этой части у моего отца просто нет в округе конкурентов. Сорок высокоурожайных кустов отборного винограда, как на выставке достижений сельского хозяйства, были обозначены бирками. За каждой табличкой – уникальный сорт.
…Минувшей весной этого 1962 года мне исполнилось 10 лет. Мама напекла пирогов с клубничным и айвовым вареньем и предложила мне пригласить в гости своих близких приятелей-одноклассников: Колю Никифорова и Сашу Волненко. Были конфеты и лимонад. А перед этим – горячее блюдо с курицей и картошкой. Друзья дарили мне приключенческие книжки и дёргали за уши.
Потом мы играли в настольный механический баскетбол, щёлкая приводами для подкидывания теннисного шарика. Я запросто попадал в корзину из любой лунки, куда закатывался шар и удивлял этим не искушённых в игре новичков.
Секрет моего успеха заключался лишь в том, что мы с сестрой провели немало батальных часов. Эту игру ей подарил отец, когда Оле исполнилось 13. С ней мы сражались на равных.
Мой первый юбилей мне принёс от семьи самую вожделенную для меня по тем временам вещь. Это был «Набор радиолюбителя». Так что с предметом «физика» у меня в старших классах был потом полный порядок.
- Что бы ты хотел попросить у Деда Мороза в подарок? –Спросила меня мама за месяц до начала зимних каникул.
- Кортик – последовал мгновенный ответ.
В кинотеатре «Пионер» мне на днях удалось посмотреть одноимённый кинофильм десятилетней давности. Впечатляющая лента.
- Посмотрим, с какими оценками ты закончишь полугодие. Если хоть одна тройка в табеле будет – можешь и не надеяться на такой подарок.
И вот наступил долгожданный момент.
Ароматная ёлка красуется в центре зала.
Дом полон гостей: к Ольге пришла подружка с младшим братом, а к родителям – семья Маненковых в полном составе из трёх человек.
Моя совесть чиста перед Дедом Морозом. В табеле ни одной тройки и даже появились две пятёрки: по математике и пению.
Я настолько рьяно взялся за учебники, что меня пришлось остепенять: вместо восьми строк из Пушкина, я выучил одним махом всё вступление к Евгению Онегину, буквально ошеломлённый благородством созвучий.
Этот факт остался известен лишь мне, поскольку Раиса Ивановна Клусик, моя первая учительница, слушая, как я восторженно тараторю «Мороз и солнце – день чудесный», грубо оборвалА мою поэтическую прыть уже на двадцатой строчке:
- Нестеренко, я сказала только восемь строк выучить! Иди за парту!
С этого момента и до конца школьных дней меня будет раздражать всё, что хоть отдалённо связано с поэзией…
Однако, стоило лишь вырваться к пятому классу из-под пресса первой училки, как я стал учиться не только лучше, но и с удовольствием. Правда, эйфория длилась недолго. Но об этом будет уже другая история.
Видимо, в основу такого обращения со мной у этой молодой, но прошедшей сквозь горнило сталинских причуд учительницы, легла подстраховочная неприязнь к детям «врагов народа».
Но не будем о грустном. Ведь новогодняя ёлка как живое существо уже готова подпевать нашему хороводу, сияя всеми шарами и лампочками.
- В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла…
- Что-то снегурочкины пуанты уж больно мне знакомы. Я в матросском костюме, двигаясь по кругу, продолжаю анализировать.
– А у Деда Мороза глаза папины! А у снегурочки – пуанты Олины! – резко остановив смеющийся хоровод, во всеуслышание заявляю я.
У меня трясутся губы и теряется самоконтроль.
- Вася, но это же игра! – мой последний идол – Дед Мороз – утешая меня, рушит все мои мечты и надежды на волшебство в этом мире.
– Так я же без маски, только щёки накрасила, а ты меня лишь по пуантам узнал – улыбается сестра. Ты что, до сих пор думаешь, что всё по-настоящему? Ты же уже большой мальчик.
- Ничего я не думаю! – Вы все здесь ненастоящие! - я изо всей силы вырываюсь из глумящегося над моей верой хоровода.
Туалет у нас не в доме, а за углом времянки, в огороде. Не включая свет уличного фонаря, прячусь в интимном помещении. Меня душат слёзы и я даю им волю – благо нет свидетелей.
В доме продолжается веселье, а у меня – горе: отняли сказку.
Утром нахожу под подушкой долгожданный алюминиевый кортик в красивых чёрных с позолотой ножнах, но радости от этого - ноль.
Только одна мама понимает по-настоящему моё состояние.
Она присела на кровать и прижала мою голову к небольшому, но тёплому животу.
- Мамочка, значит никакого волшебства уже не будет?
- Почему же? Вот помечтал о кортике, и он появился.
- Так вы же его с папой в магазине купили…
- Ну и что? Ведь чудо не в том, что мы купили, а в том, что ты помечтал, приложил усилия, исправил тройки - вот и кортик у тебя в руках. А мы с папой и Оля – лишь персонажи в твоей чудесной сказке про кортик.
С высоты прожитых лет я всё больше проникаюсь мыслью о том, что эпоха компьютерных игр, в которой сейчас затерялось немало не только детей, но и взрослых, началась задолго до появления компьютерного «железа».
Ведь скоро игроки, добиваясь своих целей, будут идентифицировать себя с персонажами в формате 3D, 4-D и так далее… Их аватары погрузят своих владельцев в мир ярких ощущений новой реальности, где им предложат задания, к примеру: хочешь кортик – исправь тройку по математике, поднимись на новый уровень. А клавиатурой будут служить усилия мысли.
И окажется, что это - именно та игра, в которой мы уже давным-давно находимся! И она куда интересней и совершеннее той, в которую пытается влезть «с другого конца», ещё глубже усугубляя ловушку, потерявшее веру в мечту наше современное человечество.
Не лучше ли попытаться плавно вырулить, взяв на себя ответственность именно за эту реальность, исправляя условные тройки по поведению и совершенствуясь как духовно, так и физически? А там, как говорится, и: «Приз в студию!»
С Новым Годом тебя, играющий мир!
2012-2022г.г.