Красив мой Полоз. Сколько веков - муж мой, а все не привыкну, да не налюбуюсь на него.
Глаза его, словно светлячки-проводнички в лесу темном, так и для души моей путеводителями стали. Правда, когда впервые их увидела, думала замертво от страха упаду, визгом собственным подавилась, да все одно глаз отвесть не могла!
Сколько живу на свете - никого подобного мужу моему, не видывала, а тогда и подавно. Меня даже чародеи, мельком на Столичной ярмарке виданные, не так пугали. Естественно первыми глаза замечаешь. Огромные - точно "в пол лица", - зеленые, черными ресницами опушенные. Зрачок - вертикальный росчерк уголька по шелку зеленому. И цепляет что-то в этих глазах, вот посмотрела в них тогда, так до сих пор оторваться не могу!
Лицо... Впервые его рассмотрев я решила что умом повредилась где-то. Вроде ж страшный он, как чудище, какое, из сказок тятей рассказанных, а я любуюсь им как картинкою лубочною. Ну что красивого: тонкое, резкое, кажется, что скулами и подбородком порезаться можно, нос тоже тонкий, с горбинкой, щеки впалые, губы в ниточку, словно и нет их вовсе. Волосы черные, в тонюсенькие косички заплетены, назад откинуты, высокий лоб открывают, почти до колен спускаются! Но несколько кос и по плечам струятся, словно змеи ручные. Но нельзя моему Полозу долго в лицо смотреть, неудобно - высокий он очень. Носит постоянно черное, с искоркой то синей, то зеленой, а то и моим очам польстит - золотой, как чешуя змеиная. Брюки любит, такие чаще только в Столице увидишь, в обтяжку и в высокие сапоги заправлены. А рубашки у него, как девичьи, сплошные, до средины бедер, а на шее с завязочками (абы он их еще завязывал, а не расхристанным ходил!), а на талии под цвет искорок - кушак...
А талия-то тонюсенькая! У меня и то толще буде. Да вообще он тонкий, жилистый, словно волк по весне. А хрупким не кажется, сразу тятин кнут вспоминается - тонкий-то тонкий, а как по мягкости нижней перетянет, ремня грубого сразу захочется, от него хоть кожа не лопается.
А руки какие, Матушка-Мокошь помилуй, жар со щек сгони! Пальцы у мужа изящные, нежные, да только видела, как он руками этими врагов на части рвет, да фламберг, словно тросточку вертит. И все это великолепие кожей-золотом обтянуто. И пахнет от мужа травами летними, грозой и... счастьем моим вечным. Рядом с ним, богом подземельным, мне и Солнца Красного Ярлы не надо, очи его для меня всех солнц теплее да краше.
Века назад так было и да пребудет вовеки!