И жить не хочется, и умирать противно. И кажется, как будто, в общем, все закончено. Осталось лишь дождаться очереди в крематорий. Но время тянется, а очередь не двигается с места. Похоже, кто-то там застрял серьезно. Да ты еще с холодными прозрачными глазами. С собою брать тебя обидно как-то. И здесь оставить тоже неприятно.
А где-то новые Галактики опять сворачиваются из звездной пыли. Теснее скручиваются и уплотняются, образуя твердь. На ней появятся со временем вода и атмосфера. Затем растения и микроэлементы. Простейшие и более организованные твари повыползают снова из воды на сушу. И не успеешь оглянуться, как они вновь построятся в таинственную очередь у крематория, и будут ждать, толкаясь с нетерпением, когда же, наконец, наступит их черед.
Только однажды вдруг начинаешь усиленно чувствовать выталкивающее давление окружающей среды. Словно толпа, налегающая сзади, выдавливает тебя из автобуса. Ничего не поделаешь, придется идти пешком. Такие правила игры. Дистанцию никто не отменял.
Цифры пугают своей неумолимостью. Они рассчитаны на слабонервных. Того, кто не выдержит их психической атаки и выскочит из укрытия. Не тут то было. Нас не возьмешь. Мы будем сидеть до последнего, а потом еще какое-то время осторожно выглядывать наружу. Сочувствуя тем, кто не успел добежать до спасительного оврага и, упрекая тех, кто преуспел в нечестной игре.
Нас нужно снова разрезать и отпустить каждого на свободу. Мы просто слиплись, точно растаявшие пельмени. Ничего, такое бывает. Жизнь не кончилась, может она нас еще когда-то разляпает.
Чикатило, Басаев, Бараев, Бен Ладен и прочие. Мы делаем для них то, чего они больше всего хотят – создаем им рекламу и мировую известность. Разве не правильно было бы просто лишить их имен. Запретить законом преступников величать по именам. Просто характер преступления и номер дела. Например: убийца №2456\67н и все. Мне кажется, это бы здорово отбило охоту, особенно, у серийных убийц, террористов, маньяков и прочей нечисти. Может, тогда и жить стало бы чуть почище. Прославиться можно только хорошими делами – плохими нельзя.
Еще интересное предложение: для приема беженцев вместо длительных интервью и проверок на истинность. Просто каждому предложить поклясться на Библии, прежде чем давать показания. Только-то и всего. Дальше пусть врет, если хочет перечеркнуть всю свою жизнь одним словом.
Все так же и немного иначе. Наверняка, я уеду первым. Не для того, чтобы бросить тебя одну, а так, позаботиться о месте там для тебя. Тебе же захочется, что бы кто-нибудь тебя там встретил. Впрочем, ты можешь сказать: «Нет уж, не надо. Хватит, здесь позаботился обо мне. Всю жизнь испортил». Так я ж не со зла. Просто сам заблудился и тебя за компанию заблудил. Может, нам на роду так было написано. Жили-то в общем неплохо, грех жаловаться. Только хотелось все время чего-нибудь большего, а что надо для этого сделать не знали. А без дел оно не дается, сама понимаешь. Вон старухе той сказочной тоже хотелось большего, а чем обернулось?
Прости и не сердись. Когда-то, наверное, все прояснится. И у тебя и у меня и у нас вместе. Может, затем нас и разлучили, чтоб мы оба прозрели на расстоянии и встретились снова. Слепой ведет слепого. Ты будешь тихо безмерно счастлива всегда. Я запишу это сейчас на твою воду и дам тебе выпить.
Оставь меня, отпусти мои руки крепко вцепившиеся в чей-то хвост. Я все прощу и тихо растаю. Мне нечем падать и нечего разбивать. Мы уйдем вместе, я тебя не оставлю – это нечестно. Ты не будешь счастлива без меня никогда. Я тебе этого не позволю, да ты и не сможешь.
Может быть, все мы когда-то вернемся, так никуда и не уехав. Может, удастся усилием воли проделать большой путь, не выходя из своей уютной комнаты. Только это, вряд ли. Так дешево знания не продают. А если и продают, то, скорее всего, не настоящие.
Я снова ушел от тебя мой далекий загадочный берег. Я снова тихо, нечаянно предал свою мечту. Я просто опять оказался ее недостоин. Как жаль иметь подобное внутреннее несоответствие. Мне придется пробовать снова, заходить как самолету еще на один круг, потом еще. Только баки с горючим не бесконечны и мягкой посадки, в принципе, никто не гарантировал.
Я снова укрылся пылью вчерашних обид. Я снова спрятался под одеяло сомнений. Мне и на круг заходить больше не хочется. Скорее бы рухнуть куда-нибудь, как попало.
Может быть, все давно и закончилось, просто меня почему-то забыли забрать. Вот так просчитались, недосмотрели. С кем не бывает. Там тоже работы невпроворот. Бухгалтерия задыхается. Вот и сижу. Надо бы пользоваться моментом. Да только не хочется, да и бензин давно на исходе. Сил хватает только на то, чтобы время от времени открывать глаза и вновь зажмуривать их потом поскорее.
Так уж почему-то получилось, что, поднимаясь в лифте по небоскребу мироздания, ты сделал остановку не на своем этаже. Там живут звери, надевшие маски людей. С ними все ясно – они готовятся к переселению на следующий уровень. У них, видимо, постоянные тренинги и репетиции. Это их нормальный технологический процесс. Но как тебе удалось так предательски обмануться? И снова судорожно жмешь кнопку, и снова проскальзываешь в стеклянной кабине прозрачного лифта вверх и вниз и опять останавливаешься там же. Похоже, все это уже неспроста. Пора выходить, как бы не было неприятно. Надо еще поработать здесь дрессировщиком, прежде чем Карма тебя допустит к нормальным людям.
Все было ясно заранее. Даже как-то обидно, забраться в такую даль, преодолев столько трудностей и лишений и абсолютно ничего нового не найти, лишь убедиться, что все устроено именно так как подсказывали предчувствия изначально.
Жизнь оказывается большим обманом, для того, кто настолько заврался, что не доверяет уже сам себе. Все силы и средства истрачены на проверку и перепроверку, разборку целого на кучку корпускул, а дальше конец. Больше нечего проверять. Потом наступит безмолвие и тишина. Потом глаза широко раскроются как зрачки у покойника, до предела. Потом увеличится скорость движения внутренних частиц и плавно начнется дематериализация. Все так ясно и просто, что даже противно и скучно.
Только бы знать чего хотеть. Лишь бы найти эту проклятую вилку, да успеть воткнуть в эту таинственную розетку. Неужели все мы так бесцельно мечемся в тумане. Хоть бы найти одного с работающим приемником, кто еще знает куда бежать, уцепиться за него крепко-крепко и не отпускать.
Просто хочется плакать, как в детском саду, когда мама долго тебя забирать не приходит. Если жалко себя – значит, жизнь еще не кончается, значит, достаточно маме придти, и все будет снова в порядке.
И вот приходит время, наконец, когда кончаются слова и аргументы. Когда в ответ пустой стеклянный взгляд и неприветливое тихое рычанье. Все прошлое служило только эхом и отраженьем собственных идей. Я вновь потратил время на игру с бесчисленными мыслеформами прошедших поколений, а ты ждала покорно и скулила тихо в уголке. Теперь закончилось твое терпенье, ты нехотя рычишь, а я молчу, глазам своим не веря. Все как в блокбастере, только в натуре и не в первый раз. Хотелось бы надеяться, по крайней мере, что в последний.
Как бы вспомнить тебя, разглядеть за суетой мимолетных стремлений. Как бы успеть, душою к тебе прикоснуться. Так, гоняясь за мелочью на пропитание, не замечаешь рюкзак с сокровищами за спиной; только чувствуешь тяжесть его, да трущие плечи лямки периодически поправляешь.
Мы словно забились по разным комнатам в этом испуганном доме. Мы отодвинулись на габариты своих энергетических тел. Нам так комфортнее и удобнее, конечно. Мы прикасаемся энергетическими пальцами друг к другу, образуя цепочку, лишь время от времени, теряя контакт, проверяем наличие соседа по телефонным проводам.
Это молитва, а что же еще. Это воспоминание о своей божественной сущности. Это утренняя поверка у Господа. Ты построился на перекличку и добросовестно чавкаешь, хотя никто тебя ни о чем не спросил. Может быть, это несколько экстравагантная форма культа, но она действительно облегчает службу, а значит, функции свои выполняет исправно.
Где-то там что-то осталось без сожаления, просто как нитка, привязывающая Гулливера к земле. Помнишь, сказку, где глупые карлики веревками опутали спящего великана. Так все мы своими воспоминаниями насмерть прикованы к прошлому.
Снова небо встречает холодным беззвучным дыханием, снова бренные мысли всплывают из глубины, карусель разгоняется, скоро опять подкатится непроходящая тошнота.
Как человеку укрепить свой ум, как ему воспитать свои эмоции, как ему развиться даже физически, если он не будет считаться с жизнью мирской и не будет добиваться того, чтобы иметь в ней успех? Людям следует работать ради плодов своего труда, следует бороться, с тем, чтобы побеждать, следует стремиться к завоеванию власти и общественного положения, славы, почестей и успехов.
Вы скажете, что это игрушки? Да, то игрушки; но это те игрушки, при помощи которых дети учатся ходить, это те награды в жизненной школе, которые заставляют детей напрягать свои силы. Это трофеи в жизненной борьбе, при помощи которых закаляется сила, энергия и развивается дарование. Не презирайте обыденный мир, где люди борются и восстают, впадая во многие заблуждения, делая многие ошибки, совершая много грехов и даже преступлений; всё это лишь уроки в школе жизни. Всё это ступени. Через которые все люди должны пройти. Подобно тому, как жестокая борьба в мире животных развивает силу, хитрость и умение сохранять жизнь, так и суровая борьба среди людей развивает силу воли, силу ума, силу эмоций, даже силу мускулов и нервов. В мире, который исходит из бесконечной Мудрости и бесконечной Любви, нет бесцельного урока. И во всех наградах мира, называйте их игрушками, если хотите, во всех плодах действий, от которых в высшей жизни вам придется отказаться, во всех них скрыт Бог. В каждой из них Он представляет единственную манящую силу. И хотя плоды эти и разбиваются вдребезги в ту минуту, когда вы их схватываете, хотя честолюбие превращается в пепел, когда оно удовлетворено, хотя богатство становится бременем, когда оно накоплено, хотя удовольствие становится пресыщением, когда оно наполняет чашу наслаждения до краев, все же, сама эта ломка и разочарование, представляют собою необходимый и ничем незаменимый урок.
Такова великая истина одновременно и ценности и тщеты человеческой жизни; она ценна, потому что она вырабатывает способности, без которых невозможен никакой прогресс, она тщетна, потому что все разбивается в руках, оставляя их пустыми, пока человек не прильнёт к стопам Господа.
Ты такой еще маленький в этом старом и дряхлом теле. Ты такой перепуганный и сам себе непонятный. Цыпленок, состарившийся в яйце. Это ж надо! Он даже не сгнил. Умудрился выжить и вывел, тем самым, новую, доселе неведомую расу – живые яйца. Они совсем безобидные: перекатываются с боку на бок сами собой; бывает, поют, шепотом переговариваются с кем-то снаружи; слабо светятся по ночам. Временами потрескивают, словно готовясь прорваться на волю; громко стучат, дрожа то ли от страха, то ли от холода и все время, не переставая, плачут тихо без слез.
слишком уже велика инерция смерти. Просто не хочется даже тащиться на ринг. Пусть бы кто-то пришел и убил меня прямо здесь, в темноте, не высовываясь из-под одеяла.
Всякий человек, так или иначе оказывающийся на поверхности человеческого социума, отличается от своих собратьев, в первую очередь, многократным превосходством количества жизненной энергии заложенной в нем. И не имеет большого значения, каким именно образом он выбрался на поверхность и достаточно ли компетентен в той или иной области жизнедеятельности. Только огромный энергетический запас вывел его, как космическую ракету, за пределы рутинного притяжения инертной массы и, следовательно, именно его идеи будут иметь превосходство над любыми другими, независимо от их качества и чистоты.
Так уже повелось. Все мы рождаемся в замках со множеством комнат, набитых сокровищами, накопленными в прошлых жизнях. Только ключи от этих комнат приходится вытачивать заново в текущем воплощении, иначе рискуешь туда никогда не попасть. Другое дело – долги. Их придут и взыщут с тебя, не задавая лишних вопросов. А вот чем рассчитаться – над этим придется еще попотеть. Конечно, бывают и исключительные ситуации, когда ключей много, а открывать ими нечего. Придется работать по вызову службой спасения. Оглянись, наверняка, кто-то рядом сидит без ключей.
Философия, м.б. неплохой способ теоретического изучения жизни. Мудрецы всегда знают где что и как надо сделать. Жаль только произвести эти действия они не в состоянии. А те, кто в состоянии, они просто живут хорошо, порой, сами не подозревая об этом, и, убей, не поймут каким образом так хорошо и складно все по жизни у них получается.
Чтобы оставаться самым мудрым и для всех приятным. Не учи никого никогда, всегда говори человеку только да. Он во всем прав в своей сущности. Все
его сиюминутные терзания и порывы являются отражением его сущностной истины. Никто не смеет вмешиваться в этот процесс. Ты особенно.
Прекрати проповедовать. Дай им вырасти самостоятельно.