Была война. Мой отец в 1942 году умер в больнице Моники прямо на операционном столе. Болезнь у него была сложная. Прошло месяца два после его смерти, и я увидела сон. Как будто мы с отцом идем вдвоем по грунтовой песчаной дороге, рядом с красивым зеленым лесом. По другую сторону дороги – кустарник, и между ними - островки зеленой травки. А отец идет впереди меня, большими шагами, я еле успеваю за ним, семеня маленькими шажочками, стараясь не отставать.
Идем к востоку от Истры. Вот он остановился и стал прикуривать.
Я ему говорю:
- Пап, ты ведь умер?
А он отвечает:
- Да, дочка, умер. Но мертвые должны видеться со своими родными. Вот там за лесочком, - и он показал рукой,- будет красивый город. А там, - он показал на юг, - ты увидишь новый город, Истру-то фашисты всю сожгли.
Он продолжал:
-Ты встретишь там паренька, и Вы поженитесь. Парень будет родом из далеких краев.
И проживете вы вместе долгую жизнь. Жить будете не богато, не бедно.
-Пап, а откуда ты знаешь?
Он отвечает:
- Это я вижу. И мать твоя скоро тоже умрет. А вам, нашим детям, жить придется до замужества очень тяжело. Старшая умрет раньше всех, и в жизни будет жить непросто. И остальным сестрам не очень повезет, но жить будут долго, не богато, не бедно, как все.
Я заплакала и говорю:
- Пап, зачем ты мне это все говоришь, страшно ведь.
-Чтобы знала. Не плачь, дочка, это все будет нескоро. У нашего поколения была война, бедность, разруха. Вы- то, по сравнению с нашим поколением, будете жить хорошо, у каждого квартира, и свое все: одежда, мебель, чего и у нас не было.
Хорошо будет жить много лет, а потом тоже трудно придется.
-Пап, а отчего потом трудно?
Но отец замолчал.
А я все плакала и семенила за его большими шагами.
Потом он остановился и сказал:
- Вчера был в деревне нашей родной. Разговаривал со своей матерью, твоей бабушкой, и братьями. Просил, чтобы они вас не забывали, помогали, по мере возможности. Мамаша, твоя бабушка, скоро умрет, года через два.
Я опять заплакала, жаль бабушку.
Через некоторое время лес стал редеть, и вскоре на горизонте появился красивый город с высокими домами. Улицы - в аллеях, березовых, липовых, рябиновых и калиновых. На улицах чистота. Машин бегает очень мало, только легковые.
-Вот вы, сестры, все будете жить в этих домах, в этом городе.
И вдруг он стал подниматься, стоя солдатиком, к небу. Крикнул мне:
- Прощай, дочка!
Сел на ближайшее облако и быстро умчался вдаль.
Я проснулась. Лежу на железной кровати, а рядом стоит мама и спрашивает:
- Дочка, ты очень часто плакала во сне, плохой сон приснился?
Я ответила:
- Очень.
Мама продолжила:
- Хозяин дачи приехал.
И тут я увидела мужчину лет сорока, хорошо одетого, сидящего на табуретке у окна.
-Здравствуйте, - сказала я.
-Доброе утро, - с улыбкой ответил он.
Потом я узнала, что он доктор, хирург, профессор Аникин. Приехал на свою дачу, посмотреть, цела - ли она. А тут мы живем, нас сюда райсовет поселил. Да и других жителей Истры – тоже по другим дачам расселил, кому негде было жить, ведь все дома сожжены были фашистами.
Когда мы привыкли друг к другу, я показала доктору свою руку, на которой был странный бугорок, недавно образовавшийся. Я сказала, что этот бугорок иногда ноет, болит.
Доктор осмотрел мою руку, потрогал двумя пальцами желвак и стал надавливать на него и растирать. На следующий день повторил ту же процедуру.
Потом сходил к коменданту дач и попросил нас куда-нибудь переселить, так как он хочет заняться ремонтом дачи. Через день доктор Аникин опять подавил мне бугорок на руке, и он распался. И следа от него не осталось.
Скоро нашу семью перевезли в другой домик и там по распоряжению хозяина дачи нам выделили небольшую комнатку, в которой мы прожили до весны 1943года. Мы с сестрой с мая 1942 года работали в совхозе «Овощетрест». Ходили на работу и с работы пешком. Это далеко - от дач НИЛ до монастыря.
А сон мой был таким явственным, словно я с отцом шла и разговаривала как с живым. Вот такую историю из своей жизни вспомнила.