Никогда не думал, что слово из четырех букв примет для меня более ругательный смысл, чем из трех. Но…
Банальная простуда, три дня на больничной койке, анализ крови и… приговор.
СПИД – не диагноз. СПИД – это приговор. Без суда, без преступления, только жертва.
Хотя, нет. В моем случае преступник и жертва – в одном лице. Удлиненное лицо эфиопской красавицы-практикантки шоколадного цвета теперь будет сниться мне до конца жизни. Как я позже узнал, в списке заразившихся числились еще пять сотрудников нашего института. Шоколадка оказалась с горчинкой.
Первая самоспасательная мысль – ошибка в анализе. Три повторных и эту слабенькую ниточку, соединяющую жизнь с удовольствиями, разорвали.
Время от времени ловил себя на выборе наиболее безболезненного способа покончить с этой поганой жизнью. Потом, при более здравом размышлении, признавал, что была она у меня не такой уж мерзкой. Тогда начинал жалеть себя и искать оправдания случившегося позора.
Первым делом перестал бриться, так как не мог видеть в зеркале свою ухоженную кучерявую мордашку, которой позавидовал бы сам Христос. Успокаивало одно, что умру в возрасте бога. Хоть что-то возвышенное и оправдывающее предыдущую мелочную суету.
Стал подбивать итоги. Почему-то набралась уйма срочных недоделанных дел.
Придется сортировать. Все не успеть. Первым делом уволился с работы и снял деньги со всех счетов. Мысленно похвалил себя, что десять лет потратил на диссертации и не успел жениться.
Когда дошла очередь до альбомов, наткнулся на фото Упыря – Витьки Тараканова.
Его дивную физиономию мы рассылали в институте приставучим девушкам на настойчивые просьбы прислать фото. Повторных прошений не приходило. Витькина вампирско-жабья улыбка на бугристом лице с бесформенным носом действовала безотказно.
Но мы его любили и ценили. За вселенскую доброту и ум. Я перевернул фото. Четыре зачеркнутых телефона. Позвонил по пятому.
- А Витя сейчас в Бурятии. Запишите адрес. Да, у него там частная клиника. Да, практикует, как терапевт.
Ответила его мама. Я задумался. А что скажет Витек? Ему бы точно поверил. Вдруг все-таки ошибка? Как специалист, мог привести сотни случаев неправильных диагностик. Гнули к земле результаты повторных анализов и убежденность в неотвратимости быстрого конца из-за отсутствия лекарств.
Ехать – не ехать? Червяк сомнений грыз меня неделю. Ехать!
Что-то не похож этот домик на частную клинику. Да и вывески никакой нет.
Появившийся в окне на мой стук ужастик все же опроверг сомнения. Рот Виктора растянулся в вампирской улыбке, когда я непроизвольно отшатнулся от стекла.
Прошедшие тридцать лет ничуть не украсили его. Скорее – наоборот. Угощал он меня отменными пирогами с рыбой. А пили – нечто дымящееся, по цвету напоминающее болотную жижу. Да и по вкусу тоже. Виктор сказал, что это самогон «Пятигрибовский», по его личному рецепту из лечебных местных грибов. Приходилось верить на слово.
- СПИД, говоришь, подхватил? И как?
- Зуб лечил, - хвалиться любовной победой над эфиопской врачихой, приведшей к полному поражению, что-то не хотелось.
Но и особо не соврал, ибо в переводе с арабского «зуб» как раз и означал тот самый ведущий за собой в атаку орган.
- Это да. Это и у нашего зубодера два раза было. Приходили, жаловались.
Как ни странно, после грибного зелья голова на утро была ясная и хотелось жить. Как никогда. Анализы Виктор делал сам. Меня отослал побродить в березовую рощу.
- Будем тебя лечить, - его слова после обеда меня придавили.
Значит, все-таки я болен…
Чай с местными травами плеснулся из деревянной плошки на кружевную скатерть. Поднять глаза от расползавшегося коричневого пятна не было никаких сил.
- Есть у меня для тебя кое-что. Помнишь, про нашего зубника тебе рассказывал. Двоих он СПИДом заразил. Ничего, живут. И еще как. Лет пять уже.
- Ты вылечил? Как? Ведь лекарств…
- А я и не говорил, что вылечил их. Я же сказал, что не болеют. И не будут болеть. Это разные вещи.
- Вить, что-то я тебя не понимаю…
- Слышал про арменикум?
- Да, но там темная какая-то история, непонятная.
- Истину глаголишь! А я вот в ней разобрался.
Если бы я не знал друга, ни за что бы не поверил. Но я его знал.
- И что?
- А то, что наука права – лекарств от вирусов нет. Это все равно, что лекарство от человека. Мы – тоже вирус. Вернее, вирусы, сотни, встроены в наши клетки. Но они спят. Иногда, как при раке, пробуждаются. При раке, например, начинается непроизвольное деление клеток, при СПИДе – нарушается иммунитет. Организм перестает бороться с болезнями.
- Это я знаю, Вить, хотя и писал диссертации по нормализации кишечной микрофлоры. Там бактерии, а здесь – вирусы. Где язык, и где Киев. И что же ты предлагаешь делать? Ты открыл что-то новое? Верится с трудом. Ведь сотни институтов по всему миру ни на шаг вперед не продвинулись.
- Убить целенаправленно проникшие в клетку вирусы – невозможно, не убив саму клетку. Убивая клетки – убьем и человека.
- И какой же выход?
- Есть вирусы активные, а есть спящие. Только активные приносят вред. А значит, надо их усыпить, лишить активности.
- И ты знаешь, как это сделать?
- Я не знаю. А вот Вампик знает, - Витек тихо свистнул.
Откуда-то сверху на его плечо порхнула птичка и завертела головкой. Приглядевшись, я понял, что это летучая мышь. С мордашкой, как у гремлинов. Нет, все же больше она похожа на Виктора. Но вслух я это не сказал.
- Почему Вампик? Вампир, что ли?
- Да. Кровососущая мышка из Перу. На чердаке у меня уже целая стая живет. Друг-археолог привез мне парочку пять лет назад, когда я заинтересовался арменикумом. Очень, кстати, умные мышки. Быстро плодятся и совсем ручные стали. Понравился им местный климат.
- И причем здесь СПИД?
- Вот и я тогда так думал. Почему эти мышки переносят вирус бешенства, а сами – не болеют? Секрет в особых веществах, вырабатываемых клетками летучих мышей. Клетки при попадании в них чужеродного вируса просто его усыпляют. Не убивают, но и не дают размножаться. Я заразил Вампика СПИДом от двух жертв нашего зубодера, а потом сделал им уколы вытяжкой из крови мышки. Как оказалось, достаточно одного укола в год. Вытяжку в честь Вампика назвал вампирикум.
- Ты утверждаешь, что я излечусь от СПИДа, если сделаю укол?
- Нет, от вируса ты не избавишься. Проба на ВИЧ у тебя теперь до конца жизни будет положительной. Но болеть СПИДом ты не будешь. То есть, спящий вирус не сможет подавить защитную реакцию организма.
Укол он мне сделал на следующий день.
- Должен тебя разочаровать,- ответил он на мой испытующий взгляд на шприц. - Дать тебе с собой эту вытяжку я не могу. Она действует только свежая.
- А-а-а…
- А если я умру? - он расхохотался. – Только что прощался с жизнью, а теперь собрался меня пережить? Да не бойся. Своим методикам я уже обучил несколько десятков терапевтов. В основном – местных. Приедешь – сделают тебе укол. Бесплатно.
- А другим?
- А остальным – за плату. И чем богаче клиент – тем больше. Аппаратура для подготовки вытяжки и ее очистки требует больших вложений.
- И много их?
- Клиентов? Нет. О своем открытии я никаких открытых заявлений не делал.
- Почему? Ведь в мире столько больных…
- А почему уже столько лет не пишут об арменикуме? Вот и я тоже жить хочу. Пока у меня сотни клиентов – я не опасен фармацевтическим гигантам. А им сейчас, на данном этапе, невыгодно производить лекарство, даже если оно есть. Их больше привлекают миллиарды инвестиций на разработку бесполезных вакцин. Вот, когда этот денежный поток иссякнет, тогда появится и лекарство.
- Парадокс. Чем больше тратят денег на разработку – тем дольше надо ждать результата?
- Это не парадокс. Так сейчас везде. Возьми те же автомобили. Ты думаешь, нет альтернативных видов топлива или принципиально новых средств передвижения?
Всю дорогу домой я составлял список своих знакомых, больных СПИДом. И поглядывал на подаренное фото, где, как братья-близняшки, красовались Виктор с Вампиком.
Не в красоте счастье.
В уме и доброте…