Глава 24.2. СТОЛИЦА.
Ученики сидели в кабинете Жуликова. Кабинет был поменьше и победнее, чем у Кепкина, но тоже неплох.
— Пётр Николаевич! — обратился к Жуликову Папа, — А зачем вообще затеяли реформу ЖКХ? Какой в ней смысл?
— Что за жизнь без реформы? — удивился Жуликов.
— Да я не про это. Раньше ведь тоже коммунальщики работали. И, не сказать, что хуже чем теперь.
— Он хочет понять, — пояснил Карпыч, — с какой целью затеяна реформа. Например, реформа армии проводилась для полного уничтожения оборонного щита страны, реформа энергетического комплекса — для передачи всех энергетических мощностей страны иностранным хозяевам, пенсионная реформа — просто денег украсть и стариков уничтожить… А реформа ЖКХ с какой целью затеяна?
— А-а-а… — наконец понял Жуликов. — Реформа ЖКХ очень многогранна!.. Главная задача реформы — это перераспределение собственности. Население получило возможность приватизировать своё жильё, стать собственниками. Вот они и стали… И теперь, в рамках реформы, необходимо отобрать у них эту собственность и поделить между заинтересованными лицами. При помощи реформы мы поднимаем цены на обслуживание и содержание жилья. Собственник не сможет платить за его содержание и за долги передаёт свою квартиру нам. Мы его квартиру реализуем и получаем хороший доход. Наша задача сделать этот процесс массовым.
— Вот теперь понятно! — сказал Карпыч, — Жильё — это единственный на сегодняшний день большой кусок собственности, который пока принадлежит населению. Его ещё не поделили богатые люди!.. Правильно Шулер говорит: «Собственников не должно быть много.». И как идёт процесс?
— Если честно, тяжело идёт!.. — вздохнул Жуликов. — Мы предлагали более простые способы реформы. Например, увеличение налога на собственников жилья: сделать налог в размере ста процентов в год от рыночной стоимости. Сразу все из своих квартир вылетят. Но руководство не поддержало: «Народ не поймёт. Могут за вилы взяться, когда их последнего лишат.». А я так не думаю: наш народ очень спокойный и мирный, не такое терпел и ещё потерпит!.. Но приходится идти самым тяжёлым путём — выселять собственников за долги. Начинается колготня: суды, приставы, крик, визг…
— А каким образом вы поднимаете стоимость обслуживания? — спросил Папа. — В ЖЭКах работают дворники, сантехники… Тут не обманешь. Не оформишь же в одном ЖЭКе тысячу дворников и миллион сантехников! Как деньги-то списывать?
— В ЖЭКах сантехники и дворники давно не работают: это старая порочная тоталитарная система — там действительно всё было прозрачно. Сейчас выстроена новая, более прогрессивная демократическая система. Деньги от населения попадают непосредственно в ЖЭК, который обслуживает конкретную территорию и дома. Раньше в штате состояли дворники, сантехники, плотники, электрики и прочие рабочие, которые получали фиксированную заработную плату за свою работу. Теперь всё по-другому. На каждый вид работ существует подрядная организация: сантехническая, по уборке мусора, ремонту дворов, высадке цветочков, покраске заборов и заборчиков… В каждом ЖЭКе несколько десятков подрядных организаций которые и выполняют всю работу — ЖЭК только контролирует их и перечисляет им деньги.
— Где же они берут столько организаций? — удивился Папа.
— Они их не берут, они их делают сами.
— Как это?
— Очень просто! — ответил Жуликов. — Поскольку начальник ЖЭКа головой отвечает за своих подрядчиков и перечисленные им деньги, то все они назначаются из друзей или родственников начальника. Даже если родственник, какой-нибудь Харев, из дальней глухой деревни с неполным среднем образованием, и он с лёгкостью справится с порученной ему работой. Зарегистрировать фирму и получить лицензию не составляет труда. Начальник ЖЭКа обеспечивает постоянным заказом и финансированием. Он же и принимает работу.
— А как же тендеры? Ведь фирма должна выиграть тендер, — удивился Папа. Жуликов с недоверием на него посмотрел. «В администрации президента идиотов не бывает! — подумал он. — Что ему отвечать-то?».
— Тендеры проводят наши же структуры, — пояснил он, — списки фирм-победителей предоставляют заказчики, в данном случае, ЖЭКи, по согласованию с районной управой. Посторонних организаций в этой цепочке быть не должно, иначе кто за них будет отвечать? А если они откажутся возвращать деньги, как тогда?
— Какие деньги? — удивился Папа, — Разве они не выполняют работу на полученные деньги?
— Вы меня разыгрываете? — улыбнулся Жуликов. — Я же объяснял уже, что население платит за услуги ЖЭКам около восьмидесяти процентов. А реальная себестоимость этих услуг — порядка десяти. Ещё двадцать процентов доплаты из городского бюджета — мы же говорим, что денег на коммуналку не хватает. Вот эту разницу они и должны возвращать! — Жуликов посмотрел на Папу и понял, что объяснить надо подробнее.— Давайте на цифрах… Начальник ЖЭКа получил за содержание дома сто рублей. Я говорю условно, и цифры тоже условные — так проще считать…
— Пардонтий. Почему сто? — спросил Карпыч. — Удобнее считать, если восемьдесят. Сами говорите, что с жильцов берёте восемьдесят процентов.
— Так ещё же городской бюджет доплачивает. Мы же не стопроцентную оплату с жильцов берём. Восемьдесят — жильцы, двадцать — бюджет! — он опять посмотрел на Папу — понял ли, и продолжил, — Эти деньги, за минусом маленького процента на содержание ЖЭКа, перечисляются на счёт подрядных организаций, которые будут обслуживать дом, включая поставщиков воды, электроэнергии и т.п. А реальная стоимость обслуживания — десять рублей! — он опять посмотрел на Папу.
— Излагай, Жуликов, излагай! — сказал Карпыч.
— Разница составляет девяносто рублей. Вот эту разницу и должны вернуть подрядчики начальнику ЖЭКа. Начальник оставляет у себя свою оговоренную долю и передаёт деньги дальше. Так они доходят до меня, а я несу их Кепкину. И так по всем видам работ. За это и отвечает головой начальник ЖЭКа. И начальник ДЭЗа. И глава Управы. И я отвечаю головой перед Кепкиным, что принесу ему эту разницу. Иначе грош мне цена, как руководителю комплекса. Вот поэтому у нас и нет случайных людей. Очень просто. Всё понятно?
— Понятно… — сказал Папа. — Только что-то маловато работа стоит. Десять рублей!
— Это, Миш, в процентном соотношении… — сказал Карпыч.
— Если вас интересуют реальные цифры, можете взять городской бюджет, он опубликован, да перемножить… Хотя проценты тоже меняются в зависимости от вида работ, могут быть больше, или меньше…
— А подрядчикам-то этой десятки хватает? — спросил Карпыч.
— За глаза! — ответил Жуликов. — Хотя и они экономят.
— Каким образом? — спросил Папа.
— Практически все работы выполняются силами азиатов. Их сейчас обучили даже интеллектуальным профессиям: сантехник, электрик, водитель… Это теперь делают азиаты.
— Пардонтий. Так их же ловят все: милиция, миграционная служба…
— Наших азиатов не ловят. Мы эти вопросы решаем на городском уровне: сразу отдаём деньги в заинтересованные службы, которые их ловят, и наших уже не трогают. Одел азиат ЖЭКовскую тужурку, жёлтая такая с надписью на спине, и его никто не тронет. За водителей даём аванс гаишному начальству… Живут азиаты в подвалах, мусоропроводах, на чердаках, едят мало, права не качают… Соответственно, и зарплата у них копеечная. Далее… Экономия на материалах: применяется дешёвые, некачественные материалы — чем дешевле тем лучше… При покраске лестничных маршей, например, используется несертифицированная краска, шпаклёвка… В масштабах города это приличная экономия…
— Там же люди ходят по лестницам! — сказал Папа. — Вдруг у этой краски выделения вредные, или ещё что!
— В целях экономии покраску производят в один слой, тут вреда здоровью не нанесёшь… И красят не все этажи, а, как правило, только первый: тоже в целях экономии бюджетных денег.
— А вдруг проверка придёт?! — удивился Папа. — Что тогда делать?
— Проверка выше первого этажа не ходит. Тем более, что проверяет начальник ЖЭКа, реже управа… И так по всем видам работ. Начальник одного ЖЭКа на протяжении десяти лет ежегодно оплачивал прокладку и ремонт дворовой тепломагистрали, а это не покраска лестничных маршей — там совсем другие деньги. И не делился, сволочь. На одиннадцатый год труба всё-таки лопнула. Причём, зимой. Тут-то всё и выяснилось… Бывают в наших рядах и такие!
— Расстреляли? — сочувственно спросил Карпыч.
— Что вы? — испугался Жуликов. — Всё отняли и уволили. Бюджетные деньги надо экономить…
— Пардонтий. Какая разница, бюджетные они, или нет?! Всё равно по карманам расходятся…
— Не важно. Раз деньги из городского бюджета, их надо экономить!..
— Молодцы. Хорошая у вас эффективность!.. — сказал Карпыч.
— Пока не жалуемся, хотя Кепкин торопит. Пора переходить на стопроцентную оплату услуг населением.
— А вот, например, счётчики воды. Вообще, приборы учёта. Если их все поставят, что тогда делать? Сейчас-то люди платят намного больше, чем потребляют. Как тогда с этой бедой бороться?!
— Подумаешь… беда… — брезгливо сказал Жуликов, — Тарифы поднимем, и нет беды — сплошная радость!..
— Я, как-то приехал к знакомому гаишнику техосмотр проставить и начал его пугать. Тогда слух прошёл, что и старые машины на техосмотр не каждый год надо будет гонять, а раз в два года. Говорю ему: «Вот ты сейчас за техосмотр сто баксов берёшь, а если его через два года надо будет делать?! Разоришься ведь. В два раза твои доходы упадут.». Знаете, что он мне ответил?
— Это очевидно! — сказал Жуликов, — Сказал, что будет тогда не по сто, а по триста брать. Что же ему остаётся делать?
— Вот что значит — человек на своём месте! — похвалил Карпыч Жуликова, — Вы даже цифру точно угадали… В ГАИ раньше не работали?
— С реформой всё понятно… — перебил его Папа. — А транспорт тоже в Вашем подчинении? Метро?
— В моём… — ответил Жуликов. — Что вас интересует по транспорту?
— Не то, чтобы конкретно что-то… Просто интересно. Вспоминали тут советское время, когда общественный транспорт тоже неважно работал, но хоть цены были копеечные.
— А Вы что, на метро ездите? — удивился Жуликов. — Как специалист могу посоветовать: не надо на метро ездить. Это очень опасно. Если с поездом ничего не случится, так уж точно эскалатор под вами порвётся. Настоятельно советую — не надо на метро ездить. А транспорт? Так же как и везде — как я вам только что рассказывал… Деньги тратятся огромные. Себестоимость копеечная, всё делают некачественно, обслуживают технику плохо — схема одна и та же. Только осталось обучить азиатов на машинистов электропоезда — но пока не получается…
— Тут по телевизору показывали забастовку в Лондонском метро, — сказал Карпыч. — Из двенадцати линий работают только три — остальные бастуют. Шум, крик: город встал, жители в панике, невозможно пользоваться метро, поскольку линии перегружены. Ну и показали, как наш журналист едет в этом перегруженном метро… — Карпыч посмотрел на Жуликова, — Вы то сами давно в метро были?
— Недавно был, новую станцию открывали…
— Так вот! — продолжил Карпыч, — Если бы у нас метро, особенно в час пик, работало так же, как у них в забастовку, наши пассажиры были бы счастливы.
— Спасибо Вам за рассказ, — сказал Папа, — очень Вам благодарны.
— И мы ещё хотели Вас попросить… — вставил Карпыч, — Сегодня в нашем районе, где я живу, встреча главы управы с жителями. Хотелось бы с ним побеседовать, с главой управы. Могли бы Вы помочь?
— Конечно! — сказал Жуликов. — Я позвоню префекту и всё решу. Подойдёте на встречу, скажете, что от меня, его уже предупредят…
Департамент, которым руководил Ёсич, находился недалеко от мэрии. Ученики шли по центральной улице в сторону Кремля.
— И как тебе Кепкин? — спросил Карпыч у Папы. — Хорош?
— Знаешь, Вить, не хочу ничего говорить: очень тяжёлое впечатление… Мне вот интересно: совесть, вообще, у него есть? И у таких, как он?
— Ху из ит? — насмешливо, на английский манер переспросил Карпыч, — Ху из ит, «совэст»? Совесть у него чистая. Ни разу ещё ей не пользовался…
— Хорошо, давай потом обсудим, что-то мне и смеяться не хочется. Где этот департамент Ёсинский? Как его? Градоразграбления и воровской политики!
— Скоро уже… Я раньше тут часто бывал. Ещё немного вниз спустимся, свернём направо, тут и департамент. А перед Ёсиным кабинетом стоит трибуна, а в ней жирный мент живёт, ещё толще хозяина… Боятся они за свою шкуру. В доме шесть этажей, а лифты только до пятого ездят.
— Почему?
— Весь шестой этаж Кепкинская жена занимает. Бизнес делает.
Папа вздохнул. Они свернули в переулок. Навстречу им шла молодая девушка. Обуви на ней не было, шла босиком, платье до пояса расстегнуто, так, что грудь вываливалась наружу, в руке она держала бутылку водки и периодически из неё отпивала. Девушка слегка покачивалась, но было видно, что ей хорошо. Изредка она посылала на три буквы прохожих, причём исключительно мужчин. Не миновала эта доля и учеников. Карпыч вскрикнул: «Пардонтий!» и с трудом увернулся от бутылки, которой девушка намеривалась треснуть его по голове:
— Одно из двух, Миш: или она Машу Абратову начиталась, или посмотрела программу «Я сама!».
Наконец они благополучно добрались до своей цели. Показав на входе удостоверения, поднялись на второй этаж. Около кабинета Ёсича трибуны не оказалось, но жирный мент присутствовал.
— Трибуну, наверное, на какое-нибудь мероприятие забрали… — сказал Карпыч и обратился к менту:
— Нас ждут!
Мент поинтересовался, кто они такие, сходил в кабинет на доклад и уважительно раскрыл перед ними дверь. Ученики вошли. Кабинет был огромный. В глубине сидел Ёсич, несмотря на свою корпусную фигуру, издалека он казался не таким грузным.
— Проходите, пожалуйста. Присаживайтесь! — сказал он привставая, — Я уж, с вашего разрешения, буду за своим столом сидеть: так удобнее. А вы садитесь напротив.
Когда ученики расселись, Ёсич продолжил:
— Жора мне всё рассказал, и я полностью вас поддерживаю. Давно надо браться за Зевсова, ёклмн. Он, хоть и не так давно у власти, как мы, но такого наглого воровства я ещё не видел. За несколько лет всю землю продал. Как только приняли закон о частной собственности, он чуть с ума не сошёл, ёклмн… Ладно земля… Торгуй на здоровье, если захапал, ёклмн… Занимайся тем, что умеешь. Но строитель-то из него, как из говна пуля. Я же предлагал: «Давай мы тебе строить будем. Сам же не умеешь. У меня и мощности, и деньги…». Нет. Упёрся, как баран: «Всё моё! Я тут хозяин, сам и строить буду.». А я только помочь хотел… «Знаем мы твою помощь… — подумал Карпыч, — С тобой свяжешься, сразу на паперть попадёшь.».
— Я слышал, — сказал Папа, — что Вы очень добрый и отзывчивый человек. Поскольку Зевсов последнее время активно занимается строительством, как и Вы, мы бы хотели услышать, как работает строительная отрасль: как организованна, как функционирует… Ведь организация, наверняка, одинаковая, что у Вас, что у Зевсова. Говорят, что по вводу жилья он Вас уже переплюнул.
— Переплюнул, ёклмн! — разгорячился Ёсич, — Ещё бы не переплюнул. Если бы у меня было столько земли, сколько у него, я бы в сто раз больше построил… А стройкой он начал заниматься, потому что больше нечем: землю-то он уже всю продал, собака. Земля осталась только в отдалённых районах области. Ближней-то земли уже нет. Вот он и строит, ёклмн… — Ёсич задумался, — А строительной отрасли, про которую Вы спрашивали, больше нет.
— Как? — удивился Папа, — Вся Москва в строительных кранах. Не город, а стройплощадка.
— Так это не стройка, это бизнес! — грустно ответил Ёсич. — Строительная отрасль была при тоталитарном режиме…
— Тогда расскажите про строительный бизнес.
— А что про стройку рассказывать? Стройка, как стройка: всё просто, ёклмн… Это при комуняках ничего нельзя было ни продать, ни купить. Теперь всё можно. Квартиры, офисы, склады: любая недвижимость в столице пользуется огромным спросом. Цены на неё растут с каждым часом. Из покупателей очередь стоит, ёклмн…
— Это точно… — встрял Карпыч, — Наворует чиновник где-нибудь в маленьком городке денег… Что он первым делом для своего самоутверждения и придания себе значимости делает? Покупает квартиру в столице. И таких море…
— Вот мы и строим, деньги зарабатываем, ёклмн… — продолжил Ёсич. — Если люди хотят покупать, значит мы должны им продавать. Очень много жилья покупают горцы. И не только жилья. Мне за это даже орден обещали: «За дружбу между народами».
— Пардонтий. А москвичи? Вы же всё время говорите: «Всё для москвичей.».
— А что москвичи? Есть деньги — покупай квартиру, нет денег — так живи, ёклмн… Под мостом. Или убирайся из города — ищи себе место по доходам. Об этом недавно и в Правительстве говорили: лупоглазый, ёклмн, такой… Не помню, как его фамилия. Очередь на бесплатное жильё практически заморожена, дураков нет бесплатно квартиры раздавать!... А кто квартиры купил, они теперь тоже москвичи, ёклмн… Вот про них я и говорю!.. О них и забочусь.
— Я про очередь читал… — сказал Карпыч, — Такого напридумывали. Теперь в эту очередь не только не встанешь, близко к ней не подойдёшь, ёклмн…
— Ну, а как это всё делается-то? — спросил Папа, — Какой механизм в строительстве?
— Подбирается участок земли в городе, и с инвестором заключается инвестиционный контракт. В нём всё и указывается: что строить, где, сколько площадей инвестору, сколько городу… Дальше идут согласования и начинается строительство. Потом наши риэлтерские фирмы всё это продают. Получаем деньги. Вот и всё, очень просто…
— Давайте подробнее разберёмся… — попросил Папа. — Как подбирается участок? Ведь это очень ответственное дело. Нельзя нарушить архитектурный облик, экологию, удобство других жителей…
— Да можно нарушить, ёклмн… — лениво ответил Ёсич. — Единственный критерий подбора участка, это как быстро и выгодно наши риэлторы всё продадут, что мы там построили. Всё остальное ерунда… Ёклмн…
Тут необходимо отметить, что Ёсич был страшным матерщинником. Он не ругался матом, он в нём жил. На совещаниях, на заседаниях, независимо от того, присутствовали ли там женщины, или нет, Ёсич откровенно матерился. Ещё у него была одна особенность, оставшаяся от тоталитарных времён, когда он тоже был руководителем: быстро наливаться кровью. Чуть что не по нему, и Ёсич становился красным, как знамя Советского союза, стоящее за ним. После этого начинался разгон. Поэтому ему приходилось тяжко на официальных мероприятиях, на встречах с начальством и на телевидении. Приходилось себя сдерживать. Он предпочитал отмалчиваться и говорить короткими фразами. Когда Ёсич выступал на телевидении, складывалось впечатление, что перед вами не строительная акула, пожирающая всё вокруг, а пожилой, уставший от работы человек, скромно одетый, тихий…
— Пардонтий! Но ведь Москва древний город. Сложившаяся веками архитектурная застройка, которую надо сохранять. Ведь никому не придёт в голову снести Колизей в Риме и построить там элитный жилой квартал с казино посередине. Хотя там строительная мафия не хуже нашей!.. И не строительная тоже!..
— Вы телевизора насмотрелись. Итальянцы придурки!... — как всегда лениво, ответил Ёсич, — Там бандиты — говно. Строители — говно. Да и Колизей ихний — тоже говно! Ёклмн!.. Если мне Кепкин прикажет, я такой Колизей построю!..
— Иногда идёшь по городу, — сказал Папа, — и не понимаешь, где находишься: то небоскрёб рядом, то какой-нибудь маленький старый домик, церквушка, как грибок под ёлкой… Не видно её совсем. Прямо теряешься — не узнать столицу. Такое смешение… Не то, что архитектурный стиль, скорее полное его отсутствие. Эклектика какая-то.
— Это, Миш, такой новый архитектурный стиль: баксэклектика! Не важно как выглядит, главное получить прибыль!..
— Правильно. Главное прибыль! — довольно сказал Ёсич, — Ёклмн…
— А разве у Вас нет архитекторов, специалистов? — спросил Папа, — Которые могли бы подсказать, посоветовать… Где строить, что строить.
— А что мне подсказывать? Я и сам знаю. Строить надо больше и выше, чтобы было много квадратных метров. А архитекторов у меня полно. Целый комитет. Очень хорошие и грамотные специалисты. Что хочешь обоснуют: хоть небоскрёб в исторической застройке. Всё с точки зрения архитектурной науки, грамотно, не моргнув глазом… «Вот так, — подумал Карпыч, — не моргнув глазом, эти архитекторы весь город и уничтожили…».
— Пардонтий. Ваш главный архитектор когда врёт по телевизору, сильно нервничает: неестественно вращает глазами, слегка заикается и потеет. Это видно невооружённым взглядом…
— Но специалист он первоклассный. А уверенно врать научится, ёклмн… Попробуйте-ка запроектировать большой элитный дом в старом московском дворике. Там собакам-то тесно гулять. А он проектирует. И грамотно обосновывает!..
— По-моему Кепкин запретил точечную застройку! — сказал Папа, — И Вы это подтвердили.
— Было, ёклмн… Я против точечной застройки. Но давайте внесём ясность в этот вопрос. Разве строительство жилого дома, где бы он не был построен, можно назвать точечной застройкой? Конечно, нет! Любой дом предполагает какую-то площадь, иначе, что бы мы потом продавали? А что можно построить на точке?! Это смешно, ёклмн. Точечная застройка — большая глупость. И Кепкин об этом говорил. Вы, наверное, его неправильно поняли… Некоторые жлобствующие, ёклмн, жители, этого не понимают. Не хотят поступиться своим двором, светом в окошке. Но мы же делаем всё это ради москвичей. Ради будущих москвичей, которые потом купят квартиры в этом доме, ёклмн… Для нас, властей, это не какие-то непонятные граждане, это конкретные люди: какой-нибудь дядя Армен, или Зураб, или пожилая тётя Ханум, которая будет сидеть в московском дворике на лавочке и следить за своими внуками… «В количестве двадцати человечков.» — подумал Карпыч.
— Раньше, правда, в наших двориках сидели дядя Миша, бабушка Таня… Но это тоже правильно! — грустно сказал Папа, вспоминая про План. — Даже похвально…
— Иногда доходит до того, что жители не хотят выезжать из аварийных домов!.. Устраивают демонстрации и пикеты. Особенно часто это бывает в Центральном округе, ёклмн… Невозможно понять, почему они так держатся за этот центр? Плохая экология, дорогие магазины…
— А по каким критериям определяется, аварийный дом, или нет? — спросил Папа.
— По экономическим, конечно. В Центральном округе, например, все дома аварийные. Если они ещё не прошли стадию реставрации и продажи. В центре жильё очень дорогое. Супер дорогое, ёклмн. Берём, например, старинный особнячок. Отселяем жителей в роскошные квартиры на окраине города — там экология лучше, и реставрируем… Оставляем только фасадную стену, если она не рухнет в процессе реставрации, и строим особняк заново, ёклмн: с хорошей планировкой, из современных материалов, очень качественно… Тогда можно и продать хорошо. А если жлобствующие жители уже совсем не хотят выезжать, то для этого у нас есть специальный ликвидационный отдел, ёклмн…
— Неужели убиваете? — испугался Папа.
— Что Вы… Я строитель, ёклмн, а не убийца. Ликвидаторы осуществляют поджоги домов, подлежащих реконструкции. Когда дом сгорел, демонстрации уже поздно устраивать. Очень, кстати, удобно. Не надо мусор вывозить, ёклмн… Ещё ликвидаторы, если надо, повреждают коммуникации, уничтожают парки и скверы, подлежащие застройке. Ликвидационный отдел тесно сотрудничает с пожарными подразделениями, спасателями: вовремя о поджоге не сообщишь — потушат ещё случайно, ёклмн…
— Ну, пожары понятно! — сказал Папа. — А скверы-то как ликвидируют?
— За скверы и парки население тоже борется. Точно не знаю, ликвидируют как-то, ёклмн… Поливают какой-то дрянью, и деревья быстро погибают. Но самый лучший и современный метод отселения — это волновой. В исторической застройке возводится или реставрируется большой дом. Под ним, естественно, строится несколько подземных этажей, ёклмн: гаражи, склады… Метров на двадцать вглубь, не меньше: меньше наши архитекторы сейчас не проектируют. И вся грунтовая вода, которую вытеснил этот огромный подвал, начинает размывать фундаменты соседних стареньких домиков. Причём, при строительстве большого дома старенькие домики ходят ходуном, трескаются, лопаются, ёклмн… А тут их ещё и снизу подмывает. Таким образом, за короткое время, естественным путём они приходят в аварийное состояние и подлежат сносу. Из таких домов жители или находящиеся там организации сами просят скорее их отселить хоть куда. Мы с Кепкиным, конечно, идём им навстречу, отселяем на окраину города в хорошие районы и сносим это старьё. На освободившемся месте опять строим большой дом, ёклмн…, и цикл повторяется. Очень эффективный и современный метод — «волновая застройка Ёсича»! Недавно приезжало начальство из северной столицы: интересовались моим методом. Они тоже собираются застраивать историческую часть города, остановились на моём волновом методе!.. Будут в самом центре города строить огромный небоскрёб, ёклмн…
— Да… — грустно сказал Папа. — Действительно эффективный метод.
— И вообще… — продолжил Ёсич, — Подземное строительство — это огромный пласт работы. Строить надо глубже и глубже.
— А археологи не ругаются? Ведь Вы им совсем работы не оставляете…
— Есть отдельные крикуны, но, в целом, народ понимающий. Мы ведь всё с ними согласовываем. Невредные и берут недорого, ёклмн…
— Хорошо, — сказал Папа, — с участками под строительство понятно. Дальше у нас идут инвесторы. А откуда они берутся, эти инвесторы? Сами что ли приходят?
— Поскольку строительство в городе очень выгодно, инвестируем, как правило, мы сами…
— Город?
— При чём тут город?! Заключаем инвестконтракты только на наши частные фирмы. Они и вкладывают деньги в строительство. Бывает, что перепродаём инвестконтракт чужим фирмам. Но это очень дорого стоит. Город получает только часть прибыли, которая в контракте оговорена. А вот Зевсов, когда родиной торгует, в бюджет ни копейки не отдаёт.
— Пардонтий! В инвестконтрактах он тоже отчисления в бюджет предусматривает.
— Копеечные, всё налом берёт. А я про землю говорю: оформляет её бесплатно на свои частные подставные фирмы и перепродаёт потом. Вот в бюджет и не попадает ни копейки.
— Зато в карман хорошо попадает! — сказал Карпыч, — Знаете, как бы Маркс сейчас сформулировал свою знаменитую формулу товарно-денежных отношений? Товар — деньги — карман! Но ведь когда вы городскую собственность продаёте, в бюджет тоже мало попадает! В карман больше!
— Не могу знать… — лениво ответил Ёсич, — Я — строитель, давайте лучше про стройку говорить… — он посмотрел на Карпыча и обиженно добавил:
— У нас хоть что-то в бюджет попадает.
— Скажите, — разрядил обстановку Папа, — Что происходит дальше? Появилась фирма-инвестор — Ваша, или чья-то другая. Неважно. Какие дальнейшие действия?
— Дальше надо собирать всю разрешительную документацию. Только каждая бумажка денег стоит. Своей фирме мы делаем практически бесплатно, а чужакам приходится платить. За каждую подпись. Вот, например, подпись на ППМ — это Постановление Правительства Москвы, его Кепкин подписывает, стоит сейчас до ста долларов за квадратный метр! Нет денег — нет подписи…
— Если вы за год, — сказал Карпыч, — вводите по пять миллионов метров жилья, значит, за год, только на ППМах полмиллиарда долларов получается?
— Маловато, конечно… — не понял Карпыча Ёсич, — Но мы не только же жильё строим. Торгово-развлекательные центры, офисы, казино, склады… С них тоже прилично набегает. Чтобы начать строительство, таких бумажек надо не один десяток собрать. Хочешь строить — плати.
— А как устанавливаются эти расценки? — спросил Папа, — На ППМ, на согласования? Почему сто долларов, а не десять, или не триста?
— Нужно иметь строительное чутьё. Сделаешь триста — не будут платить и строить, сделаешь восемьдесят — денег недополучишь. Вообще-то уже пора поднимать, надо Жоре сказать. И цены на жильё в последнее время медленно растут.
—Что дальше?
— Дальше идёт проектирование…
— Весёлые картинки? — спросил Карпыч.
— Картинки-то весёлые, но проект тоже надо согласовывать. В проектировании главное — это согласования: архитекторы, археологи, пожарные, экологи, район, энергетики, экспертиза… Целая очередь — и все кушать хотят!
— И что характерно, — добавил Карпыч, — когда потом этот дом даёт трещину, в тюрьму никто не садится. Я как-то был в Вашем архитектурном управлении. Смотрю, бежит знакомый проектировщик, Иван Израилевич, у него своя проектная фирма: в мыле, из всех карманов пачки с баксами торчат. «Не меня ищешь? Израилевич!» — говорю. Он пришел проект многоэтажного гаража согласовывать. Он отвечает: «Проект этот, «Весёлые картинки», мои девочки за два дня нарисовали. Теперь бегаю третий месяц, согласовываю…».
— А потом, — пропустив мимо ушей реплику Карпыча, продолжил Ёсич, — начинается непосредственное строительство. Подбирается фирма-заказчик, фирма-генподрядчик, открывается финансирование…
— А как подбираются эти фирмы? — спросил Папа. — Тендер проводится?
— Вообще-то, крупные, значимые объекты мы предпочитаем строить своими фирмами — очень уж большая ответственность.
— И прибыль тоже… — подсказал Карпыч.
— Где есть большая ответственность, там обязательно большая прибыль. И Кепкинская жена сейчас очень много строит, и наши частные фирмы… Но, к сожалению, везде мы уже не успеваем, поэтому приходится часть объектов отдавать сторонним организациям. И тендеры, конечно, проводим, всё как положено. Тендер — это ещё одна демократическая процедура.
— А какие критерии при отборе победителя?
— Если тендер проходит между нашими фирмами, то просто распределяем по объёмам, кто, что будет строить, чтобы силёнок хватило. А если фирмы сторонние, тогда выбираем, кто предложит меньшую цену…
— Понятно, понятно… — сказал Папа. — Так дешевле для бюджета.
— При чём тут бюджет? — удивился Ёсич. — Если финансирование бюджетное, то цена не меняется. Например, надо построить стадион. Бюджет выделяет на эту стройку, для начала, сто рублей. Находим строителей, кто дешевле всего стадион построит. Допустим, за тридцать рублей. И отдаём этот подряд им.
— А оставшиеся семьдесят рублей куда?
— Это наша, честно заработанная прибыль. Кепкин потом распределяет её по личным счетам.
— А как же так считают-то? Если можно построить за тридцать, а выделяют сто?!
— Считать уметь надо, ёклмн! — ответил Ёсич, прищуриваясь.
— Я раньше занимался строительством, — сказал Карпыч, смущаясь, — не как Вы, конечно. В самом низу… Моя фирма как-то специализировалась на проведении и организации тендеров в Вашей структуре. Был однажды тендер на строительство кольцевой дороги в Москве: ни смет, ни документации, вообще ничего, кроме названий. «Участок дороги от улицы такой-то, до улицы такой-то…». Мы у начальства спрашиваем: «Как проводить-то? Нет ведь ни фига. Даже приблизительных цифр нет.». Начальство подумало и вынесло решение: «Кепкин приказал срочно провести тендеры. Пусть участники предоставят процент снижения сметной стоимости строительства в будущем.». Так и провели… — он посмотрел на Ёсича, — А по торгам и тендерам лучше делать так: давать участникам номер личного счёта, кто больше денег туда перечислит, тот и выиграл…
— Так это был тендер между нашими фирмами. Какая разница, что в условиях записано?! Объекты же распределили заранее.
— Скажите, — спросил Папа, — а применяются какие-то прогрессивные методы в строительстве? Новые технологии?
— Конечно, ёпрст… В обязательном порядке. Все прогрессивные методы и новые технологии направлены на одно — на получение максимальной прибыли.
— И что это за прогрессивные методы? Расскажите подробнее.
— Один из главных прогрессивных методов, который сильно снижает себестоимость строительства — это переход на "рабский труд", как я его называю. Я должен с гордостью сказать, что мы почти полностью отказались от отечественных рабочих-строителей, которым надо платить большую зарплату и заменили их азиатами. Это очень ощутимое снижение себестоимости строительства. С азиатами очень удобно: в быту неприхотливы, работают по 14—16 часов, не качают права, довольны копеечной зарплатой!.. Москва — это огромный плавильный котёл, она может принять любое количество людей различных национальностей и не потерять свой облик!..
— Так они и строят по-азиатски… Они же из степи: многие даже не знают, что бывают дома выше одного этажа. Был у меня как-то подряд на систему отопления в жилом доме. Своих сварщиков не хватало, пришлось взять несколько азиатов. Когда всё сделали, пустили воздух, чтобы проверить сварные швы. Из азиатских швов — сильное шипение. Оказалось, что они заварили трубы не по кругу, а только с одной стороны. Я им говорю: «Почему по кругу не заварили? Там же вода течь должна! — а они мне отвечают — Там, у стены, варить неудобно. Где удобно, там и заварили…». Какие же из них строители?
— Нормальные строители. Главное — снижение себестоимости. Хозяева потом в квартиру въедут и сами с отоплением разберутся. К сожалению, азиаты пока не умеют работать на механизмах, приходится использовать славян из ближнего зарубежья. Хотя статус у них такой же, но больше зарплата. И инженеров приходится брать там же.
— Пардонтий! Ведь они ничего не знают и не умеют. Наверное СНИП ни разу в руках не держали!
— Что такое СНИП? — спросил Папа.
— СНИП, — ответил Карпыч, — Это главная книга строителя, как устав в армии: Сборник норм и правил в строительстве. Вы посмотрите на любую стройку. Как они там строят? Ни то, что СНИПы, элементарная техника безопасности не выполняется. А как техника работает?! Как башенные краны стоят?! Вот они и падают всё время. И азиаты падают. И разбиваются.
— Пусть тогда азиаты летать учатся.
— У меня приятель живёт рядом со стройкой: когда башенный кран разворачивается, попадает стрелой в его окно на кухне… Каждый день ему стекло на кухне бьют. Сейчас, правда, перестали: кран выше подняли, теперь кому-то другому бьют, кто выше живёт. По СНИПу-то отселять надо в таких случаях. Если есть такая угроза.
— Всех отселять — денег не хватит, ёпрст... СНИПы — для бедных. Его соблюдение сильно увеличивает себестоимость. Это недопустимо. И вообще, ёклмн, пора уже отменять эти СНИПы… И лицензии тоже. Это всё мешает работать!
— Пардонтий! Один мой знакомый прораб Миша Поцман, долго жил за границей. Уехал перед перестройкой, ни разу тут не был и приехал на Родину — соскучился. Лучше бы не приезжал… По дороге из аэропорта попалась стройка. Видит он: прямо над оживлённой проезжей частью висит стрела башенного крана. Испугался, подумал, что что-то случилось. Он не знал, что теперь это нормально, в порядке вещей. Зашел на стройку, походил часик, посмотрел… Потом стал на людей кидаться, приставать… Прямо оттуда бывшего прораба Мишу Поцмана в психбольницу и отвезли. Сошёл с ума! Оказался неподготовленным к демократическим преобразованиям в области строительства и со слабой психикой…
— А как же может работать строительная фирма без лицензии?! — удивился Папа.
— Любая фирма может элементарно получить любую лицензию. И не только строительную. Были бы деньги…
— Это точно… — подтвердил Карпыч. — И очень быстро. Кроме денег ничего не нужно. Лицензии у нас не выдают, лицензии продают. Это тоже бизнес. Причём, чем больше трескается и падает домов, тем дороже становится строительная лицензия. Так что, Миш, лицензию-то купить недолго, долго подряд получить. И не просто подряд. Подряд, обеспеченный деньгами…
— Абсолютно верно! — отозвался Ёсич. — И не просто, обеспеченный деньгами, важно ещё получить эти деньги, ёпрст. Невыплата подрядчикам денег за работу — это тоже один из современных способов, который сильно снижает себестоимость.
— Могу тебе, Миш, на примере пояснить. Звонит как-то мне приятель, он строитель, отделочник: «Поздравь меня, Вить! Только что подписал договор с Главмасстроем. Представляешь? Напрямую. Облицовка подземного перехода гранитом и мрамором. Расценки превосходные, объём большой. Завтра аванс перечислят — 20%». Я его, конечно, поздравил, но предостерёг: не обольщайся… Конечно, подписать договор с Главмасстроем, напрямую — круто… Получил он аванс, начал работать. Сделал половину и пошёл процентовку закрывать: мол, половину сделал, заплатите за выполненный объём работ. В Главмасстрое на него наорали, сказали, что они так не работают: «Сдай всю работу — тогда и заплатим.». Он начал объяснять, что ему надо материалы закупать, а мрамор дорогой, зарплату рабочим платить, что по договору они обязаны рассчитаться… Не стали ему платить. Пришлось влезать в большие долги и доделывать переход за свои деньги. Доделал, сдал, пришёл за деньгами. Но денег так и не получил, кинули его.
Во время рассказа Ёсич одобрительно кивал головой и поддакивал Карпычу.
— Пришлось продавать квартиру, чтобы долги отдать… Так он после этого подряда и не смог подняться. Фирма разорилась. Сейчас работает простым прорабом и долги выплачивает…
— Хороший пример! — одобрительно сказал Ёсич и, обращаясь к Папе, добавил, — Представляете, какая эффективность строительства этого перехода? Ёклмн…
— Представляю… — грустно сказал Папа. — Восемьдесят процентов.
— Нет, не восемьдесят. Наши генподрядчики себе меньше пятидесяти процентов не оставляют. Сто восемьдесят получается, ёклмн…
— Так этот строитель, — сказал Папа, — мог же в суд пойти! Отсудить у Вас эти деньги!
— В суд? — иронично усмехнулся Ёсич, — Хотел бы я посмотреть, ёпрст… Суды — тоже наша структура, и они никогда не вынесут решение против родного города.
— Вы ошибаетесь! — сказал Папа. — Суд у нас независимый! — он кашлянул в кулак, — Я хотел сказать, что официально… По закону… Короче, суды не могут относиться и подчиняться местным властям!
— Нет, ёпрст… — опять ухмыльнулся Ёсич, — Это Вы ошибаетесь!.. Не знаю по какому закону, а все мои распоряжения, которые я, как первый заместитель Кепкина туда отправлял, выполняются в точности. Неукоснительно!.. Мы им и здание новое построили, ёклмн…
— Да! — сказал Карпыч, — Здание роскошное. Огромных размеров!.. Если что случись, то за неделю можно будет всё городское население засудить и отправить за решётку!.. В Сибирь их, негодяев! — Карпыч улыбнулся, — Я как-то работал с одной крупной иностранной строительной компанией… Сначала тоже не мог с них деньги получить. Дошёл до главного. Вот, говорю, акт выполненных работ начальником стройки, господином Беда-беем, подписанный. А деньги мне так и не перечислили. — А что Вы делали? — спрашивает. — Полы, говорю, гранитные клали… Вот акт. — Он засмеялся… Беда-Бей — электрик по образованию, говорит. Что он в гранитных полах понимает?! В люстрах, в лампочках — да. А в гранитных полах полный он дурак. Вот и подписал! — Но он, говорю, начальник строительства. Зачем же Вы дурака Беда-бея, начальником стройки ставите?! С большим трудом, но получил я деньги… Ребята хорошие помогли. Хотя там и денег-то мало было, может, поэтому и получил. А крупным подрядчикам он не платит, много фирм разорил. Я у него спрашивал: «Не боишься, что они в суд пойдут? Судом деньги вернут?». Он посмотрел на меня с насмешкой: «Я в эту суд ващ, дэнг наперот адал. Я рэщэни суда авансм аплатил!». Видите как! — обратился он к Ёсичу, — Вы — распоряжениями, иностранные генподрядчики — деньгами. Вот так, совместными усилиями и строится город.
— А разве иностранные компании не сами строят? — удивился Папа, — Не своими силами?
— Они все генподрядчики, — пояснил Ёсич, — Строят как и все: нанимают подрядную организацию «Таджик-строй». И строят, ёпрст…
Ёсич усмехнулся, Карпыч засмеялся, а Папа опять ничего не понял. Он вопросительно посмотрел на Карпыча:
— Это тоже иностранная фирма?
— Иностранная, ёпрст… Только не фирма. Так, Миш, таджиков называют, они же везде работают.
— Понятно… — сказал Папа и обратился к Ёсичу: — Какие еще прогрессивные методы Вы применяете?
— Дешёвые, некачественные материалы тоже сильно снижают себестоимость, — Ёсич задумался, — Это что касается непосредственно строительства. А при продаже площадей есть свои методы. Например, одну и ту же квартиру можно продавать несколько раз, ёпрст… Эффективность бешенная но, к сожалению, не получается массовости.
— Пардонтий! Это Вы про «обманутых вкладчиков»? То есть «дольщиков»?
— Они, они… Скандалисты!.. Денег где-то наворовали и не хотят с ними расставаться. Я же не спрашиваю, откуда у них столько денег, что они смогли за квартиру в столице заплатить?! А они обижаются, в пикеты выходят…
— И как работает эта схема? — спросил Папа.
— Очень просто, ёклмн… — ответил Ёсич лениво, — Какая-нибудь строительная фирма собирает деньги с желающих купить квартиру в строящемся доме. Получается, что эти жители — соинвесторы строительной фирмы. С виду всё хорошо: деньги у фирмы есть, документы и согласования получены, проект сделан — строй дом и отдавай квартиры «обманутым дольщикам».
— Они на этом этапе ещё не «обманутые вкладчики»! — сказал Папа, — Обманутые вкладчики — те, кого Собирательный банк в перестройку вкладов лишил.
— Пардонтий! «Обманутым вкладчиком» в нашей стране человек становится сразу после рождения. В ту же секунду. Родился — и уже «обманутый вкладчик»!
— У меня только «обманутые дольщики». Они ими стали, ёклмн, как только прочитали рекламу: «В строящемся доме продаются квартиры.». Подумали, что надо купить там себе квартиру и стали «обманутыми дольщиками». Ёклмн… Когда фирма получает все деньги, мы начинаем её потихоньку разорять. Разорили, отобрали деньги…
— Извините! — перебил его Папа. — Как это — разорять?! Каким способом можно разорить строительную фирму, которая крепко стоит на ногах?
— Таких способов, ёпрст, вагон и маленькая тележка. На эту тему можно сто докторских диссертаций написать!.. Например, закрыть стройку за нарушения: приезжает административно-техническая инспекция, составляет акт о злостном нарушении и останавливает стройку, ёпрст…
— Да… — сказал Карпыч, — Сейчас эта инспекция — гроза строителей — что хочет, то и делает. Мне рассказывал приятель Юрка, он ещё в тоталитарное время прорабом на стройке работал, что раньше бланками этих актов все сортиры на стройке были забиты, их использовали вместо туалетной бумаги. Юрка на стройку попал сразу после окончания строительного института по распределению — прорабом. Злющий всё время ходил, как утюг: плюнешь — зашипит. К ним как-то прислали в помощь комсомольцев, на субботник. Юрка с другим прорабом после смены взяли бутылочку, кильки в томате, их называли «тысяча глаз», и сидят, отдыхают… А комсомольцы с носилками мимо них: туда-сюда, туда-сюда… Пыль гоняют… Юрке надоело это хождение: «Чем чаще вы тут ходите, тем больше я устаю.». Потом его в райком комсомола вызывали, давали нагоняй…
— К чему Вы это рассказываете, ёклмн! — не понял Ёсич.
— Я про АТИ… Что раньше про них и слышно-то не было…
— Вы говорите, — сказал Папа, — закрыть за злостное нарушение! А вдруг они не найдут такого нарушения? Как тогда быть?
— Любое строительство — сплошное злостное нарушение. Но есть и другие способы: можно отнять лицензию, завести уголовное дело на хозяев, заблокировать счета, спалить всё, к чёртовой матери, ёклмн… Нет, жечь, в данном случае, нельзя, потом же надо продавать этот дом. Лучше всего, это отнять у фирмы деньги. Тут тоже много способов… Допустим, попросить их проложить какие-нибудь инженерные сети: магистральный теплопровод или ещё что-нибудь якобы в счёт доли города и не рассчитаться… Но можно и по другому разорить — способов много. Потом вводим своего внешнего, ёклмн, управляющего через суд, квартиры продаём другим людям за полную стоимость.
— Закрыть стройку — это пара пустяков! — опять встрял Карпыч, — Совсем недавно случай был: ко мне обратились строители знакомые с просьбой о помощи. Они начали строительство жилого дома. Вдруг пришли к ним из прокуратуры в фуражках и сапогах. Стройку немедленно закрыли, счета заблокировали и напоследок пообещали завести уголовное дело. Я у них поинтересовался: может, криминал, может, дорогу кому-нибудь перешли? Нет, говорят, всё чисто. А то знаете? — Карпыч обратился к Ёсичу, — Строят, строят… А потом оказывается, что фирма-то не совсем строительная, что основная деятельность — наркота да оружие. В общем, стал я в генеральной прокуратуре справки наводить. Оказалось, что дочка одного из замов, генерала Затопчушина, живёт в соседнем доме. Она сказала своему папе: «Когда этот новый дом построят, у меня на лоджии меньше солнца будет. Не знаю, право, что тогда с цветами делать?!». Ребята, когда узнали, расстроились: «Помоги Карпыч, переговори с Затопчушиным. Огромные убытки терпим. Поговори… Мы, ей другую квартиру купим. С видом на Кремль.».
— И чем кончилось? — спросил Папа.
— Договорились… Купили ей две квартиры с видом на Кремль. И ещё немного деньгами, генералу…
— Понятно… — сказал Папа. И, обращаясь к Ёсичу, добавил — А как же те люди? Обманутые дольщики? Они же полностью оплатили свои квартиры. А Вы другим продаёте?
— Внешний управляющий принимает решение самостоятельно, и суд всегда на его стороне. Как правило, мы предлагаем людям доплатить, ёклмн… Но не столько же, поменьше, процентов восемьдесят. Ведь такие дома располагаются в хороших местах. Люди, как правило, не соглашаются. Тогда предлагаем им квартиры поменьше и подальше… В элитном, экологически чистом районе на окраине. Они опять не хотят, требуют! Тогда, просто посылаем, ёклмн, этих несговорчивых жлобов. Вот такая схема. Я, конечно, примитивно рассказал, схематично, варианты могут быть разные. Всё оформляем законно, проводим через суд. Зевсов, кстати, работает по такой же схеме. У нас, гад, передрал! Хотя бы пять процентов платил за ноу-хау!... Как же, дождешься от него. Все регионы так работать начали… И не только по дольщикам, много хороших схем у нас украли. И никто, ёклмн, даже спасибо не сказал!
— Жадные, неблагодарные люди… — посочувствовал ему Карпыч.
Все задумались… Каждый о своём. Ёсич думал, что воровать нехорошо. Особенно чужие схемы, которые люди годами отрабатывали на деле. Что это очень обидно. Папа задумался о том, сколько нужно денег человеку для счастья… «Вот же гниды!» — думал Карпыч.
— Скажите, — начал Папа, — Все эти дороги, мосты… Это, вообще, как?
— Это, будь здоров, как! — оживился Ёсич, — Очень выгодно. Ещё лучше чем жильё. Тем более, что схемы там намного проще: деньги-то почти все бюджетные.
— А чем проще?
— Во-первых тем, что работают только наши фирмы — полный контроль над деньгами.
— Почему только Ваши? Другие не справятся? Или с них тяжело деньги обратно получить? — спросил Папа, вспоминая рассказы Жуликова.
— Мне на стройке всё легко! — лениво ответил Ёсич. — На таких работах очень много согласований. Если будет строить чужая фирма — заклюют её мои чиновники. Точно заклюют, ёпрст.
— Это верно! — сказал Карпыч, — Прокладывали мы как-то водопровод… Проложили, ёклмн… Начали сдавать. Помимо всего прочего полагается пробы воды в санэпидемстанцию представить. Рядом детский садик. Я прорабу сказал, чтобы он, на всякий случай, пробы воды не из нашей трубы взял, а из пищеблока этого садика. Так и сделали. Прихожу в СЭС за визой…
— Медики дорого берут за согласование… — лениво сказал Ёсич. — Хотя, все дорого берут.
— На небе нет столько звёзд, — продолжил Карпыч, — сколько они в моих пробах нашли вредоносных микробов и бактерий. Пришлось в офис за деньгами ехать, с собой столько не было…
— А моей фирме, — сказал Ёсич, — скидка, ёклмн! Так вот. Провёл тендер, назначил свою фирму, перечислил ему деньги, получил обратно свою прибыль, и всё. Никаких хлопот. А прибыль там очень хорошая. Это, — он посмотрел на Карпыча, — не подземный переход гранитом обкладывать. Во-вторых: не надо никаких жителей спрашивать. Все понимают, что дороги, мосты, развязки разные, водопроводы — всё это надо строить. Объёмы бешенные. Поскольку мы строим и продаём будущим москвичам очень много жилья, то инфраструктура за ним не успевает. К жилью надо подъехать, подключить водопровод, свет, канализацию. Это понятно всем, ёпрст…
— Понятно-то, понятно, но делается как раз всё наоборот! — сказал Папа. — Было бы разумнее сначала построить дороги, развязки, метро, проложить коммуникации, а потом уже строить жилые дома.
— Могу Вам возразить. Экономически это не целесообразно. Есть на стройке такая бумажка — смета называется. Как её составишь, столько и денег получишь. И у нас иногда проверки бывают… Одно дело дорогу в чистом поле строить — это дёшево, совсем другое дело — в плотной застройке. Сразу сметные деньги можно в два раза увеличить.
— Так подрядчик, который непосредственно строить будет, тоже её в два раза увеличит!
— Кто же ему, ёклмн, Подрядчику, даст?! Увеличить?! Он как получал, так и будет получать. Будет права качать, пойдёт работать прорабом к Вашему знакомому, который переход делал. Смета никак не связана с себестоимостью. Смета связана только с бюджетом. Много денег в бюджете — жирная смета! Мало денег в бюджете — тощая смета! Сметные расценки с Подрядчиком никак не связаны.
— А как Вы определяете, где строить дороги? Развязки. В каком количестве? Наверное, у архитекторов есть какой-то план развития?!
— Наверное, у архитекторов есть план, точно не знаю. А определяем очень просто… Прикидываем, сколько а городском бюджете денег остаётся на конец года: бюджет ведь надо потратить весь, ёклмн… И все оставшиеся деньги вкладываем в строительство инфраструктуры. А «где и что» — это генподрядчики решают. Где им удобно, там и строят. Главное, чтобы они все деньги освоили.
— Тогда понятно, почему так плохо спроектированы дороги и развязки. Только построили — уже ездить нельзя. Сплошные пробки. Неужели нельзя было сразу сделать дорогу пошире. Продумать развязки…
— А зачем? К пробкам уже все привыкли, ёклмн… Сделаешь сразу хорошо и что? Мы сразу оставляем себе задел на будущие ремонты. Потом надо будет переделывать, расходовать бюджетные деньги, строить заново, получать хорошую прибыль. И никто не возмутится: население с пониманием относится к строительству дорог. Знают, что власти о них заботятся, делают им дороги…
Папа посмотрел на Ёсича. Тот, как и в начале разговора, говорил медленно, устало… Один глаз почти всегда был закрыт, а второй он периодически приоткрывал. «Задел на будущее?!.. — подумал Папа, — Сколько ты жить собираешься, Ёсич?».
— Пардонтий! А качество? Дома рушатся, стадионы валятся, по дорогам ездить нельзя, эстакады обваливаются, мосты падают: всё кривое, косое…
— Ну и что? — лениво удивился Ёсич, приоткрыв глаз, — Прибыль идёт, жильё продаётся, цены растут. Если покупают — значит хорошее, ёклмн …
— Пардонтий! Стояли палатки торговые под эстакадой около рынка. Дикие люди, конечно, стали шашлык жарить, палатка и загорелась. Из-за этого, с позволения сказать, пожара палатки, провисло несколько километров недавно построенной эстакады! Как же её, болезную, делали? Как её, несчастливую, проектировали? Или другой случай: бетоновоз хоботком для слива бетона задел мост — и он рухнул. Хоботок-то из тонкой листовой стали сделан. У него вес петушиный, и десяти килограммов не наберётся… Почему же тогда мост рухнул? Из-за хоботка? И такое почти каждый день происходит! Страшно представить, из каких материалов столица строится!
— Я уже говорил, из дешёвых, ёклмн… Это очень выгодно и приносит большую прибыль. А то, что эстакада провалилась — это хорошо: ремонт всегда дороже стройки!
— Я вспомнил одну поучительную историю… — стесняясь, сказал Папа, — Сосед по даче строил кирпичный дом. Долго выбирал материалы, чтобы подешевле. Нашёл, наконец, недорогой кирпич… Очень радовался. Поскольку дело было осенью, а зимой он строить не хотел, кирпич сложили в штабель и хорошенько накрыли полиэтиленовой плёнкой. Когда весной плёнку сняли, там оказалась большая куча глины.
— Это, Миш, кирпич марки ХНК — хреновый необожжённый кирпич!
— Плохо обожжённый кирпич… — спокойно сказал Ёсич. — От кирпича пора вообще отказываться — дорого. Его легко можно заменить дешёвыми пеноблоками, ёпрст…
— Мы когда с Секретарём к Вам ехали, очень долго стояли в пробке… — сказал Папа.
— Хорошо жить стали! Машин понакупили, ёклмн, и радуются…
— Машин много, но, помимо этого, очень много и ремонтных работ — меняют асфальт. Как зима кончается, сразу начинают на всех дорогах менять асфальт. Весной дороги в ужасном состоянии: везде ямы, выбоины, трещины… Может, как-то положить асфальт, чтобы хоть несколько лет простоял! Или это тоже бизнес?
— Бизнес. Положить-то можно, только зачем? Каждый год меняем — очень хорошая прибыль. У нас, ёклмн, над проблемой дорожного покрытия работают научно-исследовательские институты.
— Пардонтий! Что-то мало верится в эти научно-исследовательские строительные институты: по-моему, они совсем не тем занимаются, чем надо… Я как-то был в таком институте. Начальник, к которому я приехал, опаздывал, и секретарша провела меня в его кабинет. Попросила подождать… Жду. В кабинете рабочая обстановка: везде раскиданы чертежи, планы. В углу стоит кульман и на нём огромная схема. Да, думаю, достаётся мужику… Сколько работы. От нечего делать стал разглядывать эту схему. Оказалось, что это схема чемпионата мира по футболу. Аккуратненько так всё нарисовано, видно, с любовью. Результаты последних игр внесены. В общем, не стал я его дожидаться, попрощался с секретаршей, поблагодарил за кофе и ушёл…
— Наши институты приносят конкретную прибыль. А по дорожному строительству — особенно. У них сложная научная задача, ёклмн: необходимо создать такое дорожное полотно, по которому можно ездить около года, а потом оно должно полностью развалиться. Задача осложняется тем, что на дороге не должны образовываться ямы.
— Пардонтий! А как же ямочный ремонт дорог? Это же очень прибыльно! Можно списывать любые средства. Даже при сильном желании трудно проверить, сколько фактически заделано этих ям.
— В том-то и дело. Я начал подозревать, что подрядчики нас обманывают. Обман в строительстве недопустим, ёклмн. И ещё: из-за этих ям происходят аварии и некоторые жлобствующие граждане начали подавать иски в суды. Так сказать, издержки демократии. Суды, разумеется, на нашей стороне, но поток исков надо прекращать. Поэтому мы и решили отказаться от ям на дорогах и прибыльного ямочного ремонта. Теперь мы не ямки на дорогах ремонтируем, а всю дорогу сразу. Это приносит ещё больше прибыли. Трудно пришлось науке, но учёные справились. Разработана и внедрена технология нового дорожного полотна: себестоимости почти нет, заданное саморазрушение — девять месяцев, ямообразование отсутствует! Такое дорожное полотно я назвал «Йосина дорога»!— Ёсич гордо посмотрел на учеников, — А вы говорите, наука не работает! Но им это тоже непросто досталось, коллектив работал на износ: трудились учёные, делались всевозможные замеры, проводились исследования…
— Хорошо, — сказал Папа, — это понятно. Сделали дорогу, почти год по ней ездят машины, ям на ней нет, потом, как Вы говорите, происходит саморазрушение, и вы делаете новую дорогу, такую же… И получаете хорошую прибыль!
— Точно так, ёклмн… Только, не хорошую, а очень хорошую прибыль!
— Пардонтий! Я сам часто езжу за рулём и могу сказать: ям стало меньше, это точно. Но теперь в асфальте появилась глубокая колея. Даже не могу понять, что лучше: колея или ямы! Особенно в дождь. Когда едешь совсем тихо — вроде бы ничего, чуть разогнался — караул: кидает из стороны в сторону. Многие водители едут не по колее, а рядом. И в одном ряду уже по две колеи образовывается…
— Я подумаю над этим вопросом, — лениво сказал Ёсич. — И гаишники жалуются, что у них доходы упали: многие водители боятся разгоняться и не превышают скоростной режим. Хотя учёные мне сказали, что колея образуется от грузовиков и шипованой резины.
— Врут Ваши учёные! — сказал Карпыч. — И Кепкин про это говорил, даже хотел ввести налог на шипованую резину. Но на шипованой резине и в других странах ездят, но там нет колеи. А грузовики в крайнем левом ряду не ездят!
— Лишний налог, ёклмн, никогда не лишний. Если честно, я вообще не понимаю, куда все они ездят! Сидели бы по домам, отдыхали.
— Не станут ездить — дороги не будут портиться — у Вас прибыли с них не получится.
— Я без прибыли не останусь, ёпрст. Саморазрушение «Йосиной дороги» наступает независимо от того, ездили по этой дороге, или нет. Ёпрст…
Ёсич устало вздохнул. Ученики, по-видимому, тоже притомились. Настала пора прощаться. Папа встал, протянул Ёсичу руку:
— Спасибо Вам большое за информацию. Надеюсь, что она нам очень пригодится при проверке деятельности Зевсова.
— Всегда рад помочь… — ответил Ёсич. — Проверьте его. Нехороший он человек — вор от строительства!
— До свидания! — Карпыч тоже протянул Ёсичу руку.
Ученики вышли на улицу. Уже начинало смеркаться.
— Как тебе этот фрукт, Миш?! — спросил Карпыч.
— Это не фрукт, это строитель…
— Хороший домик! — сказал Карпыч, обернувшись назад и разглядывая дом, в котором находится департамент, — И всё-таки Ёсич ненастоящий строитель! Слишком расточительный. Давно бы этот домик сдал в аренду!
— А департамент куда? Там же народ работает, сотрудники!
— Сотрудников в бытовки переселить! В хорошие, тёплые бытовки!