КЛОН ПРЕОБРАЖЕНСКОГО
Все читатели Булгаковского «Собачьего сердца» помнят тот трагикомичный любовный треугольник в составе: главного героя Шарикова, его обворожительной невесты и благородного, но и мстительного Блюменталя, который жестоко отомстил за своё оскорблённое чувство к прекрасной незнакомке (из зрительного зала кинематографа), чуть не ставшей женой «нового человека» Полиграфа Полиграфыча.
Ходили слухи, что талантливым Булгаковым было написано ещё и продолжение под названием «Собачье семя», которое было сразу же запрещено и, главным образом, за которое он (вероятно) и подвергся всем известной опале.
Об этом мало кто знал, лишь самые близкие люди (которым он мог доверять свои провидческие мысли).
Содержание нового повествования, хоть и было вполне банальным, но в нём впервые был поднят вопрос о коренном изменении генофонда России, которое имело трагические, далеко идущие, последствия для будущего народонаселения страны.
Булгаков показал, как «клон», вызванный к жизни талантом проф. Преображенского дал громадную популяцию существ, внешне похожих на людей и очень точно внешне их копирующих.
Это были, по своей сути дебильные (двухмерные) существа, полностью лишённые всякой морали, блестяще показанные Буниным в своих «Окаянных днях».
Мы помним, когда Шариков привёл в дом проф. Преображенского девушку (работавшую у него секретаршей), для последующего проживания там, в качестве его законной жены.
По пути Полиграф зашёл к Швондеру и представил ему девушку, как свою невесту, сказав на ухо, что он, как «порядочный» человек, обязан жениться на ней, т.к. она уже от него забеременела (по воспоминаниям Швондера).
Но об этом, естественно, не знал Блюменталь, который, оперативно устранив своего ублюдочного соперника, предложил руку и сердце, неожиданно оставшейся без своего начальника и любовника, красивой и мечтательно задумчивой бедной секретарше (от хронической бедности и её нового «положения», находившейся в крайнем отчаянии).
-Несмотря на предупреждение профессора о нежелательности такого поступка со стороны своего ассистента (и в силу какого-то предчувствия чего-то непоправимо ужасного), тот его не послушал, покорённый кротким и беззащитным взглядом юной особы.
Ребёнок у них родился через восемь месяцев тихим и кротким как мать, но с бегающими глазами и уже с зубами, что неприятно поразило всех акушерок роддома.
Через некоторое время благородный Блюменаль начал о чём-то догадываться и с подозрением на чудовищную истину спросил прямо об этом свою юную жену.
Та с категоричностью отрицала свои добрачные отношения со своим бывшим начальником. Всё же Блюменталь настоял на том, чтобы оставить неприятного младенца в детском доме
Как настоящий, порядочный человек, и, по-прежнему, питавший нежные чувства к своей жене, Блюменталь предложил ей переменить обстановку и переехать в Москву, куда вскорости они и уехали.
К тому времени, проф. Преображенский вынужден был уехать за границу (донос Шарикова, с лёгкой руки Швондера, сделал своё гнусное дело).
С тех пор прошло много времени, но новая популяция человекоподобных Шариковых стала с большой скоростью пополнять ряды маргиналов, обогащая их ещё большей наглостью, беспредельным хамством, и полным отсутствием всяких рамок приличий.
Потомки Шарикова, в дальнейшем, стали успешно внедряться в верхние эшелоны власти, привнося туда особую манеру общения преимущественно на матерном языке, руководствуясь своими правилами поведения: кто первый встал – того и сапоги, с миру по нитке – голому рубаха, кто смел – тот и съел, кто с топором – тот и с мясом, кто сгрёб – тот и съё.., пусть трактор работает – он железный, и так далее.
Это непечатное новое евангелие стало неофициальным кодексом поведения «новых подлых» людей в их победном марше по многострадальной России.