Я тебя отплакала. Татьяна Колосова

 
Пашка открыл калитку и зашёл во двор. На крыльце стояла Алёнка и молча смотрела на него. Его удивило безразличное выражение её лица, даже не безразличное, а какое-то застывшее, почти каменное…

- Что с тобой? - спросил он.

Но Ленка также молча повернулась и зашла в дом. И это тоже было странно: обычно она бросалась ему на шею и, визжа от восторга, целовала куда придётся! Никакой вины он за собой не чувствовал. Подумаешь, обещал вернуться вчера… Не получилось… Случайно на Катуни (он ездил рыбачить) встретил друзей, выпили немного, остался ночевать… А что, права не имел, что ли? Ну и пусть дуется, подумаешь! Он тоже зашёл в дом, поставил удочку в сенях, умылся и… не знал, что делать дальше, ведь ещё ни разу не было такого, чтобы Ленка не разговаривала, чтобы не спросила, как порыбачилось, не голодный ли он? Впрочем, не было и такого, чтобы он задержался так надолго без предупреждения. Знал же, что она глаза не сомкнёт, будет ждать и чего только не передумает… Ох уж, эти женщины! Слишком богатое у них воображение, наверное, сразу чудится самое страшное! Маленький он, что ли?

А Лена в это время убрала молча со стола и взялась стирать бельё. И если раньше эта обыкновенная работа и не доставляла удовольствие, но и в тягость не была, то сейчас   стирка была затеяна не потому, что белья много накопилось, а  просто за работой легче было ни о чём не думать, просто механически стирала и - всё! Стирала и не замечала, что слёзы сами набегают на глаза, а казалось, их уже нет больше, все выплакала… Может, она просто дура или чересчур уж чувствительная? Вернулся же муж живой и невредимый, разве не этого она хотела? Да, конечно, этого, но то, что за сутки пришлось пережить и перестрадать, куда денешь?!

…Утром, в воскресенье Пашка засобирался на рыбалку.

- Съезжу-ка я, мать, на Катунь… А то в нашей речке что за рыбалка?!

Он был заядлый рыбак, мог целый день просидеть с удочкой и принести десяток – другой пескарей… Лена их чистила, жарила, обваляв в муке… Вкуснятина! С костями есть можно было, варила уху, с укропчиком, с лавровым листом, без всякой там крупы, одна картошка да лук, зато и уха была прозрачная, как слеза, вкусная до невозможности, насытиться ею нельзя было, зато уж насладиться – это точно! Она понимала эту Пашкину страсть и с лёгким сердцем отпустила его…

Сколько раз и сама с ним просиживала на берегу речки, ловить рыбу не любила, просто отдыхала, читала книжку, брали с собой пожевать… Главное, свежий воздух, оба рядом - и хорошо! А тут некогда было, дел накопилось уйма, вот и осталась дома. «Ты не волнуйся, я к вечеру вернусь, с последним автобусом…» - говорил Пашка. Да она и не волновалась тогда. И вечером не очень переживала, может, увлёкся и опоздал к автобусу… А тут соседка подлила масла в огонь:

- Ой, зря он один-то поехал, ой, зря! На Катуни всякие случаи бывают.. Вот недавно пожилого мужика местные хулиганы избили, столкнули с берега и ушли, похахатывая… Хорошо, рубашкой за сучок зацепился… Очнулся и выбрался… А то бы! А вот ещё муж с женой на машине остановились отдыхать. Место красивое, тихое, так…

- Хватит тебе, Нинка, и так места себе не нахожу, ведь не поступал так ни разу…

Уснуть долго не могла, прислушивалась к каждому шороху. А когда уснула почти под утро, то и во сне мучили кошмары: то снится, что Пашка лежит на берегу, избитый, а какие-то парни продолжают пинать его прямо в лицо, то как будто он захлёбывается, пытается выбраться на берег, и вода накрывает его с головой… Ленка в ужасе проснулась. На улице было ещё совсем темно, но какой тут сон! Она лежала с открытыми глазами и то ли думала, то ли молилась: «Господи, ну где же ты, Пашенька? Что с тобой? Живой ли? Господи, помоги…». Лежать стало невмоготу, тогда она зажгла свет и попробовала почитать, но строчки прыгали перед глазами…

С первым автобусом Пашка тоже не приехал. Тут сердобольная тётя Клава посоветовала:

- А ты бы, Леночка, съездила к экстрасенсу… Есть у нас такая в городе, Валей зовут, говорят, она и воров находит, и без вести пропавших, и даже страшно сказать, с мёртвыми разговаривает… Бессмысленное ожидание было уже в тягость, и Ленка поехала…

Во дворе дома, где жила знаменитая на всю округу Валя, толпилось несколько женщин… «Почему только женщины? – подумала она. – Или мужики не верят во всё это, а скорее всего, просто меньше переживают, что ли?» Пришлось занять очередь… Алёнка присела в сторонке на пенёк, разговаривать ни с кем не хотелось. У всех свои проблемы…

Экстрасенс Валя, ещё совсем не старая женщина, «занималась» с клиентами тут же, во дворе, точнее, в глубине двора, до Лены доносились обрывки фраз… Вот она побеседовала с очередной клиенткой, отошла от неё немного и стала задавать вопросы, казалось, в пустоту:

- Так, где ты сейчас? А к матери думаешь вернуться? Так… Так… Ясно..

Что ей там было ясно, было совсем неясно, но на то она и экстрасенс, не нам, простым смертным, судить… Женщины в очереди разговорились, вспоминали из рассказов побывавших у неё, как ловко она нашла кому-то украденных лошадей, другой сказала про мужа, пропавшего три года назад, как и где он умер… Слушать было интересно и жутко… «Что же она мне скажет? Живой Пашка или нет? И как она узнает?» - думала Лена, не замечая, что её лицо всё мокрое от слёз, она уже не верила, что Пашка живой, не мог он так поступить, не мог, и как мёртвого оплакивала его. Господи, скорее бы знать, что случилось! А если ничего не случилось, а просто не думает о ней, о том, что волнуется, что вот сюда пришла, тогда что? Как его понять?

Когда, наконец, пришла очередь ей идти, ноги не слушались… Экстрасенс Валя оказалась вблизи обыкновенной, усталой женщиной, с добрым проницательным взглядом, одетая по-спортивному… Было в ней что-то такое, что сразу располагало к себе…

- Что у вас случилось? - спросила она Лену. 

- Вот муж на рыбалку уехал, на Катунь, вчера, до сих пор нет…

- Как звать мужа?

- Павел.

– Так, хорошо. Павел, ты слышишь меня?…

Она задавала какие-то вопросы, которые Лена не запомнила, разговаривала с Павлом, а кто знает, разговаривала ли? Кто может это проверить? В другое время Ленка посмеялась бы, наверное, а тут слушала как заворожённая… Но особенно потрясло её то, что Валентина «вызвала» давно умершую мать Пашки, спросила её про сына и, повернувшись к Ленке, сказала: 

- Она говорит, утонул, с моста прыгнул… А он мне отвечал, странно…

- Ну, всё кончено, - подумала Ленка, - нет больше Пашки…

Она рассчиталась за гадание и отправилась домой. И вдруг как озарение на неё нашло: утонул, конечно, утонул, но не Павел, а старший брат Валерий, и не сейчас, а восемь лет назад… Но откуда она узнала? Выходит, и правда, разговаривает с умершими… Слёз уже не было, а может, и правда живой?

Когда добралась до дому, Павла еще не было. На вопросы соседок только рукой махнула: «Да ну вас, потом!» Едва успела переодеться, и вот он, Пашка, собственной персоной! Но почему-то никакой радости не почувствовала, только обиду.

Через несколько дней Ленка немного отошла, стала разговаривать, но прежнего чувства уже не было, казалось, оно умерло, ушло вместе со слезами. Как она потом сказала мужу:

- Я тебя уже похоронила, отплакала, прости, но мне всё равно, я устала, если хочешь, давай разойдёмся…

Они не разошлись, и Пашка нигде больше ни разу не задерживался, он всё ждал, что вот сегодня Ленка опять, как раньше, кинется к нему на шею, заболтает ногами, зацелует… Но жену словно подменили И он спрашивал себя: «Ну что я такого сделал?» И правда, что? А вот поди ж ты!