31а
На двери офиса м-ра Люэна была приклеена скотчем бумажка, извещавшая о том, что медконсул отбыл в срочную командировку, и будет на своем месте только в следующий понедельник. Я почувствовал, что начинается обычная африканская размазня, которая потребует от меня напряжения всех моральных и материальных сил.
- Что же делать? - в отчаянии спросил я м-ра Магеза, с которым мы застыли в пустом коридоре у дверей кабинета. - Мои деньги быстро закончатся. Цены у вас не так низки, как мне об этом говорили еще в Замбии. Может быть, я могу приступить к работе или получить какой-нибудь аванс?
- Без сертификата это невозможно. Будем ждать до понедельника. Позвоните мне. Или приезжайте. Часам к десяти я буду свободен.
Страшное это дело для мужика – безделье. Неделю мы с Павлом дурели в праздном ничегонеделанье. Иногда мы болтались по городу, то по его делам, то просто посещали разные интересные места. Побывали даже в казино. Павел показал мне, как надо играть в электронную рулетку, ничего не проигрывая, но и не выигрывая. Смысл такой игры был для нас в том, что в огромном зале была божественная прохлада от кондиционеров. На фоне почти полной тишины играла тихая приятная музыка. Дизайн самого казино напоминал виденные в кинофильмах кадры об аристократическом времяпрепровождении, а одетые в красивые униформы молодые официантки бесплатно снабжали нас джином-тоником в любом количестве. Стоило только поманить пальцем. Казино может себе такое позволить в качестве компенсации за потенциальный и неизбежный «пролет» клиентов. Кроме того, там разрешалось курить.
Кроме подобных развлечений, в те же дни мы посетили четыре разных агентства в попытках обменять мой авиабилет на деньги, но ответы на нашу просьбу получали такие же, как и в Замбии. В Танзании людям тоже нужны деньги.
В следующий понедельник я позвонил м-ру Магеза, но мне никто не ответил. Тогда я решил пройтись пешком. И любимое дело, и с пользой. Город, а особенно маршрут до госпиталя, уже пора было начинать изучать. Я достал карту города и выбрал путь. Какие-то городские ориентиры удалось запомнить, когда они на машине подбрасывали меня до дома. И я пошел.
До госпиталя я дошел за час с четвертью. Взмок, правда, изрядно и устал с отвычки, но дошел.
М-р Магеза читал газеты, сидя в своем офисе и, судя по всему, ехать никуда не собирался. Увидев меня, он отложил газету и удивленно воскликнул:
- О! Что, уже десять? - взглянул он на часы. - Едем, едем. Не волнуйтесь. Все будет в порядке.
Он поднялся, и мы вышли во двор. Госпитальной машины не было, но часа через полтора она появилась. Когда мы добрались до медконсула, там уже опять собралась толпа. И вновь пришлось ждать часа три с половиной. Но наконец мы вошли. И опять м-р Люэна был крайне приветлив и любезен.
- Да, у меня уже нет вопросов по поводу ваших сертификатов. Но вы прибыли из Замбии, не так ли? И вы регистрировались у медконсула той страны. В таком случае вы должны иметь характеристику с последнего места работы. Остальные ваши документы в порядке.
- Где же я сейчас ее возьму? Не могу же я ехать за ней в Замбию. Но может быть вот это... - спохватился я, достав еще один документ. - Это копия замбийского сертификата, выданного мне тамошним консулом. Как видите, здесь все в полном порядке.
- Сертификат – регистрационный документ. Мне нужен итоговый – характеристика. Она выполняет функцию рекомендательного письма. Поэтому там обязательно должно быть указание, что за вами не числится каких-то грехов перед законом.
- Я думаю, что если бы они у меня были, я сидел бы сейчас в замбийской тюрьме.
- Я все прекрасно понимаю, - с ласковой улыбкой подвел итог м-р Люэна. - Но поймите и вы меня. В комплекте ваших документов ЭТОТ должен быть обязательно.
При всем моем нежелании обращаться к профессору Мунконге, я был вынужден напомнить о себе. Снова потерянные дни, а деньги неумолимо тают. Но тут уж снова: «никуда не поделаешь». Я позвонил Эркину и попросил его съездить в «Хиллтоп», встретиться с профессором и взять у него необходимую бумагу на фирменном бланке.
Честно говоря, я сильно сомневался, что профессор захочет для меня что-то делать. Но к моему изумлению, через три дня я получил от Эркина по Интернету свою характеристику. Еще больше я удивился, когда Эркин по телефону сказал, что профессор был несказанно счастлив получить от меня весточку, и уже на следующее утро документ с нужным текстом и набором всяких необходимых символов лежал у секретарши на столе. Видимо, администратор передал ему слово в слово мои слова о райских садах, венках и монологе.
Я вновь приобрел крылья и полетел в медконсульство сам, поскольку м-р Магеза опять был вне связи, а идти в госпиталь терпения не хватало. Уже подползал февраль.
- Замечательно, - сказал мне м-р Люэна. - Как раз тот текст, который и требовался. Но не на том бланке. Это письмо должно быть от медконсула Замбии, а не из госпиталя, в котором вы работали.
Я медленно сел на стул.
- Какая разница? - тихо шевельнул я ставшим вдруг сухим языком. - Медконсул Замбии сменился в июле позапрошлого года. С новым мы никогда не виделись и он понятия обо мне не имеет. «Хиллтоп» знает каждый день моей работы. Вы считаете профессора Мунконге лжецом, скрывающим преступника?
- Ни в коем случае! Я прекрасно вижу, что вы безупречны. Но документ должен быть от медконсула. Таковы у нас правила.
От этой фразы меня уже всякий раз начинало тошнить.
- Я попробую, - прошептал я, поднялся и покинул уютный кабинет с кондиционером.
- Может быть, ему бабки дать? - спросил Павел, когда я дошел до дома и все ему рассказал.
- Не похоже. Он бы как-то намекнул или напрямую сказал. Хотя сейчас я уже ни в чем не уверен. Да и какие бабки? Откуда? Надо опять занимать.
Я взял телефон и вновь вызвал на связь Эркина.
- Я понимаю, что уже осточертел тебе, но этот «гондон» требует такую же бумагу, но не из госпиталя, а от медконсула. Ты не мог бы туда сгонять и взять? И еще одно: деньги кончаются. На французский коньяк и анчоусы уже не хватает. Можешь прислать?
- Сделаю. Но за тобой будет уже 400. А включая затраты на пересылку за два раза – 450. Не забыл?
- Я тебя век не забуду. Как мать родную.
Два дня я ходил в Интернет-кафе, но ничего от Эркина для меня не было. Я позвонил ему снова.
- Ты понимаешь, медконсул отказался, - сообщил он мне. - Там сидит какой-то молодой п...бол, который и слышать ничего не хочет. По их правилам, характеристики выдаются тем, кто проработал не меньше двух лет. А у тебя только год и неполных 10 месяцев.
- Неужели какие-то паршивые два месяца!.. – вспылил было я. - Пусть выдаст за мой срок! Может быть, связать их с Мунконге, пусть подтвердит? Он же все-таки замбийский авторитет. - Сказал я глупость, уже ни на что и не рассчитывая.
«Щас! Профессор все бросит и вот прямо сию минуту побежит через полгорода выпрашивать у медконсула характеристику на будущий труп своего “любимого” сотрудника».
- Я не знаю, - ответил Эркин. - Я могу попробовать еще раз, но судя по его лицу, ничего делать он не станет. Он не из тех, кто ради белого будет кидаться грудью на дзот. Деньги я сегодня выслал, можешь получить.
Это было доброй вестью, потому что у меня уже не было ничего, а в пачке оставалось три сигареты: на сегодняшний ужин, на завтрак и на обед. Павел умудрялся где-то доставать деньги, и какая-никакая еда в доме была. Но к концу недели он, по указке своего московского шефа Алексея, собирался в Замбию.
- Слушай, возьми тот мой авиабилет от Лусаки до дома, попробуй еще раз сдать. Хотя бы под половину суммы. Если так будет продолжаться, я еще не скоро начну зарабатывать, а жить на что-то надо. И долг мой растет. Я уже начинаю сомневаться, что когда-нибудь расплачусь. А для меня это - смерть.
Как и все нормальные люди, я тоже периодически занимал и раньше. Но это всегда было в тягость, потому что ни днем, ни ночью не давало покоя. Только после того, как я гасил долг, я мог чувствовать себя свободным человеком.
Через два дня я позвонил Эркину. Ответ на мою просьбу оставался прежним: консул даже разговаривать с ним на эту тему не захотел.
Павел уехал, оставив Элеоноре деньги «на жизнь» и забрав мой билет.
В понедельник я нанес очередной визит медконсулу. Снабдив его свежей информацией, я слезно попросил его позвонить в Замбию своему коллеге и разъяснить безвыходность положения, в которое я попал. М-р Люэна мою просьбу выполнил, но результат остался прежним. Его замбийский соратник с раздражением в голосе сказал ему, что принял решение однозначно, в строгом соответствии с существующим законодательством, и продолжать обсуждение этого вопроса не имеет смысла.
Я почувствовал, что меня сносит в расизм, но удерживал себя в рамках, потому что идти на прямой конфликт пока не хотелось.
- Мистер Люэна, вы же нормальный человек. Проникнитесь ситуацией, в которой я оказался. Какая разница, откуда исходит моя характеристика? Главное, что она есть. Я же приглашен, не сам явился. Я хочу помочь вам создать в Танзании легочную хирургию, которой у вас нет. Из-за этого вы отправляете своих больных на операции в Индию. Проконсультируйтесь с кем-нибудь из начальства. Я не думаю, что исходная инстанция одной бумажки должна стать серьезной причиной отказа.
Он пообещал обсудить мой вопрос в министерстве.
Дома в тот день я нажрался, как свинья, предварительно изрядно потратившись на покупку закусок. Но уже на следующий день я взял себя в руки и заставил думать. Ведь должен же быть какой-то выход из положения!
И выход нашелся. Когда в понедельник я вновь пришел к медконсулу с заготовленным текстом монолога, я опять наткнулся на закрытую дверь с приклеенной скотчем бумажкой, гласившей, что работающий здесь джентльмен пребывает в очередной и не менее срочной командировке, и приступит к исполнению своих обязанностей ровно в 8.00 часов утра следующего понедельника.
Я всегда говорил, что из любого затруднительного положения есть, как минимум, три выхода: «да», «нет» и «подождем – увидим». Жизнь пошла по третьему варианту.
От ощущения очередного тупика захотелось напиться снова. В глубоком раздумье над этим, подсчитывая в уме свои возможности, я шел по людной центральной улице чужого города не к себе домой. Настроение требовало стресса. Ну дело известное: «Кто ищет,..». Пожелав поменять половину из оставшегося стольника в ближайшем обменном пункте, я было уже направился в один из них, но прямо перед входом ко мне обратился интеллигентного вида мужчина лет 40 – 50 в строгом костюме с галстуком:
- Сэр, не хотите ли обменять доллары? Я даю за них больше, чем вы получите в этом пункте.
Надо быть идиотом, чтобы не хотеть больше денег. Но надо быть уже окончательным идиотом, чтобы хотеть получить их «за просто так». Как говорит восточная поговорка: «Бедного человека даже на верблюде собака кусает».