План действия возник сразу, как только Сергей Александрович осознал свою значимость в масштабах вселенной. В аэропорту, беря из рук рядового свой походный чемоданчик, Стаценко заколебался. Интуиция требовала взять Ромку с собой, а характер отшельника предупреждал, что этот «сказочник» не раз выведет полковника из себя.
Ромка ошалел от счастья. Пока ждали у трапа, сделал пару кругов вокруг самолета, он оказался намного больше, чем представлял, постоял под его крыльями, оценил хвост, попинал шасси, пытался подпрыгнуть, чтобы заглянуть в кабину пилотов. Рому не останавливали оклики служащих аэропорта, даже команда полковника: «Шагом марш ко мне!», не возымела действия. Три дня в армии еще не воспитали в нем дисциплину военного человека.
Кое-как поймав рядового за ремень и втащив за собой в самолет, полковник утрамбовал его в кресло и лично пристегнул, пологая, что на этом мучения закончились хотя бы на время полета. Тщетны надежды, когда Роман Андерсен испытывал первый в своей жизни взлет.
Он комментировал гул самолета; рассуждал по поводу его вибрации, предполагая при каком режиме самолет, может разлететься вдребезги; глядя в иллюминатор, изображал из себя пилота, управляя невидимым штурвалом. Во время полета стюардессы забегались: Рома перепробовал весь запас безалкогольных напитков; замучил их вопросами типа: «Мы летим по ветру или против?», «Утки летают выше или ниже?», «Твердые облака бывают?»
В конце концов, бортпроводницы перестали приходить на вызов, но Андерсен стал жать на кнопку вызова полковника. После коротких переговоров с девушками, полковник ткнул рядовому свой кулак под нос и ласково предложил: «Спи давай, или я тебя уколыхаю». Ромка сразу же растекся по креслу и захлопнул свои громадные глазищи, вид у него при этом был непокоренный и обиженный.
Стаценко пару минут наблюдал «не проснется» ли мальчишка, но видя его тихим, удобнее устроился в кресле, засыпая удивился вслух: «Откуда таких только берут?»
- Из крапивы…, - шепотом сообщил Рома.
- Как это? – ответ изумил Сергея Александровича.
- Бабушка всегда говорила, что у меня «в голове ветер, а в ж-пе дым», потому что родители увлеклись и не заметили, «как голышом в крапиву завалились».
Приземление не принесло облегчения, Рома застрял в туалете, его рвало после посадки. Стаценко психовал, ругал себя почем зря, но уйти без него не мог. Наконец, «О, чудо!» измученный, обезвоженный, но не побежденный рядовой Андерсен предстал пред ясными очами начальства. Полковник торопился, до отхода последнего автобуса в Ново-Александровку осталось два часа сорок минут, им добираться до автовокзала, если без проблем, тоже два часа сорок минут. Быстро огибая множество пассажиров, перепрыгивая через их багаж, как на полосе препятствий, он двинулся к выходу.
- Извините, - путь полковнику преградило сероглазое, миленькое создание.
- Брысь, мелочь, - буркнул полковник и пронесся мимо, волоча за собой хилого рядового.
Аня смотрела в уплывающую спину полковника. Ее дедушка тоже был полковником, она была убеждена, что все военные люди – вежливые, ответственные, добрые. А этот невоспитанный мужлан! Наверно чужие погоны нацепил для солидности. Все вокруг почему-то стало зыбким, девушка захлопала своими длинными ресницами, чтобы сморгнуть влажный туман, но слезы водопадом хлынули из ее глаз.
Этот год должен был стать решающим в ее жизни. Во-первых, окончание университета, во-вторых, Игорь обещал сделать ей предложение, в-третьих, ей гарантировали место на кафедре. Все пошло наперекосяк, Игорь сообщил, что она не его судьба за несколько дней до своей свадьбы. Кафедра ускользнула, потому что ее место занял более «достойный» кандидат. Государственные выпускные экзамены сдала кое-как, депрессия сделала ее тупой и медлительной, на вопросы комиссии отвечала заикаясь, делала большие паузы, чтобы собраться с мыслями и не разреветься. Профессор так и сказал: «Вы, милая девушка, но видимо мальчики вам голову задурили. Так хорошо учились, такие результаты, а вот на финал вас не хватило. Надо уметь расставлять приоритеты. Вот берите пример с Павлова Игоря, как учился, а как закончил. Моя дочь сделала достойный выбор». Аня хотела рассказать профессору про Игоря, как она за него писала все лабораторные, все курсовые, прикрывала его, когда он прогуливал лекции, ночные дежурства. Но…, как говориться в том анекдоте: «Поздно, доктор, я умер».
Распределили ее по остаточному принципу, в такую глубинку, даже на карте этот город не значился, и железной дороги туда нет. Она и не возражала, хотелось спрятаться от всех подальше, забыться. Там ее никто не знает, а значит, не будут утешать или воспитывать.
Вроде все правильно, все как сама хотела, а слезы льются и льются. «И чего им, слезам этим, надо?»
- Тетенька, вы почему плачете?
Аня утерла слезы, попыталась улыбнуться девочке лет шести: - Я не плачу.
- Нет, плачете, - уверенно заявила девчушка, - у Вас нос опух и глаза красные. Мама всегда так определяет, когда я плакала.
- И правда, девушка, может вам чем-нибудь помочь? – женщина, подошедшая к дочери, сочувственно глядела на Аню.
- Я не знаю, куда мне ехать, - честно призналась она. – Я по распределению, а как доехать узнать ни у кого не могу.
- Вам на автовокзал надо, мы вас подвезем, - женщина подхватила одну из сумок Ани, чтобы она не успела возразить. – Мы молодого специалиста приехали встречать, но опоздали. А, Вы, какой институт закончили?
- Университет, медицинский, - девушка боялась отстать от доброй женщины, но на ее удачу она понравилась ребенку. Девочка держала ее за руку, чувствуя себя взрослой и всезнающей, рядом с этой заплаканной тетенькой.
- Анна Владимировна Шевелкина? – женщина остановилась, увидев удивление девушки, радостно пояснила. – Так это ж мы вас встречать приехали! Машина по дороге сломалась, опоздали мы. Как бы вы, бедная, до нас добирались сами?
- У меня даже картонка с вашим именем есть, - сообщила девочка, и быстро достала из рюкзачка крышку от обувной коробки, на обороте которой было выведено: «Шевелкина Анна В.»
- Откуда вы про меня узнали? – выясняла Аня уже в машине.
- Город у нас маленький, четыре тысячи жителей. Врачей нет. Мы с мужем фельдшера, - рассказывала Галина Кирилловна: - Он специализируется в стоматологии и если что малозначительное отрезать надо. Я акушер и за детского врача. Взрослых больных немного, мы с мужем консилиумы устареваем, если это не ОРЗ. Заявку каждый год подаем, в этом году нам сообщили, что присылают молодого специалиста. Мы так обрадовались, что до вашего университета дозвонились, а потом и вашим родителям.
- Кроме меня врачей нет? – озадаченно переспросила Аня. – Так я еще не совсем врач, у меня год ординатуры. Кто же меня вести будет? Мне опытный руководитель нужен.
- Это не переживай, - уверенно сообщил муж Галины Кирилловны, - Опыта у нас хоть отбавляй, а руководитель ординатуры в областном центре есть. Там заведующий терапевтическим отделением хороший, со стажем, лет в пятьдесят.
Это внезапное разрешение проблем, доброта ее будущих коллег, даже старая скорая помощь, которая увозила ее в глубь тайги. Все это было хорошим знаком. Аня расслабилась, смотрела на бегущий пейзаж, впереди ее ждала работа, двухкомнатная квартира, знакомства. Впереди ее ждала новая жизнь…
Ехать предстояло всю ночь, они остановились, чтобы поужинать, приготовить спальные места для молодого специалиста и задремавшего ребенка. Домашняя тушенка с куском пышного хлеба, слегка остывший чай из громадного термоса. Жизнь, которая и так уже налаживалась, стала еще краше. Запах тайги, казалось, витамины в воздухе летают, и уж точно при такой красоте остатки любого стресса улетучатся.
Перед выездом все отошли от машины, как сказал муж Галины Кирилловны: «Сделать свое мокрое дело». Аня, увлеченная необычностью пейзажа, рассматривала странную бардовую ягоду, мелкими гроздьями торчащую из жесткой остролистной травы. Казалось, что кто-то великий расшалился и разбросал драгоценные светящиеся камушки на насыщенном зеленью ковре. Кусты, подернутые желто-красными красками, стволы сосен, такие смолистые, пахучие. Шелест иголок под ногами, мягкий упругий ковер, многолетний свидетель жизни леса, и вдруг красноголовый крупный гриб. Восторг девушки достиг предела, она хотела позвать остальных, чтоб похвастаться находкой, но подняла голову и застыла в благоговейном восхищении.
Вид, представший ее взору с этой невысокой горы, был потрясающе красив, спокоен в своем вековом величии. Темно-зеленые сосны возвышались суровыми стражами этого мира, они пережили не одну зиму, устояли перед десятками ураганов. Своими крепкими ветвями они прикрывали свежую, нежную зелень молодых, неокрепших елочек, которые неуверенно вышли на открытое пространство ложбинки. Красные, оранжевые, желтые кусты и молодые деревья теснились между ними, они были ярче изящных елочек, но уже сейчас чувствовалось, что первенство останется за сосновым лесом. Голубой купол неба с еще проскальзывающими теплыми лучами солнца уже слегка холодил своей прозрачной глубиной увядающую природу. И над всем этим громадная бледная Луна, словно богиня запретного мира следила за порядком смены времен года.
Никогда раньше Аня не знала, что такое медитировать. Нет, она знала, что это означает, но сама не испытывала этого блаженного ощущения единения с другим миром. Полет души, плавное течение мыслей, неторопливое погружение в красочный пейзаж, как смакование вкуснейшей родниковой воды посреди пустыни.
Легкое жужжание. Девушка нехотя повернулась на звук, яркий бело-желтый шар висел перед ней: маленький, искрящийся, теплый. Аня, находясь под гипнозом природы, не смогла удержаться от желания прикоснуться к необычному «светлячку».
- Не стоит это делать, - тихий голос заставил ее застыть с протянутой рукой, незнакомый мужчина в выцветшем защитном комбинезоне стоял в стороне. Аня хотела испугаться, но спокойствие незнакомца передалось ей. – Это шаровая молния, температура четыре тысячи градусов, так что простым ожогом вы не обойдетесь. – Аня согласно кивнула, мужчина огляделся, видимо ища ее спутников. – Вы одна в лесу?
- Нет, я…, - девушка хотела махнуть в сторону, откуда пришла, и вдруг поняла, что не знает, куда ей возвращаться.
- Заблудились? – незнакомец почему-то вздохнул. – Я вас выведу на дорогу, а дальше вы сами найдете своих.
Аня шла за этим невысоким, крепким парнем, и удивлялась себе. Никогда раньше она не позволяла себе знакомиться на улице, а тем более оставаться наедине с кем-то посторонним, а тут идет неизвестно куда, да еще и отстать боится. «Странно как-то, но наверно день сегодня такой, только добрых людей встречать», про полковника она давно забыла.
Аня догнала проводника уже у дороги, он махнул рукой в гору: «Там трасса», и повернул обратно в лес. - Вы лесничий? – девушке почему-то жаль было расставаться с этим молчаливым парнем. Ответа она не услышала, только увидела, как солнечный зайчик мелькнул в глубине ветвей.