В Красной армии было два лихих рубаки. Хотя, ерунда все это. Гораздо больше было в Красной армии лихих рубак, но так, чтобы самых знаменитых — только двое. Семен Михайлович Буденный и Василий Иванович Чапаев.
Но такого не бывает, чтобы два человека — одинаково самых. Кто-то должен быть самее. По длине и пышности усов Буденный, конечно, обскакал Чапаева, это и сам Василий Иванович признавал. А вот в умении махать шашкой никак не могли определиться, кто искуснее инструментом владеет. Кому звание виртуоза должно достаться.
Бывало, наловят в плен беляков — без разницы, офицеров или рядового состава — построят их в одну шеренгу и командуют:
— Интервал два шага. Расступись!
А сами — прыг на горячих коней, шашки наголо и ну — вперед. Буденный, как старший по званию и чину, первым мастерство показывает. Подскачет к белогвардейцу, шашкой — вжик! и нарисовал вражине улыбку от уха до уха. Пленный стоит, не понимает, что все уже. А как полголовы по косому чистому срезу сползло, так и он уж следом на землю валится.
Настает черед Василия Ивановича. Начдив коня пришпорит, с места в карьер сорвет, поскакал. Шашку раскрутит, ее в руке и не видать, только круг, сияющий в лучах солнца, будто сердце горьковского Данко. На всем скаку промчался мимо стоящей шеренги белогвардейцев. Буденный радостно скалится: «Промахнулся Чапай!» Только глядь, а у троих головы, мелко нашинкованные, точно на салат «Оливье», на траву и осыпались.
Буденный тогда на второй круг заходит, точно пикирующий бомбардировщик. Налетел, с натужным хеканьем махнул вострой сабелькой и развалил гада от плеча наискось до пояса.
Чапай, в свою очередь, подскакал к мишени, помахал инструментом, точно дирижер палочкой и этаким хитрым движением снизу вверх, вскрыл чрево от паха до горла. И при этом еще умудрился кончиком шашки зацепить кишки, поддеть и намотать их беляку же на голову, на манер турецкого тюрбана.
По всему выходит, рубака №1 Чапай и есть. А Буденному на вторых ролях ошиваться. Обидно это осознавать командарму. Того и гляди, Василий Иванович его место займет. Вон Анка какими влюбленными глазами на начдива смотрит.
Распалится Семен Михайлович, кричит:
— Подумаешь, ухарь! Да твоим именем только игру в шашки и назовут. Зато моим — шапку для красноармейцев!
— Ну, так по Сеньке и шапка, — язвительно покручивает ус Чапаев.
Затаил Буденный злобу, а сделать ничего не может. Народный герой Чапай, попробуй навреди ему — мужичье враз за дреколье возьмется.
Но тут на его удачу случай благоприятный представился. Белые ночью, как душманы, на отряд Чапая налетели. Сонных, почитай под корень вырезали. Василий Иванович успел в реку Урал прыгнуть. Думал на тот берег переплыть, в камышах отсидеться. А не тут-то было. На высоком берегу, на самом яру пулеметчик вражеский засел, очередями течение реки чертит.
Тут помощь красная подоспела. Правда, поздно, как часто бывает. Пока бойцы деревню обшаривали, Буденный на бережок вышел, видами полюбоваться. Только смотрит, пулеметчик в позицию залег за станковым пулеметом, в стрельбе упражняется. Семен Михайлович остановился над бойцом белогвардейским понаблюдать. Да и не удержался от комментариев:
— Недолет… Перелет… и раненый в руку Чапаев плывет… Эх, сынок, чему вас в юнкерских школах только учили? Ну-ка, подвинься, покажу, как надо!
Лег за «Максима», ноги пошире раскинул, прицелился, да и нажал на гашетку. С первой очереди накрыл Чапая.
— Вот как надо, сынок! — сказал командарм, отряхивая от приставших комочков земли галифе, и добавил. — Да не трясись ты так. В живых оставлю. К Климу на учебу определю. Ворошиловским стрелком станешь!