Митька встретил предполагаемого конкурента, громких возмущением и демонстративным звоном кастюльных крышек. Дементий, как звали старого Домового, на художества молодого домового не обратил никакого внимания. Аккуратно уложив свою котомку под лавку, он уселся в угол и уставился пустым взглядом в угол.
Митька долго не мог угомониться, и только громкое шипение Бояна, сопровождающееся демонстрацией острых когтей, заставило его утихомириться. Взвалив приготовление завтрака на Митьку, я принялась осматривать улики.
Одна из книжек принадлежала Настасье. На обложке была изображена парочка на пике страстей, а тисненный золотом заголовок сообщал, что нижеприведенные триста девяносто семь страниц включают в себя опыт несколько тысячелетней истории любовной магии, а также профессиональную рецензию, на несколько современных рецептов любовного эликсира. Вторая книга была мне хорошо известна. Учебник по магической истории 2-1 тысячелетия до нашей эры. На полях истрепанных годами страниц, были сделаны пометки. Некоторые совсем выцвели, а очень многие были сделаны современными гелевыми ручками. Судя по яркости чернил – совсем недавно. Зарисовки принадлежали Галицкому, и были выполнены химическим карандашом. На них были изображены несколько камней с полустертыми рунами, на одном березовая роща, но какая-то странная, безжизненная, не смотря на обильную листву, на последних двух был изображен деревянный идол, чуть покосившийся, теряя свое былое величие. Изображен он был с разных ракурсов, тщательно прорисованы, каждая вмятина и бугорок, а также надписи, которые мало чем напоминали известные надписи. Насколько я помнила из уроков, этот тип идолов был неизвестен, только от вида одной его рожи вгоняло в мандраж. Надписи на обгоревших листках бумаги были зашифрованы. Латинские буквы были вперемешку с цифрами, и без единого пробела. А буклет, ввел Митьку в прострацию. Олаф Фергенсон, на этот раз уже в цвете, счел нужным поделиться с очередным потоком мыслей, нежданно-негаданно пронесшимся в его голове. Сетенция содержанием мало чем отличалась от листовки, но чувствуется что на этот раз поработал мастер. Фразы стали короче, рубленными. Сместились акценты, правильно поставили ударения, и Том Круз, такой решительный…
Завтрак прошел молча. Митька восхищенно вертел буклет в руках, Боян грелся на солнышке, а Дементий, водрузив на нос очки, стал читать какую-то газету. А я сидела, уставившись в окно. Видимо, слух о гриппе напугал многих, так как улицы были почти пустынны. Только несколько женщин, прижав к лицу цветные полотенца, бегали до магазина. Назад возвращались они нагруженные. Обе руки были заняты сумками, так что полотенца пришлось обвязывать вокруг лица. Поэтому вид праздно шатающейся девицы, в медицинской повязке, меня заинтересовал. Медленно, словно нехотя, она повернула на соседний переулок, постоянно оглядываясь назад. Меня это так заинтересовало, что я перегнулась через стол и прилипла лицом к столу.
Ждать пришлось недолго. Да и огромного увальня, в спортивно костюме, трудно было не заметить. Маску не носил, лицо не прикрывал, шел крутя в руках ключи. Приезжие, почему-то решила я, и мне стало интересно, к кому они приехали. Надо же всего пара дней в поселке, а уже обзавелась привычками сельской сплетницы. Парень свернул на туже улицу, но вскоре выскочил как ошпаренный, держась за лицо, правой рукой. Вслед за ним вышла и девушка, ожесточенно жестикулируя руками. Парень выслушивать ее не стал, оглянувшись вокруг, он нагнулся и подхватил ее, водрузив на плечо. Девица, пронзительно завизжала, колотя парня по спине. В ответ он хлопнул ее по спине, и быстрым шагом скрылся в обратном направлении.
- Любовь! – Промурлыкал Боян, вместе со мной наблюдавший, за открывшейся картиной, и с тоской уставился на свою персиянку.
Бросив на кота сочувственный взгляд, я схватила учебник по истории магии и сделала вид, что увлечена чтением. Бедный Боян. Был он у меня котом дворовым, без длинного списка титулованных предков. А возлюбленная была голубых кровей, что множилось присуще персам отвратительный характер на тщеславие и высокомерие. О таком мезальянсе даже помыслить невозможно было, так что оставалась моему коту только рисовать портреты и тяжело вздыхать.
Любовь любовью, а дело с мертвой точки не сдвинулось. Скудность гардероба портило настроение, поэтому обрядившись в джинсы и майку, поспешила в библиотеку.
Библиотека располагалась в Доме Культуры. Видимо культурное просвещение в плане деятельности занимало последнее место, так как ей были отведены две маленькие комнаты у входа.
В фойе же располагались два биллиардных стола, несколько «одноруких бандитов», а в углу барная стойка со скучающим барменом. При виде меня он несколько обрадовался.
- Хотите что-нибудь выпить? – Спросил он, протирая стакан.
Ознакомившись с ассортиментом, отказалась.
- Библиотека работает? – Кивнула я в сторону обитой дерматином двери.
Бармен сразу поскучнел, и крикнул в сторону:
- Марья Агаповна, к вам пришли.
Скрипнула дверь, и из-за шторки показалась, старушка в полукруглых очках, с волосами собранными в дулю, и укутанную белой шалью. В руке у нее был стакан в подстаканнике, из которого доносился аромат душистого чая. Во второй руке у нее был недоеденная баранка.
- Вы ко мне?
- Да. – Улыбнулась я.
- Поддержите, - вручила стакан с баранкой, вытащила большой железный ключ. С трудом отперев замок, пожаловалась, что все меньше и меньше людей посещают библиотеку. А когда то наша страна была самой читающей страной в библиотеке. В старые времена, по количеству читаемых книг, их поселок занимал почетное третье место в республике, хотя не относился к числу самых населенных.
Библиотека навеяла на меня детские воспоминания, как я часами проводила в читальном зале, рассматривая журналы, энциклопедии, читая книжки. Здесь были те же ряды полок, потертые корочки книг, карта России над тумбой с картотекой и обилие цветов.
- Чем могу помочь? – Спросила библиотекарша, подвинув поближе к стулу работающий ветерок.
- Я хотела бы посмотреть те же издания, что и этот человек.
Марья Агаповна взглянула на протянутую фотографию и охнула.
-Так это же…
И тут же зажала рот рукой.
- Вы его знаете? – Жадно спросила я, надеясь услышать что-нибудь интересное.
Старушка встала и скрылась за полкой. Вернулась через минуту, с подшивкой газет. Найдя нужную страницу, подвинулась давая мне ознакомиться со статьей.
«Страшная находка» и фотография на четверть страницы. На ней было изображено сильно изуродованное лицо, в котором я с трудом признала своего ботаника.
Дальше мелкими буквами была изложена история молодых двух влюбленных, которые после долгой разлуки решили устроить себе романтическую встречу на природе, и вместо птичек наткнулись на труп. Дальше предоставили слово для доблестной милиции, которая толком не ничего не знала, и только просила в случае опознания позвонить по телефону такому-то. Дальше, видимо для нагнетания тревожной атмосферы, была опубликована статистическая отчетность по республики с начала года. Ничего интересного.
- Марья Агаповна, можно узнать, что он искал в вашей библиотеке?
- Пока не покажите удостоверение, ничего не скажу. – Нахмурилась старушка, воинственно вскинув подбородок.
- Я не из милиции. – Поспешила я успокоить старушку. Блин, насмотрелись сериалов. - Мы с Игорем Александровичем вместе работали.
Скептически приподнятая бровь, подсказала, что не очень-то мне и верят.
- Честное слово. – Поклялась я, прижав руку к сердцу, и принялась вдохновенно врать. – Мы вместе работали над одним исследованием. Игорь Александрович приехал, что бы собрать информацию на месте, а я осталась в институте, муж не отпустил. Игорь погиб, и работа затормозилась.
- И что, человек погиб, а вы о нем и забыли, только о себе думаете.
А о ком еще думать? Никому, кроме себе собой, ты не нужна. Другие вспоминают , когда им от тебя что-то нужно.
- Ну, Марья Агаповна! – Эх, талант пропадает же.
- Что Марья Агаповна! – По привычке, огрызнулась библиотекарша, хотя было заметно что мое конючание доставляет удовольствие. – Я уже шестьдесят один год, Марья Агаповна.
- Не может быть, - всплеснула я руками, - больше пятидесяти трех не дашь.
Подхалимаж, фирменное свинство. Марья Ивановна, зарделась и подправила очки.
- Понимаете, сейчас заниматься наукой так трудно. – Заныла я, присев на краешек стула. – Слышали о программе президента. Все внимание обращено на нанонауку, а историей никто заниматься не хочет. Оставлена на растерзание дилетантов, которые ради больших гонораров, готовы перевернуть исторические факты с ног на голову.
Марья Агаповна задорно кивала головой, соглашаясь с каждым моим словом.
- Никто серьезными изысканиями не хочет заниматься, - продолжила дальше вешать лапшу на уши бедной старушке, - кропотливо изучать старинные документы, ездить на местность. Предпочитают интриговать, подсматривать, шпионить. Воровать новые идеи у аспирантов. Вы не представляете, как трудно работать, когда все пристально за каждым твоим шагам, ловят на каждом слове, шарят по столу, что бы украсть твою идею.
- Тяжело как тяжело, деточка! – Сочувствовала старушка, аппетитно уплетая за обе щеки конфеты «Гусинная лапка».
- Тут муж еще ругается. Требует чтоб другую работу нашла, где денег побольше платят, и нервы не треплют. Детям на зиму нужны новые пуховики и валенки. Вы ведь знаете, как на мальчиках одежда горит. В квартире свекрови надо делать ремонт, обои уже падают…
- Знаю, доченька, все знаю! – Поохала Марья Агаповна. – До чего дожили. Демократия видите ли. А кому она нужна когда в стране порядка нет? Посиди пока.
Открыв ящик, она достала коробочку с формулярами. Найдя требуемое, она скрылась за дверью с надписью «Хранилище».
- Вот! - На стол передо мной легли подшивка местной газеты за 1964 год, и «Собрание преданий и мифов северных народов» 1929 года выпуска. – Закладки еще остались.
Пролистав книжку, я не заметила ничего интересного. Обычный набор: сотворение мира, подвиги героев и воздаяния по грехам. И если бы не обертка от шоколада Alpen Gold, не удосужилась прочитать вступительную статью. Обычные пространственные изречения, которым каждый писатель, считает за честь довести читателя до зевоты. Особенно Галицкого заинтересовали планы автора, в следующей книге, ознакомить обывателей, с малоизвестной старинной легендой под названием «Песнь Хорна».
В газете Галицкий аккуратно обвел заметку о пропаже геологической экспедиции под руководством профессора Дмитрия Северцева. К заметке прилагалась фотография, на котором был запечатлен молодой мужчина в походной одежде, замершем в приветственном махе, а позади него… Я аж привстала от удивления, и уткнулась носом в газету, дабы удостовериться что глаза мои меня не обманывают.
За его спиной оживленно спорили высокий крупный мужчина с аккуратно подстриженный бородой и болезненно худой юноша, в бушлате на размер больше требуемого. Этот профиль, это родимое пятно на шее. Профессор Морозов не сильно изменился за сорок с лишним лет.