Ночью Олег сбежал, видимо удар Митьки был не настолько сильным, что бы покалечить парня. Я честно обрадовалась, и постаралась забыть об этом инциденте. Парень взрослый, за себя постоит, а коли своего, ума, нет, чужим жизнь не проживешь.
GPRS навигатор - порадовал. Объект уже совсем близко, и я смогу вплотную приступить к выполнению задания. А сейчас разведка местности.
После традиционного завтрака Дошираком, направилась на соседнюю улицу. Благодаря Катерине, удалось выяснить места проживания трех инспекторов. Дом тот располагался недалеко. Был крепок, опрятен, и совершенно пуст.
Испросив разрешения у домового, я поднялась на второй этаж, где располагалась спальня. Комната была не сильно большая. Кровать, шкаф, письменный стол со стулом, и большая полна для книг.
Делать мне здесь было нечего. Милиция здесь давно все обыскала, да и наши следоки сюда заглядывали. Однако мне нужно было собраться мыслями, так как я не понимала что здесь делаю. Нет, конечно, я понимала, зачем меня сюда послали, но никак не могла собраться мыслями и составить план действий. А последние события постоянно отвлекали внимание.
Три тонкие папки легли на стол. Время подходило к полудню. Солнце вставало в зенит. Ветер, играя с листвой деревьев, разгонял тучи. Где-то по соседству кричал петух, а на соседнем участке разворачивалась любовная трагедия. Два чумазых карапуза купали друг друга в пыли, а сама виновница с довольным видом трясла хвостиками на голове.
Дело № 1. Галицкий Игорь Александрович. С черно-белой фотографии на меня смотрел задумчивый молодой человек. Круглые очки предавали ему образ «ботаника», кем он, впрочем, и был. Тридцать четыре года, кандидат магических наук, писал десертацию по рунической магии. Прибыл в этот район для сбора информации. Не женат. Официальной подруги не имеет. Живет вместе с родителями в двухкомнатной хрущевке.
Дело № 2. Ястремжеская Анастасия Давыдовна. На карточке была изображена женщина преклонного возраста с короткой стрижкой. Овальное лицо тонкий нос, и узкие губы, которые никогда не улыбались. Специализировалась на любовной магии. В связи с подозрениями о превышении служебных полномочий, в профилактических целях была переведена на полгода в наблюдатели. Замужем была три раза. Последний муж на пятнадцать лет моложе, имел собственный бизнес. Двое детей.
Дело № 3. Захаров Роман Алексеевич, 42 лет, женат. Имеет сына Маг стихийник. Специализация – земля. Направлен в этот район в связи с коллективной жалобой леших, озабоченных неизвестной хворью, поражающим молодые побеги.
Три разных человека с различной судьбой, объединенные общим местом гибели.
Закрыв глаза, я пыталась представить каждого из трех. Как они поднимались в комнату. Переодевались. Открывали окна, садились за стул...
… - Это не приемлемо. – Раздался резкий женский голос. – Центр никогда не оставит внимание сконцентрированный всплеск магической силы.
- Да брось Настасья, мы же знаем, что кроме тебя, некому донести.
- Не смей меня так называть. – Зашипела Настасья. Послышись скрип пружин и шаги, как будто кто-то очень тяжелый поднялся с кровати и приблизился к женщине. – Как я тебя ненавижу.
Возглас перешел в стон и затих.
- Знаю. – Голом у мужчины был глухой и прерывистый.
- Морозов не настолько туп, чтобы не понять…
Мужчина хмыкнул.
- Одно преимущество - что вы маги не любите подобных себе, держитесь друг от друга подальше. Лишь необходимость в координации и надзирателями за соблюдения законов, заставляют вас терпеть Центр.
- Но… - Запротестовала было Настасья и замолчала.
Я буквально кожей ощущала накал страстей охвативший эту комнату. Нисколько не сомневаюсь, что незнакомец, изводил поцелуями бедную женщину до безумия, стремясь сломить сопротивление.
- Тише…
- Но…
- Все меняется Настасья. Приходит и конец настоящему положению, и всем придется определиться, какую сторону он займет. Для кого-то дойдет раньше, для кого-то чуть дольше… На их же беду…
- Елизавета Андреевна?
Я вздрогнула, и открыла глаза. Оказывается, лишь какое-то чудо помешало мне опрокинуться назад. Я так налегла на спинку, что заставила стул балансировать на задних ножках. Ну и вид у меня наверное был. Хорошо что слюни не капали из-за рта.
Домовой был смущен и смотрел в сторону. Осмотрев себя, я поспешно одернула задравшуюся одежду. Ненавижу вспышки сканирования, когда теряешь контроль над собственным телом.
Между тем, домовой положил на стол поднос, где дымилась чашка ароматного чая, кажется, со смородинной. Маленькая ваза была наполнена сушками, а в блюдце – яблочный джем. Осторожно отодвинув папки в сторону, он расстелил белоснежную накрахмаленную салфетку. Сказать, что я была смущена, значит ничего сказать.
Этот домовой так отличался от Митьки. В каждом его движении были оточены и спокойны. Казалось что в нем были сосредоточенны древние традиции, знания, мудрость. Отсутствовала горячность присущая Митьке.
- Приятного аппетита, - напутствовал он, присаживаясь на кровать.
- Спасибо, - пробасила я набитым ртом. Недаром матушка сожалела о том, что культура и я – вещи несовместимые. Было очень вкусно, и от второй чашки я бы не отказалась.
Домовой молча собрал посуду и исчез, и тут же объявился, чем несказанно удивил.
- Я думаю, вы хотели меня допросить. – Спокойно пояснил он, поняв мое недоумение.
Ни о чем таком я не думала. Информация, сканированная мною с комнаты, настолько поразила, что в голове не осталось ни одной мысли.
- Конечно. - Закивала я, стараясь сообразить с чего начать.
А домовой улыбался. Не нагловато, не скаля зубы, а так печально, как будто зная все наперед.
- Сперва был он. – Домовой кивнул на «ботаника». – Парень тихий, пришибленный немножко. Целый день носился по лесу, а вечерами либо читал, либо делал пометки на доске.
- На доске?
Домовой начертил в воздухе прямоугольник, а потом большим указательным пальцем показал пространство сантиметра два, потом сделал движение, как будто открывает книжку.
- Ноутбук. – Дошло до меня.
Домовой неопределенно взмахнул. Ему все равно было, как оно называется. Сути это не меняло.
- Парень конечно еще не совсем старый, и в его годах пора иметь где-то тройку детей по лавкам. А он чудной, сидит в мыслях витает. Наши девки как только перед ним не рядились. Каждая старалась перещеголять друг друга. В гости с пирогами напрашивались. А ему – хоть бы хны. Спокойный был, да только за день до гибели примчался весь взъерошенный. Запер двери на замок, окна тряпкой прикрыл. Велел мне «след» его подчистить, и отвечать что дум пустой. А сам долго стучал пальцами в этом ноутбуке. Три раза просил крепкого кофе, а с утра спозаранку собрал вещи и ушел. Больше я его не видел.
- Вы не знаете, где он в тот день был?
- Знаю. – Важно кивнул головой домовой. – Емелич потом говорил, что парень посещал Ярмилов остров, а потом в библиотеке местной сидел.
- Емелич это…
- Наш леший.
- А Ярмилов остров?
Домовой тряхнул головой и сжал зубы.
- Остров среди болот. Говорят когда-то там Перумово капище располагалось. Однако как сюда пришли крестовы дети, они уничтожили жрецов, а остров забылся.
Надо же. Настоящее капище. Надо там побывать. Настоящих, сохранившихся до наших дней капищ было три. Одно располагалось на Украине, второе на границе Беларуси и России. А третье самое знаменитое – в Болгарии. Если первые два были открыты совсем недавно, и были закрыты для изысканий, то о последнем было известно издревле. И сейчас он пользовался большой популярностью, нередко в нем устраивали семинары, презентации, а язычники исполняли ритуалы. Известие о четвертом должно порадовать отдел Исторических исследований.
- Потом была она. Анастасия Давыдовна. Очень скандальная баба. В первый же день учинила разгром. Все ей не так. Дом не так стоит. Окно не на ту сторону выходят. Мебель не так стоит. Жутко как поругалась с Мельничехой, а зря. Она у нас баба языкастая, характера тяжелого, так и принялась изводить ее. Хотя Анастасия Давыдовна, была и магом, только куда ей до наших баб. Днем ходит гордая, а ночью сколько слез пролила в подушку. Пару раз ездила в город. А потом письма стали приходить. Сначала читать не хотела, в печь кидала. А потом успокоилась. Даже ждать стала. Так воодушевилась. В книжках своих лазить стала, и в ответ поэмы строчить. А потом явился, этот бородатый. Анастасия Давыдовна, сначала пускать не хотела, а потом передумала. Днями сидели здесь, болтали о чем-то, а потом уходили куда-то.
- О чем разговаривали не слышал? – Спросила я без всякой надежды.
Домовой покачал головой.
- Нет, стену ставили. Потом бородатый ушел, Анастасия Давыдовна стала спешно собираться. Сумки свои перебрала, часть вещей велела выкинуть. В день смерти ей опять письмо пришло. Прочитав его, она долго перед зеркалом прихорашивалась, песни пела. Велела ждать через два часа, так и не вернулась.
- А письма где?
- Ваши забрали. Примчались вперед милиции, все вещи перетряхнули, оставив лишь одежду и кое-что из косметики.
Еще бы, надеяться на что-то иное было бы преступлением.
- Самый последний, был резвым очень. Приехал практически без вещей, только с этим ноутбуком, и с чемоданчиком, где всякие пробирки, склянки, и пакетики были. В лесу пропадал целыми днями, пока с Мариной нашей не встретился. Так совсем голову потерял, про семью забыл. – Домовой явно не одобрял перемены происшедшие с Захаровым. – Как кот мартовский стал вокруг девки увиваться. Регалиями своими хвастаться. Пару раз приносил что-то ей из леса. А Маринка наша хитрая. Ненадобен он ей был, а вблизи себя держала, за ниточки поддергивала. Так продолжалось, пока он встретил того бородатого…
- Который к Анастасии Давыдовне приходил?
- Его. Только не по нраву встреча эта была. Трясся целый день, а потом до Маринки побежал. Дня два его не было. Вернулся в воинственном настроении. Бормотал все, что «..его за идиота считают, но он всем покажет…». На следующий день пошел в лес и не вернулся.
- Вещи его тоже следаки забрали?
Домовой кивнул. Не густо, однако хоть что-то. Если Ястремжескую и Захарова объединяет бородатый, то у Галицкого и Захарова общее одно – походы в лес. Интересно было покопаться в личных вещах погибших. Большим свинством было изъятие следоками «вещдоков», однако в личных делах не было описи изъятого имущества.
Домовой исчез, и потом явился с небольшой котомкой, в которой находилось несколько книг, наполовину обгоревшие листы бумаги, буклет, и несколько зарисовок. Домовой смущаясь вручил их мне:
- Я подумал вам пригодиться. Мне велели их уничтожить, только времени не находилось…
«Ох, лукавит», - подумала я. Нарушение приказов домовым, было серьезным преступлением, и каралось со всей строгостью. Однако, не зная, какими он руководился помыслами, я было готова расцеловать его в обе щеки.
Больше в этом доме меня ничто не удерживало. Забрав папки, я обернулась и увидела, что Домового со второй котомкой в руке.
- Елизавета Андреевна, исполните просьбу.
Я отступила назад и внимательно его осмотрела. В чем состояла просьба, я уже догадывалась, но необходимо было услышать от него.
- Говори. – Разрешила я.
- Елизавета Андреевна, вы дама не здешняя городская. Может знаете кому Домовой нужен?
Просьба давалась Домовому с трудом, голос в некоторых местах прерывался. Вид его был растеряно несчастным.
- У вас уже есть дом. – Тихонько пробормотала я, окидывая взглядом дом.
Домовой шмыгнул носом, и одинокая слеза покатилась по морщинистым щекам и седой бороде.
- Сгорит он вскоре. – Глухо простонал он, нежно поправляя покрывало на кровати. – Старый стал, без человеческой заботы рушиться. Куда мне потом податься. Как Митька по заброшенным избам прятаться? Стар уже я для этого.
Вариантов у меня не было. Я стояла и смотрела как домовой прощается с домом. Обходит каждый угол, поправляет накренившуюся картину, прижимается щекой к стене и нежно шепчет. Дом, чувствуя предстоящее расставание, отвечал жалобным поскрипыванием стен, дверей, оконных рам. Мне представилась старая собака, которая знала что судьба ее решена и конец близок. Она не обижалась на хозяев, принявших жестокое решение, и только своей собачьей преданностью давала понять, что она все хорошо понимает и не обижается. И очень-очень любит. и что хозяева Представшая картина показалось мне очень личной, и я вышла во двор.