(публикую пока сырой вариант который получился благодаря литературной дуэли на fantasts.ru: http://fantasts.ru/forum/index.php?showtopic=131 )
– Таня! Татьяна! Вы слышите меня? Скажите хоть что-то!
Я чувствую, как качаюсь на высоких волнах, вижу сполохи вокруг меня, но я не могу сфокусировать взгляд. Снова раздается голос:
- Таня, вы только не волнуйтесь, все хорошо! Скоро вы сможете видеть. Попробуйте сказать что-нибудь. Просто попытайтесь!
Меня перестает раскачивать, и я пытаюсь сказать:
- Я слышу вас, - но голос явно не мой, хриплый и безжизненный. – Что с моим голосом?
- Голос скоро вернется. Пока мы подключили простой речевой модулятор, - мой невидимый собеседник явно успокаивается. – Я полковник Васнецов, СВР Земли, мы даже встречались когда-то, помните?
Я вспоминаю Васнецова, румяного майора с ранней лысиной.
- Поздравляю с новым званием, господин полковник, - пытаюсь пошутить я. – Сколько я спала?
Голос теплеет:
- Целых четыре года, Танюша. Четыре года. Роботы, только на прошлой неделе нашли корабль. И спасибо за поздравления.
Я, наконец, решаюсь, и медленно говорю своим незнакомым безжизненным голосом:
- Вы… вы видели ребят?
- Да Таня. Они таки лежат в трюме.
Мы молчим некоторое время.
- Таня, все записи стерты, кроме последних двух минут их жизни. Я вынужден спросить тебя: ты можешь воспринимать код?
Я все прекрасно понимаю. И как бы это ни было тяжело, говорю:
- Да, - и он начинает диктовать мне слова и цифры кода…
Я проснулся рано, корабельные часы показали только четыре утра. Учитывая то, что лег я в десять вечера, чувствовал себя просто прекрасно. Мы хорошо поработали с Татьяной за последний месяц, и на сегодня корабль был готов к миссии как никогда. Все оборудование – готово, щиты залиты под завязку.
Я поднялся с постели и прошлепал в душ. Из-за постоянных тренировок у меня по утрам затекают суставы ног – что делать, с возрастом мы не молодеем. Подставив свое тело под удары водяных струй, я с удовольствием посмотрел на себя в зеркальные стены кабины. Хоть волосы на груди уже седы, но кожа тонка и упруга.
- Таня, - крикнул я из душа. – Что сегодня на завтрак?
- Молочное суфле и кофе!
Я немного расстроился.
- А посущественнее ничего нельзя? Все равно к вечеру ничего не останется!
Но Татьяна была неумолима:
- Нет, получишь еще рану в живот, тогда припомнишь мне «что-нибудь существенное».
Я и сам это понимал, но адреналин уже начал просачиваться в кровь перед миссией, и есть хотелось немилосердно.
Вздохнув, я обмотался полотенцем и сел за стол есть молочную сладкую дрянь, перебирая в голове детали предстоящего захвата орбитальной станции.
Мне предстояло то, что обычно не свойственно разведке – силовая акция. Но цель оправдывала средства, мы точно знали, что наш агент раскрыт и арестован, и скоро его переведут вниз, на Марс, а оттуда достать его будет практически невозможно. Пока у нас оставалась возможность списать захват на пиратство – надо было действовать.
Агента задержали на орбитальной станции с грузом информации, которая была способна перевернуть всю политическую систему двух планет и Пояса. Нам нужно было вывести всю эту информацию до последнего бита.
Кроме того, что я был единственный агент на ближайшие пару миллионов километров, я был тем, кто прикрывал агента последние два года, служа курьером и почтовым ящиком.
Кроме того, я был его самым близким другом во всей Солнечной системе.
Я позавтракал, и начал снова просматривать отчеты систем, не напрягаясь и не торопясь. Через восемь часов я пошел в спортзал и два часа, жалея мышцы, крутил тренажеры.
Потом лег и попытался заснуть – до начала акции оставалось десять часов. Ворочался с боку на бок, пока Таня, не выдержав, приказала:
- А ну, марш в медотсек, чтоб через минуту запустил капсулу.
Я послушно погрузился в теплый гель капсулы и отдался расслабляющим волнам психомассажа. И вот, Татьяна начала действовать по свой обычной программе, и я почувствовал, легкие прикосновения на груди, как волосы защекотали мой живот и бедра. Напряжение начало расти, накатывать волнами, пока не отпустило меня совсем.
- Спасибо, Таня, - сказал я, и уснул умиротворенный.
Полковник умеет слушать. Он не перебивает меня, когда я подробно рассказываю о подготовке. Я слышу, как он что-то набирает на клавиатуре.
- Таня, скажите, медприборы зафиксировали множественные ранения Владимира. Кроме того, мы обнаружили пятна крови на скафандре Евгения. Много крови, но не жениной. Что произошло?
- Володю сильно пытали, фактически, Женя принес его на руках. Я сделала все что могла, но Володе пришлось пролежать в капсуле неделю.
- Вы можете оценить его душевное состояние?
- Оценить? Я себе представить не могла, что человека можно довести до такого душевного состояния. Он был то в депрессии, то на взводе.
- О чем он говорил?
- В основном он обвинял правительство Земли, во всех файлах, которые он привез, были бесспорные доказательства вины правительства в беспорядках, которое привело к Большой Марсианской резне.
- Как на это реагировал Женя?
- Он успокаивал его как мог…
Да, акция прошла лихо! Не успели мы пристыковаться, не успели маскировочные щиты отключиться, как со стороны временного шлюза раздался взрыв.
Я запустил туда роботов, как увидел Володьку в скафандре и кейсом в руках. Он помахал мне: отчаливай давай, и я отчалил. Только он в отсек зашел, да шлем снял, так и давай матом ругаться. Во время подрыва борта он стоял совсем рядом с эпицентром взрыва, и его здорово побило о стены.
Все варианты пошли по боку, этот герой умудрился самостоятельно нейтрализовать пятерых работников станции, и уже сутки ждал, кто быстрее за ним прилетит – марсиане или я.
Естественно, сохраняя полное молчание.
Я еле уложил его в медицинскую капсулу, он все смеялся и лез обниматься. Измазал меня кровью из разбитого носа с ног до головы.
Я был так счастлив, что смеялся и плакал от облегчения.
Уже к вечеру, Володька как следует оклемался и стал способен нормально разговаривать шепелявым ртом:
- Смотри, - кричал он мне из капсулы, - смотри пятую директорию, там наши медали, Женька!
И я смотрел. Материалы были впечатляющие, я думал, что благодаря записям, мы сможем вычислить всех кротов в правительстве и прижать их к ногтю.
Я смотрел материалы до поздней корабельной ночи, и слышал, как Володька ворочается в своей капсуле, и сонно бормочет:
- Танька, отстань! Опять ты со своими глупостями…
Я счастливо засмеялся, и лег спать.
- Татьяна, - полковник чем-то щелкает и ко мне возвращается зрение. – Вы хорошо меня видите?
Он все такой же. Лысина на затылке стала чуть больше, и, может быть, брюшко округлилось сильнее.
- Вижу вас хорошо, господин полковник, - отзываюсь я. Чем ближе мы к финалу, тем мне меньше хочется говорить.
- Таня, что произошло в тот день? Почему уничтожены все записи, почему они это сделали?
И я начинаю говорить, слыша, как безразлично произносит слова дешевый голосовой модулятор, видя, как полковник делает пометки на планшете.
- Они начали ссориться еще до того, как Володя вышел из капсулы. Женя рассказал ему, что за два года он сделал не плохую карьеру, фактически – его вывели из тени, что раскрытие этих материалов может ему помешать. А Володя, Володя кричал, что не для того он два года рисковал своей шкурой, чтобы все стереть и забыть.
Полковник задумчиво кивает головой.
- Вы видели записи последних минут их жизни?
- Я не просматривала запись. Как только они… погибли, я откачала воздух из отсека и включила режим длительного сна…
- Мы должны посмотреть их вдвоем, Таня.
Мне не хочется этого делать, но полковник выводит изображение на большой обзорный экран. Я вижу, как пять камер показывают ребят, красивых, и еще живых.
-… зачем ты это сделал? Зачем стер их? – Володя подбегает к Женьке, сидящему за пультом, и начинает трясти его. – Зачем, Женя?
Женя поднимает на него заплаканное лицо и говорит:
- Ты понимаешь, что это сломает мою жизнь? Все, о чем я мечтал?
Владимир отступает на несколько шагов. Его лицо пылает от ярости. Губы дрожат
- Боже мой, Женька! Ты всегда думал только о себе. Два года, Женя! Два года.
Он бежит в угол и снимает излучатель со стены.
- Ты думаешь, что сможешь после этого жить? Просто использовав меня? Просто вот так – все стереть?
Он поднимает излучатель. Женя бледнеет и говорит:
- Не дури…
Но Володя нажимает на курок, и женина голова разлетается кровавым облаком. Потом он всхлипывает, смотрит прямо на камеру и говорит:
- Прибери за нами, Таня.
Подносит излучатель к голове и нажимает на курок.
Полковник милосердно выключает запись.
Он тоже смотрит на меня и спрашивает:
- Таня, мне очень нужно знать, что было в записях. Могу тебе обещать, что ты можем обеспечить твою безопасность. И мы догадываемся, что там было. Президент? Да?
Я молчу долго, несколько минут, но полковник терпеливо ждет.
- Да, полковник, в записях были кадры того, как Президент охотится на людей.
Я смотрел, как Володя выходит из капсулы, как под его кожей перекатываются мышцы. Он подходит ко мне, и я, наконец, могу обнять его. Прижаться к нему. Ощутить его тело наяву.
- Ну, здравствуй, Женечка…
Шепчет мне он, и все в мире перестает для меня существовать.
Это были самые счастливые два дня моей жизни. Володя с каждым днем все на дольше выходил из камеры, и я, наконец, решился.
- Володя, - сказал я ему, в один из чудных вечеров с чаем и пирожными, которые так хорошо умеет готовить Татьяна. – Я хочу на Землю. Мне предложили карьеру в Центральном Управлении.
Володя посмотрел на меня не понимающими глазами:
- А как же мы? Или ты хочешь сказать, что за два года так все сильно поменялось? Да нас раскусят через день!
Он озадачено замолчал, но потом снова начал убеждать меня.
- Я не могу дождаться, пока мы передадим материалы и снова улетим. Я в панике, от того, что на Земле мы не сможем быть вместе.
- Я пообещал, Володя! – я старался говорить мягко, но чувствовал, как раздражение потихоньку охватывало меня.
Он встал из-за стола, и пошел к капсуле.
Сегодня ночью, мне пришлось лечь спать самому.
Утром я проснулся от того, что Володя стучал по клавиатуре. Я раскрыл глаза, и сразу зажмурился.
Со всех сторон, с экранов на меня смотрели наши с Володей счастливые лица. На центральном обзорном экране мы с ним парим в невесомости. Наши любимые кадры. Но потом замелькали кадры, на которых Володи не было.
Я встал и подошел к нему. Положил руки ему на плечи.
- Не надо, Володя.
Я почувствовал, как мои глаза наполняются слезами. Володя сбросил мои руки и отошел на несколько шагов.
А я все смотрел на него, чувствуя, что вижу его в последний раз:
- Володя, я уже все решил.
Он все понял. И я, чтобы не было уже пути назад, приказываю:
- Таня, дефрагментацию всех дисков. Немедленно.
И экраны сразу гаснут, а на пульте мгновенно загорается радуга быстрых символов.
Володя подбежал ко мне и начал трясти:
- Зачем ты это сделал?! – капельки слюны из его рта попали мне в глаз. – Зачем Женя?
Он что-то выкрикивал и размахивал руками, а я все смотрел и смотрел на него. Вдруг, откуда-то в его руках возник излучатель.
- …ты хочешь просто так - все стереть?
Я увидел ярость в его глазах, и попытался успокоить, но успел только сказать:
- Не дури!
Полковник начинает суетиться. Он что-то бормочет в микрофон на коммуникаторе. Потом я вижу, с помощью камеры перед шлюзом, как вывозят тела Жени и Володи. На металлических каталках иней – настолько они промерзли.
Время, до возращения Володи, было самым лучшим временем в моей жизни. Женя всегда был вместе со мной и я не чувствовала себя одинокой. Но эти его гости…Я была счастлива, с ним, но не могла позволить ему обманывать Володю до бесконечности. Той ночью я все показала ему.
И я хочу, чтобы они остались если не в моей памяти, то в памяти их друзей настоящими офицерами.
Сильными и красивыми мужчинами.