Все произошло на удивление быстро. И уже через двадцать минут после начала атаки мы праздновали победу. Добивали раненых морячков, раскалывая им головы посохом, складывали на носилки убитых, а своим раненым пытались оказать первую медицинскую помощь еще до госпиталя. Обычно мы просто кормили их черноземом. И, конечно, не тратя время даром пытали тех морячков, кто попал к нам в плен и при этом не получил ранений. Пленных сразу разделили на две неравные группы. Меньшую группу отправили в крепость, среди них были и каперанги и кавторанги, а также «моржы» и «тюлени», то есть представители морского спецназа все имеющие офицерское звание, не ниже мичмана. Кроме того, к этой немногочисленной группе, которая будет с пользой допрошена, а потом с пафосом казнена, отогнали нескольких боцманов и боцмантов - наиболее просоленных и дерзких. Определить их было легко по внешнему виду, к тому же у каждого из них на плече имелась обязательная татуировка в виде Колумба, который впервые увидел море. Глаза у Колумба были на выкате и выражали неподдельное изумление. Такую татуировку имели право наносить только те, кто имел заслуги перед моряцким братством. Их заковывали в кандалы и грузили в паромобили.
Остальная, многочисленная группа, представляла собой в основных рядовых морячков с первой по третью статьи, не имеющих заслуг боцманов и боцмантов, а также всякой праздношатающейся по пляжам гражданской сволочи. Их предстояло подвергнуть пыткам и последующим разнообразным мучительным казням непосредственно на пляже, под бой барабанов и звуки горнов. Для этого у нас имелся специальный отряд, с соответствующим инвентарем, который находился всегда в арьергарде армии и состоял из пенсионеров сухопутного легиона, а руководили ими специальные представители, направленные в действующую армию из Тайной канцелярии. Ни их звания, ни их лиц мы не видели, все они были в масках и без знаков отличия, облаченные в черно – белую довольно красивую форму. Простые исполнители, призванные из пенсионеров-легионеров были одеты в такую же, как у нас песочную форму и только на груди был значок не с перечеркнутой как у нас бригантиной, а с перечеркнутой морской бескозыркой.
Они очень быстро и дружно повбивали в землю острые колья, намазали их бараньим салом и ловко рассаживали на них извивающихся морячков. Другие раскладывали походные плахи, и также ловко и азартно четвертовали пленных противников, отрубая им члены острыми коротки топорами. Другие вбивали массивные столбы, вокруг которых раскладывали дрова и хворост, привязывали к этим столбам морячков, обливали керосином и поджигали. Скоро весь пляж огласился стонами, проклятьями, мольбами о пощаде и барабанным боем, прерываемый звуками горна. Душа радовалась смотреть на такое справедливое наказание. Ведь каждый из нас вспоминал в это время своих погибших товарищей, тех, кто еще томился в морском плену, загорая и купаясь на пляжах, о наших родителях и женах с подругами, особенно о тех из них, кто от горя захлебнулся соплями и умер, не дождавшись сыновей, мужей и любовников.
И сейчас мы считали свои потери. А были они не малые. Мы потеряли девяносто процентов своего отряда, к тому же был убит наш командир. Мы помогали грузить их на носилки и сами относили к транспортам. Многие, особенно первогодки, с трудом сдерживали слезы, когда им приходилось грузить отяжелевшие после смерти тела своих товарищей, с которыми они еще совсем недавно шутили и забавлялись. К тому же все покойники были с прибавлением. Прибавление капитана, согласно инструкции, тщательно собрали эксперты, завернули в специальные пакеты и отправили на анализ. Теперь экспертам предстояло определить героически погиб капитан или все-таки дрогнула его воля перед лицом неминуемой смерти. Давно уже научно доказано, что посмертные экскременты позволяют определить степень мужества в последние секунды перед гибелью. В соответствии с результатами капитан, да и любой другой офицер будет или торжественно похоронен, а его близким выплачена солидная пенсия, либо вздернут за правую ногу на виселицу на главной площади его родного города, а вся семья его и все близкие родственники будут казнены перед его эшафотом.
Но нас, рядовых сухопутного легиона, такие почести не касались.
Мы уже закончили таскать к транспортам убитых товарищей, всех раненых накормили черноземом и тоже отнесли к транспортам, и теперь нам надо было подняться на холм, с которого уже доносилось урчание многочисленным бульдозеров. Они должны были засыпать землей пруд, уничтожить пляж, а потом на этом месте наши крестьяне посадят сливы и яблони.
Уже поднимаясь на холм, я задумался о том, что хоть я и не совершил сегодня ничего необычного, но вдруг все же меня наградят, если уж не орденом «Глиномес», то хотя бы почетной грамотой.