- Садитесь за стол, обедать будем. Гриша, зови отца обедать,- мама вышла из кухоньки с большой тарелкой порезанных свежих огурцов и, поставив её на большой стол, стала доставать из шкафчика тарелки. Шкафчик висел на стене возле окна и был завешан ситцевой занавесочкой в маленький цветочек. Как только мама отдёрнула занавесочку, я тут же забралась на широкую лавку, приделанную под окном, и стала заглядывать в шкафчик. Старые газеты, выстеленные на полочках внутри шкафчика, пожелтели, и от них пахло хлебом и сахаром. Мне так нравилось смотреть на посуду, стоящую в шкафчике! Казалось бы, тарелки да стаканы, но там ещё были три вазочки; с сахаром, с мёдом и моя самая любимая стеклянная вазочка, закрывающаяся выпуклой крышечкой с круглым шариком сверху. У нас в городе такой вазочки не было. К тому же в неё дед складывал засахаренные карамельки, принесённые им из магазина. Вазочка сегодня была пустая. Значит, дед ещё не ходил в магазин. Мама достала посуду и хлеб. Я прошла по длинной лавке вдоль окошек в самый угол и уселась на неё за стол под иконой, стоящей на треугольной полочке, прибитой в углу. Здесь было моё место во время обедов. Таню мама усадила рядом со мной, а сама снова скрылась в кухне. Мы с сестрой сидели на лавке и болтали ногами. Только мне хорошо было видно, что стоит на столе, а Тане нет. Она била маленькими ножками по краю цветной клеёнки, свисающей со стола, и весело поглядывала по сторонам.
В низком дверном проёме показался дед, а за ним отец.
- Рыбы-то нажарили?, - спросил дед и сел напротив меня на табуретку. Рядом с ним сел отец.
- Завтра утром калатуши поеду проверять, может, поймалось что, - зевая, сказал дед.
- Нажарили и рыбы и картошки, - мама вынесла из кухни и поставила посреди стола сковородку с рыбой. Белые небольшие рыбки, которых дед называл ельцами, аккуратно лежали, плотным рядком, равнодушно подглядывая белыми глазками-горошинками из-под, густо посыпанного сверху, зелёного лука. Мне поначалу было жалко рыбку, но дед объяснил, что рыба – это еда для людей, и мне пришлось поверить ему. Я, сидя в своём углу, наблюдала за изменениями на столе и ждала, когда же, наконец, мама и бабушка сядут обедать. В просвет между цветастыми дверными шторками мне хорошо было видно, как бабушка, стоя возле печки, пекла блины. Сегодня, несмотря на тёплую погоду, мама и бабушка готовили обед не на маленькой электрической плиточке, а в настоящей большой печке, у которой внутри сильно горел огонь. И от этого во всём доме было тепло и вкусно пахло разной едой и блинами.
Мама выносила из кухоньки тарелки с супом, и расставляла каждому по его росту. Мне и Тане маленькие, а деду и отцу большие. Когда она следом за «бабушкиной« тарелкой вынесла ещё одну сковороду с картошкой, запеченной под сметаной, в дверях показалась тётя Катя, родная сестра нашего отца.
- Катюха, садись за стол, пока горячее, - распорядился дед, аппетитно прихлёбывая суп из деревянной ложки. - И ты, мать, садись уже, хватит там с блинами возиться, - крикнул он в кухню. Бабушка, раскрасневшаяся от печи, села в торец стола между тётей Катей и мамой. Она ласково смотрела на нас с Таней и улыбалась.
Все дружно принялись есть. Мама помогала кушать Тане, а я с трудом черпала суп большой потёртой деревянной ложкой, и никак не соглашалась заменить её на обычную ложку. Обычной ложкой я в городе буду кушать, а в деревне нужно деревянной, как дед. Мне нравилось, когда мы все собирались за столом, а сегодня даже тётя Катя пришла, а она такая добрая и весёлая.
Взрослые шутили, вспоминали всякие истории, случившиеся в деревне. Когда суп, картошка и рыба были съедены, бабушка Пелагея стала собирать тарелки, но Мама остановила её:
- Сидите, я сама справлюсь, вы и так устали уже, полдня у печки стоите.
Мама собрала тарелки, чтобы отнести их на кухню, а тётя Катя решила ей помочь и понесла на кухню сковородку.
Бабушка, наверно, довольная тем, что с ней так хорошо обходятся, радостно заулыбалась и, обернувшись вслед, скрывшимся за кухонными занавесками помощницам, вдруг задорно крикнула:
- Новблисине!
- Что?! Мама, что синей? – показалось из-за занавески удивлённо вытянутое лицо тёти Кати. Дед и отец начали хохотать, а я не могла понять, почему, и что за странное слово сказала бабушка. Мама вышла из кухни с тарелкой полной горячих блинов и тоже засмеялась.
Бабушка растерянно моргала глазами, а потом засмеялась вместе со всеми:
- Э-э-э, дак, что это, язык уже заплетается у меня что ли, слова попутала, - как бы извиняясь, приговаривала она.- Я хотела сказать – Блинов несите, а что сказала? Новблисине? – беззвучно захихикала бабушка.
- Это, на каком языке ты заговорила? На не русском что ли,- не унимался дед, - хохоча громче всех на весь дом.
Мама принесла молока, мёда и варенья. Блины быстро исчезали с тарелки, но шутки про бабушкино «новблисине» не давали мне спокойно кушать. Я то и дело повторяла это новое необычное слово, придуманное по ошибке бабушкой:
- Новблисине, новблисине, новблисине!
Какие вкусные и смешные блины напекла нам сегодня бабушка!