Осень.
- Ну, о чём ты хотела поговорить? - я уже догадывался, что мы расстаёмся, причём делаем это по-киношному красиво: идём с ней по осеннему парку, а вокруг золотой листопад переливается в октябрьском солнце. Я никогда в жизни не видел такого красивого листопада, разве что в кино.
- В общем... Понимаешь, всё было очень замечательно, ты очень хороший человек. Проблема во мне... - меня раздражают её слова, но я не подаю вида. Она продолжает: - Всё идёт очень гладко, за эти полгода мы даже ни разу серьёзно не поссорились с тобой. Мы как простые друзья, понимаешь? Никаких эмоций, а наши отношения - просто дружеские.
- Как в песне: "Играем в любимых"? - вдох-выдох, заиграла у меня в голове мелодия Т9.
- Да. Внешне всё очень красиво, а внутри... Я устала. Действительно, мы именно будто "играем"... - мне кажется, она тоже проигрывает эту песню. Мы идём рядом, а мне хочется, что бы она взяла меня под руку, но, похоже, сейчас это уже не актуально.
- Думаешь, ссоры это показатель отношений? Я наоборот очень гордился тем, что мы друг с другом не ссоримся, в отличие от других.
- Это просто дружба. Не любовь. А я хочу любви! Как ты не понимаешь… Это эмоции, это проверка наших отношений. Ты очень уступчивый, совсем не ревнивый, разве можно таким быть? - она недовольно смотрит на меня, а мне чертовски обидно от её слов.
- Я такой, какой есть, и моё отношение к тебе было основано на доверии и желании сделать тебе хорошо. Я очень долго шёл к тому, что бы быть таким, и меняться я точно не собираюсь.
- Я знаю, что ты не изменишься, что ты такой, какой есть. Ты очень хороший друг, но я не влюбилась. Понимаешь?
- Понимаю, - но я нихрена не понимал, что она имеет в виду. - И что ты предлагаешь?
- Я предлагаю расстаться, - легко ответила она.
-1-
Я сижу на заднем сидении Мицубиси Лансер 2008 года выпуска ровно посередине, приятно удивляясь мягкости его хода и шумоизоляции салона. Справа от меня, глядя в запотевшее стекло, сидит мой друг Артём, от которого пахнет смесью табака и алкоголя. Слева – Леонид, погруженный в свои мысли, что мне даже не хочется его о чём-то спрашивать. Эти двое прижимают меня с боков, но мне ни капли от этого неудобно. Даже наоборот – я чувствую себя в своей тарелке в окружении моих близких друзей. Из динамиков магнитолы доносится звук знакомого блатняка, что-то из Круга, я смотрю на красные мигающие лампочки впереди и оцениваю внешний вид штатной магнитолы Мицубиси. Не найдя ничего интересного в её облике кроме красненькой тусклой подсветки, я переключаю свой взгляд на переднее пассажирское кресло, на котором вразвалочку сидит мой широкоплечий друг Иван. Он как всегда сосредоточен и серьёзен, смотрит прямо вперёд, и изредка подсказывает водителю короткую дорогу в клуб, куда мы едем для того, что бы отпраздновать Ванин день Рождения. Наша поездка проходит спокойно, тихо, мы почти не общаемся, а я думаю о том, что на самом деле мне не очень хочется ехать в этот клуб. В последнее время я вообще стал замечать, что как-то вырастаю из клубных тусовок. Но при этом очень рад видеть своих друзей, и рад тому, что мы собрались все вместе. Мне заранее известен расклад этого вечера, но делаю вид, что открываю для себя что-то новое. Отбрасывая плохие мысли в сторону, я толкаю в плечо Тёму:
- Ты чего такой запаренный? – улыбаюсь я. – Расслабься.
- Да ничего, нормальный, – вздыхает он, и смесь табачного перегара стреляет мне в нос. Я отворачиваюсь от него в сторону Лёньки и пристально вглядываюсь тому глаза. Хоть они у него слегка прищурены, но я замечаю их красный оттенок.
- Курил? – интересуюсь я.
- Чё, гонишь что ли, - возникает Лёня и начинает мне улыбаться, при этом, стараясь сделать серьёзное выражение лица. – Я вообще не помню, когда я последний раз курил.
- Да неужели, - хлопаю его по плечу. - Зато я не помню, когда последний раз тебя видел не обдолбанным! – я заливаюсь смехом, вспоминая, как на прошлой неделе мы катались с ним накуренным на коньках в «Ледовом».
- Ну, вот тогда был единственный раз, - убеждает меня Лёнька, видимо, вспомнив тот вечер.
- Да ладно, забей, – я выключаю разговор, замечая, как мы уже почти подъезжаем к месту назначения.
Выйдя из машины, перед тем, как зайти в заведение, мы начинаем стандартную процедуру перекура. Поскольку я уже не курю, но привычка да сих пор живёт во мне, я начинаю жевать никотиновую жвачку. Двое из нашей четвёрки закуривают. Ванька занимает позицию по направлению ветра, чтобы не дышать дымом табака от курящих, и мы начинаем обсуждать Мицубиси. Перемыв кости японской машине (понятное дело, Мицуха далеко не самый лучший вариант линейки современных машин, в сравнении с нашими «безупречными» автомобилями того же класса, ха-ха), мы направляемся к входу заведения с очень интересным названием: «Клуб ХХХХ». Эти «иксы» у меня первым делом ассоциируются с порнухой, о чём я непременно докладываю организатору сегодняшнего вечера Ване, а он в ответ ещё больше интригует всех нас, уверяя, что ничего похожего на этот бар мы ещё не видели. Лёгкое волнение резко сменяется удивлением, когда из открывшейся двери клуба высовывается молодая девчонка в очках («секретарша» - сразу приходит мне на ум), которая с ходу заявляет:
- Здорово, пацаны. У вас заказано?
Я замечаю здоровенного верзилу, стоящего за ней. Мне эта картина напоминает клуб «METRO» из моей студенческой молодости, когда в виду моей детской внешности я был вышвырнут таким же верзилой по причине «не прошёл фейс-контроль». Сейчас я вроде как стал старше на десяток лет, но вот это воспоминание иногда лезвием проходит по моей памяти.
- Да, – говорит ей Иван, что-то ещё обсуждая, и они вместе смотрят в список, который держит девчонка. Из открытой двери доносится танцевальная музыка, и мы медленно, через обыски охраны, вплываем в клуб. Нам шлёпают на руку какие-то печати, которые светятся в лучах ультрафиолетовых ламп, и в моей голове проскальзывает слово «помеченный». Хотя смотрится эта печать прикольно, но мне не разобрать, что на ней написано. Мы раздеваемся, забираем ценные вещи из наших курток, и официантка с длинными ногами приглашает нас за столик.
Столик оказывается маленьким, круглым, с высокими стульями, за которые мы усаживаемся, удобно поставив ноги на подложки снизу. Нам вручают меню, и мы начинаем его изучать.
- А почему мы не сядем туда? – показывает пальцем Леонид на вперёд стоящие квадратные столы.
- Потому, что стоят они в два раза дороже. Четыре тыщи, – отвечает Ваня, театрально подняв брови вверх.
- Да ладно! – восклицаю я. – А этот сколько стоит?
- Две штуки.
- Нифига себе, – закуривает Тёма. – Не хилые цены в этом баревиче. Наверное, тут есть, чем поживиться, раз стоит так дорого.
Он заглядывает в меню, а я оглядываюсь по сторонам. На стенах вижу различные плакаты, афиши, висящую электрогитару, портреты знаменитых рок-музыкантов.
- Смотри, лифчики, – смеётся Ванька, показывая взглядом на стойку бара.
- Ого! А это откуда? – я удивляюсь, глядя на разноцветные бюстгальтеры и мужские галстуки, болтающиеся над стойкой.
- А это от местной клиентуры, – кивает Иван. – Тут все отрываются по полной, снимая с себя всякое шмотьё, а эти вещи оставляют на память. Не плохо, да? – смеется он, и я представляю себе пьяных хозяев этих вещей, потерявших их в пьяном угаре. На светлом мужском галстуке я вижу следы от губной помады. На зеркале блистает надпись: «И вы извините: сок по 100 р.». Чуть ниже: «НЕТ ОГРАНИЧЕНИЙ». Не особо понимая значение этих слов, я начинаю вглядываться в меню.
- Ну, так чего? Мы водку будем пить? Или пиво?
- А где мы тут разложимся? Места-то нет, – Лёня делает недовольный вид.
- Ну, пацаны, у меня не было четырех штук за столик, – извиняется Ваня.
- Хотелось бы водки! – рассуждаю я. – А то пиво уже достало. Так бы накатили водки, покушали чего-нибудь.
- Ага, и похмелье не такое от водки жестяное, – соглашается Артём. – Да, хотя мне похуй, можно и пиво.
- Да ладно, парни, забейте, давайте пить пиво, хватит гнать. Здесь нормальное пиво.
Иван складывает меню.
- Мне Хайникен, – говорит он официантке. – Пинту.
- Мне тоже, – Леонид передаёт меню официантке. – И пачку «Парламента».
- Мне тоже пинту Хайникен, - киваю я одновременно с Тёмой и официантка удаляется. Я замечаю, какие у неё красивые стройные ноги, но в целом она не вызывает у меня большой симпатии. Пока не вызывает, пока я трезвый, усмехаюсь я, и думаю о том, как бы она смотрелась в роли моей девчонки. Я представил себе свою бывшую девушку, если бы она работала в этом баре, и ловлю себя на мысли, что она как раз таки мне однажды рассказывала, что работала в подобном заведении. Я представил её, идущую в короткой юбке выполнять заказ, а мужики пялятся на её задницу и думают о том, как бы её затащить в кровать. Мне становится противно от этих рассуждений, я начинаю ревновать бывшую и загоняться по поводу этой ситуации. Интересно, а у этой официантки есть парень?
Между тем бар начинает постепенно наполняться людьми. Преимущественно девушками 20-25 лет. Я замечаю, как охрана начинает занимать определённые позиции по залу. На их чёрных майках так и написано: «ОХРАНА». Такие крепкие парни с серьёзными лицами, жующими жвачки. Хотя они скорее жирные, чем крепкие.
- Тут драки бывают, – подмигивает мне Иван. – Я на форуме в Интернете читал, что тут можно абсолютно всё. Даже драться!
- Да? – я немного расправляю плечи. – А что, охрана разнимать не будет?
- Не знаю! – пожимает плечами Ваня. – Да ладно, это же прикольно! – улыбается он, и я киваю ему в ответ.
Год назад мне выбили зуб аккурат перед Рождеством, тоже в баре. Там не было охраны, и нас разнимал как раз мой друг Ваня. Не знаю, что бы было, если бы он за меня не впрягся, но в тот вечер меня очень красиво уделал с виду непримечательный паренёк, от которого я даже не ожидал таких быстрых и чётких ударов в лицо. После того случая я твёрдо решил заняться каким-нибудь единоборством, и вот, спустя почти год я об этом снова вспомнил. Конечно же, никаким единоборством я так и не занялся, и вновь мысленно себе пообещал осуществить эту идею в следующем году.
И вот нам приносят пиво. Наши лица заметно оживляются, все начинают обнимать холодные запотевшие бокалы и ставить их около себя. В таких ситуациях, когда нужно сделать первый глоток, я всегда наблюдаю за тем, кто первый предложит тост. Вообще, для того, что бы придать нашей встрече какой-то озвученный смысл, я считаю, что нужно произнести то, зачем мы вообще встретились. Ведь отсутствие такого вот проговаривания превращает нашу встречу в банальную пьянку, где нет идеи, которая бы нас объединяла. А ведь она есть. Всё-таки мы не так часто встречаемся вместе, и наличие какого-нибудь смысла нас больше сближало бы. Хотя мы всё это понимаем, но мне очень хочется, что бы мы это вместе сказали.
Я смотрю на нас и жду. Но мы молчим. Тут Тёма подносит бокал ко рту, Лёня тоже уже взялся за низ стакана, я не выдерживаю и произношу:
- Ну что, Ваня! Давай, за тебя, пусть всё у тебя будет замечательно и классно! – я поднимаю бокал холодного пива, и друзья следуют моему примеру.
- Главное здоровье... – произносит кто-то банальную фразу, а Ванька улыбается, говорит нам всем спасибо, пацаны, поднимает свой бокал, и мы звонко чокаемся сразу четырьмя стаканами. Вечер начался! С днём Рождения, Ваня!
-2-
Я оборачиваюсь на громкий гогот позади себя и вижу молодого парня в ковбойской шляпе. Этот персонаж вызывает у меня смесь улыбки и любопытства, и я начинаю взглядом его изучать. Моя память достаёт из своего закрома образ мальчика из фильма моего детства про волшебные спички, главный антигерой которого – вылитая копия пацана, на которого я сейчас смотрю. Слащавый, самоуверенный и скользкий. Почему-то он вызывает у меня раздражение и сильное желание его ударить. То ли от дикого ржача, то ли от его рожи, то ли от того, что я в детстве завидовал тому парню, у которого были волшебные спички. Рядом сидит его друг и периодически целуется с какой-то особой. Ведущий объявляет некий конкурс, музыка делается потише, и всё внимание приковывается к этому «ди-джею».
- Внимание! Назовите, пожалуйста, страну, в которой первый раз в истории было изготовлено пиво! – кричит ведущий, и все судорожно начинают галдеть, а некоторые даже поднимать руки.
- Египет, - говорит мне Артём, который выпивает его не меньше 15 литров в неделю.
- Иди, отвечай, щас выиграем чё-нить, – шепчу я.
- Да нахуй надо, - улыбается он и прикладывается к холодному бокалу Хайникена.
- Ну, что, кто первый руку поднял? Вот, вы молодой человек! – показывает ведущий на парня в ковбойской шляпе.
- Египет!!! – кричит ковбой и начинает радостно хохотать, а его друг вторит ему.
- Абсолютно точно! Аплодисменты!
Толпа начинает ему аплодировать, он театрально кивает всем головой, потом даже снимает шляпу и по-гусарски машет ею, продолжая истерично ржать. Ведущий дарит ему какой-то приз, а я в это время встаю и иду в туалет, с мыслью «****ец».
Туалеты в данном заведении очень интересные. На входе стоит охранник. А сам туалет – универсальный, то есть как для мальчиков, так и для девочек. Для девочек где-то справа есть дверь, а для мальчиков – сразу же за стеной, на которой висит огромное зеркало. Я захожу в туалет, в нос мне ударяет запах анаши, табака и духов. В центре стоит толпа девчонок, которые смотрятся в это зеркало, красятся, смеются, кто-то моет руки в умывальнике, а я прохожу мимо них, захожу за стенку и вижу там писсуары. И что самое любопытное во всём этом: я могу видеть через зеркало, что творится снаружи. То есть зеркало на самом деле прозрачное со стороны писсуаров. Я стою, улыбаюсь, расслаблено мочусь и смотрю на смеющихся за зеркалом девчонок. Тут, справа от меня, вырисовывается лицо одной из девчонок, которая смотрит на меня, писающего, и говорит – «ой! Ха-ха-ха!», и ныряет обратно за стенку. Я улыбаюсь, застёгиваю ширинку, и выхожу снова в центральный зал.
Меня встречает громкая музыка, толпа танцующей молодёжи, я взглядом нахожу свой столик и сажусь обратно к друзьям.
- Видел толчёк? – улыбается мне Ванька, и я широко начинаю ему улыбаться.
- Там целая толпа девчонок! Прикольненько.
- Будем! – кричит уже изрядно подвыпивший Тёма, который тянется со своим бокалом к нам, чтобы чокнуться. Мы стучим бокалами, а музыка становится всё веселее, звонче, и я чувствую, как меня уже начинает тянуть на танцпол.
Настроение хорошее, бодрящее, вокруг меня улыбающиеся лица, снующие туда-сюда люди со своими бокалами, народу в заведение прибыло уже столько, что не хватает мест за столиками и многие пьют стоя. Музыка настолько громко играет, что нам приходится кричать друг другу, чтобы что-то сказать. Девушек очень много, просто нереально много, и всё они очень симпатичные, либо меня уже пьянит настолько, что я их всех хочу? Я вижу, как они танцуют, изящно извиваясь под музыку, а мы с парнями только и успеваем показывать друг другу понравившихся нам цыпочек. Вот идёт одна из них с подружкой под ручку и о чём-то они смеются, глядя в нашу сторону. На ней красивое, песочного цвета облегающее платье, очень стройные красивые ноги в колготках телесного цвета, средняя грудь, выглядывающая из декольте, и шикарная причёска. Мы улыбаемся в ответ, а они начинаются шептаться и их улыбки ещё становятся ещё больше. Я мысленно оценил её для себя в постели, представил, как можно с неё снять это платье, а можно даже и не снимать, а ещё с ней можно такое вытворить, что у меня начала выпрямляться спина, от этих мыслей, наверное. И подружка её тоже хороша, я только стал себя представлять с ней, как меня одёрнул Лёнька:
- Курить будешь?
- У вас что, есть дудки? – я удивлённо поднял брови.
- Есть немного, – улыбается он и делает большой глоток пива.
У меня есть одна очень интересная особенность: когда я курю «травку», я становлюсь настолько глупым и тупым, что полностью теряю контроль над своей психикой. Иногда даже мне кажется, что что-то может в мозгу переклинить, и я навсегда таким могу остаться. Скорей всего это связано с моей бурной студенческой молодостью, когда ещё «косяки» продавались по 7 рублей за штуку, и мы щёлкали их, как семечки. Тогда-то я и потерял, наверное, иммунитет к «траве». Поэтому я всегда очень осторожно подхожу к этому вопросу
- Нет, пожалуй, я пас, – отвечаю я ему.
- Как хочешь, - улыбается он, и они с Артёмом идут в туалет.
А я продолжаю взглядом искать девушку в платье песочного цвета и нахожу её уже в другом конце зала, целующуюся взасос с каким-то парнем. Я слегка опешиваю от такой постановки, хотя меня с одной стороны веселит такой расклад, а с другой я понимаю, что шансы на порядочное знакомство с ней отпадают.
Я перевожу взгляд от неё в другую сторону и начинаю высматривать других девчонок. И тут мой взор останавливается на одной очень знакомой особе. «Таня?», мысленно произношу её имя я и понимаю, что эту женщину я откуда-то знаю. Где я её мог видеть? Я напрягаю память, и тут до меня доходит: Таня, 36 лет, есть ребёнок, сайт знакомств love-planet. Вот где я её видел. Более того, я вёл с ней переписку! Опачки, какая встреча.
-3-
- Вас Татьяна зовут? – я стою с бокалом пива в руках и хитро улыбаюсь.
- Да… - она смотрит на меня с улыбкой, но ничего не понимая.
- Я тебя сразу узнал. Такую красотку сложно забыть! – откровенно льстя, говорю я, но по ней видно, что ей это очень нравится. – Мы с тобой в Интернете познакомились.
- Да? – она изучающее осматривает меня.
- Ты такая же красивая, как на фотках. Неожиданная встреча! Как твой хомячок? – спрашиваю её я, вспоминая некоторые детали нашей переписки.
- Нормально! – смеётся она. – После того, как я загуляла, ему, конечно, не сладко пришлось. Всё-таки три дня он ничего не ел, ха-ха!
- Да уж! Не повезло пяточку! – подыгрываю я, а у самого молнией проносятся воспоминания о том, как однажды в период своего загула мой кот остался без еды на целых пять дней. В те лихие времена, когда моя безответственность находилась на пике своей формы, я пришёл домой в жутком похмелье на пятый день после начала отмечания каких-то праздников, а он встретил меня разбитым горшком цветка, который, как я понял, пытался есть. Кот встретил меня на пороге громким мяуканьем, с любовью прижимаясь ко мне, а я стоял и смотрел на разбитый цветок. Меня брала злость за рассыпанную на полу землю, разбитый горшок, и когда я швырнул его ногой, просящего у меня еду, он ударился о край стула. Я видел, как тот, хромая, пошёл прочь от меня в соседнюю комнату, а я провожал его злобным взглядом, доставая банку с «Китикетом». И когда его миска с едой была полной, когда я его позвал, а он не вернулся, когда я начал его искать по квартире и не нашёл, я сел на стул на кухне, обхватил руками голову и заплакал. Мне стало очень стыдно за то, что я такой, мне было противно от себя самого, я смотрел на грязный пол, рассыпанную землю, валяющийся цветок, осколки горшка, и мне казалось, что моя ценность – не дороже этого грязного пола. Вернее, моя душа – в точности отражала то, что творилось на грязном полу. Я повторял ему: «Прости меня, прости, Барсик, ну пожалуйста, Барсик», но он не выходил, и этот момент я запомнил на всю вою жизнь.
- А ты здесь с кем? – Таня выводит меня из воспоминаний.
- Да я с друзьями, мы за тем столиком сидим. Не хочешь присоединиться к нам? – предлагаю я и показываю на наш столик.
- Можно. Только я с подругой, познакомься, Марина. – Она представляет мне свою знакомую, женщину, лет 35, с огромным количеством макияжа на лице, чёрными подводками бровей, с хитрющим взглядом (мне такие особенно нравятся), и с собранными в пучок чёрными волосами (что тоже мне безумно импонирует).
- Очень приятно!
- Мне тоже, очень! – Марина разглядывает меня, а я разглядываю Марину. Её я записываю в некую касту стерв, которые патологически не любят мужчин за причинённые в её жизни страдания. Однако в её взгляде я читаю столько желания, что делаю вывод о том, что она – представитель любителей жёсткого секса с доминированием самой себя. Я немного балдею от своих глупых выводов, и мы проходим за наш столик.
- Кстати, она тоже есть на лов-планете, - кричит в ухо мне Таня, и я одобряюще киваю ей. – В «моих подругах» можешь посмотреть.
- А ты давно на сайте? – спрашиваю стандартный вопрос я и отпиваю глоток пива.
- Ну, где-то с год, я точно не помню!
- Ну и как тебе?
- Ха-ха, ну, судя по тебе, нормально! – она тоже пьёт пиво, только с трубочки, и я замечаю, что слишком откровенно разглядываю её грудь.
- Слушай, давай как-нибудь встретимся в другой обстановке? Ты где живёшь? – я хочу уже побыстрее взять у неё телефон.
- В «Озерках». Запиши мой номер, – читает она мои мысли.
Я записываю продиктованные цифры, мы проверяем правильность их написания, и заношу её в память телефона. Случайно, я замечаю имя своей бывшей девушки в записной книжке, и мне где-то в душе становится неловко от этой ситуации. Мы, вроде как расстались, и вот уже снова в телефоне появляются новые имена, случайные люди, хотя в целом, мне уже не хочется засорять свой телефон всем этим.
Что делает тут Татьяна, в возрасте 36 лет, имея маленького ребёнка, которая, по моим представлениям, уже должна быть семейным человеком, а не стоять тут, курить тонкий «Vogue», пить пиво и так легко давать телефоны молодым парням? Судя по её фотографиям в профайле, эта девушка любит шумные пенные вечеринки, жёсткий драйв, Турция, Египет, Тунис – на всех фотографиях она в откровенных купальниках, облегающих коротких платьях, и всегда навеселе. Впрочем, если я не прочь, то зачем мне об этом думать? И тут она наклоняется ко мне и целует меня в щёку, практически рядом с моими губами.
- Увидимся ещё, мы пойдём к нашим знакомым! – говорит она, и я отвечаю что-то вроде «О’кей», улавливая лёгкий запах перегара из её рта.
А между тем к нам за столик подсаживаются ещё двое наших знакомых, которые пришли только что в клуб: Игорь и Виталик.
-4-
Если достаточно продолжительное время капать каплями на камень, то через годы и столетия в нём образуется дырка. Это знают все. Сначала мы ничего не увидим, нам будет казаться, что с камнем ничего не происходит. Потом, лет через 50 мы сможем увидеть, что на нём появилась маленькая, еле заметная вмятинка. Лет через 100-150 наблюдатель может уже увидеть заметную впадину. А через пять веков в камне образуется дырка.
По такому же принципу действует развитие алкогольной и табачной зависимости. Только не в таких временных масштабах, конечно, а гораздо быстрее. Это вроде бы тоже знают все. Однако всё равно время настолько для нас растянуто, что мы не замечаем развитие этих болезней, а обнаруживаем «дырку» в себе только тогда, когда она уже образовалась внутри нас. Толи дело ГРИПП или ОРЗ – заболел за пару дней, вылечил за неделю, и живи себе спокойно дальше. Но с дурными привычками всё иначе. Именно об этой особенности болезней мы сейчас беседуем с Игорем, распивая его коньяк из фляжки.
- В какой-то момент я понял, что я подсел, – делится своими наблюдениями Игорь. – Было очень сложно, но предпринимать что-то надо было. Я сначала не придавал этому значение, а потом как-то становилось всё хуже и хуже. Девушка ушла после постоянных ссор, на работу стал опаздывать постоянно, отгулы часто брал. Работать вообще тяжело было, делал всё через пень-колоду… В общем, я понял, что надо завязывать. Будешь? – кивает он на фляжку.
- Да, давай, - я беру у него коньяк и делаю три больших глотка.
- У меня тоже были с этим проблемы, - откровенничаю я с ним, запивая коньяк пивом. – Это просто жопа, и не говори.
Весёлая ситуация: два алкоголика обсуждают проблемы с алкоголем, употребляя алкоголь.
- Вроде ты живёшь, веселишься, а чувствуешь – что-то не так… Это вроде как сначала ты с помощью этого расслабляешься, а потом без этого просто не можешь расслабиться, – говорю я ему словами Жанны Фриске, подслушанными однажды в её интервью. – И что самое интересное, сначала ты вообще ничего не замечаешь, а спустя какое-то время понимаешь, что уже поздно. Нет «золотой середины», или не всем дано её распознать, наверное, – философски подытоживаю я.
Я прекрасно понимаю, что меня ждёт утром, так же, как понимает это и Игорь. Сначала я проснусь, открыв один глаз, и это движение вызовет первый звоночек боли. Потом я подумаю о том, почему это произошло и открою второй глаз. Боль начнёт усиливаться, и я слегка поверну голову. Воспоминания о вчерашнем дне будут приходить ко мне словно падающие шарики града: сначала упадёт первый шарик (запах перегара? откуда?), потом второй и третий (я вчера пил? где?), потом упадёт несколько больших градин, вызывая тупую боль в висках (я вообще, где, дома хоть?), потом целая вереница больших и маленьких снежных шаров будет сыпаться на голову, вызывая острые боли внутри (где я вчера был? что я делал? с кем? ключи? бумажник? телефон?). В конце я вымолвлю: «А-а-а-а-а-х-х-х…», хотя это будет походить скорее на мычание, потому, что я буду бороться с острой болью не на жизнь, а на смерть в прямом смысле этого слова. Следующая ночь меня ждёт прерывистая, с обильным потоотделением и кошмарными снами, не считая покалываний в области печени и сердца. Зная всё это, я могу лишь констатировать, что болею такой болезнью, о которой не принято говорить в наших кругах. «Вмятинка» во мне уже есть. Образование «дырки» - просто дело времени.
Меня уже изрядно пьянит. Я взглядом осматриваю толпу отдыхающих. Вот тот самый «ковбой» в шляпе – отплясывает с двумя красотками на танцполе, размахивая шляпой. Они прижимаются к нему бёдрами с обеих сторон, и он в такт им водит своими. Я замечаю девушку в песочном платье, которая целуется уже совсем с другим парнем. Он гладит её стройные ноги очень откровенно так, что платье её задралось. Я не удивляюсь уже этому, хотя мне почему-то жаль, что такие симпатичные девушки могут так себя легко отдавать. В этом не было бы ничего постыдного, если бы я не мечтал когда-нибудь о такой красивой жене, о счастливой семье и прекрасных здоровых детях. Что она будет рассказывать своим детям? Захочет ли она своей дочери подобного будущего? «А ты сам думаешь о своём будущем?» - я слышу свой собственный голос внутри себя.
- И в продолжение нашей вечеринки, в честь дня рождения Полины, звучит этот трек! – вырывается голос «ди-джея» из динамиков и зал начинает громко свистеть и аплодировать под зажигательную мелодию. Я вижу очень молоденькую девушку в жёлтом платье, которая забирается на стол с бутылкой шампанского, начинает на нём танцевать, размахивая руками, а снизу парни подыгрывают ей, трогают её ноги, и им всем это очень нравится. Её примеру следуют другие, залезая на столы, а некоторые начинают расстегивать на себе одежду.
- Сейчас будет очень интересно! – слышу я голос Ваньки и замечаю, что ему тоже это очень нравится.
-5-
- У тебя сегодня день рождения?! – удивлённо улыбаюсь я, обхватив её талию.
- Да-а-а, - протягивает, как кошка, она и её спина отклоняется немного назад в танце, который мы зажигаем с Полиной. У неё маленькая грудь, а я это люблю. – Мне сегодня исполнилось восемнадцать!
Имя «Полина» у меня ассоциируется с двумя моментами в жизни: так хотела бы моя мама назвать свою внучку, и так звали мою троюродную сестру.
- Мне теперь можно всё! – кричит Полина и смеется. – Забирай меня скорей, и целуй меня везде, восемнадцать мне уже! – она обнимает меня за шею, хохочет, а я закручиваю её в энергичном движении.
- Как оно, когда тебе восемнадцать? – интересуюсь я у неё, забыв, что это такое, когда тебе восемнадцать.
- На самом деле я очень рада! У меня впереди столько возможностей, прекрасные перспективы, и большая-прибольшая любовь!
- Да-а-а-а? – растягиваю слова я и делаю бровями вверх, выражая восхищение её сказочными планами.
- Конечно! Ты не думай, что я маленькая! – с хитринкой говорит она, и, держа её за руку, я позволяю ей чуть оттолкнуться от меня силой инерции. У нас с ней что-то вроде танго-хауса получается, но этот танец можно танцевать только пьяными. Тут же происходит натяжение наших рук, и я тяну её снова на себя. Кружась, она летит ко мне, и мы нежно сталкиваемся лицом к лицу.
- Не думай, что я девственница, – глядя мне прямо в глаза, шепчет она.
Я сидел в похоронном автобусе жарким июньским днём на пассажирском сидении и смотрел на плачущего рядом со мной молодого парня. Я не знал его имени, я не знал, сколько ему лет, я просто видел его мокрое от слёз морщинистое лицо, которое он прятал в ладонях, и мне было страшно.
Мою сестру Полину и нескольких её подружек сбил уснувший за рулём автомобиля водитель «Газели». Они возвращались с озера домой, весёлые, ни чем не озабоченные, молодые и красивые. Размахивая футболками, смеясь и веселясь, они шли по обочине и даже представить себе не могли, что впереди идущая машина в самый последний момент свернёт с дороги и оборвёт жизни нескольким из них. Полине исполнилось месяц назад восемнадцать лет.
Я не спрашивал подробностей этого случая, в таких ситуациях я никогда не знал, что можно спрашивать, а что нельзя. Я вообще никогда в своей жизни не сталкивался с такой нелепой смертью, и, честно говоря, сперва я просто удивился: «Это произошло с моими родственниками? Не может быть». А оказалось, что может.
И вот она лежит рядом, мы едем в одном автобусе. Мне тяжело смотреть на её маму, и мне совсем невыносимо смотреть, как держится её отец. Я сижу с мокрыми глазами и слушаю, что говорит парень. Он разговаривает сам с собой. Мне сложно разобрать его слова, но сквозь его душераздирающую боль я понимаю, что слова его обращены к ней. Я не думаю, что сейчас очень важно, что он хочет ей сказать. Важно то, что уже поздно. У Тимура Муцураева (я не буду сейчас обсуждать его чеченское военное прошлое) есть песня со словами: «Нет дороги назад, все, что ты не успел, что тебе не сказали, ведь всему есть предел. Всё, что ты потерял, то уже не найти, нет дороги назад, шепчет голос в ночи. Ты остался один, ты остался один, в долгой страшной ночи» - и именно эти слова вертятся у меня в голове. Как раз тогда я стал задумываться о том, что надо учиться прощать и искренне желать счастья человеку, с которым доводиться пройти определённый отрезок жизненного пути. Я просто понял, что мы слишком глупо растрачиваем свою жизнь на разборки, забывая то, ради чего мы вообще живём.
- Полина, я и не думал о том, что ты девственница, - улыбаюсь я, киваю в знак благодарности, и пьяной походкой направляюсь за столик к своим друзьям.
-6-
Мои пацаны сидят уже с какими-то девками и вовсю бухают. Я присаживаюсь между Лёнькой и Тёмой, обнимая их за плечи, а те как всегда прикалываются надо мной, говоря: "О, упырь пришёл!", что слегка вводит меня в краску перед сидящими девчонками.
- Эй, зверьки, кагдила? - смеюсь я парням, а те парируют мне:
- Превед, эй, превед! - и разводят руками, как тот медведь из картины «Превед, медвед!», обстёбанного нашим Рунетом.
- Привет, девчонки! Кагдила? - представляюсь я дамам.
- Привет, - смущаются они и самая смелая из них произносит: - Пока не родила.
Я ей ответ хлопаю глазами и спрашиваю у Артёма, что за напиток стоит у нас на столе.
- Не знаю, презентация какого-то бухла, на халяву дали, - отвечает он и пододвигает мне стопку. Мы чокаемся, выпиваем, я балдею от послевкусия презентационного напитка, и мне хочется ещё.
А между тем в баре творится полный беспредел, но, не смотря на это, обстановка уютная и тёплая. Люди улыбаются, веселятся, охрана бдит тех, кто "не в теме", смотрит за теми, кто "в мясо", доброжелательно интересуясь всё ли у них в порядке. Забегая вперёд скажу, что этот вопрос под утро задали моему другу Леониду, который сладко спал на столе, за котором бухал. Очень гуманно с их стороны по моим меркам. Периодически персонал заведения вместе с барменами и официантами залезает на столы и танцует, тем самым показывая непринуждённый смысл вечеринки, и призывает всех следовать их примеру. Мы с парнями не решаемся повторить подобный подвиг, но с огромным удовольствием наблюдаем за происходящим. Я замечаю, как мой друг Лёнька ковыряется в мобильнике, тогда как все остальные поглощены процессом отжига: Артём пьёт пиво и ведёт какую-то беседу с Иваном, а рядом сидящие девушки болтают вполоборота с какими-то левыми парнями за соседним столиком.
- Хватит в трубе ковырять, чувак! – хлопаю я по плечу Леню, и он еле заметно улыбается мне.
- Сука.
- Что, опять она? – у Лёньки есть подружка, которая выносит ему мозг, и я в лёгкую по выражению лица читаю его мысли.
- Да… Блять, заебала, – он небрежно кладёт на стол трубу и принимается за пиво.
- Н-да… - я перевожу взгляд куда-то в сторону и мне хочется курить. Я достаю никотиновую жвачку и «курю» вместе с Лёней.
- Да забей ты на неё, - наверное, в тысячный раз повторяю я дежурную фразу, а горький никотиново-мятный вкус жевательной резинки слегка заставляет моё горло неметь.
- Скажи, что она хочет? Почему она не может прямо сказать: и не отпускает, и не подпускает меня к ней? – я слышу отчаяние в его голосе и прекрасно понимаю, как ему сейчас хреново. Манипуляции его возлюбленной, правила её игры, которые он принимает, заставляют плясать под её дудку, и я в который раз «восхищаюсь» коварством некоторых представительниц слабого пола. Впрочем, отношения, выстроенные по принципу «кто кого переманипулирует» я не нахожу надёжными, но любовь, как говорится, зла.
Мне в жизни однажды доводилось плясать под песни любимой, которая с особой изощрённостью, предавая все наши с ней договорённости, управляла всеми моими чувствами. Слёзы, признания, обещания – весь арсенал любовных средств применялся для достижения и расположения моей любви к ней, ровно, как и следовавшие за этим предательства, оскорбления и равнодушие – разрушали мои порывы и стремления как-то сохранить и развить отношения. После отчаянных попыток выжить в борьбе за любовь, моя апатия и неверие в это чувство подкреплялась бесконечными посиделками в барах, неимоверных количествах выпитого алкоголя, поиска истины на дне стаканов и стопок, тысячах выкуренных сигарет, ощущением полной безысходности и потери веры в свои силы и будущее.
Почему у других людей всё как у людей, а у нас нет? Чем мы не заслуживаем счастья быть любимыми и любить? Почему нам попадаются «не те люди», или всё-таки мы «сами не те» и нам всем – инвалидам любовного фронта – нужно просто научиться правильно любить?
Сколько перечитано и перелопачено литературы, сколько просмотрено передач и интернет-форумов – единого рецепта я не нашёл. Единственное, чем можно помочь человеку, попавшему в ситуацию «ведомого», гонимого мощной силой зависимости от неразделённой любви – это пожелание ему выдержки и терпения. Раскинувший человек противен не только окружающим, но и своему отражению в зеркале. Уныние – вот, с чем приходиться бороться для того, что бы выжить.
Говорят, что счастье - это где-то рядом. Что оно в настоящем, а не в иллюзорном будущем или мёртвом прошлом. Но как может настоящее нравится, если оно такое горькое? Счастье - это то, что ты чувствуешь, а не то, о чём рассказывают. А если ты чувствуешь горечь, то разве можно это любить? Кто эти люди, которые радуются всему, что происходит в их жизни и почему мы не такие? В ком проблема - в ней или нём? В нас или в наших холодных избранницах? Или проблема в том, что мы сами не знаем, чего хотим, и поэтому получаем то, что не знаем? А ведь тот, кто не знает, куда он идёт очень удивляется, когда приходит в «никуда»...
- Чувак, она сама не знает, чего хочет, – похлопал я его по плечу и мысленно добавил: «Впрочем, как и мы с тобой…».
-7-
«…я подхожу к тебе сзади в коротких шортиках и маечке :)))…»
Delete?
Ok.
«Я не двигаюсь. Слышу твоё дыхание. Моё тело слегка напряжено…»
Delete?
Ok.
«…я нежно провожу рукой по твоей спине, начиная от шеи и вниз…»
Delete?
Ok.
«Мурашки бегут по моей спине… я поворачиваюсь к тебе и смотрю прямо в глаза;)»
Delete?
Ok.
«…я улыбаюсь в ответ…провожу коготками по твоей груди, вниз, царапаю пресс… спускаюсь ниже…))»
Delete?
Ok.
«Глажу твои волосы, поправляю чёлку…смотрю на губы…»
Delete?
Ok.
«…моё дыхание прерывистое, я не выдерживаю, и моя рука опускается ниже…»
Delete?
Ok.
«Я закрываю глаза… обнимаю твои плечи, и мои ладони их нежно массируют»
Delete?
Ok.
«…я хочу, что бы ты обнял меня крепко и сильно… моя рука уже ТАМ…;)))»
Delete?
Ok.
«Обхватываю твою талию… прижимаю тебя к себе силой и целую тебя в губы…»
Delete?
Ok.
«Возьми меня!..... Я вся твоя……»
Delete?
Ok.
«Я люблю тебя»
Delete?
Ok.
«Я люблю тебя сильнее…»
Delete?
Пауза.
Ok. The folder is empty.
Когда-то я должен был это сделать.
Я аккуратно кладу телефон с очищенной SMS-папкой «Избранное» на стол и залпом допиваю 2/3 бокала пива. Мне становится улётно в голове, а на душе – ***во.
Вы когда-нибудь испытывали чувство опустошённости? Когда из вас что-то вынимают, а на этом месте – остаётся фантом? Такое чувство… одновременного похуизма и отчаяния, когда ты понимаешь, что уже не вернуть то, что сделано, а что делать дальше – не знаешь, но при этом говоришь себе: «Забей, насрать, забей, не важно, успокойся, всё будет хорошо, забей, забей, забей…». Ты сжимаешь зубы, глубоко пытаешься вдохнуть, но не можешь из-за кома в горле. Ты откашливаешься, сглатываешь, потом снова дышишь, и в этот момент ком пытается выйти через глаза. Они начинают слезиться, а ты как заводная игрушка: забей, забей, забей… И от этих слов становится ещё хуже и на глаза наворачиваются слёзы. Ты пытаешься их вытереть рукой, но понимаешь, что со стороны смотришься как полный лох, и от осознания этого срываешься, уже не в силах сдерживать отчаяние, которое пытается из тебя вырваться наружу.
И тогда ты даёшь волю чувствам. Плотина прорвана.
Говорят, страдания очищают душу. Ты становишься самим собой – без пафоса, без фанатизма, без лишней силы или слабости, ты как бы в равновесной невесомости. В этот момент ты являешься тем, кто ты есть на самом деле. Умеешь любить, умеешь страдать, живёшь, словно ты и вправду – человек. Настоящий, а не тот, которого привык видеть в зеркале – с иголочки – перед выходом на работу, на фотографиях, на которых улыбаешься и играешь на публику. Просто ты такой, какой есть.
Что дальше? Этот вопрос всегда возникает после осмотра завалов поля боя любовного фронта. Ещё дымятся развалины фундамента дома отношений, догорают мосты связывающих общих дел, на улицах, в парках, в квартире – кругом разложены мины воспоминаний. Хрустят под ногами осколки чувств, летают клочья нежности, мягкие игрушки ласковых зверушек-прозвищ (зайка, киска, рыбка, малыш) разбросаны по полю битвы, с выпотрошенными из них ватой и оторванными частями их хрупких тел.
И ты стоишь, смотришь на всё это отрешённым взглядом, и говоришь сам себе: «Что дальше?». Куда мне идти? Некуда идти, нет больше дома. Нет победителей, нет проигравших.
А дальше: ночами в сети, сайты знакомств, дом вверх дном, немытая посуда, а за окном ноябрь и дождь. Холодные сердца, отрешённые лица, и ты в этом потоке среди большущего города – совершенно один. Никому не нужен, но и тебе никто не нужен.
Читаешь книги, смотришь фильмы. Там, в этом мире эмоций и сказок, проза о неземной любви, иллюзия, о которой все так мечтают, образы идеальных любовных героев, которым стараешься подражать, надеясь, что получишь «то, что там, у них». Хотя кто знает, что теперь вымысел, а что правда.
Мне же просто хотелось, что бы она была рядом.
А я её уничтожаю. По частям, по кусочкам, вытаскиваю из памяти и бросаю в костёр. Но она не умирает. Ну…
- Пошли танцевать, что ты ту сидишь, синяк? – кричит в ухо мне Артём, мокрый от пота и широко улыбаясь. Обнимает меня за плечи, целует в макушку, ржёт, и я понимаю, что кому-то, всё-таки, я ещё нужен.
- Идём! Колбасить! Е-е-е-е! – я встаю, задеваю пивной бокал, и он вдребезги разбивается о пол. На счастье, ёпта!
-8-
Я отплясываю «гопака» с в жопу пьяным Лёнькой, который из дерева превратился в Майкла Джексона. На танцполе не протолкнуться, мы то и дело локтями толкаем таких же «синих» девчонок и мальчишек, орём вместе песни, и нам хорошо. Я замечаю Таньку из «ловпланета», у которой от танцев колыхается вверх-вниз грудь, и меня это очень забавляет. Я уже рисую планы на ночь, в которых главную роль отвожу её великолепным сиськам, которые я в своих фантазиях чуть ли не связываю в узел. Хотя, что я зациклился только на Таньке? Сколько тут прекрасных принцессок – тьма-тьмущая! Я чувствую себя героем-любовником, готовым вздымить всё, что сейчас хоть как-то двигается. Самое прикольное, что я могу зажать прямо сейчас любую курочку и зацеловать её. Серьёзно! Эта мысль взбадривает меня, и я хочу прямо сейчас её осуществить. И я делаю это: ловлю за руку какую-то миловидную тёлку, слегка обнимаю её за талию (какой классный материал платья!), и целую краюшек её губ. Она довольная, произносит что-то типа «Вау!» и идёт куда-то дальше. Я продолжаю отплясывать, а мне в голову, откуда ни возьмись, стучат: «тук-тук-тук, вам входящий». Кто там? «Это воспоминание. Впустишь?» Да, заходи. Что на этот раз нужно вспомнить? «Фильм «Адвокат дьявола», или «Ослеплённый желанием», например». О, это клёвые фильмы, мои самые любимые! «Помнишь, как изображён ад в этих фильмах?». Эээ… помню. Ну и что? Хочешь сказать я в аду? Да брось ты. «Почему в этих фильмах ад изображён как ночной клуб? Девушки и парни: полуобнажённые, распутные, пьяные, похотливые – ведь всё дозволено, не так ли?». Да, всё так. И?
Уходи!
Что это было?
Моя «избранница» в песочном платье отплясывает на столе, держась за железный пилон. Платье спущено ровно по пояс, и я наблюдаю великолепнейшую грудь с возбуждёнными розовыми сосками, которая в такт её телодвижениям раскачивается вместе с нею. А рядом стоящие парни трогает её, такую красивую, и она просто в восторге от происходящего. Рядом танцуют обнажённые по пояс девчонки и пацаны, их вещи лежат либо на полу, либо они размахивают ими, и я понимаю теперь, откуда в клубе столько галстуков и трусов висят на потолке.
По залу ходит фотограф, который снимает происходящее веселье на камеру. Люди ему позируют, кривляя лицами, в самые неестественных позах. Я вижу, как он запечатлел моих друзей в обнимку с какими-то девчонками. Класс!
Тут начинает играть медляк. Ну, понятное дело, половина людей куда-то испаряются, четверть начинают танцевать с тем, с кем плясали бодрые танцы, другие же либо ищут себе пару, либо садятся бухать за столики. Какие-то девушки танцуют друг с другом, и я даже вижу таких же двух танцующих друг с другом парней. Пора и мне потанцевать.
Я взглядом ищу «кого-нибудь». Нахожу, подхожу, улыбаюсь, протягиваю руку, и эта «кто-то» соглашается. Мы раскачиваемся под медленный танец, пытаясь уловить ритм, но у нас как-то плохо это получается.
- Ты часто здесь бываешь? – спрашивает меня партнёрша по танцу.
- Не-а-а в первый раз, - заплетающимся языком говорю я. – А ты
- Да тоже впервые. Нравится?
- Нормально весело здесь а как тебя зовут
- Я Ира, а ты?
Мы кружимся на танцполе, а у меня в голове полный бардак. Я чуть не сваливаюсь на неё, а она поддерживает меня и смеётся. Я замечаю за собой, что несу какую-то неосмысленную чушь в процессе разговора, но мне реально пофигу. Мы разговариваем об институте, в котором она учится, о квартире, которую она снимает, я ей что-то из воспоминаний о том, как я жил в общаге в студенческие годы. Она удивляется, что я уже окончил институт и так молодо выгляжу. Я скромничаю, хотя, конечно, не первый раз это слышал. Танец заканчивается, и я зачем-то хочу взять у неё координаты.
- Эээ настя а какой у тебя телефон давай встретимся ещё, – произношу я пьяным голосом.
- Что!? Я не Настя.
- В смысле ненастя а кто
- Вспоминай! – говорит она.
- Чё ты гонишь мне тут
- Чтооо?!
- Чё ты паришь меня, кобенишься?
- Иди отсюда! - Она разворачивается и быстро уходит.
Я как придурок стою один с трубкой на танцполе, а она направляется идёт куда-то к своим. Как же зовут эту дуру?
Через три минуты я снова пью пиво, уже забыв об этом инциденте. Я уже настолько пьян, что не могу ничего сказать членораздельного, более того, не могу даже собрать мысли в кучу. Перед глазами мелькают официантки, Ванька с Виталиком. Лёня сидит в позе «нокаут», аккуратно уткнувшись в сложенные вместе руки за соседним столиком, и то ли коматозит, то ли спит. Девушка в песочном платье куда-то пропала, хотя я пытался высмотреть её в толпе людей. Я вижу танцующего какой-то космический танец Артёма с мокрым от пота лицом. Он пляшет как Буратино, согнув руки в локтях, меня начинает пробирать смех и я кричу:
- Эй, Буртинооооооо! - И, здрав голову вверх, падаю вместе со стулом на пол. Бокал с пивом летит следом и разбивается вдребезги. Я продолжаю смеяться, а потом чувствую, как кто-то меня хватает за шиворот и волочит по полу в сторону, а я словно пластилин, который мнётся от громкого дискотечного звука.
Я так устал... Очень сильно устал.
-9-
- Проснись, приехали, – меня толкает кто-то в плечо. Я открываю глаза, оглядываюсь по сторонам. Вроде мой двор, я в «шестёрке», рядом водитель-кавказец.
- Э-э-э-эм…
***
- Бася… ты спи-и-и-ишь? – протягиваю пьянющим голосом я, стукаясь плечом о дверной косяк. – Ёпты, бля-я-я-ять…
Снимаю куртку, джинсы закидываю на дверь, прокуренный свитер бросаю сверху. Спотыкаюсь о свою обувь и чуть не падаю. Мой кот, свернувшись клубочком, спит рядом с моей подушкой. Он слегка приоткрыл глаза, когда я зашёл в комнату в одних трусах.
- Малыш, ты спишь, – констатирую я, заваливаясь рядом с ним, и выдыхаю перегар в воздух. Мне нравится, как мой Барсик делает вид, что спит, но при этом его глаза чуть-чуть приоткрыты. Я сам так делал, когда был маленьким ребёнком и когда в мою комнату заглядывали родители. У меня кружится голова, уносит куда-то далеко-далеко в сон. По-привычке, я кладу руку на своего пушистого рыжика, который растягивается во весь рост на подушке, и начинает мурлыкать. Вот, кто меня любит всегда и в любом виде, когда бы я ни пришёл домой, в каком бы ни был состоянии, сколько бы ни отсутствовал. Я утыкаюсь лицом в его шерсть и ощущаю такой родной и любимый запах. Хоть у моего кота и пахнет чем-то неприятным изо рта, но разве, когда любишь, думаешь об этом? Вот она – настоящая безусловная любовь. Ничего не требуешь от него, а он – от тебя. Вам просто хорошо быть вместе. Научиться бы так же любить людей…
Тогда я ещё не знал, что это последняя его осень. Если бы я относился к нему внимательней, то наверняка бы выяснил, что неприятный запах означал прогрессирование болезни печени. Кот увядал по-немножку - зимой часто спал, а к весне совсем исхудал. Когда я его привёз в больницу, и врач сказала, что у него цирроз и жить ему осталось совсем чуть-чуть, то я растерялся. Ему назначили капельницу, положили на кушетку, я сидел рядом с ним, держал его лапу и не мог поверить в происходящее. Мой кот любопытно изучал окружающее пространство ветеринарного кабинета, а я смотрел на него, такого тёплого, живого и такого родного, и стал вспоминать, как мы с ним впервые встретились. Как я его приучал к туалету, и как сам учился помнить, что надо держать дверь в туалет приоткрытой. Как он драл мне обои и как я ему специально для этого купил когтеточку, а когда её вешал, поранил себе пальцы. Что на моей коже остались шрамы от наших игр, в которые мы иногда с ним играли излишне агрессивно. Как покупал ему разные мячики и игрушки, которые благополучно закатывались под мебель. Как он засыпал со мной каждую ночь, забираясь под одеяло, высовывая из него довольную морду, которую клал на подушку – словно повторял за мной, как человек. Как будил по утрам, облизывая своим шершавым языком моё ухо, и когда я вставал он быстрее меня нёсся на кухню, что бы я накормил его. Тысячи мелочей, к которым я так привык и которых больше никогда не будет.
Я смотрел в окно, на улицу, залитую солнцем, на листья деревьев, колыхающиеся по ветру, на этот мир, в который когда-то пришёл мой кот и который он вот-вот покинет. Мне чертовски обидно, что я так и не свозил его на природу и не показал ему что-то другое, кроме стен своей квартиры.
Подступивший ком к горлу перекрыл мне дыхание, а на глаза навернулись слёзы, но я держался что есть сил. Мне сейчас нельзя проявлять слабость, потому что я должен быть сильным в такие моменты.
- Кот очень плох. Если капельницы не помогут, я думаю его лучше не мучить. Что вы решили? – спросит меня ветеринар.
- У него есть шанс?
- Маловероятно. Я просто не хочу вам давать излишние надежды. Его лечение влетит вам в копеечку, но даже если он и выкарабкается сейчас, то вся его дальнейшая жизнь будет состоять из диет и приступов хронических обострений. Вам это надо?
- Понятно… - Я посмотрел на тихо лежащий у меня в руках пушистый комочек. – Если шанс есть, то я хочу им воспользоваться. Умереть он всегда успеет, поэтому давайте лечить.
- Хорошо, мы попробуем.
Ему назначат 5 дней капельницы. Он умрёт на 3-й день.
Я похороню его в парке, в котором мы любили гулять с бывшей девушкой. Мне будет очень её не хватать, она ведь тоже его любила. Я буду стоять у его могилки, остро ощущая своё одиночество, и думать о том, что с ним я хороню и своё прошлое. С ним уйдёт маленькая эпоха моей жизни...
Но пока ничего этого не произошло, и я засыпаю с ним в обнимку, представляя, что еду куда-то на машине, под музыку, по широкой дороге. Проваливаясь в этот сон, успеваю подумать лишь о том, что он начинает обретать достаточно яркие краски.
-10-
Я лечу на своём автомобиле по дамбе в сторону Кронштадта, по идеально гладкому асфальту и практически пустой дороге. Меня слепит вечернее солнце и, несмотря на то, что я сижу в затемненных очках, мои глаза инстинктивно щурятся. Я опускаю козырёк и тень от него спасительно ложиться мне на голову. Взглянув на спидометр, замечаю, что гоню 150 км/ч час, но скорость совсем не чувствую, только столбы фонарей освещения мельком проносятся мимо меня. Желая оглядеться, поворачиваю голову направо, и моему взору открываются белые воды Финского залива. Солнце ещё не село за горизонт, но оно уже отдаёт красно-оранжевым оттенком, отражаясь полоской яркого лоскута в воде. В чуть приоткрытое окно моего автомобиля врывается тёплый осенний ветерок, и я отмечаю про себя, что он пахнет свежим морским бризом. В голову приходит мысль остановиться где-нибудь на обочине и постоять на берегу, возле воды. Я включаю правый поворотник, останавливаюсь, и выхожу из машины.
Спускаюсь к берегу. Вдалеке видны маяки, форты Тотлебен и Обручев. Я вижу, как неподалёку на камнях стоит какой-то человек в серой куртке. Он оборачивается в мою сторону и кивает. Я спускаюсь к нему, подхожу ближе.
– Я знаю, ты любишь закаты, – говорит он.
– Да, пожалуй, это очень красивое зрелище, – я слега улыбаюсь ему и смотрю на волны.
– Когда вечером мы видим красивый закат, это значит, что сегодня на Земле родилась настоящая чистая безусловная Любовь. Так Природа реагирует на рождение этого чувства.
– Правда?
– Да. К слову сказать, Любовь рождается каждый день, но мы не всегда можем её видеть. Ты знаешь, что такое безусловная Любовь?
– Это когда ничего не требуешь взамен?
– В том числе. Любовь очень глубокое и сильное чувство.
Человек в серой куртке смотрел куда-то вдаль, а я стоял рядом с ним и ощущал какое-то чувство спокойствия и умиротворения. Было тепло, воздух свеж, и я с большим удовольствием наслаждался его морским ароматом.
– Расскажи о ней, – я сел на тёплый камень рядом с ним, и он присел рядом.
– Любовь обладает очень важной особенностью - она умеет прощать. Потому что не судит.
– Вот как... Но всё ли можно простить? – я задумчиво поднял плоский камень с земли и покрутил его в руках. - Ведь люди иногда совершают такие поступки, которые им невозможно простить.
– Какие, например?
– Ну… Предают, например, – я с силой кинул камень параллельно воде и он стал прыгать по волнам несколько прыжков, пока не затонул.
– Часто предательство идёт от незнания, страха или трусости. Человеком движет боязнь, жажда власти, недальновидность.
– А измену?
– Измена почти то же самое: человек, который изменил, но, раскаявшись, вернулся – получил возможность сравнить и выбрать лучшее.
– А можно ли простить ложь?
– Есть ложь, которой некоторые прикрывают свои недостатки. Или же человек осознаёт свою вину и, скрывая правду, не желает делать другому больно.
Я задумался.
– А разочарование? Я часто разочаровываюсь в людях…
– Так бывает, когда мы наделяем их удобными для нас качествами, не принимая такими, какие они есть. Мы разочаровываемся в себе, в своих ожиданиях.
Я сделал глубокий вдох.
– К тому же, за разочарованием следует страдание, а страдание очищает душу, и тогда мы понимаем это особенно остро.
Мы смотрели вдаль на заходящее в воду солнце. Было слышно, как волны шепчут возле камней, а где-то рядом я услышал крик чайки.
– Научиться прощению можно только практикуя его. Тебе выпадет много возможностей, в которых ты сможешь проявить себя в этом. Придёт время, когда ты поймёшь, что вещи не такие, какими кажутся. Жизнь подобна ветру, а человек - парусу.
Я встал вспоминать некоторые моменты из прошлого. На удивление, совершенно спокойно и осмысленно, без лишней напряжённости, как если бы просто смотрел фильм, где в главной роли был я. Мы немного помолчали, а потом он добавил:
– Есть только одно, что не может простить Любовь.
Я удивлённо посмотрел на него. А он всё так же смотрел вдаль на солнце, и я повернул голову в ту же сторону.
– Это равнодушие. Запомни – человек умирает не тогда, когда заканчивается его жизнь на Земле, а в тот момент, когда он безразличен ко всему.
– Кто ты? – я задал запоздалый вопрос в воздух, так как человека, который только что произнёс эти слова, уже не было рядом со мной. Я огляделся по сторонам, но не увидел ничего, кроме камней вокруг себя. Мои волосы трепал тёплый ветер, вдалеке всё так же кричали чайки, был слышен шум прибоя. А в другой реальности, там, где я спал, Барсик лизнул меня в ухо.
«Ветер перемен» © 2008 - 2009 г.