Танки на крышах. Ч. 1, гл. 28 б
28б
Я проснулся от знакомого уже «Аллах акбар» в исполнении нестройного трио. Было еще темно, но смотреть на часы необходимости не было. Время этого «базара» я уже знал хорошо. Выждав, пока они заткнутся, я задремал вновь.
Во второй раз мои глаза открыло отвратительное карканье, чем-то напоминавшее собачий лай. Уже рассвело, но солнце было еще только над самым горизонтом. Недалеко от меня, на балконных перилах симметрично примостились две вороны и вели непринужденную беседу на весь квартал. Судя по взглядам, которые они на меня время от времени кидали, темой их разговора был этот огромный бескрылый белый урод, бесцеремонно разлегшийся здесь, в их законном обиталище. Одна, видимо, была той воровкой сотовых телефонов, а сейчас привела свою подругу показать место, откуда можно было бесплатно их таскать. Оставалось только узнать, где этот монстр его хранит.
- Кыш, мясо! - махнул я рукой, показав, что бдю.
Обе мгновенно исчезли. Я перевернулся на другой бок и закрыл глаза, но мимо меня, стараясь не шуметь, громко прошаркали по дороге в школу девчонки с Элеонорой во главе. Это было третьим сигналом, поэтому стало ясно, что пора подниматься навстречу новому дню и приводить себя в рабочее состояние. Правда, оставалось неясным – для чего.
Элеонора вернулась, когда я уже был в полной форме, побрившийся, позавтракавший, накурившийся сигарет и сидевший за своим лаптопом, набивая текст, который после двух неудачных попыток помнил почти наизусть. Но теперь, приобретя опыт, я выключал программу каждые 15 – 20 минут, чтобы новый текст оставался в памяти компа. Элеонора по дороге накупила всего, что мы успели вчера сожрать к несостоявшемуся приезду Павла, и сразу шмыгнула на кухню.
- Помочь? - спросил я, зайдя туда через полчаса по пути на балкон.
- Нет, спасибо. Почти все готово, а это будет через час, - кивнула она на шипящее месиво на сковороде. - Я пораньше заберу детей из школы, и мы вместе пойдем встречать Павла.
В намеченное время она сбегала, привела детей, переодела, наскоро покормила, а потом они спешно уехали на автовокзал. А еще через пару часов грязный, вонючий, до глаз заросший черной щетиной, какой-то помятый, осунувшийся и побледневший Павел ввалился в дом в их сопровождении. И даже не присев и не приведя себя в порядок, прямо с порога, начал свой рассказ.
Его гневный монолог продолжался больше получаса, как будто прорвало плотину, и все, что копилось долгое время, неудержимым потоком хлынуло наружу. Он ходил по комнате, размахивая руками и сверкая яростным взглядом, и говорил, говорил, говорил...
Все его слова передать невозможно. Я приведу только то, что звучало более или менее прилично. Некоторые слова и фразы значения не имели, поэтому я убрал их совсем. Они ничего не меняли, но звучали устрашающей матерщиной. Если бы его слышала компетентная комиссия, его бы внесли в Книгу Гиннеса на руках. Часть слов вычеркнуть было невозможно, поскольку терялся смысл самого повествования. Поэтому пришлось «из двух зол выбирать меньшее»: я заменил их на более приличные аналоги. Но кое-что ни убрать, ни заменить не удалось.
.........................................!!! Е... твою мать! Вот ****и! «Пидарасы»! Уроды!.......................................!!! (Эти добрые, хоть и не очень внешне красивые, но отзывчивые люди»). Они нашли просрочку моего замбийского паспорта на два дня. Я этим раз.............м п...болам («Преданным служителям закона») объясняю, что уже давно живу в Танзании, показываю все визы, их даты. Говорю, что не было билетов на автобус на два дня раньше. Им хоть бы х..! («Они не видят разницы»). Уперлись, как ослы на случке. («Они продолжали настаивать на своем»). Отобрали телефон, все деньги, ремень и шнурки от кроссовок, и закрыли в камере, ...........................!!! («Молодцы!»). Камера, ты не представляешь! Бетонная клетка на четыре шага по диагонали с единственной отдушиной под потолком размером с мышиную п...у. («Очень маленькой»). На одного воробья. Ни сесть, ни лечь! .....................!! («Изумительные ребята»). Всю ночь из угла в угол маятником болтался, как слоновьи яйца на марше. И никого! Еще и не отзываются, рас...дяи! ...................! («Видимо на ночь вставляют в уши бананы. А может быть, сильно заняты, не до меня»). За все время только два раза появились. Я их убеждаю, что должен позвонить, что никто не знает, куда я делся. Ни х... не понимают, бараны! ................!! ………………………..!!! («У них, трудяг, свои представления о законах»). «Позвонишь после уплаты штрафа». Е... твою мать! ...............!!! (Но это же так просто!»). Вы же видели мои деньги. У меня самого больше нет. И если никто не знает, где я, кто вам будет платить!? Это же пожизненное заключение! Дней на пять. Потому, что они не только не кормят, но даже и воды не дают. Через неделю мне наступит п...ц («Я тихо закончу земной путь»), и они меня просто где-нибудь зароют. «Таковы у нас в Замбии правила для всех арестантов. Пусть о вас друзья или родственники заботятся»! ............................!! .....................….....................!! …………………………..!!! («Как можно быть такими непонятливыми!?»). Какие родственники, если я иностранец, а здесь никто даже приблизительно не знает, куда я пропал!?. Я их маму е...л! ...................!! ..................! («Я вам почти родственник. Вы же умные люди!»). В белых зубами вцепляются, как шакалы! ......................!! («Не любят они нас».). Только утром, когда пришла новая смена, оказался один, начальник какой-то, который хоть что-то соображает. Так и ему часа три пришлось объяснять. Дал мне всего одну минуту, а потом отобрал телефон опять, р...л! Ц…з! («Удивительно пунктуальный служака»). Даже не дал договорить! Когда Элеонора прислала деньги, меня отпустили. Мои деньги, правда, не вернули. Ну да, х... с ними («Ладно, чего уж там»), там и было-то не много. Хорошо, что прислала с запасом. Так ты думаешь, это все? Х... там! («Ничего подобного!»). Я доехал до границы, а там меня по новой арестовали, ****и ...................ые! («Уже совсем другие люди»). На ту же тему! .............................!! («Как же можно так бездумно повторять чужие ошибки!?».). Я их убеждаю, что уже отсидел сутки, что уплатил штраф, а они говорят: «Покажи квитанцию». ......!!! …………………….!! ……………………………!!! («Простите, что вы имеете ввиду?»). Знают же, долбо...ы ………………ие («Недалекие люди»), что в Африке квитанций за штраф не существует! Какой мудак («дурак») пропустит такую халяву, да еще в баксах! Единственное, что сработало, я потребовал адвоката и российского консула, а потом сказал, что со мной был мой друг, который видел, как меня задержали. Поэтому недалеко до международного скандала. Тогда они созвонились с той тюрьмой, где я ночевал, и базарили между собой не меньше получаса. Скорее всего, договорились поделиться. …………….!! («Волкодавы!»). Часа через четыре отпустили. Но все экспрессы уже ушли. Пришлось ехать дальше на разных вонючих перекладных. Как в говне искупался! ......................................! ..........................!!…………….!!! …………!!………….!!.................................!!!.........! («Удивительное отсутствие элементарной чистоплотности!»). «Пидарасы»! («Извращенцы!»). Надо ж такими уродиться! ...................................!! («Ошеломляющее отсутствие элементарного сострадания к белым людям!»). Устал, как собака! Злой и голодный до оп...ния! («Чрезвычайно!») ............., *****!
- Ладно, успокойся уже, - сказал я ему. - Все позади. Ты дома. Давай приводи себя в порядок. Элеонора тут два дня для тебя суетится. Все давно готово.
- Ну, нет! Сначала налей, и побольше.
Через час, когда посвежевший, разглаженный и слегка помолодевший Павел занял место за столом и «повторил», он снова, уже более спокойно, рассказал о своем приключении, делая упор на мелкие, но не менее жестокие подробности и сдабривая это теми же эпитетами.
В африканскую тюрьму можно легко попасть даже за малейшее нарушение. Даже за подозрение в нарушении. Особенно белому. Но выбраться оттуда очень нелегко. Чаще всего, только в обмен на деньги. Хочешь свободы? Купи. Они не кормят и не поят. Если нет родных и друзей, можно сдохнуть, им это только в кайф. Никто, никогда и ничего не узнает, потому что следов не останется. Все документы они уничтожат бесследно. Свидетелей, разумеется, не будет тоже.
Потом я рассказал Павлу о своих приключениях. Он мне посочувствовал и сказал, что я очень хорошо сделал, что запрыгнул в автобус. Ничем ему помочь я все равно не мог, а хранить наш багаж никто бы не стал, и его элементарно бы раскрали. Мы бы никогда и ничего не нашли. Даже паспортов. А это было бы уже катастрофой. Во всяком случае, для меня. Павел, как гражданин России, имеющей здесь посольство, еще как-то выкрутился бы. А что делал бы я? Тем более, что среди моих документов были и все мои дипломы и удостоверения.
Обсуждая все это, мы оба не выбирали выражений. Слушая нас, но не понимая слов, девчонки молчали, округлив глаза. Эмоции они улавливали безошибочно. А Элеонора... Что ж, если у нее и были до этого какие-то пробелы в знании русского мата, то теперь она владела им безупречно.