В качестве эпиграфа:
**************************************************
Рецензия на «Манифест Беспощадности отменен»
Хотелось бы услышать новый Манифест.
Соответствующий новой структуре страницы.
Павел Техдир Антипов 16.12.2010 12:13
**************************************************
Зачем эта история? Я так думаю: прежде, чем вывешивать новый манифест, нужно объяснить, зачем был нужен прежний и почему он теперь отменен. Вот я и подумал, что есть смысл рассказать все с самого начала, хотя бы кратко, тогда некоторые вопросы, возможно, отпадут сами собой.
Начну с того, что критиком я стал не потому, что "сам ничего написать не способен" и не из зависти к чужим талантам, а как раз наоборот. Уверен, что все критики на сайте – такие же графоманы и писатели, как и все остальные, я – не исключение.
Первую повесть с картинками (фантастический боевик с перелетами с планеты на планету) я написал лет в десять, и тетрадочка сразу стала "бестселлером" в классе. Сейчас, конечно, для меня нет ничего веселее, чем читать все эти "...и грянул бой" и "... пираты подоставали бластеры", но направление было задано надолго: писать я практически не переставал все школьные годы. Правда, ближе к окончанию увлекся поэтическими экзерсисами (любовь-морковь, сами понимаете), но при этом и прозу строчил исправно.
Первые два курса в университете вдруг переключился на графику и живопись - принялся рисовать иллюстрации к своим поэтическим удачам и переводам любимых песен Битлов, потом на два года вернулся к прозе – впервые писал много, серьезно и до конца. Но к окончанию вуза вдруг пришло новое увлечение – стал сочинять песни. Сначала их играли друзья-товарищи, сплотившись для этого в группу, а потом, когда большинство разбежалось по армиям, играть стал сам – с неизменным соседом-соавтором, с которым мы поездили по фестивалям, потом собрали новую группу (даже две – акустическую и электрическую), потом поколесили по горам-морям автостопом. В итоге, года на два прозу я писать перестал, хоть и имел уже свою заветную Синюю Папку, где лежали распечатанные повести и рассказы.
Потом случилась аспирантура, песни записывать стало не с кем, и я взялся за крупные формы. Первый роман писал лет пять – постоянно переделывая, переписывая, шлифуя, пока от изначального текста не осталось почти ничего, зато окончательный вариант приводил меня в тихий восторг совершенством содержания и формы. Но мысли опубликовать даже не возникало: все же я человек более-менее реально смотрящий на вещи и умеющий оценивать перспективы. Я рассудил, что роман, конечно, неплох, но никому, кроме меня, он интересен не будет. Хотя бы потому, что это был один из тех почти автобиографических опусов, которые пишутся больше ради освобождения от навязчивых воспоминаний или мыслей, чем для самовыражения и литературной карьеры.
Но один побочный результат размышлений о судьбе рукописи все же был: я попал на Прозу. Обнаружил этот сайт – и тут же принялся с воодушевлением любопытствовать, что же пишут коллеги по перу. Оказалось, что все больше всякую чушь, или хуже того – порнографию. Было это в 2007, и если кто помнит, тогда одним из самых заметных авторов был неясного пола певец педофилии Алеша Локис. Сейчас неловко признаться, но я прочитал несколько его рассказов, поскольку на фоне уже тогда царившей серости Локис отличался мастерством и тонким психологизмом. Собственно, кроме яркого Локиса (которого я записал в последователи Фаулза, а вовсе не Набокова), я никого толком и не запомнил, а на сайте больше не появлялся целый год. Одно могу сказать: в рецензиях тогда все же писали по существу, и этих "с теплом" и "улыбнуло" еще не было.
И вот, спустя год, в один прекрасный день, в поисках какой-то информации я опять наткнулся на Прозу. У меня в разгаре шла работа над вторым романом, параллельно я писал еще три-четыре текста, поэтому меня снова взяло любопытство. На этот раз я решил сразу почитать самое лучшее и ткнул в первое место в рейтинге. Это место занимал отчет мадам Тереховой о посещении Встречи с Издателем. Я тут же ознакомился с тем, что могла предложить эта дама к печати, и был просто удручен: ничего более примитивного я давно не читал. Но что меня поразило больше всего: десятки рецензий под текстами Тереховой хором пели дифирамбы таланту автора, луженными глотками вторя друг другу: да, да, так тонко, так изумительно! Я бросился к другим авторам из рейтинга – то же самое! Банальные тексты, без малейшего намека на литературность – и восторженное бубнение читателей, правда, иногда с неприкрытыми "Буду рад видеть у себя" или "Я тоже написал на эту тему, вот тут ссылка".
По-моему, вполне естественно, что у меня могло быть только две реакции на это: либо закрыть сайт и больше на него не возвращаться, либо исследовать, насколько глубоко подобная тенденция завладела "национальным литературным сервером". Я не лирик, я физик, поэтому трепанация мне показалась занимательней простого бегства, и я решил проявить активность в качестве непримиримого борца с лицемерием. Так и появился Беспощадный критик. Его задачи были просты: исследовать не столько тексты, сколько творчество и реакцию на непредвзятое мнение. Оказалось, что любое мнение, кроме восторженного, считается помоями, поливанием грязью, завистливым облаиванием и обязательно обличает его носителя в отсутствии даже намека на любые творческие способности.
Ничего удивительного, что первые дни были просто жуткими: Терехова записала меня в свиньи, а толпы защитников поруганных мною авторов просто придавили меня к стене. Разбирали мои опечатки и ошибки, любое неосторожное слово обращали против меня, проявляя беспримерные чудеса справедливой контрагрессии. Вообще, должен признать, что решение стать критиком – это если не геройство, то уж точно определенная смелость. А про удовольствие можете вообще не спрашивать: критику не светит никакого заслуженного удовольствия, потому что никто не воспринимает критику так, как на то надеется критик. Даже если вы написали про кого-то хорошо, он вряд ли это оценит как вам хотелось бы, а вот остальные получат повод обвинять вас в предвзятости.
В общем, я продержался где-то три месяца – ровно столько мне понадобилось, чтобы исчерпать все многообразие прозовских вариаций из категории "как не нужно писать или как писать можно, но лучше еще поработать над стилем". Стало скучно и неинтересно. На том опыты и закончились. Манифест оказался не нужен и оставался висеть только по инерции: двигаться в том же направлении мне уже не хотелось: слабые тексты перестали меня интересовать. Фактически, мои исследования завершились, и теперь можно двигаться дальше. А дальше – только упражнения в анализе сильных текстов.
Нужен ли новый Манифест? Пока ответить не могу. То, что в резюме на странице Беспощадного Критика должно быть что-то написано – сомнений нет. Но вот что – это открытый вопрос. У меня пока – только смутные идеи.
Б.К.