НАЧАЛО ИСТОРИИ ЗДЕСЬ http://www.proza.ru/2010/12/16/26
Банкир Митя Гурвич думал, что вернулся домой к ужину, а попал на судебное заседание. И не в качестве наблюдателя, а прямо на вакантное место обвиняемого.
Судей было двое. Младший – его молодая супруга Пуся, по паспорту Элеонора. И старший – не менее молодая теща по имени Анна.
Митя так и называл тещу – Анна. Без отчества. Она и выглядела чуть моложе разленившейся от безделья и располневшей от деликатесов дочери. А произошло это омоложение благодаря финансам зятя и волшебным рукам пластического хирурга.
Митя на пять лет был старше своей тещи. Согласитесь, что мамой называть ее было бы смешно. На Анну Сергеевну из уст зятя она тоже не откликалась.
– Зачем надо было тратить столько денег на операции? – обижалась она. – Чтобы оставаться Анной Сергеевной? Для тебя я – Аннушка. Можно – Нюра.
Митя пугался этих фамильярных отношений с тещей. Особенно после того, как она его же усилиями внезапно помолодела.
По утрам именно Анна подавала ему горячий завтрак, в то время как Пуся еще сладко спала. А обед! С тех пор, как теща переехала к ним, Митя перестал питаться в ресторанах. Зачем? Так вкусно, как теща, его нигде не накормят!
Анна рассчитала домработницу и превратила их большую, беспорядочно обставленную квартиру, в уютное гнездышко.
Каждый вечер, не успевал зять переодеться в домашнее, его вещи оказывались в стирке. А утром, как по мановению волшебной палочки, в Митиной комнате появлялась свежая рубашка. Обувь свою он вообще перестал узнавать. Она блестела! А каждая пара хранилась теперь в своем пакетике.
– Анька, – брюзжала на мать Пуся, – чего ты его балуешь? Вот привыкнет Митька к хорошему. Ты уедешь, мне же потом пахать придется.
– Эллочка, – улыбалась Анна, – только так и можно мужа удержать. Проспишь своего банкира, и глазом моргнуть не успеешь. Особенно таким заплывшим и ненакрашенным.
– Чего ж ты, такая умная, папку не удержала? – фыркнула Пуся.
– Ученая теперь, – покраснела Анна. – Вот и стараюсь для твоего Дмитрия.
– Так чего ж ты! Анька! – возмутилась Элеонора. – Я же знаю, что ты папку любишь! Он мне звонит постоянно, интересуется. И приветы тебе передает.
– Пусть на съемных квартирах помыкается, – вспыхнула мать. – Молоденькую захотел? Она младше его на двадцать пять лет! Совсем обалдел! В дочки годится!
– Ань, ты забыла, – вздохнула Элеонора. – У нас с Митей тоже двадцать пять лет разницы.
– Ты не сравнивай! – воскликнула Анна. – Митя…
А что Митя, она так и не смогла придумать.
Кстати, Гурвич тоже был женат во второй раз. Но с первой женой он развелся давно, не успев прожить и года. И никаких отношений с ней не поддерживал. И вообще, было это совсем в другом городе и даже в другой теперь стране.
Так вот. Вернулся, значит, банкир домой, а ему вместо первого блюда вопрос. Как в клубе «Что? Где? Когда?». Его задала жительница спальни, супруга Пуся:
– И где мой коврик, милый?
Возможно, вопрос звучал так:
– И где мой коврик милый?
Разница есть, согласитесь, в том, кого Пуся считала милым: коврик или супруга Митю. Но сути вопроса это не меняет.
Нести пургу по поводу того, что тигрица исчезла на крыльях ночи, Гурвич не стал. Пуся бы еще поверила в эту чушь, но Анне надо было сообщить что-то более убедительное.
– Она померла на рассвете, – вздохнул Митя. – И перед смертью просила похоронить ее на родине, в Бенгалии.
– Ты думаешь, что говоришь? – спросила обалдевшая Пуся. – Разве тигрицы разговаривают?
– Петрович, когда пьет хотя бы три дня подряд, понимает язык животных, – доложил Гурвич. – Он и с коровами общается, и с поросятами. И даже с одним знакомым дятлом. Тот ему сообщает правильный прогноз погоды на завтра.
– Значит, я осталась без коврика? – захныкала Пуся. – А у нас, между прочим, завтра гости! Я пригласила папку посмотреть на новый ковер из тигриной шкуры.
– Почему я не знаю об этом? – возмутилась Анна. Теперь место обвиняемой, даже не пересаживаясь, заняла Пуся.
– Я хотела сделать тебе сюрприз, – оправдывалась дочь. – Правда, мило?
– До тошноты, – ответила Анна.
– Перестань, Анька, – фыркнула Пуся. – Но как же без нового коврика?
– Будет тебе коврик! – воскликнул Митя. – Я уже заказал.
– Тоже тигриный? – обрадовалась Пуся.
– Типа того, – кивнул Гурвич.
***
Поздним утром, когда Пуся проснулась, под елкой в гостиной лежал тигр!
– Коврик! – завизжала она.
От дикого визга тигр приподнял голову и сказал:
– Не мешайте спать!
Нет, он, конечно, просто рыкнул, но смысл этого рыка был явно таким.
Пуся, изобразив судно на воздушной подушке, тут же улетела обратно в спальню, где ее ждал хохочущий от удовольствия Митя.
– У меня будет жить настоящий тигр? – заорала возбужденная Пуся.
Гурвич кивнул:
– Пока не надоест.
– Никогда! – Пуся подняла руку в пионерском приветствии. – Он мне никогда не надоест!
– Надо будет кормить его, убирать, купать в ванной. Справишься? – спросил Митя.
– Анька поможет, – улыбнулась Пуся. – Ой, что же мы лежим! Через два часа папка придет.
– Да не дергайся ты, – ухмыльнулся Гурвич. – Анна уже такой стол приготовила! Я от запахов умираю.
– А он не кусается? – спросила Пуся.
– Дрессированный, – ответил Гурвич.
***
Папка Пуси пришел не один, а с молодой подружкой Яночкой.
Больше всего были шокированы Анна и папка Пуси. Анна расстроилась при виде разлучницы. А папка расстроился при виде помолодевшей и похорошевшей жены. Он видел ее впервые после ухода из дома полгода тому назад.
– Проходите! – крикнул тигр замешкавшимся гостям. По крайней мере, так надо было понимать его рык.
Пуся гордо продемонстрировала лежащий под елкой новогодний подарок мужа.
– Вы ее балуете, Дмитрий, – сказал Пусин папа. – Я думал, правда коврик будет, а тут…
– С Гринписом дружить нужно, – улыбнулся Гурвич. – Для нашей большой квартиры вполне нормальное домашнее животное. И представляете, сам в туалет ходит! Тем более, что у нас их два. Никаких проблем. Чудо дрессуры. Еще бы смывать за собой научили – и вообще красота.
– А питается чем? – спросил Пусин папа. – Сырым мясом?
– Ест все подряд! Современные цирки снабжаются плохо, так они его там и к каше приучили, и к овощам, и к чаю с лимоном. Особенно любит рыбу под маринадом.
– Яночка! – позвал Пусин папа. – Посмотри, какая прелесть.
– Прошу к столу! – крикнула Анна. И нотки в ее голосе были вполне тигриные.
Все расселись. Тигру у елки поставили миску с салатом «оливье».
– С Новым годом! – улыбнулась Пуся. – Пусть сбудутся все ваши мечты.
Анна посмотрела на блудного мужа.
Гурвич, со вздохом – на Пусю.
Яна – на Гурвича.
Пусин папа, тайком – на Анну.
И даже тигр, оторвавшись от миски, посмотрел на Яну.
– Раз так! – вскочила Яна. – Раз вы про мечты! То я скажу! Вот, – она протянула свой паспорт Мите. – Читайте!
– Гурвич Яна Дмитриевна, – прочел банкир и тут же спросил. – А мама кто?
– Вы не помните, на ком были женаты в первый раз? – воскликнула Яна.
– Так, вроде, детей не планировалось, – прошептал Гурвич.
– Вроде, – усмехнулась Яна.
– Бедненькая, – всхлипнула Пуся и тут же, что-то сообразив, заорала. – С моим папкой?!
– Признаюсь, нарочно сделала это, – покраснела Яна. – А мамка моя давно замужем.
– Яночка, – просипел Пусин папа, давясь заливным.
– Сиди…те уж, надоели, – махнула на него рукой Гурвич-младшая и посмотрела на Пусю. – Да чем же я тебя хуже? Ты с моим папашкой! Я с твоим! Веселуха!
– Уписаться можно, – сказала Анна и убежала на кухню.
Пусин папа извинился и убежал вслед за ней.
Пуся зарыдала и исчезла в спальне. Гурвич, виновато взглянув на дочь, направился за молодой женой.
Яна осталась за столом одна.
– Девушка, – услышала она голос за спиной.
Яна сжалась и повернулась. Кроме нее и тигра, никого в гостиной не было.
– Девушка, – повторил тигр. – Передайте рыбку под маринадом.
И откинул назад голову. Будто сломал в области шеи. А оттуда, из места излома, на Яну смотрел растрепанный, немного вспотевший рыжеволосый парень.
– Я рыбку под маринадом очень люблю, девушка, – улыбнулся коврик.