Что-то теплое и скользкое щекочет ладонь, срываясь мелкими каплями с пальцев. Ах да… Это всего лишь моя кровь. Она течет, и я это чувствую. Значит, я все еще жив. В правой руке какая-то неподъемная тяжесть, хотя по ощущениям она будто вата, но шевельнуть ее нет никакой возможности. Перед глазами ничего, кроме танца красных и синих кругов, мерцающих то слишком быстро, то невообразимо медленно. Я стою или лежу? Нет… Что-то твердое упирается в спину – меня прислонили к стене. В ушах только низкий и протяжный гул, и тот - угасающий и превращающийся в вязкую глухоту. Чей-то крик едва касается моего сознания. Мне хочется ответить, но онемевший язык безвольно висит, высунувшись изо рта. Эхо становится ближе, но я все равно не могу услышать ничего сквозь эту оглушительную тишину. Нет сил поднять веки, но глаза все равно чувствуют направленный в лицо свет фонарика.
- Только не теряй сознание! – в третий раз я, наконец, могу разобрать, что мне кричат.
Пытаюсь помахать левой рукой, и, кажется, даже добиваюсь успеха. Боль в руке становится нестерпимой, верный признак того, что загулявшее в астрале сознание, решило вернуться к своему владельцу. Ощущение, будто бы в одно место ударили наотмашь молотком несколько раз. Я пытаюсь кричать, издавая страшные гортанные звуки. Внезапно тупая боль уступила пришедшей на смену секундной острой, а следом не было ничего. Такое чувство, что правой руки никогда и не существовало. Блаженный миг спокойствия.
Я перестал ощущать опору сзади. Должно быть, меня кто-то поднял, а может, я сам упал. Не знаю. Голова раскалывалась на тысячу частей, каждая из которых острыми осколками врезалась в мозг. Осмысленно осознавать что-либо не было ни малейшей возможности. Инстинкт не давал мне потеряться в сладкой неге беспамятства, заставляя сосредоточиться на единственной мысли, которая мне казалась сейчас важнее своей жизни.
Сделав неимоверное усилие, сродни напряжению тяжелоатлета перед взятием рекордного веса, я заставил себя шептать раз за разом одну и ту же фразу:
- Что с ней? Что с ней? Что с ней…
Меня не слышат… Черт.
За монотонным стуком клавиш и размеренным клацаньем мышки только чашка крепкого кофе заставляет держаться, не посылая все к чертовой бабушке. Люблю это не очень резкое кислое послевкусие чудесного напитка. Мне почему-то начинает казаться, что все хорошее в этой жизни должно иметь немного кислое послевкусие. В этом есть какая-то жизненная ирония, но это не важно. Я всего лишь хочу, чтобы этот день закончился.
В кармане короткой трелью просыпается телефон, чтобы показать мне коротенькое сообщение: "Давай завтра встретимся..." Пожимаю плечами и отвечаю: "Почему бы и нет..."
Кому-то такой тон может показаться более чем прохладным, но уверяю вас - я счастлив, просто тяжелый день дает о себе знать. Она это понимает и присылает: "Очень жду. До завтра."
Нестерпимо хочется курить. Накидываю куртку и выхожу на улицу. На лестнице меня догоняет Вадим. Что ж, в компании все равно веселее. Его заросшее недельной щетиной лицо обладало поразительной мимикой, и даже самый унылый и рядовой его рассказ воспринимался как веселая байка.
- Есть планы на выходные? - Вадим в своем стиле перешел сразу к главному - Есть мнение, что нужно рвануть за город, ко мне на дачу.
- А не прохладно? - я знаю, что соглашусь, но сигарета только коснулась моего рта, и нужно было о чем-то поговорить.
- Ну и что? Банька есть, печка тоже... С дровами тоже вроде бы проблем не наблюдается. Захватывай свою пассию и давай завтра к нам! Вискаря накатим, покер раскидаем - одним словом, культурный отдых.
- Нам? Кто еще едет?
- Вся наша компания: мы с Людкой, Зарецкий с какой-то очередной подругой и, надеюсь, ты с Люсиком. Вы там еще в очередной раз не поругались? - Вадим одобрительно похлопал меня, мол, "шучу-шучу", но все равно я почувствовал нотку сарказма.
- Да иди ты! - я отмахнулся от друга и ловким щелчком отправил бычок в стоящую рядом урну.
Лестница. Второй этаж. Двадцать третий кабинет. Залапанная клавиатура. Снова равномерное пощелкивание по клавишам и обыденная трель мышки: "клац-клац-клац"...
Интересно, до какой степени надо обнаглеть, чтобы ездить домой на машине от работы, до которой пять минут пешком ровным шагом? Не так сильно, как может показаться на первый взгляд. Не глядя, бросаю ключи на тумбочку. Надо купить для них какую-нибудь вазочку, а то как-то валяются среди газет и рекламных листовок, вечно появляющихся в почтовом ящике.
Спикер в компьютере приветствует меня своим писком. Тыкаю на кнопку электрического чайника, стоящего рядом. Лень было по несколько раз бегать на кухню, поэтому я и перенес его поближе, вместе с пачкой сахара и банкой кофе. Что-то громко щелкнуло, и комната разом ухнула в темноту. Забыл выключить обогреватель. Черт. Кажется, не выдержали пробки.
На такие случаи в первом ящике стола всегда есть фонарик. Плетусь на лестничную клетку. Один щелчок - и вот уже проснувшийся принтер шумно подает признаки жизни, а мягкий настольный свет освещает стол, на котором полно всякого хлама: иголка с ниткой, два стакана, пустая бутылка пива, две чайные ложки, наушники, плеер, кошелек - в общем, хлам который нету времени выкинуть. Все как в жизни.
- Поехали завтра на дачу к Вадиму? - я пишу короткое сообщение Люсе в ICQ.
- Слушай... - начала она, и я уже начинаю понимать, что вечер будет еще тяжелее, чем день - У меня тут в институте такой завал приключился. Я не смогу. Просто не успею все сделать к понедельнику, если поеду с вами.
- Понятно... - пишу я в ответ, зная, что за этим словом последует реакция
- Ну вот ты опять обижаешься! Ты что совсем понять не можешь что ли?
- Это ты так решила из-за одного слова?
- Ну я же тебя знаю! Ты никогда не говоришь, что обижаешься, но я-то точно вижу!
Хочется промолчать, но тогда Люся точно надумает такого, что себе дороже будет. Начинаю ее успокаивать, говорить, что все нормально и у меня даже в мыслях не было расстраиваться. Кажется, она успокаивается. Слава богу. Хотя вечер безнадежно испорчен, и лишь чашка горячего кофе раскрашивает сепией серые тона окончания дня.
Смотрю фильм из списка составленного в начале недели. Сейчас идет мода на жизненное кино. Здесь не всегда любящая пара остается вместе, а главный герой выпутывается из опасной передряги. В кино все становится реальным. Измену не прощают за букет цветов, а у пистолетов заканчиваются патроны в обойме. Злодеи не произносят пафосных речей, они просто молча стреляют в голову; стервы-разлучницы уводят мужей у подруг, заставляя последних страдать каждую минуту экранного времени. Мораль перестает быть светлой и наивной, она становится куда более адаптированной под наши реалии. Пусть кинокритики исходят слюной на тему: "Трава была зеленее, а небо ясным..." Массы высказали свое слово статистикой прокатных сборов.
Падаю на кровать. Мягкая подушка. Долгожданный сон.
За окном снова эта мерзостная погода, когда снег, смешанный с грязью, хлюпает под ногами, а джинсы однозначно приходится стирать после нескольких походов на улицу. Такой пейзаж правильно наблюдать за окном, сидя в теплой квартире. А еще лучше - не сидя, а лежа, и если вам совсем повезет, то лежа с кем-нибудь.
- Кажется, у меня появился новый фетиш... - Люся улыбнулось кончиками губ.
- Чего? - от удивления я даже привстал, опершись на локоть.
- Люблю копошиться у тебя в волосах...
- Вот же... - если честно, мне было очень приятно, и я поцеловал девушку в шею.
- Ай, не мешайся, - она оттолкнула меня и опять принялась чесать мне голову своими мягкими пальцами.
Такому сопротивляться просто невозможно. Расслабившись, я улегся поудобнее и закрыл глаза.
- А поехали к ребятам?
Мне внезапно захотелось выругаться. Как же порой надоедает эта инфантильность и импульсивность, только вместо крепкого слова я обнял девушку покрепче.
- Как же институт?
- Думаю, как-нибудь... В общем ты виноват если что!
- Ну кто бы сомневался, - я улыбнулся и начал одеваться - Столько времени потеряли. Нет, Люсь, я порой тебя убить хочу.
Она подошла к зеркалу и поправила копну рыжих волос, положила руки на столик и принялась разглядывать свое отражение.
- Надеешься увидеть там кого-то еще?
- Нет... Просто мне кажется, я должна тебе рассказать... Ну, не то, что бы это было очень важно или имело значение...
- Да ладно тебе, - я улыбнулся - Ты же со мной, так что все остальное ерунда. И пусть фраза стара как мир, гениальную мысль не выкинуть из истории.
- Романтик, блин. Просто мне кажется, что я люблю тебя.
- Кажется?
- Знаю... Я всегда говорю, что люблю тебя, но не как сейчас. Это... Это как будто что-то новое. Дело не в доверии, не в ответственности или сексе. Я внезапно поняла, что об этом не пишут в романах или не показывают в кино, это как некое новое чувство, которому нет названия. Его не придумывают, чтобы не опошлить, не задавить цинизмом или сделать попсовым.
Она пыталась объяснить то, чего не говорил я. Всегда хотел, но боялся. Мне казалось, это ее если не отпугнет, то заставит нервничать, а это уже совсем не дело. Я видел, как Люся пытается подобрать слова... У нее не получится. На это нужно время. Когда мы едим пищу, мы ощущаем вкус, когда касаемся шелка, различаем его нежную поверхность, когда падаем на землю, чувствуем боль. Есть некая причина-возбудитель и приемник с интерпретатором. И если с едой, тактильным восприятием и болевыми рецепторами все более или менее понятно, то с любовью все как-то сложнее. Скептик мигом расскажет вам о химическом эффекте любви, оптимист - о возвышенном чувстве, воспетом поэтами, но ни первый, ни второй не объяснят, что они ощущают от этой эмоции. Сама любовь - лишь причина, а вот осознание и принятие ее - нечто куда большее. Если отношения выходят на такой уровень, то все становится из очень сложного очень простым. Любовь перестает быть рутиной, она становится неотъемлемой частью, без которой ты ощущаешь себя калекой. Вы вот можете себе представить, что в один прекрасный день перестанете различать вкус еды или чувствовать боль?
Люся стоит около зеркала и все пытается подобрать слова. Я сижу на кровати и смотрю на нее. Не ждите, я не смогу описать то, что ощущаю.
В горле застрял комок из смеси ужаса и отчаянья. В ушах лишь визг тормозов, а глаза ослеплены фарами летящего навстречу автомобиля.
Машина перестает слушаться, меня уже развернуло и вынесло на полосу встречного движения, и я уже ничего не понимаю. Взгляд случайно падает на девушку, которая, похоже, успела потерять сознание. Я не могу оторваться, потому что понимаю - я не в силах поделать хотя бы что-нибудь. Совсем. Разве что подумать: "Господи, помоги..."
- Что с пассажиркой? - чей-то грубый мужской голос врывается в звенящую пелену шума у меня в ушах.
Ему что-то отвечают, но я не слышу. Не могу услышать, хотя напрягаю все свои силы.
- Понятно, значит только этот...
Больше мне уже не интересно слушать этот диалог. К чему?
- ...внутреннее кровотечение, нужно срочно в больницу...
Кстати да, почему-то в животе все горит. Но это ерунда, боль пропала. Вся. Возможно мне вкололи что-то наркотическое.
- ...готовьте ремнабор, похоже желудочковая тахикардия...
С меня срывают рубашку. Она влажная и почему-то липкая. Странно, но это я хорошо ощущаю.
Нужно просто уснуть. Я вспомнил запах рыжих волос и вечно саркастичную улыбку.
- ... разряд...
Что-то больно жалит в грудь и ноги невольно подбрасывает. По телу будто проходит незримая волна, в ритм которой передергивает все тело.
Скорее бы уснуть. Теперь я стал калекой... Кто-то очень добрый наверху решил, что без одного из чувств я смогу и обойтись. Ее ласковые касания и ощущение пальцев, гуляющих по волосам.
- ... больше... разряд... - я слышу или мне все только кажется, а воображение подкидывает текст из какого-нибудь медицинского сериала?
Отражение ее задумчивого лица в зеркале пару часов назад.
"Спать! Спать... СПИ!" - я приказываю себе, потому что больше не могу это терпеть.
Все. Эту боль в животе, это ощущение боли от разрядов, эту налетевшую черным ураганом тоску.
"Спи..." - наконец, я ощущаю, что не могу справится с накатившей волной усталостью.
- ЧТО С НИМ?!! - кажется я слышу знакомый голос, но ничего уже не могу поделать с этой сонливостью.
Ах да... С ее стороны сработали подушки. Интересно, а почему с моей нет? Хотя, может и сработали, кто знает?
Звуки меркнут, впрочем как и все остальное. Никогда не верил в бога до последней секунды. И дело не в страхе перед смертью, я даже испугаться-то не успел. Просто все-таки Парень на верху услышал мою последнюю просьбу.
"Спасибо, Господи... Береги ее..." - наконец-то сон - "И прости меня..."