О городском мэре, государственной думе и моем общении с ними.
Воспоминания о недавнем прошлом покажутся надуманными, но – клянусь!- если эмоции и выглядят чрезмерными, то события – реальны. Вот только не упоминала ли я отдельные эпизоды прежде – не помню…
Мы, рядовые сотрудники ВНИИСИМС с администрацией города практически не сталкивались. Да и занятая своими делами, я ни на какие выборы не ходила. То есть была не в курсе городских событий. Первое известие получила, как говорится, со стороны и оно более походило на анекдот.
Как-то вечером ко мне зашла моя приятельница и рассказала такую историю:
- Вчера днем ко мне зашел милиционер. Он, оказывается, обходил все квартиры, окна которых выходят на мэрию.
Отступление: дом, в котором она с семьей проживала на тот момент, находился в 600 метрах от мэрии, занимавшей старинное здание. Муж ее, как теперь принято говорить, лицо кавказской национальности. Удивительно скромный и замечательный человек, геофизик, на то время уже работавший в Питере, куда вскоре перебралась вся семья.
-Он очень заинтересовался моим мужем. Но, узнав, что на этой неделе того в городе не было, стал расспрашивать о других членах семьи. Узнав о сыне, спросил возраст. Я занервничала, спрашиваю « в чем дело?». Он подумал, и спрашивает «а нет ли у вашего сына какой-то игрушки с лазером?». «есть,- говорю, - лазерная указка.»
Отступление: такие игрушки для нашего городка в девяностые были редки.
- Принесла, показала. милиционер как-то сразу расслабился и спрашивает с надеждой «сын немножко хулиган?». «да как сказать… как все в его возрасте». И рассказал он мне следующее:
Видимо, сын из окна наводил указку на мэрию, желая проверить, насколько далеко она действует. И, конечно, последствий не предвидел и не знал.
А новый, недавно выбранный мэр Р. сидя в новом кабинете, увидев красную точку, решил, что это лазерный прицел снайпера! То есть – покушение!!! Выбрался из кабинета, вызвал милицию, потребовал расследования…
Мы с приятельницей посмеялись. Я, грешным делом, решила, что она кое-что сгустила для пущего эффекта.
Однако вскоре по работе мне пришлось столкнуться с мэром и теперь я уже так не считаю.
Меня по работе обязали устроить нашу экспозицию на выставке »100 лучших товаров России», которая должна была проходить в течении трех дней в здании Государственной Думы столицы. От города приглашались две организации: ВНИИСИМС и какое-то дочернее предприятие, существующее под брендом радиозавода, к этому времени уже фактически прекратившем свое существование.
Опыт работы по организации выставок у меня был, образцы для экспозиции тоже. Но вот с витринами были проблемы. А рушить наш музей или действующие экспозиции в других городах было не реально. По счастью, я знала, что в настоящее время в Художественном музее были не задействованы – стояли в так называемом «предбаннике» - три подходящие витрины. И значит, надо было заставить администрацию, если они заинтересованы в нас (а они были заинтересованы – я точно знала), уговорить музей дать эти витрины нам на прокат.
Конечно, музей будет против. Перевозка стеклянных кубов, даже в разобранном виде, дело не простое. До сих пор помню, как побелел наш директор музея, когда шедшая перед нами машина (мы следовали в «волге» за ней) подскочила на ухабе, и мы просто физически почувствовали – треснуло одно из закрепленных стекол!
Поэтому письмо с просьбой дать витрины на прокат я в музей не отправила, а захватила с собой в администрацию, куда нас пригласили на совещание у мэра.
Итак, от института на этом совещании присутствовала я, как ответственный за нашу экспозицию. В кабинете мэра мы заняли места за столом. Первое, что я автоматически отметила – собственный портрет нового мэра, выполненный в графике, стоящий на видном месте, на книжном шкафу за его спиной.
Трепета перед руководством я не испытывала, тем более что передо мной были поставлены четкие задачи, и я рассчитывала на деловой разговор. Однако Р. представившись, начал говорить о себе, своей биографии и своих достижениях. Это можно вытерпеть пять минут, ну десять…Мужчины сидели молча, а я, спустя некоторое время, не выдержала и оборвала:
- Это все, конечно, интересно. Но нельзя ли перейти к делу – я ограничена во времени.
Он, надо признать, резко на меня не накричал – что было для него почти подвигом, как я потом выяснила. Но обиды на мою бестактность не скрыл. Однако вынужден был перейти к делу, спросив, в чем у нас проблемы. Я, уже подготовившая план экспозиции и необходимые вопросы, объяснила нашу проблему. И выложила заготовленное письмо музею. Он его подписал. Я предложила поставить нашу экспозицию заранее, но тут меня не поддержали, решив заехать всем вместе с утра. Ох, чуяло мое сердце недоброе, чуяло! У них-то всего на столах разложить, а мне - монтировать витрины!
Ладно, решение принято и я поспешно распрощавшись, оставила мужчин общаться.
Витрины музей выдал. Я проследила за их разборкой и укреплением в кузове грузовой машины. Все экспонаты, тщательно упакованные, загрузили в «волгу». Мои вещи тоже. Планировалось, что после установки витрин и размещения экспозиции, я переоденусь и в приличном виде буду возле них рассказывать о наших кристаллах и изделиях из них, на которых базировалась вся отечественная – и не только – опто-акусто - электроника. Выглядеть я должна была достойно: черное шелковое платье, туфли на каблуке, прическа -все на уровне нашего прославленного института!
Выехали мы в назначенный день рано утром. Со мной, кроме водителя, ехал один из рабочих. Хоть здесь я подстраховалась!
«Волга» «полетела» уже в черте столицы! Когда водитель убедился, что своими силами поломку не ликвидировать, он спросил:
- Что будем делать?
- Ждите нашу машину, но пусть она долго у вас не задерживаются. Я доберусь до Гос. Думы и попытаюсь связаться с институтом.
Дело в том, что в потоке машин на въезде в столицу, мы потеряли друг друга. Но этот момент был нами учтен заранее.
Я покинула машину. Найдя ближайшую станцию метро, торопливо добралась до здания Гос. Думы. Там как - раз разгружалась «газель» второй нашей Александровской организации. Я, не раздумывая, бросилась к ним:
- Ребята, выручайте, у нас ЧП. Помогите перебросить сюда груз!
Они согласились помочь и вот мы уже едем к нашей застрявшей машине. И вдруг мужчина, сидевший рядом с водителем, оборачивается ко мне:
- А вы знаете, что у вас и вторая машина сломалась?
Меня затошнило от шока. Я то еще надеялась спасти положение!
Рвать волосы было бесполезно, я боролась молча с тошнотой и понимала, что обязана найти выход.
Мы перегрузили ящики из «Волги» в «Газель», забрали рабочего и двинулись к Гос. Думе. Охрана честно попыталась не пустить моих новых помощников – там пропуска заказываются заранее. Ха! я бы разнесла всю их Думу, такое бы устроила…Хватило моего яростного шипения:
- Давно тяжестей не таскали? Сейчас обеспечу!
И они предпочли только следить, чтобы мои помощники после переноса ящиков покинули помещение. Кстати, правильно сделали: мне просто необходима была разрядка и возможность на кого-нибудь свалить вину.
На открытие мы, естественно, опоздали. Я попросила показать нам любые свободные столы, накрыла их черным бархатом и быстро, переориентировавшись по обстоятельствам, начала формировать экспозицию. Мне принесли радиотелефон, и я сообщила в институт о двух авариях.
Надо сказать, что на московских дорогах в конце девяностых было весьма неспокойно. А я отвечала за людей, которых знала и самих, и их семьи.
- Что мне делать? – спросил рабочий.
- Смотри, что бы ничего не увели. Дальше – по обстоятельствам. Основное – на мне.
Разумеется, я не переодевалась, не было ни времени, ни желания. Но теперь дело было уже не в моем внешнем виде. Я знала: начну рассказывать – все посетители будут мои! Так и вышло.
Я привезла с собой нашу ювелирку, которую планировала потихоньку продавать все три дня. На фоне ее, рассказывая о том, как отличить камень от стекла и прочих подделок, всегда легко перейти к таким вещам, как полупроводниковый алмаз для средств дальней связи или композитам, помогающим спасти космонавтов от жутких перепадов температур за бортом.
Вообщем, так оно и вышло! С одним перебором – пошла наша ювелирка «на ура» слишком лихо. Общаться одновременно с 10 -15 людьми и так не просто, ведь нельзя обидеть невниманием ни одного. Но одновременно еще и торговать…Но выбора не было. Единственное, о чем я просила:
- Милые дамы и господа! Внимательно считайте сдачу, я могу ошибиться – вы же видите! Проконтролируйте меня, пожалуйста!
Ох, да за целый день я не смогла даже выпить чашку чая! Мне принесли бутылку минералки и, когда пересыхало в горле, я делала несколько глотков. Не было времени даже на сигаретку, что для курящего человека беда. Но я о ней даже не вспомнила.
Но вот закончился рабочий день выставки и посетители, наконец, иссякли. Но – не мои проблемы. Для начала надо было обеспечить сохранность образцов на ночь. Потом отправить рабочего домой.
Я оставила его приглядывать за экспозицией и отправилась искать кого-нибудь из администрации. Довольно скоро по звуку обнаружила людей и ворвалась на «междусобойчик» с бочоночным пивом. На приглашение присоединится, отреагировала с таким холодом, что многие перестали улыбаться. Во всяком случае, помощь последовала.
Отыскали на первом этаже – и не далеко – закрытый туалет, помогли перенести в него ящики, выдали от него ключ и клятвенно обещали, что охрана будет следить за данной комнатой особенно тщательно…
Я выдала рабочему деньги на метро и электричку, объяснила, как добраться до вокзала, и отпустила его. По радиотелефону узнала, что людей с трассы еще не сняли…
На ночевку я поехала к своим старинным коллегам - семейной паре геофизиков. Бросив взгляд на себя в зеркале туалета, я даже не удивилась: в бледно- зеленом свитере (который, между прочим, прежде мне шел), я и сама была зеленовато-желтая. Причем оба цвета на редкость омерзительного оттенка.
Выйдя к Куковым, я, вместо «здравствуйте», сказала:
-Дайте мне валерьянки и сто грамм водки. И 15 минут меня не трогайте!
С валерьянкой и водкой я закрылась в ванной комнате, пустила воду, выпила то и другое, поревела…Потом умылась и пошла рассказывать о своих злоключениях.
Людей сняли с трассы в третьем часу ночи. После этого сообщения я еще немножко поревела - уже от облегчения.
Второй день прошел так же. К его концу я распродала весь запас ювелирки – а брала-то с лихвой! Ящик из-под нее был полон купюрами, стряхнула в него мелочь со стола…. Вы замечали, как мы равнодушны не к своим деньгам?....
И приняла решение на третий день выставки не оставаться. По счастью, ребята из нашего города тоже возвращались и согласились взять меня вместе с грузом.
В Александрове они подвезли меня к институту, наша охрана помогла с выгрузкой и доставкой ящиков в мою комнату. На следующий день я все пересчитала, подготовила и сдала все отчеты, деньги и образцы. И когда все было позади… перестала видеть!!! Нет, я не ослепла совсем, но мир вокруг утратил резкость, даже лица знакомых я скорее угадывала…
Это длилось целую неделю. Потом зрение постепенно начало восстанавливаться. Конечно, до конца оно так и не восстановилось, а стоит понервничать – перед глазами все плывет, но читать я снова могу. Как я и предположила подобное бывает на нервной почве.
За успешно проведенную выставку меня премировали, и на эти деньги я купила прелестную нитку круглого белого благородного опала Самойлович!
Но пойдем дальше. Я же обещала рассказать о мэре Р.
Где-то через полгода, наш славный город Александров должны были посетить несколько важных делегаций, в том числе из Канады, которые могли стать инвесторами. Куда – не знаю до сих пор. Но руководство города приняло решение устроить в одном из залов Художественного музея выставку достижений местных предприятий. Волей судьбы нашу экспозицию (ВНИИСИМС) опять предоставляла я. Конечно, тут уже все было организовано нормально. Витрины с экспозициями закрыты, на столе- только подставка с бусами, прайсы и визитки института. Первый день – только для делегаций и приглашенных. Поэтому я и смогла пронаблюдать беседу мэра с канадцами, после чего с тихим хохотом уползла за свой стол.
В начале они прошли вдоль всего ряда. Мой стол располагался в глубине, так что кое-какие наблюдения сделать время было. Канадцы по русски не говорили, с ними была девушка-переводчица. Но роль ее была предельно затруднена. Дело в том, что наш мэр пытался говорить за всех представителей предприятий. И дело даже не в том, что нес чушь, он просто не давал ей возможности хоть как-то переводить! он даже не замечал, что его длинную тираду она переводит в лучшем случае одной фразой.
Возле моего стенда он вскоре замолк, после двух или трех моих ехидных уточнений. И больше не мешал. Зато у стенда строительной организации, когда он начал распинаться о туалетах.…Даже я, русская, то есть по языковому родству обязанная понимать, о чем он говорит, не сразу поняла, о чем же он вещает! При этом прошу учесть, впервые он говорил о вещах, в которых явно разбирался куда лучше, чем любой из присутствующих! Он был явно специалист. Но вот тут то я и начала умирать от хохота: насколько я поняла (а впоследствии и уточнила), главным своим достижением на строительном поприще он считал то, что сумел добиться увеличения туалетных комнат с трех до одиннадцати квадратных метров (или семи – исходя их того, что я видела в домах). Впрочем, дело не в метраже, наверное, он действительно сделал хорошее дело. Но вы вспомните, как мы говорим о том, что нас действительно волнует. А теперь умножьте на неумение сформулировать четко мысль и повышенную эмоциональность.
Переводчица молчала, канадцы – тоже. Они смотрели на него даже не пытаясь понять, как театр абсурда.. Картинка была еще та!!! Я так и не поняла, какие туалеты у канадцев и волнует ли их эта тема. Но, повторяю, в данном случае нашего мэра, как сие парадоксально не прозвучит, подвела именно компетентность.
Между прочим, зря я веселилась! Уже в этот же день, спустя несколько минут (куда меньше часа) расплатилась!
После канадцев пошли приглашенные посетители. Возле моего стола, как всегда, толпились дамы. И вот в эту группу внедрился мэр. Я пропустила момент его появления и общения, и обратила внимание только после слов, сказанных им одной из дам:
- Нравится? Берите – дарю!
- Извините, - прервала я его, -подарить вы можете только , если их оплатите!
- Я потом пришлю бумагу! – небрежно отмахнулся он от меня.
- Сожалею, но я не частное лицо,- напомнила я,- И из моего кармана делать подарки, по меньшей мере, неприлично!
И тут он, к моему величайшему изумлению, на глазах у всех, схватил нитку бус и быстрым шагом (почти бегом) скрылся в толпе! Все мы опешили. Что делать?
- Я что, должна кричать «держи вора» - с изумлением смогла сказать вслух я.
Но выставка продолжалась и я обязана была ее отработать. По счастью свидетелей было более чем достаточно, и я написала служебную записку на имя директора института: бусы стоили моего месячного оклада.
Дороговин, наш директор, от души похохотал, сказал, что сие дело уже попахивает уголовщиной. Потом мне позвонили их мэрии, принесли извинения и обещали подготовить письмо с просьбой о передаче злосчастной нитки. Что и сделали, мне платить не пришлось. Но я вслух заявила, что если мэр еще раз, на какой - нибудь выставке осмелится подойти к моему столу - устрою скандал. И постаралась это донести до городской администрации.
Поэтому когда на одной из областных выставок я увидела, что Александровская делегация во главе с мэром идет к моему столу, приготовилась выполнить свое обещание и устроить такой скандал…Но мэр, наткнувшись на мой яростный взгляд, неожиданно затормозил, а сопровождающие, которых я в свое время информировала, поняли, что грядет и…. Делегация остановилась в 5 метрах от меня и, развернувшись, удалилась…
Я, облегченно вздохнув, смогла доработать день нормально.
Не думайте, что я скандалистка. Просто по жизни халявщиков не люблю. И всегда отвечала за порученные ценности. А благодаря привычке нашего мэра дарить на халяву, большинство предприятий, которые от выставок уклониться не могли, старились ничего стоящего не выставлять. Особенно страдал наш винзавод – мэр обожал схватить и подарить самые ценные его экспонаты.
Но лично я с мэром Р. более не пересекалась. Мне и этих встреч хватило за глаза!