Часть 4 Ночь в горах и переезд в каменный Лахыч
Случилось так, к несчастью для ходжи, что его обманули и подсунули ему безобразную невесту. Когда утром ходжа оделся и собирался выйти на улицу, его новая жена, жеманничая, спросила: «Эфенди, кому из твоих родственников я могу показаться?» Ходжа заметил: «Главное - не показывайся мне, а там – кому хочешь».
Возвращаемся в Шеки. Ужинаем в ресторанчике и едем на ночлег в отель. Проезжая по городу во многих местах можно наблюдать, как сидят в чайхоне мужчины: играют в шахматы, в нарды, пьют чай, смотрят телевизор или просто разговаривают. Женщины в чайхону не ходят, это не принято. А мужчина, дабы иметь авторитет среди земляков, должен проводить время в их обществе.
Петляем в ночи по дороге, иногда встречаем редких прохожих, Заур спрашивает их о чём-то. Они жестикулируют, указывая дорогу. По их указке попадаем в спящую деревню. Микроавтобус утыкается в речку, а по бокам каменные заборы. Водитель кое-как разворачивается, ругаясь с Латифом на азербайджанском. И вот, ориентируясь на яркую звезду, автомобиль ползёт в гору на первой передаче. Водитель у нас супер, но всё же страшновато.
Мы прибыли в отель, выгружаем вещи. Заглушенный двигатель машины детонирует, словно уставший конь после скачек. Отель пустой, в номере прохладно. Лена включает кондиционер, ложимся спать. Насыщенный яркими впечатлениями день окончен. Но сон, под гудящим кондиционером, не идёт, дышать спёртым воздухом тяжело. Я часто просыпаюсь, подхожу к окну. Внизу пропасть, и множеством светящихся огоньков, это спит деревня Кунгут. Сверху, бесконечное чёрное небо, с яркими бусинками из звёзд, по бокам очертания гор.
Просыпаюсь до рассвета, из окна открывается потрясающая картина. Восток окрашен тонкой оранжевой полоской, а тёмное западное небо ещё придерживает в себе звёзды. Спят бархатные горы, несёт в долине, по каменной протоке, блестящие воды горная река. В деревне кричат петухи, и где-то лает собака. Из некоторых домов, в отсутствии ветра, потянулись к небу стройными минаретами столбики дыма.
Пастухи погнали куда-то отару овечек, нагруженные ослики повезли мешки с грузом. Отель расположен на склоне горы, одетой по сезону в жёлто-зелёный цвет. Рядом, зубьями пилы, натыканы ещё горы. Вдали проглядывает, покрытый мудрой сединой, Кавказский хребет, за ним Дагестан, или правильнее Россия. Появившийся ветерок шевелит куст, с красными листьями скумпии, донося звуки трубы с азербайджанской погранзаставы.
Ко мне подходит работник отеля. Здороваемся, он представляется Димой. Беседуем минут 20, по-русски парень говорит плохо, но понять его можно. Дима рассказывает, как он в детстве, с пацанами, бегал драться в деревню на противоположном холме. Высшим шиком считалось, очистить от урожая один из тамошних огородов. Когда Дима вырос, то жену себе присмотрел именно из враждебной деревни. Отец невесты сразу не дал согласия, какое-то время думал, помня в Диме хулиганистого мальчишку.
Свадьбу играли три дня, гуляли на ней оба аула. Теперь у Димы трое детей. Турок, построивший отель, дал возможность зарабатывать местным жителям. Мой собеседник – охотник. Он показал чучело из головы застреленного им оленя. Летом, когда отель под завязку наполняется туристами, Дима водит желающих пиЩьком в горы, на осмотр руин древней крепости, или в далёкий аул, где нет электричества.
Завтракаем. Ещё раз любуемся пейзажами и выезжаем по маршруту. Очень мудро поступили организаторы поездки, что не запихнули нас в отель в Шеки, дав возможность полюбоваться первозданной красотой гор.
Перемещаясь по азербайджанским дорогам можно почти в каждом селении увидеть, памятники солдатам, погибшим во время ВОВ, и плакаты Гейдара Алиева, его в республике уважают. В районах ездят на российских Жигулях, так как иномарки дорого растаможить. В глубинке, весьма забавно смотрятся компании мужчин, от 3 до 10 человек, сидящих рядом на корточках.
Однажды ветер бросил на землю, висевшую на дереве рубашку ходжи. Увидев это, ходжа Насреддин сказал: «Нам нужно принести благодарственную жертву». А на вопрос удивлённой жены, почему, ходжа объяснил: «А если бы, избави Аллах, в рубашке был я!»
Нам предстоит поездка в горный посёлок Лахыч, а затем возвращение в Баку. Лахыч находится в горах, в 15 км. от трассы. Хорошая дорога туда, как говорят азербайджанцы: «Ёк». Асфальт исчезает уже через 200 м. Трясёмся по грунтовке через горный лес. Большие деревья облепили почти вертикальную гору, скрепляя грунт корнями. Кроны сверху закрывают от солнца землю. Удивительно, но совсем нет возле деревьев подлеска. Постепенно лес исчезает, уступая ветвистому кустарнику.
В одной деревушке сверкают на солнце пруды, где местные люди выращивают форель. Дорога поднимается вверх, огибая чёрные скалы, и выводя в местность под названием Золотая долина. В начале ноября название долине подходит. Мы делаем фотоостановку. Наблюдаем, как из шедшей впереди маршрутки выходят люди с сумками, спускаются по склону куда-то вниз, и уверенно шагают по подвесному мосту через пропасть. В данный момент мостик единственное, что соединяет их аул с цивилизацией.
Мою блондинистую жену атакует стая божьих коровок. Считается, что эти букашки живут только в экологически чистых местах. Сказать по правде, давно я их в Москве не видел.
Отвоёванная у гор дорога вьётся над пропастью. Иногда попадаем в тёмное пространство, куда совсем не приходят солнечные лучи. Вертикально вздыбившиеся плиты пытаются рассказать свои геологические истории. На некоторых площадках дежурит строительная техника, дабы расчищать путь после камнепада. Ильхам Алиев здесь не был, иначе дорогу привели бы в порядок. Но говорят, именно в Лахыче прятался в 20х годах прошлого века от большевиков первый президент Азербайджана Расулзаде.
За одним из поворотов показались на склоне домики, это и есть Лахыч. Более часа ушло на 15 горных километров. Чернеет при въезде над рекой брошенный дом в 2 этажа, здесь его называют «дом генерала», насчитывающий 72 комнаты. Ещё не так давно в нём проживала семья. Дети женились и приводили к отцу своих жён, затем внуки приводили жён, затем правнуки. Затрудняюсь сказать, сколько народу там проживало.
Лахыч когда-то был городом, во всяком случае, посёлок имеет свою древнюю историю. Многое здесь связанно с цифрой 7. Ранее он имел 7 районов, 7 мечетей, 7 кладбищ, 7 школ. В связи с отсутствием в округе леса, Лахыч весь выстроен из камня, советская эпоха не оставила никаких следов. В наше время жителям запрещено использовать цемент при отделке фасадов. Считается, что арабы стали переселять в данные места население из Персии, в противовес хазарам. Во всяком случае, в Лахыче проживает некая малая этническая народность.
Высаживаемся на площади, при въезде в посёлок, и начинаем гулять по его каменным улочкам. Где-то под ногами проложена канализация, возраст которой более 1500 лет. Местные пользуются сливом, но как он проходит и где, никто не знает. Многие дома устроены таким образом, внизу мастерская, где мастера стучат и клепают свои медные кувшины, подносы и вазы, а сверху балкончик, дабы жена контролировала процесс. Мы ныряем из одной лавки в другую. Как и 100 и 300 лет назад, раздувают меха подмастерья, стучит молоточком мастер. В конце 19 века в Лахыче насчитывалось более 200 медных мастерских. Изделия попадали не только на Восток, но и в Эрмитаж и в Лувр. В лавках посёлка, словно в павильоне Мосфильма, можно увидеть настоящий медный антиквариат.
Однажды ходжа Насреддин купил на базаре десяток яиц за 2 таньга, а через час продал их вновь на базаре за 1 таньга. «Что ты делаешь? Так можно разоришься!» - удивились люди. «Мне просто нравится торговать!» - ответил ходжа.
Лена начинает прицениваться, цены вполне приемлемые. Хозяин лавки плохо говорит по-русски, но на вопрос, он ли автор кувшина, отвечает честное «нет». Товар из Эмиратов. Сам он сможет смастерить такую тарелку или кувшин, но стоить это будет не 30 манат, а 130. Глобализация. Хочу заметить, что горец вполне мог нас обмануть. Наверно в этом и проявляется кавказское благородство. Покупаем на память, сделанный на коленке, брелок за 4 маната, и идём дальше.
Три раза в день в Лахыч пробирается маршрутка, и это накладывает отпечаток. Горный посёлок живёт замкнутой среди камней жизнью. Люди приветливы, спрашивают, откуда мы. Одна женщина, плохо говорящая по-русски, объяснила, что она ткачиха, недавно закончила ткать ковёр, и пригласила нас на просмотр в гости. Я вгляделся в её лицо. Тяжёлая работа быстро состарила девушку, наградив морщинами. Как объяснить горянке, что в Москве ковры вышли из моды, что висящий на стене ковёр только собирает пыль? Хотелось бы, чтобы в её натруженные руки попали деньги за её труд, но мы прощаемся и уходим.
На холмах рассматриваем старинные кладбища и надписи, выбитые лапшой на могильных плитах. Где есть возможность, заглядываем за каменные заборы каменных домов, изучая каменный быт. Лена обращает моё внимание, что горцы используют особую тяпку и лопату, сено складывают в высокие круглые скирды, напоминающие купол мечети, под навесом драгоценные дрова. В какой-то момент мне начинает казаться, вдруг из за забора выскочат измученные Жилин и Костылин, протянут к нам руки взмолившись: «Спасите братцы!»
В Лахыче интересен местный музей, устроенный в бывшем здании мечети. Вышивки мастеров, черепки и медные кувшины, это всё стандартное. На стенах музея висят портреты знаменитых односельчан. Я хочу немного рассказать о выходцах из горного села. Академики, профессора, учёные – много уважаемых людей родилось в здешних горах. Первая в СССР женщина – капитан корабля Совкат Салимова, держит в руках букет гвоздик. Танкер Салимовой перевозил во время войны нефть по Каспийскому морю. Увешанный орденами и медалями Эликдар Элиев, знаменитый «дядя Коля» – командир партизанского отряда в Белоруссии. Наша спутница Валентина, вспомнила, как она вместе с классом, ходила в поход, по местам боёв «дяди Коли».
Ну и конечно легендарный Бабек! Никто не знает, как он выглядел. Художник вложил душу в портрет, наделив героя мудростью, решительностью, отвагой…..
Считается, что Бабек, подхвативший хуррамитское движение, переросшее в освободительную бабекитскую войну, был из бедной семьи, родом из Лахыча. В 838г. Бабек схвачен арабами и подвергнут мученической смерти. Но за 21 год борьбы хуррамиты, под его предводительством, уничтожили 6 регулярных армий халифата, насчитывающие примерно 500 тыс. человек. В одном только сражении за крепость Базз в 837г. погибло 100 тыс. арабов и 80 тыс. восставших. По мнению арабского историка Ал-Масуда, бабекитское восстание чуть было не покончило с властью Аббасидов.
Как-то особняком, печально смотрят фотографии молодых ребят, погибших в Карабахе. Директор музея, интеллигентный мужчина около 40 лет, тоже воевал в Карабахе, имеет ранения. Про Лахыч он может рассказывать наверно несколько дней. Но время поджимает. Прощаемся, обедаем в кафешке и направляемся в Баку.
Прощай каменный Лахыч! Увидимся ли вновь?