Маринка
Вот так Мишка жил и работал, в перерывах ложился в больницы на новые операции, снова работал и постоянно учился.
А тут дальний родственник позвал Мишку на свадьбу, скорее всего, чисто для увеличения мужской половины приглашенных. Ну, Мишка и сходил…
Еще во время выкупа невесты он обратил внимание на кучу девчонок со стороны невесты, молодых и симпатичных. Его, видать, тоже заметили… Уже в разгар праздника захмелевший и веселый Мишка с удовольствием приглашал девчонок на танцы. А вот Маринка даже сама его вызвала на вальс, на что он тут же среагировал:
– Да нет, это я вас приглашаю...
В общем, ему понравились три девчушки, с которыми он провел поочередно весь вечер. Мишке было уже двадцать семь, а им – по возрастанию – четырнадцать, шестнадцать и семнадцать. Больше всех понравилась младшая Сонька (но уж очень юная), именно ухлестывать стал за Ленкой, средней. А вот Маринка была самой старшей. И она ему нравилась, и влюбленные глаза заставляли Мишку приглашать ее снова и снова, впрочем, не забывая и двух других.
Семья невесты оказалась довольно большой, потому свадебные отголоски продолжались еще пару месяцев, каждые выходные собирались в разных домах. Мишку туда тоже приглашали постоянно, как позже оказалось, по просьбе Маринки. И снова вальсы, снова с теми же девчатами, с той же Маринкой, которая продолжала смотреть на Мишку влюбленными глазами, а он с удовольствием кокетничал со всеми.
И вот перед самым Новым Годом после очередной пирушки Мишке пришлось провожать домой Маринку с ее матерью. Они жили недалеко, только пройти через парк. Свежий пушистый снег придал романтики ночному парку. Мишка с Маринкой шли под руку чуть впереди ее матери, что-то напевали, дурачились, стряхивали кучи снега с елок друг на друга. С этой прогулки что-то и началось…
Маринка с мамой жила в уютном маленьком домике в частном секторе. Еще в парке Мишка попросил, как потом оказалось, будущую свою тещу постелить ему какой-нибудь половичок в прихожей, так как ему лень было тащиться домой в таком состоянии. Его, конечно, оставили, перед этим еще посидели, поболтали, выпили...
Весь следующий день Мишка провел здесь, к вечеру пришли все те же гости, немало удивившиеся его присутствию. Снова гулянье, снова танцы, первый поцелуй Мишки и Маринки и завистливый взгляд юной Соньки.
- Ну как с беззубым целоваться? – полу-ехидно спросила та потом у Маринки…
И 31-го декабря Мишка только отлучился на полдня, сходил к маме в преддверии праздника, купил водки и шампанского и вернулся в маленький домик. И остался там надолго…
Маринкина мать, Римма Захаровна, работала начальником смены в местном аэропорту. Место, мягко сказать, было довольно прибыльным. Надо отдать ей должное, с обычным средним образованием, она потихоньку доросла до такой должности сама, сама сделала себя и даже одно это заслуживало уважения. Ну и, конечно, характер был железный и командно-волевой. Мишку принимала радушно, на столе попеременно появлялась то красная, то черная икра, различные коньяки, что в эпоху расцвета борьбы с алкоголем было редкостью. И, честно сказать, Мишка влюбился сначала в нее, а потом уже и в Маринку.
Не в алкоголе дело, а именно в приеме, тем более, что и готовила Римма Захаровна вкусно и много. И вот практически вся та зима запомнилась вот таким романтическим застольем.
И Мишка привык к уютному домику, к этим двум женщинам и уже скоро пошли разговоры о свадьбе.
И вот тут появилась другая музыка, которой Мишка раньше и не думал увлекаться. Про «Ласковый май», конечно, знают все, до этого времени Мишка его просто отвергал, а тут под настроение попало. У Маринки была куча всяких кассет с такой вот попсой. И «Мираж», и «Сталкер», и другие, сейчас, наверно про них никто и не помнит, разве только Мишка. «Шоколад», «Анонс», «Электронный мальчик», «Маленький принц»…
И пока Маринка ходила по своему техникуму и пела про себя «Революция, ты научила нас верить в несправедливость добра...», у Мишки в голове крутились вот такие вот «шоколадные» песни типа «на белом-белом покрывале января...» Тем более, что и январь был в разгаре. И еще одна, почему-то она запомнилась больше всего:
Зимний вечер, опять метель,
Хлопья снега над крышей кружат,
Как поверить, что был апрель
И растаял в весенних лужах…
В зимний вечер опять
Вспомни, как ты любила,
В зимний вечер казалось нам,
Нас ничто разлучить не в силах…
Уже намного позже (а тогда эти кассеты сначала разобрал и растаскал по дому родившийся Олежка), уже после разрыва с Маринкой, Мишка захотел вернуться к этим песням. Очень долго и почти безуспешно искал, находя по одной на разных компактах. И, только дорвавшись до Интернета, в котором тоже по капле, но потихоньку нашлось почти все.
А вот после такой романтической зимы, после апрельской шумной и веселой свадьбы, семейная жизнь покатилась совсем по другому сценарию, никак не предусмотренному Мишкой. И восемь лет с Маринкой уже описывать просто не хочется.
Да, Мишке непонятно до сих пор, почему любящий человек меняется и начинает портить жизнь самому родному и близкому, свой эгоизм и себялюбие выносить на первое место и потихоньку разрушать молодую семью. Тем более, что и любовь Маринки никуда не ушла и, наверно, никогда не уйдет.
Вспомнились давние слова друга Олега, произнесенные через пару лет его семейной жизни насчет своей жены, тоже Маринки – «Я всеми силами упираюсь, чтобы она не залезла ко мне на шею». Почему-то наши Маринки, да и, наверно, процентов девяносто женщин после свадьбы хотят именно своего правления, такого вот матриархата.
И другая фраза, смысл примерно такой – «Мужчина надеется, что после свадьбы жена останется такой же, а вот женщина мечтает, что он обязательно поменяется, по ее мнению, к лучшему». Ну, абсолютно в точку, Мишка на собственном опыте осознал это очень отчетливо.
А он привык в семье своих родителей к полной демократии, любви и взаимоуважению и думал, что и сам создаст такую же семью, причем без особых на то усилий. Наивный мальчишка, он жестоко ошибался...
«В зимний вечер казалось нам, нас ничто разлучить не в силах...»
И Матрешку Маринка-Ватрушка все-таки не смогла вычеркнуть из Мишкиной памяти, такие же грустные сны про Матрешку приходили примерно раз в полгода, и снова он просыпался грустный и печальный.
Хорошенькая Мишкина подружка с проектного, Люська, которая вполне могла бы стать Мишке парой, если б не устроилась на работу только через полгода после Мишкиной свадьбы, как-то неожиданно спросила его: «А знаешь ли ты Лилю Пальчикову?». Мишка ошалел от вопроса, но все оказалось довольно просто. Люся была подружкой сестры того самого Вовки, который 12 декабря еще совсем незабытого года кинул Мишке ту записку. И эта сестренка увидела и показала Лильку на остановке:
-Это наша несостоявшаяся невестка. (Вот, оказывается, почему и состоялась та ревнивая записка.)
- Да нет, Лиля Пальчикова – это моя несостоявшаяся невеста, – грустно-весело ухмыльнулся Мишка…