Сидишь, кумекаешь? Кто такая, о чём, вообще? Непонятка. И уж рука тянется страницу перевернуть. А ты не торопись, парень. Открой бутылочку «Жигулёвского», закури, расслабься. Может и завяжется беседа.
Прикрой глаза, да погрузись в реку судьбы своей. Есть у тебя река? У каждого она есть, одна, неповторимая. А где ты теперь, в какой части реки своей, кто знает кроме тебя самого. Может, далёк ты от её истоков , может спокойная гладь впереди, принявшая в свой покой тысячи рек, пугает тебя. Не пугайся реки своей. Оглядись спокойно. Вон, далеко, над волной, ярко вспыхнул, разрывая свинец твоих настроений, яркий огонь. Он тянет тебя к себе своим ярким светом, и вот, уже греет добром тепла своего. Давай, парень. Вперёд. Быть может – это она, твоя Нодья. Пусть повезёт тебе.
Пусть окажется огонь впереди не комельком-однодневкой, что навалит тебе заботу и рабство – стеречь его, таская в поту сухие прутья и прикрывая ладонями от лёгких дуновений. Не дай тебе Бог такой метушни и душевной трусости. Вглядись, парень. Вроде горит впереди надёжно, не пластаясь под небесными хлябами, не коптя под гнётом страстей и эмоций.
Спокойной рукой уложен костёр, бревно к бревну аккуратной пирамидой. Спокойно и уверенно скользнул вдоль брёвен запальный огонёк, и не погас, зажжённый заботливой рукой. Вот первые языки пламени лизнули брёвна, робкие сначала. А вот уж и охватили брёвна, прорываясь в щели меж ними, и заплясали весело, разгоняя мрак и маня жить. Это – Нодья, надёжная подруга в бродяжьей жизни твоей. Не пропусти её на берегу реки судьбы своей, среди коротких ярких вспышек комельков. Задумался?
Сам знаешь, как нужен тебе, порой, кусочек тепла и надежды, когда ухватился за берег, и страшно руки разжать. А сил то и нет. Ищи, парень, Нодью свою. Может, вон она, за тем перекатом реки твоей, надёжная и добрая, ждёт тебя.
Чего уж тут не понять, коли хрустнуло спасительное весло? Понятно, орал ты от страха и бессилия, когда водяная круговерть волокла твою лодчёнку в тот страшный залом. А это уже судьба твоя, парень – долбанула да и отбросила в сторону от этой поганейшей в мире конструкции. Ну да. Тебя придавило ко дну, а ты, не то бежишь по нему, не то волочёт тебя по дну этот озверевший поток. Поди там, сообрази. В подсознанке одно – орать нельзя.
Отряхни пепел с сигареты. Улыбаешься? Вспомнил, как рванулся вверх? Как хватил тот первый глоток воздуха? Темно, как у негра в желудке, и тебе не понять – где ты, в каком мире, в каком измерении. Рвёшь эту темень, и рука твоя ударилась обо что-то знакомое, и проблеск в сознании. Судорожно ищешь и находишь верёвку. Ты сам обтянул ею брезент, оберегая свою лодчёнку от острых камней. И она, благодарная, вверх дном, ждала тебя там, на верху. Она спасала тебя.
Потом, ты, ободрав руки об кусты тальника, вытащил вас обоих на берег, и, молча, благодарил спасительницу, привалившись к её тёплому, прогретому солнцем прорезиненнову боку. Мимо, примиренно, неслась твоя река, река судьбы твоей. Ты устал. Не беда, отдышись. Просто, не судьба.
Глотни пивка. Вруби потихоньку Джо Досена. Вспоминается? А ты говоришь – непонятка. Судьба ковыряет тебя, ты хочешь согнуть её. Не всегда получается. И ты зол, и весь мир для тебя бардак, и люди на одно лицо – с козлиными мордами. И ты сам уже будто зверь, исходишь злом. А всего-то недостаёт тебе – немного тепла и добра. Пусть где-то там, далеко оно. Не суетись, успокойся. Ищи, парень, Нодью свою.
Ты помнишь то, своё? Радость твоего утра. Ты весел и бодр, а сапоги твои, словно крылатые, несут тебя перевал за перевалом, и нет преград устремленьям твоим. У тебя есть цель, есть надежда. А где-то впереди, ждёт, манит и радует теплом твоя Нодья.
Но судьба – есть судьба. Не ждан и не гадан гром среди чистого неба. Не туда ступил, не так поставил ногу, а может, просто захлестнула радость твоего утра. Увлёкся. А впереди ещё перевалы. И тучи задёрнули небесную синь, и мысли тяжёлым свинцом, и судьба тебе, как твоя нога – ноет и ноет.
Ох, как противен ты стал себе, продираясь, будто безногий сохатый, сквозь мрак и снежную слякоть, ища просвета в этой дикой давящей пустоте. Ты привалился к мокрой лесине, а всё вокруг, будто в чёрной вуали, призрачно. И толкнул тебя страх от лесины, поманила искра надежды. Ищи парень, Нодью свою.
Спокойно! Ты сам готовил себе этот лабаз. В нём тепло, в нём еда, в нём палатка-двушка, маленькая спасительница. Ещё немного вниз по ручью. Нет. Где-то здесь должен быть скальный выступ в ручей. Наверное выше. Плевать на воду в сапогах. Руки упёрлись в мокрый холодный скальник. Ты помнишь, как прижался к нему? Помнишь, сколько вы стояли обнявшись, как родные братья? Улыбаешься? Возьми ещё сигарету. Вижу, торкнуло.
Ты распечатал заветную бочку, радость грела тебя изнутри, и ты метался радостным козлом, прорываясь к жизни. Минуты радости, и вот уж распластала крылья двушка, спрятав под них родные шмотки-гниднички. Ты влез в сухую тилочку, в руках у тебя топор, у тебя радость. Здесь сегодня дом твой.
Пробежал вдоль брёвен первый, робкий огонёк, поддержал его мелкий сушнячок, а ты, как факир, будоражишь, лелеешь его ладонями своими. И вот полыхнула она, Нодья твоя, ровным теплом и светом по всей двкхметровой длине своей. И отлегло у тебя, пришёл покой, а в темноте засверкали капли дождя вперемешку с крупными хлопьями снега. Очень красиво.
Ты откинул полог палатки. Внутри тепло и светло. Чаёк с галетами и баночка консервов – как мало надо тебе, бродяга. Вокруг тебя на спальнике сохнут твои записи, построились рядком образцы – бесценные камни твои.
Ты сидишь на пороге своего жилья, ты разделся напрочь, назло бессильной теперь непогоди. Знакомый профиль. Будто великий Роден отыскал тебя для натуры посреди этой вселенской слякоти.
Ты не отводишь глаз от Нодьи своей, ты замер. Покой и тепло. Где-то в ночи рвёт берег сердитый ручей – река судьбы твоей. Истоки давно исчезли за горизонтом. А что там впереди? Кто скажет тебе? Несутся мимо берега реки твоей. Береги, парень, вёсла, и ищи, ищи Нодью свою. Удачи тебе.