Знаешь, я шла по тёмному коридору, на часах было как в песне- ленинградское время ноль часов ноль минут. Было тихо и темно, очень спокойно, девочки спали уже давно, а моя ночь только начиналась. В конце коридора горел свет, за стеклянными дверьми, в комнате, выложенной белым кафелем, на кресле осматривал девочку дежурный акушер. Я подождала своей очереди и прошла к другому креслу. Доктор подошел ко мне и вынул кровоточащий катетор, и заглянув внутрь попросил у сестры «волшебную палочку». Ловким движением он проткнул пузырь и я почувствовала как нечто теплое потекло из меня ручьем, а врач чему- то ужаснулся и промычал, что тянуть уже нельзя.
Когда я слезла с кресла, то увидела в подставленном внизу судне, кровавое месиво с чем- то зеленым и противным. На заплетающихся от волнения ногах я пошла собираться на второй этаж, радостная я быстренько стянула постельное бельё, сбегала в душ и попрощалась с девчонками, припозднившимися пойти спать. И примерно в час ночи я спустилась в родильное отделение, тогда я еще и подумать не могла какая пытка меня ожидает в следующие двенадцать часов.
Примерно через двадцать минут я почувствовала нарастающую волнами боль в спине, которая буквально за пол часа превратилась в еле терпимую пытку. Зажав ногами один конец одеяла, я вцепилась руками в другой и стала тянуть его на себя, чтобы не закричать от невыносимой зверской боли. Сколько длилась эта пытка я не знаю, приступы становились всё невыносимее, а интервалы между ними всё короче, если сначала боль отпускала хотя бы на три-четыре минуты, то теперь всего на тридцать секунд. В эти мгновения я «засыпала», хотя это были короткие обмороки, которые прерывались новой болевой волной. Кричать сил не было, даже слова путались, мысли словно в тумане, вперемешку с болью. В какой-то момент в очередном приступе я запрокинула голову и поняла, что наступил рассвет. Тусклые лучи осеннего солнца пробивались сквозь серость смога и облаков, а я всё лежала на каталке в пустой палате и уже теряла не только ощущение времени, но и рассудок.
Вот он- новый приступ боли, значит прошло около минуты, значит около минуты удалось забыться, возможно заснуть… В палате появилась медсестра, поставила катетор в правую руку… неудачно, разлился синяк. Вторая попытка- в запястье…попали в кость. Этой боли я не чувствую, у меня есть своя, более яркая, огромная и всеобъемлющая боль. Слова молитвы путаются в голове, становятся набором спутанных фраз…
В половину десятого утра в палате появился врач, Господи, он сказал что шейка всё еще закрыта, мне стало так страшно, страшно и больно. Пришла сестра и в катетор поставила мне инфузомат со стимулятором шейки. От лекарства вену стало жечь, мои конвульсии всё продолжались и не думали заканчиваться, я стойчески терзала одеяло, издавая жалобные стоны и всхлипывания. Когда снова пришла сестра я попросила обезболивающий укол, но она ответила что еще рано… рано, представляешь!!! Когда же будет самое время, когда я умру или как минимум сойду с ума?
Несколько раз звонил телефон, говорить сил уже не было, чтобы не плакать и не пугать родных я пропищала, что перезвоню когда всё закончится, вот только когда? Еще через час в палату вошла зав отделением и снова констатировала, что шейка закрыта, значит еще шприц стимулятора… Забегая вперед, скажу, что меня ждало еще четыре шприца лекарства, стимулирующего шейку для раскрытия. Не знаю сколько прошло времени, только наконец-то в палате появился ОН- анастезиолог! Заведующая назначила мне эпидуральную анастезию… хоть что-то они надумали сделать.
Свесив ноги с кровати, я выгнула дугой спину и в неё тут же воткнули две толстые иглы, одна разместилась в районе поясницы, а другая- чуть выше копчика. Затем я легла на спину, на левую руку мне нацепили танометр, который мерил давление каждые пятнадцать минут. А на животе два ремня держали датчики КТГ. Обезболивание подействовало и боль притупилась, впервые с часа ночи я почувствовала облегчение. Целых пол часа я пребывала в надежде и даже можно сказать уверенности, что дальше больнее мне уже не будет… Ах, какая я наивная!
Через примерно пол часа, пока я лежала под капельницами, мне захотелось в туалет. Я дождалась проходившей мимо медсестры, и попросилась сходить в туалет, но мне естественно отказали, предложив судно. Еще немного потерпев, я сказала о своей проблеме врачу, на что мне сказали: «Это очень хорошо!» Я не совсем поняла, что именно хорошо- то, что я очень хочу в туалет по большому, или что-то еще? Короче еще через час терпеть я уже не могла и кое-как изловчилась и подсунула под себя судно, в полной уверенности, что иначе случится неприятность. Но к моему удивлению, ничего не произошло, но позывы начали усиливаться. Очень быстро они превратились в непреодолимые потуги, по сравнению с которыми предыдущая боль была не такой уж и ужасной.
Извиваясь от мышечных спазмов я продолжала ждать, когда же врачи вспомнят о моём существовании, но время шло, но никто не приходил. На соседнюю кровать- каталку поступила женщина, благодаря ей к нам в палату снова начали заходить врачи. В очередной осмотр (после пятого шприца стимуляторов и капельницы) мне сообщили, что шейка начала раскрываться и уже пропускает три пальца, а еще через час раскрытие было уже в десять пальцев. Ко мне прислали акушерку, которая встала рядом и «помогала» мне рожать, а потом и вовсе куда-то ушла. В этот момент мимо пробегал врач, которых осматривал меня две недели назад при поступлении, тогда он отправлял меня домой, но я осталась в дородовом. По пути он забежал узнать как мои дела, заглянул в «место действия» и… остался со мной, отослав акушерку, вернувшуюся через пол часа. От него я узнала, что оказывается уже показалось темечко, и волосики у малышки темненькие. От этой новости, кажется, даже боль стала меньше, мне так захотелось побыстрее помочь ей появиться на свет.
Сергей держал мои ноги, согнутые в коленях, прижатыми к груди, а я со всей силы пыталась вытолкнуть малышку, но ничего не получалось… После пятнадцати минут тщетных попыток меня положили на каталку и на скорости повезли в родильный блок. Там я перебралась с каталки на подобие кресла, вокруг меня столпилось пять человек: акушерка, медсестра, заведующая отделением, Сергей- врач из приемного отделения, анастезиолог и доктор, занимающийся только родами по контракту. Как бы я ни старалась вытолкнуть мою малышку, но ничего не получалась, я чувствовала как начинаю рваться.
Знаешь, в какой-то момент я поймала себя на мысли; «интересно, а я уже сошла с ума или еще нет?». Вдруг я увидела брызги крови, залившие весь костюм Сергея и стоявшей рядом акушерки. Боли я уже не чувствовала, я вообще ничего не чувствовала, я по моему вообще спятила. После того как меня разрезали малышка наконец-то была готова появится. Ощущение, когда она появилась на свет, когда я почувствовала как выходит её головочка, плечики… Я никогда не забуду это счастье, это чувство, когда я увидела моего маленького ангела. Ад, длившейся целые сутки, наконец закончился, мы сделали это, мы родились…