Очень давно в темнице некоего короля умирал человек. Он умирал от голода и ран, мир то гас, то вспыхивал перед его взглядом. Но он не думал об этом. Не думал он и о том, что с юга к городу идут войска, и ведёт их брат погибшего во время осады властителя города, и намеревается он свергнуть самозваного короля. А думал он о том, что снаружи теперь весна, и на яблони стоят белыми невестами, и ручьи с шумом уносятся к вышедшим из берегов рекам, и воздух прозрачен и свеж. И ещё он думал о том, что, пожалуй, впервые в жизни нарушит данное слово: ему не суметь выйти отсюда, чтобы вернуться к той, без которой самой жизни он не мыслит. Жизни… Как же смешно! Почему только теперь он понял, что действительно жил? Потому ли, что сейчас он не был ещё в мире мёртвых, но уже покинул мир живых?..
Со скрипом открылась дверь, но человек даже не повернул головы – кроме тюремщика никто не посещал его вот уже много дней. Тюремщик принёс кусок хлеба и воду, молча положил их перед узником и ушёл, так и не сказав ни слова. Человек с трудом сумел дотянуться до еды – ноги и руки его были прикованы к стене. Он медленно, чтобы насытиться, съел хлеб и выпил пол чашки воды, остальное оставив на потом: случалось, что тюремщик на день-два забывал о нём.
День угасал, и пятно света, попадавшее в камеру через небольшую отдушину в потолке, ползло по полу, постепенно бледнея. Узник смотрел на него и вспоминал, что волосы у его любимой точно такого же золотого цвета, а глаза тёплые, карие. Она станет ждать его. Как долго? Достаточно, чтобы понять – он не вернётся, только она не перестанет ждать. Узник верил в это и не сомневался, потому что любил, а когда действительно любишь – веришь любимому как себе.
Узник полулежал возле стены. Он не мог пошевелиться, да и не хотел. Он смотрел вверх, на круг света, он думал о ней. Он вспоминал, как они прощались. Она просила: «останься». А он, глупец, жаждал подвигов, мечтал, что она станет гордиться им… Он своими руками разрушил счастье, которое даётся далеко не каждому. Он стал убийцей, и думал, что она станет гордиться им. Он уходил и не понимал, что она просит его остаться ради него самого.
Круг света дрогнул и поплыл. В камере человек теперь был не один. Он повернул голову и безразлично посмотрел на незнакомца. Тот был высоким, его фигуру скрывал чёрный плащ с глубоким капюшоном, надвинутым на лицо.
- Кто ты? – Спросил человек.
- Ангел смерти. – Голос, донёсшийся из под капюшона был бесцветным, лишённым интонации. – Я за тобой.
- Разумеется. – Отозвался узник. – За кем же ещё?..
- Не станешь спорить? – Удивился ангел. – Не хочешь попросить второго шанса, отсрочки?
- А имеет смысл?
- Нет.
- Тогда зачем?
Ангел пожал плечами:
- Обычно просят, таковы уж люди. – Он кивнул. – Вставай, нам пора.
Человек поднялся – цепи больше не держали его. Он обернулся, но своего тела не увидел.
- Не удивляйся, - посоветовал ангел, - мы уже в ином мире, твоё тело осталось гнить на земле.
Человек усмехнулся и пошёл к выходу из камеры.
- Скажи, о чём ты думаешь? – Спросил ангел, шагнув следом.
- О том, куда попаду.
- И что надумал?
Человек отвёл в сторону взгляд.
- Не знаю… Я жил, как мог, и не слишком-то часто задумывался о смерти. Как ни крути – я убийца, и никакие оправдания, даже самые убедительные, тут не помогут.- Он вдруг резко обернулся, улыбнулся с непонятным задором и лёгкостью. – Но скажи, как много из тех, кого ты провожал за грань, могли сказать, что оставляют здесь, на земле, тех, кто зная всё и всё понимая, могут сказать: «Прощаем…»?
- Не много. – С улыбкой признал ангел. Он взмахнул рукой - дверь в подвал распахнулась. За ней ничего не было.
- Идём, - сказал ангел, - узнаем, чего стоит их прощение.
(Из цикла "До встречи на том берегу" 3-й рассказ)