Отрывки

               
   Однажды было сказано: « Наша жизнь — театр, а люди в ней — актёры...». Я не буду спрашивать читателя, как Татьяна Доронина, с придыханием ( репетируя поступление в институт): « Вы любите театр?...».  Можно и любить, если неплохая пьеса, да и постановка — вкупе с артистами, режиссёром и всем обслуживающим персоналом — заинтересует вопрошаемого. Если нет — можно  выйти из зала и вернуться в свою привычную жизнь с привычными персонами. Можно и остаться в зале, досидев до последнего занавеса. Но вернуться в свою жизнь — всё равно придётся, ведь почти невозможно переночевать в уютной ложе хотя бы одну ночь, если только у Вас нет знакомых в вышеупомянутом учреждении искусства ( неудачное сочетание — но:  « храм искусства» - звучит несколько высокопарно. Да и актёры последнее время стали - скромно - выражаться - «служу в таком- то театре»...  Точнее всё- таки было - «Играю»... Ну, да им виднее). А остаться навсегда...?
...Представьте — почти абсолютная тишина, ещё наполненная дыханием и почти неслышным эхом голосов актёров, шорохом их одежд, ещё колеблется воздух от их движений и страданий, смеха и слёз, экспрессии и меланхолии, ещё наполнена  испарениями пота суфлёра его маленькая раковина, ещё  из  пустого  буфета слышен прощальный звон хрусталя — но вы — один. Или — одна. Где -то  - среди декораций - начинает возиться голодная мышь — а мыши должны быть в театре, а как же — ведь столько крошек остаётся после человека! Ну, да ладно, об этом — в другой раз. В реальной жизни — всё намного непредсказуемее — сценария , известного простым людям — нет, режиссёра — тоже, роли — не расписаны, хотя, как знать... Давайте просто понаблюдаем реальную жизнь, к примеру, в общественном транспорте. Вот несколько произошедших в действительности ( в 80-90х годах прошлого века) историй.
Сцена 1-я.
Ранним солнечным весенним утром — ладно, короче — хорошим утром  на маршрут вышел первый троллейбус. Одна из первых остановок — возле завода, на котором только закончилась ночная смена и несколько сидячих мест заполнили рабочие, выбитые из нормальной человеческой — жизненной-  колеи неестественным режимом, конечно, уставшие и полуголодные: десятиминутный пересып в тихом уголке невозможно назвать сном, да и «тормозок» - разве еда?
Один рабочий сидит возле окна и, голову положив на руку, которая покоится на спинке предыдущего сиденья, спит. Обычная тряска корпуса идущего троллейбуса — даже успокаивает. Поэтому — спит довольно сладко, чуть всхрапывая. Постепенно салон набивается людьми, едущими по своим делам. И вот, на одной из остановок возле  мирно спящего останавливает своё движение пышнотелая дама, лет — ну, примерно тридцати с некоторым гаком, вся из себя накрашенная, надушенная и напричёсанная. В глазах — явное презрение к простым смертным, вынужденным жить на одну зарплату. Золота — как стекляшек на новогодней ёлке. Такие дамы часто встречались в торговле или близких к торговле отраслях. В руке у неё большая сумка с чем — то тяжёлым, подмышкой — зажата сумка  поменьше. И в её глазах появляется — логический объяснимый — вопрос: почему никто из лиц мужского пола не спешит уступить ей место? Но в глаза её никто не заглядывает и этого немого вопроса не видит. Тогда она проявляет инициативу и подсовывает большую сумку под сиденье, на котором спит работяга. Тот начинает просыпаться. Тогда дама громко, даже с философской интонацией, говорит на весь салон троллейбуса с целью пробудить совесть и вызвать возмущение чёрствостью работяги — у остальных пассажиров:
-Это же надо, какие мужчины теперь невоспитанные — место даме не уступят!
Сама дама - с видом родственницы английской королевы - смотрит в это  время в окно.
Работяга поднимает голову, осматривает говорящую с ног до головы и спокойно отвечает на её намёк:
-Всю ночь прое....ась, а теперь тебе место уступай?
И опять опускает голову на руку. Со всех сторон начинают прыскать от смеха, а из дальних углов доносится хихиканье. Но все — молчат. Смех — сильнее. Тогда дама решает выйти на ближайшей остановке и нагибается, чтобы достать сумку из-под ног столь невежливого мужика. При этом своим -туго обтянутым и жирным - задом толкает стоящую рядом   другую  женщину, которая более участливо относится к спящему. Вторая женщина делает уточнение сложившейся ситуации:
-Она ещё и толкается...
Торговка несётся к выходу, уже не обращая внимание на состояние своей причёски, одежды и косметики.    
Сцена 2-я.
На Московском кольце делает остановку троллейбус, идущий к родному заводу. Место оживлённое — народу, который опаздывает — толпа. При посадке задние подсаживают передних на ступеньки, их затем энергично вталкивают, чтобы самим попасть внутрь. Наконец, двери закрываются, машина трогается с места и в тишине — все приводят в порядок одежду, причёски, проверяют застёжки, кошельки и карманы — раздаётся тонкий голос. Старушка, лет 75-и ( зачем она торопилась сесть?), говорит :
-Народ нынче резвый  пошёл, бабоньки! Не успела ногу поднять, как уже и засадили.
  Старушка имела в виду способ посадки и ничто другое. Но от смеха водитель остановил свой вагон и вытирал слёзы. Что — то вспомнил, наверное... 
Сцена 3-я.
Этот же маршрут. Троллейбус идёт от вокзала к Московскому кольцу. На остановке у вокзала садится много людей. В послепосадочной тишине все обращают внимание на  мальчика лет семи, голова которого обмотана тёплым шерстяным шарфом ( в июне месяце!), сидящего рядом с заметно расстроенной дамой среднего возраста. Мальчик обращается к даме:
 -Мама, но я вправду похож на короля ?
 -Сволочь ты, а не король! - Дама не сдерживает своих эмоций.
Тут же за отрока вступается нестройный хор голосов, преимущественно женских.
 -Женщина, как вы можете так говорить маленькому ребёнку?
 -А вы посмотрите, что у него на голове!- ответствует раздражённая дама, снимая тот самый шерстяной шарф...
И в лучах утреннего июньского солнца начинает сверкать и переливаться внутренним светом хрустальная ваза рублей за триста (для справки — средняя зарплата инженера тогда составляла 120 рублей), которую отрок надел на голову.
Голова немного отекла и снять вазу в домашних условиях невозможно. Разбить — опасно, да и жалко. Вот они вдвоём едут в травматологическое отделение городской больницы — за помощью. Пока дама рассказывала эту историю — кто просто смеялся, кто уже вытирал слёзы, а мальчишка улыбался открытой детской улыбкой...

 Продолжение, возможно, и будет...