«
Георгий Волков 2 «ЭВАКУАЦИЯ» Рассказ
Звакуация была,хотя и вынужденной,но крайне важной мерой, вызванной трагической обстановкой,сложившейся в зоне боевых действий уже в самом начале войны.
Первого августа примыалась мать.-«Будем уезжать.Говорят ,немцы прорвали фронт.Наши начальники на окопных работах быстро вскочили в легковые машины и уеха А наши бригады -траншеекопателей разбежались.Надо думать о спасении семей,а не выкапыванием этих никому не нужных противотанковых рвов».
Три дня она добивалась разрешения на эвакуацию.Справки об эвакуации выдавали неохотно.В первую очередь специалистам эвакуируемых заводов ,фабрик и членам их семей. А остальные людишки могут подождать или совсем остаться.Мест в эшелонах мало,а желающих уехать- много.А обстановка всё ухудшалась.Город стали бомбить,конечно,в основном ,бомбили знаменитые судостроительные верфи и порт,но доставалась и жилым кварталам.Наконец,маме выдали справку об эвакуации и ,притом только на мать и на меня,а на дедушку и на бабушку не выдали.»Что! Двоих пожилых людей-моих отца и мать,я должна оставить,бросить и уехать!Это бесчеловечно»- возмущалась мать. –« Мы не можем эвакуировать всех жителей города.Скажите спасибо,что разрешили выехать Вам с сыном»-ответили ей в Горисполкоме..
Эта справка до сих пор хранится у меня,как память о днях войны.Выдана она 4 августа 1941года Э-72/168 и подписана Секретарём Николаевского Горсовета Юровским,однофамильцем,а может быть,родственником того Юровского,который организовал зверское убийство царской семьи.
Эта справка давала право на эвакуацию из города в эшелонах,увазивших на Восток, промышленные предприятия,фабрики,учебные заведения.Без такой справки выехать из города организованно- невозможно.Пешком-пожалуйста,но пешком далеко не уйдёшь,но тысячи людей шли,спасаясь от врага.Справка-направление к новому месту жительства была очень серьёзным и нужным документом и на некоторых станциях в глубине страны наличие этих справок проверяли милиция и военные патрули.Некоторых людей без таких справок ссаживали из эшелонов для дальнейшего разбирательства.Выдавались они в первую очередь партийным работникам и работникам правительственных организаций,потом советским госслужащим
Дома дедушка завязал все наши документы,деньги,оставшиеся ценности в кожаный мешочек и повесил его на шею.Его он не снимал до самого конца эвакуации.Каждый взял по чемодану и сумке с самым необходимым и отправились на вокзал.Было уже 8 августа.Маму предупркдили,что наш эшелон грузится и отправляется именно 8 августа и что мы эвакуируемся с каким-то заводом и судостроительным техникумом.Вокзал оцеплен краснормейцми,не пройдёшь.Загружались эшелоны-открытые платформы,полувагоны,вагоны,теплушки и они уходили на Восток.Вместес сотнями людей ,мы целый день сидели возле вокзала. По громкоговорителю звучала информация:»Граждане!Без паники.Внимательно посмотрите пункт назначения на своих справках.Проходят только те у кого объявлен пункт назначения.Остальные не мешайте.Ждите информации!». Наконец под вечер передали:»Пункт назначения –Чкалов!». Мы ринулись к входу на вокзал. Дежурный,проверив справку и паспорта,разрешил пройти.»А Вы куда?» остановил он дедушку и бабушку.-«Где ваши документы?» -На лице у бабушки появились слёзы.-«Это мои отец и мать! ОНИ едут со мной!»-«Извините,но у них нет разрешения на эвакуацию». Как обычно,стоящие за нами начали волноваться:»Хватит разбираться.Не задерживайте других!».Не знаю,что сказал или дал дедушка дежурному,а может быть,он просто пожалел двух стариков,но он пропустил всех нас.-«Ваш эшелон на пятом пути»-сказал он и почему-то широко улыбнулся,довольный сам-собой.
Мы с сумками и чемоданами лезли под вагонами и,наконец,нашли свой эшелон. Вокзал жил своей беспокойной и тревожной жизнью. Гудели маневренные паровозы,грузились эшелоны,бегали какие-то озабоченные,расторопные люди.Начальник эшелона пожилой,усталый,осунувшийся мужчина,возбуждённый и суетливый даже не проверил у нас документы. –«Грузитесь в пятый вагон,первый ярус « и побежад дальше.С третьего по восьмой вагоны грузился судостроительный техникум. Учащиеся-мальчишки и преподователи грузили станки,оборудование,учебную литературу. Нам выделили небольшой угол на топчане первого яруса. Куском материи отгородили угол. Нары застелили брезентом,сумки и чемоданы положили под головы.Усталые легли ,не чувствуя голых досок. Я видел,как матросы в тельняшках устанавливали зенитный пулемёт на крыше вагона соседнего эшелона. Старший по вагону записал наши фамилии в общий список. Наступил вечер. Вдруг,вдоль вагонов уже почти готового к отправке эшелона,побежали люди с криком:»Всем выйти из вагонов» Воздушная тревога! Воздушная тревога!». Завыли сирены,к ним присоединились заводские и паровозные гудки. Гудки паровозов напоминали вопли напуганных живых существ; они были полны отчаяния и тоски,издавая звуки,вещающие беду и смерть. Страх и беспомощность повисли над городом, на вокзалом, над портом. Все выпрыгнули из теплушек, сидели на насыпи рядом с железнодорожными путями и смотрели на небо, в котором гудели моторы немецких самолётов. Мама смотрела на мечущиеся лучи прожекторов и её поразила простая мысль, что всё смертельное враждебное и ненавистное ей и её семье находится там,высоко в небе,откуда может придти смерть. Пучки красных,зеленых,белых нитей- трассы от снарядов зенитных скоростных орудий чертили черное небо,превращаясь в разноцветные разрывы снарядов. Было совсем не страшно,а просто интересно. Один луч прожектора поймал немецкий самолёт, в него сразу вцепились другие лучи. Он стал ясно виден- большой черный. Вокруг него засветились огоньки,самолёт охватило пламя,оно вырывалось из него порциями.Самолёт резко пошёл вниз. Лучи прожекторов ещё немного соровождали его,а потом переметнулись на поиск других самолётов. Теперь на фоне черного неба ясно был виден объятый пламенем падающий самолёт. «Ура!Ура!Ура! Сбили!Сбили!»-орали все.Восторг охватил всех.Значит, они не такие неуязвимые, значит, их тоже можно уничтожать. В этот раз бомбили кораблестроительные верфи,порт,город Но главная их цель-мост через Южный Буг. Его бомбили беспрерывно,но ни разу не попали.
«По вагонам!»-раздалась команда. Наконец , эшелон как-бы нехотя отошёл отзатемненного,задымленного вокзала и пошёл,набирая скорость. Женщины плакали. Прощай любимый город. Первую половину суток эшелон шел довольно быстро,а потом начал медленно ползти,на каждом полустанке стоял по нескольку часов,пропуская воинские эшелоны и специальные составы,идущие в тыл.
Под стук колёс в памяти мамы отпечатывались все большие и маленькие события поседних предвоенных лет и этих суровых сумашедших последних дней. И мимолётные встречи на полустанках с незнакомыми людьми,и ощущение слияния судьбы её семьи с судьбой людей, едущих с ними в эшелоне,и тех чужих и в то-же время родных и близких,которые остались на многочисленных разъездах и полустанках.Через пару дней в теплушке уже стоял запах пропотевшего белья,потных грязных тел,табачного дыма,мочи и безвыходной обреченной покорности.
Бомбили наш эшелон несколько раз. Он останавливался,паровоз пронзительно гудел.Все выскакивали из вагонов и бежали в поле. Помню,как мы лежали в посадках подсолнечника,мама старалась прикрыть меня своим телом,а я вырывался;очень хотелось посмотреть,как будут бомбить наш эшелон. А дедушка оставался в теплушке. Он был верен своему слову.» Я остаюсь охранять наши вещи»-твердил он. Это,конечно,был предлог.Можно подумать,что кому-то нужно было наше жалкое барахло.Как его не просили,не уговаривали,не ругали,он стоял на своём.
Мама лежала и смотрела на небо. По нему медленно плыли облака размытые,легкие,румяные,как свежеиспеченные булочки.Они плыли с Запада на Восток похожие на огромное стадо овец. –«Все стремятся на Восток,даже облака»-думала она.Люди со страхом смотрели на Запад и с надеждой на Восток. А подсолнухи,склонив свои круглые плоские головы,и покачивая ими на ветру, смотрели с недоумением и жалостью на людей,прячущихся в их владениях и тревожущих их покой..
Фашистские самолёты низко проносились над вагонами,сбрасывали бомбы и обстреливали их из пулемётов.Нам необъяснимо везло,ни одна бомба не попала в вагоны.Фашистские лётчики прекрасно видели,что это не воинский эшелон,но они бомбили его,стремясь убить как можно больше людей. После налета паровоз давал несколько прерывистых гудков и эшелон начинал медленно двигаться.Все,как сумашедшие бежали к вагонам. А дедушка, с видом победителя, стоял в дверях теплушки и помогал женщинам залезать в вагон,стремянка была высокой. Он брал на руки детей и бережно перидовал их другим вглубь вагона.В нашем вагоне обнаружили несколько дыр от пуль.Ребята из техникума легко рпосовывали в них пальцы. А я умудрился собрать несколько осколков от бомб. Это были куски железа с острыми рваными краями.Их я довёз до Ташкента,а потом показывал и дарил знакомым мальчишкам. После бомбёжки,бабушка садилась возле меня и внимательно осматривала. В её всегда беспокойных глазах появлялись слезы, лицо становилось печальное и нежное.Она понимала,что сотни стариков,женщин и детей ,учащихся техникума лежат в поле подсолнечника все вместе и в то же время каждый сам по себе. И каждый,как и она, чувствовал своё тело бесконечно хрупким и беззащитным и поэтому в головах и сердцах людей жило одно желание,одна надежда-жить,жить,жить.-«Мы-старые,мы прожили достаточно,а их-то за что?.Они только начинают жить. В чём их вина?. Господи! Не дай погибнуть детям!.Если тебе так надо,возьми нас,но не трогай их!».-молилась она,прося Бога,в которого никогда особенно не верила.
Вдоль железной дороги шли десятки тысяч людей с чемоданами,мешками.Медленно тащились телеги груженные скудным имуществом.Все с завистью и одновременно с неприязнью смотрели на счастливчиков,сидящих в товарных вагонах,ползущих на Восток эшелонов и каждый думал:»А чем мы хуже их?». Вместе с людьми шли собаки до конца преданные своим хозяевам, а привычные к дому кошки,гуляющие сами по себе,оставались встречать немцев.
Пожилая женщина Ирина Лазаревна-преподаватель техникума,после бомбёжке долго не могла успокоится.Её била нервная дрожь,тряслись руки,она бессмысленно вращала головой.Дед даже в этой обстановке умудрялся шутить:»Гражданочка! Перестаньте трястись.Они уже улетели. Оставьте Вашу дрожь при себе, а то до следующей бомбёжке её у Вас не останется..Вы даже в поле продолжали сеять панику,пугая подсолнухи.» И бедная Ирина Лазаревна пере стовала дрожать,её лицо становилось осмысленным и она начинала улыбаться:» Вам не страшно.Вы ничего не боитесь.Вы,наверное.воевали всю гражданскую войну и видели не такое»-как бы оправдывалась она. Дед таинственно молчал, а бабушка в это время,прищурившись,смотрела на него и тоже молчала. «Пусть,хотя бы несколько дней,пока мы едем,почувствует себя героем в глазах этих напуганных женщин»-решила она. «А с другой стороны,мой Мойсей-настоящий мужчина.Он не бегает прятаться в поле,спокойно сидит в теплушке и не боится фашистских самолётов.Он храбрый человек,почти такой,как его двоюродный брат Арон .которого уважало всё местечко.А в гражданскую войну он не воевал,потому что не решил,за кого ему воевать.И белые хороши,и красные не лучше.Все дружно грабили и убивали евреев,котроые почему-то всем мешают и всегда во всём виноваты!-думала она.
Несколько раз по эшелону раздавалась команда:»Закрыть окна,двери!Не высовываться!». Эту команду никто не выполнял,напротив, каждый старался посмотреть,что же случилось.А случилось то .что впереди идущий зшелон был уничтожен.Рядом с путями валялись обгоревшие вагоны,некоторые из них еще дымились и трупы людей,много трупов женщин,детей,стариков.Их не спешили убирать.Надо было быстрее расчистить и восстановить путь для других эшелонов,а мертвые подождут им уже спешить некуда.Дедушка поворачивал меня и мать спиной к двери:»Не смотрите. Нельзя туда смотреть!.А наш паровоз в это время пронзительно издавал жалобные гудки,прощаясь от всех нас с этими ещё недавно бывшими живыми людьми. После таких встреч, в вагоне наступала тишина,люди замыкались в себе и сосредоточено смотрели в одну точку.Женщины ,плакали,крепче прижимали к себе детей.Никто не знал,что ждёт нас впереди.
Особенно запомнилась бомбёжка какой-то крупной узловой станции.НАШ ЭШЕЛОН остановили КИЛОМЕТРА ЗА ПОЛТОРА ОТ НЕЁ. Горели и взрывались цисцерны с горючим,клубы черного дыма поднимались высоко вверх,пылали склады,амбары,станционные постройки,слышались глухие разрывы. Казалось,в этом аду не должен уцелеть ни один человек.Через несколько часов наш эшелон пропустили.Оказалось,не всё погибло.Работала водокачка,целы были некоторые постройки,бегали люди,тушили пожары.
Чем дальше уходил эшелон на Восток,тем реже мы видели фашистские самолеты,а свои видели только три раза.Тройка наших тяжелых бомбардировщиков под прикрытием истребителей медленно ползла на Запад.Истребители,то улетали вперед То возвращались к бомбардировщикам.в ДРУГОЙ РАЗ ПАРА НАШИХ ИСТРЕБиТЕЛЕЙ СТРЕМИТЕЛЬНО ПРОНЕСЛАСЬ НАД КРЫШАМИ ВАГОНОВ.
Через несколько дней передали по радио:»17 августа после упорных боёв наши войска оставили город Николаев.Николаевские верфи взорваны.» Значит,мы звакуировались за 9 дней до сдачи города.Фактически город был оставлен на два дня раньше-15.08.В эти два дня в городе не было ни советской власти,ни немцев.Он фактически был отдан на разграбление. Двое суток его грабили оставшиеся жители. Срывали замки с магазинов,разбивали витрины,хватали всё,что осталось,что не успели распродать,увести.Потом взялись за квартиры людей,уехавших в эвакуацию.Тащили всё,что попадалось под руку.Срывали абажуры,люстры,картины,настенные часы,отворачивали ручки дверей,снимали дверные замки,водопроводные краны,внутренние двери комнат.Наверное разгромили и нашу квартиру.Так за неполных пять лет наша семья дважды потеряла своё имущество,нажитое с таким трудом..Когда передали о сдаче города Николаев,люди в вагонах начали причитать,плакать,как по покойнику.Каждый оставил в этом уютном городе частицу своей души.
Наконец,добрались до города Чикалов,но там эшелон почему-то переадресовали на Актюбинск и покатили в Казахстан.На одной из станций в степях Казахстана эшелон стоял более десяти суток. Вся станция забита эшелонами.Не хватало паровозов. Эвакуированные на кострах варили еду,стирали бельё,вокруг бегали дети.Всё это напоминало огромный цыганский табор..Дедушка и мама с сумками пошли добывать продукты.Отошлл довольно далеко от нашего эшелона.Вдруг дед заорал:»Бежим,наш эшелон уходит!». Догнали последний вагон,им помогли залесть. Когда эшелон уже почти набрал скорость,мама увидела,что наш эшелон стоит на месте,бабушка готовит пищу на костре,а я бегаю и играю рядом.-«Аня!Прыгай быстрей»-приказал дед.Он встал на стремянку,держась одной рукой за ручку и прыгнул.Несколько метров он бежал рядом с вагоном.Дед ,несмотря на свой возрост, был мужчиной. Мама не решалась.Земля,на которую она должна была прыгнуть, стремительно уносилась.»Прыгай!Прыгай!.Не бойся!»-подбадривали её люди из вагона.Наконец,она решилась.Как стояла в дверях теплушки,так и шагнула вниз,упала и покатилась с насыпи.В вагоне смеялись,а маме было не до смеха.Она могла убиться,но Бог в этот раз смиластился над ней.Она сильно ушиблась,особенно ногу,которая быстро опухла.Хорошо хоть так,могло быть намного хуже. Потихоньку,поддерживаемая отцом,они добрались до своего вагона.Несколько дней мама лежала , не вставая ,а потом начала ходить,сильно прихрамывая.
В Актюбинске мы задержались на целых пять месяцев.Сняли маленькую комнатку.Холодно,лютая зима,нет тёплой одежды.Хозяин комнаты дал дедушке старое пальто, в котором он ходил добывать продукты и хлеб. Остальные всю зиму сидели,не выходя из комнаты,спали вповалку на двух топчанах,голодно,тоскливо. В школу в первый класс я не пошёл. Дедушка вспомнил,что в Актюбинске живёт его двоюродный племянник. Он долго искал его и в феврале,наконец, нашёл. Оказалось,он был капитаном и работал о областном управлении НКВД. Мать не захотела с ним общаться, а дедушка его уговорил и он сумел устроить нас в эшелон,идущий в Ташкент.Наконец во второй половине марта уже 1942 года нам дали места в эшелоне. Это был фактически санитарный поезд,а к нему прицепили четыре старых полуразбитых внутри пассажирских вагонов,взятых из отстойника.В этих вагонах ехали люди творческих профессий-писатели,поэты,артисты.
По дороге некоторые раненые умирали. Мы видели,ак на небольших станциях из санитарных вагонов выгружали носилки с телами мертвых людей и грузили на подводы. Бабушка и мама плакали. Бесконечные сухие степи,ни одного деревца,нищие полустанки и разъезды. И только верблюды величаво смотрели на наш печальный поезд,гордо подняв свои надменные головы.-«Господи! Куда мы едем? Это же конец света.Как здесь можно жить?»-удивлялся дед. –«Моисей! Ты носишь имя самого умного в мире человека. Неужели тебе не понятно,что лучше жить на краю света,чем на цветущей Украине,но под властью фашистов»-оборвала его бабушка. _»Правильно,мамаша.Золотые слова»-поддержал её высокий мужчина,уже в годах с пышной шевелюрой,услыхавший их разговор. Он ехал в одном с нами вагоне и даже пытался ухаживать за мамой.
И вот,наконец, долгожданный Ташкент. Яркое солнце,чистое небо,зелень. Наши четыре вагона отцепили на вокзале,а госпитальный поезд уехал а другое место.Народ на вокзале не должен видеть прибытие раненых и их страдания.Вся привокзальная площадь усыпана эвакуированными.Десятки тысяч их сидел на чемоданах,узлах и ждали отправки в районы республики. Ташкентский вокзал имел суровый военный вид: сидящие на узлах и ящиках дети,женщины,одуревшие от детского крика,от усталости, от непонимания,где они; безразличные ко всему спокойные старики,шумные призывники с рюкзаками. Всё вокруг, даже в этом далёком мирном городе,где ночью не маскировали окна, где не выли сирены,дышало горем,надвигающейся бедой и неминуемой нищетой. Из этого вокзала- людского муравейника родной Николаев показался далёким и недосягаемым. Дедушка почувствовал,что никогда уже не увидит родного города, ни полей пшеницы и подсолничника,ни белых украинских хат. Сердце сдавила боль,он понял- здесь его причал.
Нас встречал дядя Давид.Слёзы,объятия,поцелуи. _»Какие Вы молодцы! Умницы,что приехали,выбрались из этого ада.Вы живы!И это-главное!»- с радостью говорил он.Дедушка посмотрел на него и произнёс:» Я долго думал: и оставаться плохо и уезжать-плохо.Но если из двух зол выбрать меньшее,то это уже хорошо. И я решил-едем!» Мама промолчала:»Пусть думает ,что он решает все наши проблемы. Это доставляет ему удовольствие». Дядя Давид нанял арбу,на неё положили вещи,мы пошли следом.-«Мама!Мама! Смотри,какая маленькая лошадка,как она может тащить такую большую телегу?». Действительно,колеса у телеги были выше человеческого роста. –«Это не лошадь,Юра.Это ишак.Он очень сильный и выносливый.Он может вести большие грузы.Это было наше первое знакомство с Азией,с таинственным Востоком.
Через несколько дней после приезда в Ташкент,дедушка вынул из своего рюкзака тщательно обёрнутые в плотную бумагу пачку фотографий,заботливо вынесенные из покинутого дома. В них жила память об ушедших и тревога за живущих.-«Спрячь в надёжном месте,они всегда должны быть с нами»-произнёс он печально,отдавая их маме.-«Папа!.Какой ты молодец.Ты спас самое дорогое-память о наших родственниках.В суматохе тех дней, я совсем забыла о фотографиях.Спасибо тебе!». –«Тогда в Одессе. Ты с Розой зря поторопились уничтожить альбомы. В них были фотографии моих братьев и дяди Арона, и вся родня твоего Николая.Такие вещи должны храниться вечно». Говоря это,дедушка подумал о себе,что,возможно,скоро от него останеться только фотокарточка, на которой он снят молодым.
Месяц мы жили у дяди Давида.В двух небольших комнатках тесно,но тепло и уютно.После грязных вонючих теплушек,после бесконечного стука колес,гудков паровозов,клетушек в холодном голодном Актюбинске,жизнь в тихом спокойном теплом городе показалась раем.-«Давид,ты никогда не писал мне,что Ташкент такой большой город.Он даже больше нашего Николаева.Красивый город. Я думал на далёком Востоке города маленькие,одноэтажные больше похожи на деревни. А у вас широкие улицы,трамваи,много зелени,воды и чисто.А какие большие и шумные базары.У нас таких не было».» -«А ты ворчал, «мы едим на край света». Оказалось , и на краю света тоже можно жить»-подколола его бабушка». Дед промолчал. « Папа,Ташкент очень древний город.Когда Николаева и в помине не было,Ташкент был,ему более 2000 лет». Дедушка удивленно качал головой.Он хорошо знал и любил свою работу,но слабо знал географию. Он часто ходил на Алайский базар,рядом с которым жил дядя Давид.Долго рассматривал и щупал товар,приценивался,а потом подсчитывал в уме,где лучше и где дешевле в Николаеве или в Ташкенте. Через два месяца мы сняли комнату у узбеков.
Я не имею права судить своих родителей.Как?. Почему?. Но 20 апреля 1942 года мама родила мне братика.Назвали его Владимир. Если у меня было почти счастливое детство, хотя бы в самом его начале, то у этого мальчика его не было.У него не было игрушек, он не знал вкуса печенья,пирожных,конфет.Сахарин,варенная сахарная свекла заменяли ему сладости.Он почти не видел счастливых,улыбающихся людей. Так закончилась наша эвакуация.
А в документах архивного фонда «Учётно-справочного бюро» при Управлении милиции НКВД УзССР за 1942 год имеется списк эвакуированных граждан,размещенных в Сталинском районе г.Ташкента,где значатся фамилии ,возрост,национальность дедушки ,бабушки,мамы и меня. И это всё,что осталось в истории о моих евреиских предках.ХОРОШО ХОТЬ ЭТО, У ДРУГИХ И ЭТОГО НЕТ.