Мне повезло прочесть уникальную рукопись, которая может даже изменить отношение к славянскому миру и к нашей культуре.
Это одна из последних работ Юрия Рассказова «Отье чтение Бояново. О славянских словесных древностях, шифре истории и ключе письменности».
Полагаю, что эта работа может стать сенсацией среди филологов и историков.
Попытаемся поэтапно осмыслить, в чем новизна подхода Ю.Рассказова при анализе древнесловянских артефактов письменности, дошедших к нам из глубины веков.
Начнем с его интересной версии толкования двусмысленной (а еще точнее - многосмысленной) расстановки знаков в древних текстах.
Автор не без основания предположил, что не только мы обязаны предусматривать различные варианты их (текстов) прочтения, что, впрочем, само собой разумеется, но и он, этот текст, сам, самой структурой расстановки знаков заставляет варьировать и находить в нём все новые варианты заложенных в нём смыслов.
И сразу становится понятным то обилие различных вариантов переводов от различных авторов.
Вот, например, варианты перевода для одного фрагмента из «Слова о полку Игореве», приведенные в рукописи Рассказова:
С. В. Ботвинник
Не уместно ль начать нам, братья,
старым слогом
печальную повесть
о походе Игоря-князя,
Игоря Святославича?
Но вести эту песню надо
по былинам нашего времени –
не по замышленью Боянову.
Боян вещий, если хотел он
сотворить кому свою песню,
растекался мыслью по древу,
по земле серым волком рыскал,
орлом сизым – под облаками.
И когда вспоминал он, молвят,
давних, первых времен походы –
десять соколов выпускал он
лебединой стае вдогонку,
и какую лебедь настигнут –
та и петь начинала песню.
В. П. Буйначёв
Не достойно ли нас будет, братья,
Начать мне, старому, сказания
Трудных повестей похода Игоря,
Игоря Святославича!
Начаться же сейчас той песне следует
По пониманию сегодняшнего времени,
А не по замыслам и вымыслам Бояна.
Боян – он мудрый был.
Уж если песнь кому творить захочет,
То мыслью растекается по древу,
Вдаль по земле стремится серым волком,
Под облака орлом взлетает сизым.
Все потому, что помню, говорил,
Времен тех первых давние обычаи.
Тогда пускали десять воинов на песнотворцев,
Как десять соколов на стадо лебединое.
И вот, которого доставят первым,
Тот впереди других и песнь слагает...
Э. Я. Гребнева
Не достойно было бы нам, братья,
начать старым слогом сегодня
повесть о печальных событиях
похода Игоря, Игоря Святославича;
начаться же той песне
по делам нашего времени,
а не по Бояновой задумке.
Ибо Боян-вещун,
если хотел кому песнь сложить,
разлетался белкой по дереву,
серым волком по земле,
сизым орлом под облаками.
Он помнил, говорят,
усобицы прежних времен.
Тогда пускал он десять соколов
на стадо лебедей:
которую сокол достигал,
та и песнь запевала...
М. Д. Деларю
Или начать нам, друзья, старым складом сказаний воинских
песнь о походе Олегова внука, Игоря-князя?
Песнь же ту нам начать по событиям дней настоящих,
Но не по замыслам вещим Бояна,–
Боян, замышляя витязя славу воспеть,
соловьем растекался по древу,
серым волком в полях,
сизокрылым орлом в поднебесьи.
Вспомнив сказанья лет прежних о брани,
пускал он, бывало, десять соколов быстрых на стаю лебяжью:
лишь только сокол на лебедь падет, лебедь песнь запоет...
Ю. А. Косирати
Не лепо ли нам разве
очищения начать старческие
осмыслениями
трудных повестей
о полку Игореве
Игоря Святославича?
Начаться же той песне
по былинам сего времени,
соединённым с замыслом
Бояна. Боян ведь высший,
если кому хотел
песнь сотворить,
то разрыскивался
мыслию по Древу:
серым волком по земле,
сизым орлом
под облаками витая. Посвящая речь
прежних времен усобицам,
запускал 10 соколов
на стаю лебедей:
которую настигали,
та первой песнь спевала...
Л.Б. Наровчатская
Как нелепо нам будет, братья,
начать старыми словами страданий
вести о походе полка и-и-и... норове Игоря Святославича:
Ведь начаться же той песне
по делам живым нашего времени,
а не по замышлению Боянову...
Боян Боговещий!
Ежели кому хотел песнь творить-то,
растекался мыслию по Жизни Древу,
серым волком по земле, сизым орлом под облаки.
«Помните! – рёк сторицей, – первых времен усобицы!»
Тогда пускать-то десять соколов на стаю лебедей:
к которой долетает, та первая песнь запевает...
И. А. Новиков
Не ладно ли было бы,
Братия,
Песню нам начать –
Ратных повестей
Словесами старинными –
О полку Игореве,
Игоря Святославича?
Нет, начаться же песне той
По былинам нашего времени,
А не по замышлению Боянову.
Если вещий Боян
Кому хотел песнь творить,
То носилася мысль его
Летягою-векшей по дереву,
Серым волком по; земи,
Сизым орлом под облаки!
Пел, вспоминая
Начальных времен
Усобицы,
Как пускали тогда
Десять соколов
На стаю на лебединую:
Досягнул сокол до лебеди –
Та и песнь пела первая...
А. Г. Степанов
Негоже было бы, братья,
начать нам по-прежнему словами славы
скорбное повествование
о походе Игоревом,
Игоря Святославича!
То ведь начаться песне былью нашего времени,
а не по воле Бояна.
Вещий Боян, бывало, захочет ли кому песнь творить,
по мысленному древу раскинется:
серым волком по земле,
сизым орлом под облаком,
вспоминал-то он, сказывая,
битвы давних времен!
Напускал тогда он десять соколов
на стаю лебедей,–
какую лебедь настигнет сокол,
та первой и пела песнь...
В. И. Стеллецкий
Не пора ли нам было б, братья,
начать старыми словами повесть ратную
о походе Игоревом, Игоря Святославича?
Начаться же той песни по былям нашего времени,
а не по замышлению Боянову.
Боян же вещий, коли хотел кому песнь творить,
растекался мыслию по древу,
серым волком по;-земи,
сизым орлом в подоблачьи,
помнил он, молвят, прежних времен усобицы.
Тогда пускал он десять соколов на стадо лебедей;
которую сокол настигал,
та первая песню запевала...
О. В. Творогов
Не пристало ли нам, братья,
начать старыми словами ратных повестей
о походе Игоревом, Игоря Святославича?
Начаться же этой песне по былям нашего времени,
а не по обычаю Боянову.
Ведь Боян вещий, если кому хотел песнь слагать,
то растекался мыслию по древу,
серым волком по земле,
сизым орлом под облаками,
ибо помнил он, говорят, прежних времен усобицы.
Тогда напускал он десять соколов на стаю лебедей,
и какую лебедь настигал сокол – та первой и пела песнь...
А. Ю. Чернов
Не ладно ли нам, как бывало, братья,
начать старым складом
скорбные повести о рати Игоревой – Игоря Святославича?
Начаться же той песни по былям нашего времени,
а не по замышлению Боянову.
Ибо вещий Боян, если кому хотел песнь сотворить,
то летал мыслью-белкой по Древу,
серым волком по земле, сизым орлом под облаками.
Говорят, когда поминал он битвы начальных времен,
то напускал десять соколов на стаю лебедей.
Которую лебедь сокол настигал, та прежде и песнь пела...
С. В. Шервинский
Не пристало нам, братья,
Не в лад начинать
Ратных повестей складом старинным
Эту песню
Про доблестный Игорев полк,
Про поход Святославова сына.
Мы начнем по событьям
Теперешних лет,
А не вслед замышленьям Бояна, –
Песнь задумав кому-либо,
Вещий Боян
Растекался по дереву мыслью,
Серым волком он, вещий,
Скакал по земле,
Реял сизым орлом в поднебесье.
Вспоминал про усобицы
Давних времен;
И тогда он десяток
Своих соколов
Напускал на станицу лебяжью,
И которую лебедь
Вперед настигал,
Та и первая петь начинала.
Г. П. Шторм
Не ладно ли нам было б, братья,
начать старыми словами ратных повестей
о полку Игореве, Игоря Святославича?
Начаться же той песне по былинам сего времени,
а не по замышлению Боянову.
Боян же вещий, если кому хотел песнь творить,
то растекался мыслью по древу,
серым волком по земле,
сизым орлом в подоблачьи.
Памятуя, пел давних времен усобицы:
тогда пускал он десять соколов на стаю лебедей;
какую (сокол) настигал –
та первой песнь запевала
Р. О. Якобсон
Не пристало ли нам, братья, начать на старинный лад
тяжкие рассказы про поход Игорев, Игоря Святославича?
Пускай же эта песня начнется вослед былям этого времени,
а не по затее Бояновой.
Ведь Боян вещий, когда он задумывал сложить кому песню,
разлетался мыслью по древу,
серым волком по земле, сизым орлом под облаками.
Ведь он, вспоминая – как сам поведал – распри минувших времен,
пускал десять соколов на стадо лебедей,
и которую из них настигнет, та первою запевала песню.
Позже продолжу анализ рукописи, а в заключение данной статьи полностью приведу перевод Рассказовым текста «Гомы последци бояна стару славяну и младу, умерлу, ужилу, и слововолшву сварожью – Гомы последователя Бояна старому сла¬вянству и молодому, умершему, ожившему, и слововолшебству сварожьему»:
Гомы последователя Бояна
старому славянству и молодому, умершему, ожившему,
и слововолшебству сварожьему
Мётень отведать, гости, сидаем.
С вами, родово великое словян, со стару,
если б могли их мы исцелять
в ладьях от Днепра-реки, послух
отичей будет святых почитать.
Родни сгинувшие позывнули
коней обряжных, умышлили меня
у княжьей руки постриг приняти.
(У огненной реки постригают нети.)
Увидели бояньими очами, выступили
нам на княжение не по воеглавлению
полками на гостей готов, – к их услугам
самый младший стремянной (о)буянный.
Взмолили родимцы его: ойёе,
– и кому друг с ними имут гонье: звон
зовёт сынов рати вящей к ним.
Камъ, Бояне, плети и теки в ней
в волохи (вологи), голяды – если те туги
околота родня родову русову,
то плеть руку имеет, князь – мужей.
Коней, словян, очами обряжих,
аж их годами солнцами не пожгло,
гнетут яри, и ночи нам не блестели
белыми месяцами с окружьем. Видеть их
если будет, словян, баюне иному,
сердце в нём не имело б торок дряхлых листов,
очи вздымило б на клочья туче.
Зимголяне, вы, вывмя вопием!
И вы (у вас кормили меня с тормы, поили меня),
и я хоровнём русскими голосами настави
старых богов – боени отичей,
младшие волхвы отичей
(кресят себя с вражьего вала)
грудцей врага свалили.
Златобай лепотал сладшей камью из столбцов
о ка;глах огней Чегири. Идти
иному Чегирь-угрю, которому в зеленых
стлязях до срока чар созревать.
Мочи ярие Иисуса и до Киева яра славят
слагари мира и отчин
старых. В их былине делённой воспел
я бояний поход колу.
Было:
Булороху отцы говорили: Ойёё!
Великие воды этой реки – лой
щуров киммерийцев, вологов.
Мертвецов вящих исцеляют ясуни.
Ворог смолчал, главник их скончался,
прогнали (мы) гостей готов прочь.
Старый Словен, своею юдолью
(того), кто и есть смел, умощи.
Бояне, снова дочти (почти), о ком сплёл, –
благой тому сурьи Велесьей не избежать,
славы словен сих не умалить.
Мочи бояньи, божаньи, на языке остались.
По метам слагарей, волхвы, складите
арину память и скифов гимны.
Златыми мисками тризны сыпь.