Клип. Марат Машин

 
Осенью не слышно шагов Амура. Я вставал, принимал душ, завтракал и шел по делам. На службе было суетливо и обыкновенно. Возвращался вечером, все повторялось – квартира, пустота, еда, одиночество. Книга вечером была удовольствием. Иногда я ужинал с книгой… Мысль – а где Она? - не мучила меня. Их было – умных и любимых женщин – в моей жизни несколько. Еще сколько-то легких и невесомых. Еще – совсем мало - запомнившихся по непонятным мне причинам… Шаги Амура. Смешно. Амуры летают, а не шуршат осенней листвой. Когда они запустят стрелу в твое сердце, заранее не предугадаешь. И каждый раз - как в первый раз.

Самокопание я ненавидел, а вопросы – зачем? почему? как? – решал не я, а сама жизнь. Наслаждаться, когда любовь идет навстречу, легко. Что до обязательств, то само это слово ложилось на грудь, как мешок с глиной. Поэтому я всегда освобождался, а потом любил. А они – мои женщины – меня прощали. Наверное, прощали. Если я жалел о том, что расстался, то, пожалуй, единственный раз. Она была таинственным цветком, душным раем. Она была моей любовью…


Иногда я вспоминаю о ней, и наши события проплывают, словно в кино. Как-то я подумал: интересно, если бы снять краткий клип о нашей с ней любви, какие бы кадры туда вошли? С музыкальным комментарием проблем бы не возникло. Это была бы одна из любимых ею песен Стинга.

Первые кадры, повинуясь законам жанра, я отдал бы краткому предисловию. Вот он, одинокий (всегда одинокий, и тем счастливый) странник гуляет по зимнему городу. В городе солнце, в его глазах – голубая и ласковая стужа, весело перекинут шарф через плечо. Девушки обращают на него внимание. Мелькают их взгляды, его улыбка, и все такое. А в это время его ждет, хотя и не зная о том, его красавица. Она смотрит в окно на зимний город, в руке у нее чашка с чаем. На ней надет желтый мягкий свитер. Волосы собраны сзади в хвост. Брови выражают немного печаль, но губы улыбаются. Словом, она его ждет. Но еще о нем не знает…

Потом кадры со снегом. Девушка заходит в супермаркет, идет по рядам. В ее облике уже налет гламура. Длинные ресницы, помада. Локоны небрежно рассыпаны по плечам, зеленый взгляд поверх людей, поверх всего. Рассеяна. Красива. И тут она замечает его. Она видит его, и как бы знает, что это и есть он. Ее ожидание. Он тем временем разговаривает с каким-то знакомым (высокий, худой, приветливый парень). Она нарочно проходит мимо. Нарочно слишком близко, задевая его своей рукой. Они оборачиваются друг на друга одновременно. Он все понимает. Смеется. В их глазах возникает свет. Вот такое начало. Потом уже кадры, где они вместе.

Нет, глупо так все упрощать. Все было необыкновенно. Волшебно. Где взять средства, чтобы показать, что этот раз был как бы первый в жизни. Хотя, ведь на самом деле уже который по счету. Я не люблю слов «раз и навсегда». Так и не бывает. Но она была очень не похожа на других. Гостья. Гостья во всем. Вроде тут она, а не возьмешь. Все время ускользание. Она, похоже, и сама от этого немного страдала. И вот это чувство – догнать то, что все время испаряется - было рядом всегда. Даже когда она вполне охотно и со вкусом отдавалась мне. Как ее задержать, я не знал, я просто наслаждался мгновеньями нашей любви. Хотя даже о своей любви мы ни разу (ни разу!) не говорили.

...Свет утра в окно. Они просыпаются рядом. Они целуются. Потом кадр с какой-нибудь птицей в небе. Пейзаж там, милая картинка. Он расчесывает ее длинные волосы, у него счастливые, веселые глаза, у нее тоже. Всё говорит о том, что ночь удалась, что любовь удалась. Стинг, понятно, продолжает петь. Она стоит перед зеркалом, он сзади обнял ее за плечи. Потом часы, часы – крупным планом, мол, время торопит. То ли ей надо уходить, спешить, то ли ему. Друг от друга – в непонятно куда, по мелким делам.

Вот они снова вместе. Летят на самолете. Ее голова на его плече, они смотрят в иллюминатор. Он целует ее в челку, в щеку – она сидит справа от него. И глаза ее устремлены в далекую синюю даль. Жизнь удивительна, жизнь удивительна… Вот такая тональность этой картинки.

А тут они вместе в Москве – кадров с этим можно побольше, так как мы подошли к кульминации, вероятно. Появляется еще мужчина, его друг. Он встречает их. Они вместе идут куда-то, гуляют. Мужчине-другу нравится моя девушка. И это, честно говоря, не удивительно, потому что она не может не нравиться. И не только из-за своей красоты, а и из-за всего другого.

Тут сцена в ресторанчике. Все втроем сидят и смеются. Вскоре она встает и приглашает танцевать мужчину-друга. Другой не удивляется, потому что знает, что она это сделала вовсе не из-за того, чтобы вызвать ревность. Просто потому, что приветлива, потому что ей весело, потому что она просто ловит мгновенья и играет с ними. Но вовсе не из-за ревности, нет… Такое ему и в голову не пришло. Они танцуют, улыбаются. Тот, что остался за столиком, курит сигарету и смотрит на них. И что-то в таких минутах есть. Вот твоя девушка и твой друг, ты их любишь, и они рядом. Ни в чем ты не чуешь подвоха, потому что по большому счету перестал делать ставки на какие-то общепринятые моральные штампы. Потому что знаешь цену, которую платят за острый надрыв нервов.

Но, с другой стороны, это не шоры простачка, нет. Ты знаешь, что все твои женщины рано или поздно все равно уйдут. И эта тоже. Уйдут, потому что никто их не станет держать. А поводов для ухода всегда предостаточно. Конечно, эта-девчонка – не как все. Она – такая отзывчивая на все, что потерять ее, вероятно легче других остальных. Даже когда она в руках, кажется, что ее отбирает у тебя ветер. И она такая красавица. Просто красавица….

Танец кончается, они снова все вместе. Следующий кадр. Москва, Москва, тут и там. Они снова гуляют, уже вдвоем. А вот стоят на набережной, смотрят друг на друга – лицо в лицо. Целуются. И все, кто посмотрит на них, скажут, что им хорошо, что им очень здорово…

Потом они возвращаются обратно. И родной город их встречает дождем. Она почему-то плачет. Это уже дома. Она плачет, он ее обнимает. О чем это все? Уже как-то непонятно. Я так же не люблю женских слез, как и их надежд, но здесь я бы выпил грусть каждой ее слезинки, лишь бы она не плакала…

И вот, вероятно, последние кадры. Он приходит к ней, ему никто не открывает. Телефон не отвечает. Все заканчивается. Он идет куда-то, ищет ее. Но ее нет нигде. Он не верит, что вот так все резко обрывается. И не хочет думать, куда она могла бы пропасть. Какой ветер унес ее? На улице осень. Непогода, серо, хмуро. Хмуро в его глазах. Потому что он понимает – ее не вернуть никогда. Она исчезла, забрав с собой его радость. А он остался сам с собой. Одинокий, и тем счастливый…

Это не было правдой. Он не был счастлив в тот миг. Если она всегда дарила ему такую радость, что ему верилось в такие минуты, что смерти нет, то теперь над ним просто зависла ночь. А она – где-то в солнце, где-то в рассвете. И он не сомневался, что она будет дальше и без него счастливой…

И даже не было ни одного письма, ни одного звонка. Ничего. Словно она взметнулась стрелой куда-то, и достигла очередного мгновенья без смерти, в котором можно прожить глубоко и ясно…