Книга I. Вечерние сюрпризы.
(Окончание)
Содержание:
Глава 4. Столик с шампанским в «Радуге».
Глава 5. Ростовские сюрпризы.
Глава 6. Недоброе молчание «Рубина».
Глава 7. Дом на 13-й Линии.
ГЛАВА 4.
СТОЛИК С ШАМПАНСКИМ В «РАДУГЕ».
Завершая мысленный экскурс в минувший день, Александр отодвинул опустевшую вазочку из-под мороженного и рассеянно огляделся по сторонам. «Что ж, возможно понадобится пролог?» – он попытался представить себе структуру будущей книги, в результате получилось нечто очень рельефное. Это настораживало: краткость-то сестра таланта, а не рельефность... Тогда он осмотрелся ещё раз – более внимательно: творческий человек, чем бы ни был занят, не должен полностью уходить в свои фантазии.
На Ростов-на-Дону милый и жизнелюбивый, плавно опустился вечер. За ажурной, радужно окрашенной, оградой кафе потемнели аллеи сквера; мозаично золотились листья лип и каштанов в лучах фонарей. Благородные псины, выведенные на прогулку, плескались в фонтане у памятника Кирову.
А, напротив сквера, через проспект, железобетонный скелет будущего музыкального театра сиротливо выглядывал из-за шаткого забора с выгоревшими афишами и наляпистой рекламой. Громады башенных кранов безжизненно застыли и местами уже подёрнулись ржавчиной.
За длинным столом по соседству шумно отмечали чей-то день рождения: лёгкий ветерок соблазнительно размахивал запахами дорогих вин и закусок. Чуть далее двое «новых русских» с хорошенькими дамочками смаковали ликёры и ломтики ананаса; рядом же о чём-то болтала молодая пара, уплетая пахучий острый шашлык из овальной фаянсовой тарелки. Оркестр «Радуги» из двух захмелевших уже маэстро бренчал какую-то ныне популярную дребедень, под их вопиющий аккомпанемент нафальшивливала симпатичная девчушка в полупрозрачном серебристом наряде, с цепочкой тигрового глаза на загорелой груди. Её движения были очень эффектны, хотя и не слишком грациозны и уже не всегда попадали в такт, тем не менее – улыбка всё компенсировала. Окружающие вполне довольствовались такой жизнью и старались не замечать разных, пачкающих впечатление от вечера, мелочей,– а также кучки бомжей выклянчивающих подаяние у состоятельных горожан...
Обстановка в целом банальная.
Но вот, благодаря внутреннему наитию, внимание Александра привлекла одна танцующая пара. Женщину, кружившую по площадке, между столиками и эстрадой, молодую особу – сложно было назвать бесспорной суперкрасавицей с обложки. Вполне обыкновенная для юга внешность: миловидная, с осветлёнными волосами,– соответствующая, в достаточной мере, внутреннему миру; выдаваемому напоказ для не слишком наблюдательных окружающих. Очень не плохо одетая – достаточно образованная и воспитанная и, на первый взгляд, внушающая доверие – располагающая к себе. Однако в её быстрых, раскованных движениях и выразительных позах; в мимолётных взглядах, какие она ловко разбрасывала вокруг; угадывались те характерные штрихи к портрету, каковые вполне красноречиво свидетельствуют о присутствии особой женской натуры – симпатичная змейка. Подобные ей – никогда своего не упустят! Хотя – это, может быть, и совсем не плохо. В пареньке, на первый взгляд, тоже не замечалось чего-либо особенного, кроме жгучей жажды денег и любовных приключений. Но в отношении, проэлектризованном между телами танцующих; в атмосфере, наионизованной вокруг них и выдававшей себя благодаря еле уловимым деталям микро мимики либо тщётным попыткам завязать объяснительный диалог, – во всём этом улавливалась старательно скрываемая интрига. По крайней мере так показалось Вилискунову со своего места. Сильная интрига – всепоглощающая, уничтожающая массу живых нервов и литры свежей молодой крови. Такая интрига, обычно, порождается внезапной пульсирующей ослепляющей ревностью одного и лёгким, но устойчивым пренебрежением со стороны другой...
Неспешно допивая ликёр, Александр стал незаметно наблюдать: «Откуда могли бы выйти на танец он и она? Скорее всего, они, вне танца, сидят за разными столиками». Пройдясь взором по залу – по открытой площадке кафе – Вилискунов обнаружил столик на двоих возле пальмы, растущей из декоративной глиняной кадушки. Там скучал некто в салатной шведке, своим видом в какой-то мере соответствовавший выплясывавшему сейчас пареньку. «Возможно он его приятель», – второе место под пальмой явно временно пустовало. Вместе с тем специфическая халастякующая развязность, витавшая здесь над початой внушительной бутылкой портвейна «999»,– сильно возмущалась присутствию воображаемой дамы. Между тем, салатная шведка украдкой, но это не трудно было заметить, приглядывала за танцующими. И... Имелся ещё столик на двоих...
– Извините, у вас не занято? – приятный немного взволнованный голос, отвлёк начинающего литератора от увлекательного занятия.
– А? Простите!.. Да! Конечно садитесь, – подле уединённого «писательского» уголка нежданно возникла незнакомка. Не юное ослепительное совершенство, тем не менее, очень приятно выглядевшая особа без опасных излишеств – эдакая проанглийская леди с южным русским акцентом в характере.
Белая кофточка чуть-чуть просвечивала – привлекательное тело, ничего лишнего, и полоска белоснежных кружев где надо. Чёрные разношенные туфельки, для долгой ходьбы; лёгкая, полувоздушная юбка. Крашеные природной хной волосы подобраны под милую заколочку на затылке, изящные, пусть не дорогие, белые клипсы на мочках... Александр не сразу оторвался – что-то в ней есть! Она источала лёгкие волны обещающие – если присмотреться – глубоко пронизывающее удовольствие от близкого общения.
Женщина поставила на край столика – щедро выделенный ей пишущим хозяином – чашку горячего кофе («В такую-то жару!» – отметил дотошный Вилискунов) и скромный запотевший бокальчик с бренди – пятьдесят капель для бодрости. «Наверное у незнакомки выпал нелёгкий денёк. Интересно... Любопытно... Впрочем, стоит ли лезть в душу? Пожалуй, она не расположена к обильному общению», – подумал Александр.
Дама бросила неопределённый взгляд на открытую тетрадочку и не, спеша, выпила бренди. В её поведении улавливалась настороженность.
Не желая смущать внезапную соседку непрошенным вниманием, писатель вернулся к прерванному наблюдению за танцующей парой. Откинувшись на спинку стульчика, он ещё раз осторожно профильтровал глазами столики в зале: «Вот где сидит она – партнёрша горебалетмейстера!»
В самом центре площадки обнаружился ещё один столик на двоих, несимметрично пустовавший. Чтобы увидеть его из-за спин отдыхающих, Александру пришлось чуть нагнуться в сторону. «Несимметричное» пристанище для двоих украшали бутылки разных изысканных напитков, горделиво возвышалась, точно предводительница своеобразного бутылочного строя, пузатая посудина-бочонок с охлаждённым шампанским. Из-за этого «частокола» сиротливо выглядывал букетик осенних тёмно-красных хризантем в большой жестяной банке из-под пива. Подобные букетики приносила в кафе некая, шустрая дамочка, не сдающаяся годам. И наиболее ретивые ухажёры,– не вставая с мест могли купить их для своих примадонн; несмотря на то, что у услужливого бармена не всегда подыскивались достойные вазы. «Этот тоже для своей подруги с цветочками!» – подумал Вилискунов.– «Однако он, пожалуй, очень странен рядом с этой особой?! Очень странен! С симпатичной и улыбчивой коброчкой!»
За столиком с красными цветами и шампанским, спиной к будущему автору сидел, не подозревая о слежке; низенький, полноватый, уже лысеющий мужчина. В немодной сегодня безрукавке сеточкой – он ведь ничем не привлекателен! Максимальное несоответствие напомаженной, подведённой по журнальному эталону кокетке. И всё-таки – по версии Александра – светлокудрая дама могла выйти именно отсюда. «Хм?! Начинается самое интересное: бесплатный спектакль в летнем кафе! Кто он?»– позволил себе пофантазировать придирчивый зритель: – «Чрезмерно блюстительный папаша,– заигравшийся в роль оберегителя целомудренности, снедаемый искушение подсматривать в щелочку за сладострастной дочерью да и безотчётно ревнующий её ко всему свету сразу. Или это новый русский толстосум – какой-нибудь постсоветский завскладом, внезапно разбогатевший и решивший погулять перед отходом в лучший мир?.. И то, и другое по-моему сомнительно – сей тип – большая загадка!
«Ну а парень, что вертится, будто ужаленный, перед коварной красоткой,– каков его портрет? Простодушный романтик? «Фома, без ключа и квартиры...»»– пришли на ум слова из известной песни: – «С разбитым сердцем тщётно взывает к ответным чувствам своего почти белокурого божества «с бездонными» очами вечно жаждущими бриллиантов и натуральных мехов,» – поиронизировал Саня: «Классический любовный треугольник, точно на заказ – просто садись, покупай мороженого, чтобы до утра хватило, и пиши, пиши, пиши!»
Когда же оркестр угомонился, собрав всю подать с поклонников эстрадных шлягеров; версия Александра подтвердилась полностью. И дама, и бесквартирный Фома, с ней танцевавший, были именно из-за тех столиков, что он и предположил. Однако, в то время как паренёк насупившись уткнулся носом в столешницу перед ним, его недавняя партнёрша, держа в ладонях бокал с шампанским, поигрывая им возле искусно напомаженных губ, принялась оживлённо болтать с лысеющим «папашей». И тема их разговора вряд ли касалась кого-то или чего-то определённого. «Фома» старался не глядеть в сторону своей бывшей попутчицы по танцу, но как только музыка вновь оживилась, он тотчас направился к молодой красотке из-за столика с шампанским. Та опять не отказала, а мужчина в безрукавке, вероятно, не протестовал; и воссоединившаяся пара закружились под плавную мелодию; а усатые веточки виноградной лозы, шатром настилавшей своды кафе и свисавшей местами живыми гирляндами, замаячили в такт движениям. Многопалые лапки пальмы в кадушке тоже не остались в стороне и сдержанно приветствовали сближение двух молодых людей. В этот миг из-под виноградных хитросплетений осторожно выглянули изящные многоцветные фонарики, в силу чего все предметы окутались в интимные тени и блики. Лишь осенние алые хризантемы в неуютной банке своими лохматыми шапками выражали полное безучастие к данному событию. Разделявшая с ними судьбу стареющая безрукавка, вроде бы, с безразличием уткнулась в свой бокал, но и веселья она явно не источала.
Подобное любовно-драматическое явление регулярно повторялось с новыми пиками музыкальной активности оркестра и певицы, «Фома» ещё и ещё раз подходил к беспечной даме и приглашал, а та совсем не отвергала. Только хризантемы хранили холодное равнодушие и были неизменно правы – ибо танцоры неизменно возвращались каждый к своему столику. Интригующее действо стало привлекать внимание уже не одного писателя. Почувствовав чужие, липкие взгляды, парень порозовел, мужчина всё сильнее утыкался в плоскость своего стола. Атмосфера всё больше ионизировалась. И лишь светловолосая змейка вела себя как ни в чём не бывало: восторженно и легко улыбалась как Фоме, так и лысоватому господину. Словом, умело действовала сразу на два фронта.
Запахло дымом...
Приготовили свежий шашлык.
– Саша, здесь не любовный треугольник. Скорее всего, вы ошибаетесь. Эту компанию сильно связывает какой-то коммерческий, скорее всего, денежный интерес... Мне кажется, что всё это разыгрывается специально.
Поняв, что оторопевший Вилискунов не сразу придумает, что ответить; интересная незнакомка, недавно подсевшая за «писательский» столик; решила представиться: Валерия – не удивляйтесь! Я очень сильно училась экстрасенсорике, закончила курс белой магии, немного занимаюсь психоаналитикой.
– Что?! Простите!
– Я – экстрасенс психоаналитик... Чему вы так удивляетесь?! В наше время!
– Простите – вы меня знаете?!
– Да нет же! Саша, я вижу вас, скорее всего, впервые! Я же говорю: я – экстрасенс, психолог-психоаналитик.
– Ух ты! Ах ты! Все мы космонавты! Весёленькая абракадабра получилась!
– Так уж, скорее всего.
– Скорее всего: да уж!! Приехали – господа присяжные заседатели! И посему – поэтому, вы тёмными вечерами копаетесь в чужих мыслях.
– Ты занимался практически тем же! Да и, скорее всего, кто сейчас очень уж сильно без греха! А?!
– Да видимо есть ещё такие, раз конец Света не пришёл ещё...
– Нет – это длительный очень, скорее всего, процесс. И он ещё не закончился.
Саня придержал язык и, прервав бесцельный спор, повнимательнее пригляделся к необычной соседке по столику. «Нынче мне удивительно везёт на сюжеты: вчера с утра были приключения с эротикой (Саша вспомнил про Катю с оголёнными ногами) потом разыгралась кафешная мелодрама, но тут уже и мистика подоспела с детективом в придачу. Целый калейдоскоп!» – усмехнулся про себя начинающий романист. – «Странная цепь для одних суток?! А если всё... Каламбур – эта идея похожа на неплохой винегрет! Видимо проголодался – шашлык классно пахнет – соблазняет!»
– Вы сердитесь?! Я хотела вам помочь, вы ведь собираете очень нужную, скорее всего, информацию! Я хотела...
– Да, да – хотели как лучше, а получилось: «так уж, скорее всего», – передразнил Александр незнакомку-Валерию. «Если же всё каким-либо образом скомпоновать», – продолжил он рассуждения,– «то получится... получится что-то в смысле триллера. Раньше текла жизнь, словно река – проза; потом потекла драма; ныне – триллер! Всё круче и круче! Вот болото...»
– Всё круче и круче! Скорее всего. Болото...– теперь уже передразнивать взялась Валерия.
– Не повторяйте и без того банальные мысли. Вернёмся лучше к собранию полезных информаций – Валерия-Шерлок Холмс! – «А она весьма недурна и интересна...»
– Информация очень сильно плохая! Скорее всего случится нехорошее. Тёмные круги. Над тем парнем сильно сгустилось зло.
– Жаль! Он неплохо танцует... Но может всё обойдётся: Бог даст!
– Даст – всем по заслугам.
– Ну – хоть не так обидно, раз по заслугам...
– Вы верующая?
– Да, но не крещёная. Но разве мало грехов делали крещёные?
– Извините – я не интересовался! Да и не станем затевать новый многочасовой спор. Нет, нет. Я спорить с вами не буду. Уже поздно... Скажите лучше, что можно сделать для того несчастного парня?
– Скорее всего, ничего!
– Послушайте – я хочу купить ещё ликёра. Угостить вас ликёром?
– Хорошо. Угости, пожалуйста.
– Мы – на «ты»?
– Да... скорее всего.
«Она не слишком улыбчива, зато и не ломается – "скорее всего"», – заметил Александр: – Тогда я мигом...
Тут, Вилискунов ещё не успел отойти, Валерию попытались пригласить на танец. «Чего доброго и мне предстоит играть роль третьего лишнего», – мелькнуло в голове у Александра. Однако экстрасенс-психоаналитик твёрдо, даже немного нервно, отказала.
– Правильно, – поддержал молодой литератор, – держите пост наблюдения, а я щас!!
Леди по-русски лишь неопределённо пожала плечами и откинулась на спинку стула.
Вилискунов подошёл к окошку продавца, дабы сделать заказы.
Неожиданно, точно не желая отставать от начинающего литератора, господин из-за столика в центре тоже встал и устремился к противоположному окошку прилавка, откуда торговали шашлыками и солёными закусками. Он проследовал мимо Александра, по понятным причинам задержавшегося возле симпатичной девушки-продавщицы, наливавшей ему кофе. Под белоснежным чепчиком чудесно вихрились ласковые пшеничные пряди, а ослепительная улыбка зачаровывала.
Вдруг, Валерия поднялась из-за столика и быстро направилась к выходу. «О – чёрт! Да она приревновала меня к юной и очаровательной барвуменше! Видимо я с ней заболтался!»– воскликнул в душе Александр; тем более что заказ, ставший теперь ненужным, отменить было уже нельзя. «Может угостить эту – с пшеничными локонами? Однако – «не хватайтесь за чужие талии, вырвавшись из рук своих подруг!»– вспомнил он слова из полюбившейся песни Владимира Высоцкого.
Когда же Вилискунов вернулся на свой, печально осиротевший, «дозорный пост»; музыка успела завершить очередной цикл активности, и невезучливый танцор, вновь расставшись с партнёршей, покинул площадку кафе. Его приятель остался в одиночестве под пальмой в кадушке, печально помахивавшей разлапистыми листьями. Решив, что мелодрама уже докатилась до своей неизбежности, Александр погрузился в рассуждения о завтрашнем дне, обещавшем любопытное приключение. Кирилл Граненков, насколько был наслышан о нём Александр, обладал мёртвой хваткой уверенного в себе предпринимателя. От него не ускользало ни одно мало-мальски выгодное дело. Официально он считался хозяином огромного комплекса по оказанию услуг автосервиса. И везде, где бы ни появлялись филиалы его фирм, дальше всё двигалось и развивалось с особым масштабом, неукротимо расширяясь. Этот саблезубый хищник вгрызался в дело, словно рыба-пила в свою добычу, и расчеты пока ещё не обманывали его ожидания в выигрыше.
Ловок! C таким опасно сталкиваться на кривой дорожке! «Теперь ему понадобилась книга о себе любимом, а меня хочет преподнести миру, словно я взращённый им орёл? А может ему и этого мало? Что же он задумал?»– пытался предугадать Вилискунов, в глубине сердца не доверяя Граненкову: «Хочет сделать мне подарок, вместо глупенькой красавицы Лидии? Которую, фактически, он отбил у меня, так, кстати, и не женившись на ней в последствии? У него целое море других таких же глупеньких и красивых. Хотя может то и к лучшему, да и придал ли он такое значение тому событию... Ладно – завтра кое-что определится».
В этот момент магическую тишину южной летней ночи взорвал женский крик, отразившийся леденящими мурашками на теле и отчаянным эхом от каменных громад соседних со сквером кварталов, с яростью взиравших на всё высвеченными глазницами верхних этажей. Начинающий писатель далеко не сразу очнулся из оцепенения. Когда же он посмотрел в сторону крика, то увидел, что толпа собирается возле закоулка аллеи в глубине сквера. Там лежало, обильно истекая кровью, тело парня – его осветили фонариком – так и не успевшего достучаться до сердца светловолосой кокетки... Вилискунов подошёл к месту трагедии: у корней старого клёна валялся окровавленный шампур.
Тут на улице Суворова, примыкающей к данной части сквера, раздался ужасный визг покрышек, проворачивающихся на мягком асфальте. Светлая «Девятка» пыталась сразу – развернуться и набрать скорость. От слишком резкого рывка распахнулась передняя дверца, и белокурая кокетка едва не вывалилась, пытаясь её захлопнуть. Лысоватый, вероятно, сидел за рулём машины. Однако, следом также завизжала голубая «пятёрка» – в ней угадывался, мелькнувший на мгновение в потоке лучей из фар, силуэт друга убитого.
Вскоре на проспекте, видневшемся сквозь сквер, послышался вой сирен. Толпа зевак поторопилась рассосаться, опасаясь длительных расспросов в залитых колючим светом кабинетах, с обессилившими за день жужжащими кондиционерами. Но Вилискунов остался допить свой кофе.
ГЛАВА 5.
РОСТОВСКИЕ СЮРПРИЗЫ.
По центральному проспекту почти безостановочно двигались на встречу друг другу, точно в диковинном карнавале две гирлянды-ленты из разноцветных навороченных супермарок. Зажиточные ростовчане торопились насладиться впечатлениями южного летнего вечера, присущими только ему тоненькими гранями обманчиво-сладостного очарования. Обласканные владельцами суперляльки с апломбом подваливали к роскошным фасадам полуприкрытых казино, саун или клубов.
– Ну – тебе налево – мне направо.
Несмотря на поздний час, на Нахичеванском рынке было очень оживлённо. Поскольку не смолкая работал «вечерний базар» – ещё более обильный чем дневной. Хафшин подошёл к лотку с птицей. За ним, покачиваясь из стороны в сторону, стояла рослая, но весьма неплохо сложенная женщина, лет под сорок или – на сколько выглядит… Её фигура и внешность совсем не утратили бы своей привлекательности, если бы не нагловатая физиономия базарной торговки, и если бы она могла уверенней держаться на ногах. Подавив в себе накативший ком отвращения, не обращая ни на кого внимания, Константин принялся выбирать среди «ножек Буша», дабы не слишком синюшные, но и чтобы уложиться в наличные деньги.
– Чё ты ё лапашь?!– дыхнув перегарищем отборного самогона, бухнула торговка и едва не перевернулась вместе со всеми зарубленными птицами через прилавок.
– Я выбираю.– Стараясь сдержаться, ответил не громко старлей.
– Они усе одинаковы-я!
– Да не совсем, – наши приазовские к-курочки п-получше – сочнее, хотя и дороже.– Слегка заикаясь заметил Константин. Он не в силах был сломить свою почти природную интеллигентность, вчерашнего школяра-пятёрошника, даже когда внутри всё уже кипело от справедливого негодования.
– Какие там наши – оны ужо попередохли! Башку мнны морочишь – мент...
– Не ори! Пьянь! Послушать тебя, так и все куры у нас везде передохли, как в «Роковых яйцах» Булгаковских.
– Какие тебе яйки – козёл легавый!– баба явно не имела ни малейшего представления об произведениях Булгакова.
– Да ты что: очумела, алкашка, – Константин чувствовал, что не сдержится.
Однако, на шум, из углов рынка уже подтягивались бритоголовые и щетинистые качки: спецохрана рынка, внештатные торговые сотрудники на суперокладе. У них руки постоянно чешутся до мордобоя: сегодня свернут тебе челюсть; а завтра никого из них тут не найдёшь. Константин опешил – что делать?
А алкоголичка расшухарилась пуще, чувствуя свою безнаказанность со стороны закона:
– Да пошёл ты – мусор хренов!
– Как ты смеешь? Ничтожество!
Положение спас здоровенный амбал с длинной сигарой в зубах и толстеными платиновыми печатками чуть ли не на каждом пальце. По всей вероятности он являлся одним из властелинов в торгашеском мире:
– Заглохни – Швинья! – рыкнул он на пьяную, и тут же отвесил сокрушительный удар ногой в живот. Толстая задохнулась на полуслове и покатилась под прилавок, обливая всё рвотой.
– Туфли мне не испачь! Мразь – убью! – убедительно предупредил её амбал, потом повернулся к лейтенанту: – Не обращай внимания, дорохой! – на лице верзилы – сигару он так и не вынимал – промелькнуло подобие улыбки. – Опять нажьралась поськуда. У неё стярщий синок на Коллиме уже тьри года отдихает. Позавчера весточку прислал, что шрок добавили зя побег. Не стоит обращать вниманья на всяких урёдовь.– Хозяин явно не торопился обострять отношения с товарищами в форме – мало ли что; – Что тебе? Курку? На вот.
Он быстро отобрал лучшую приазовскую птицу и одним хватком всей лапищи забросил в целлофановый пакет сразу три тушки: – На – это от меня!
Властелин, всё так же поигрывая сигарой в зубах, протянул ему объёмистый куль.
Константин ещё не совсем пришёл в себя, поэтому не понял: как ему надо отреагировать в такой ситуации. Ярость ещё не улеглась – он готов был разорвать и разметать... Однако, дома его ждала дочь. Вокруг маячили натасканные словно бульдоги бритоголовые качки в первоклассных лёгких костюмах – явно прикрывающих пистолеты, очевидно телохранители Хозяина. С этим мафиози ему в одиночку не справиться, да и что он сможет предъявить?! В сотый раз Константин ощутил дряблое бессилие закона против подобных верзил с перстнями. Усмиряя в себе гнев, Хафшин полез было в карман, только нахичеванский мафиози предупредил его движения, снисходительно качнув длинной сигарой:
– Слущай, оставь швою мелочщ! Это – сюрприз: сегодня у нас большой шкидка диля друзей!
Константин намерился уже с вызовом швырнуть деньги на прилавок, вдруг почувствовал упадок душевной и физической энергии в себе. А Хозяин, выплюнув окурок, уже поднёс ему ещё один кулёк с конфетами да мармеладками:
– Дорогой – это скромный подарок жене! Заходи в гости!
Только лейтенант предпочёл бы – провалиться сквозь землю. А Хозяину уже поднесли новую сигару...
***
Андрей Трелуцкий свернул в неосвещённую улицу, ведущую к его дому. Родная пятиэтажка уже виднелась справа, метрах в восьмидесяти. А слева, на два квартала, потянулись вереницы гаражей, обнесённые палисадником. Разноцветные металлические или кирпичные домики для четырёхколёсных квартиранток расположились в тени разросшихся крон в несколько рядов. В передних – имелись удобные проезды и проходы к задним. Андрей дошёл уже почти до середины, – неожиданно из ближайшего проезда, еле-еле угадывавшегося в густой темноте, послышались подпитые голоса и беспечный, даже немного глуповатый девичий смех. И также внезапно он оборвался, а вместо него возник сдавленный шёпот:
– Тише вы – легавые!
– Да что нам легавые! Уж посидеть нельзя спокойно после работы! – громко ответил девице более смелый парень.
– Н-ну их! По-любому до чего-нибудь дободаются – весь кайф обломают.
– А мы ж не на игле?! Так – винца выпили и только!
– Их по-любому не убедишь!
– Пусть воротил всяких ловят: те уже всё разграбили!
– Ага! У нас – кто миллиарды стибзил – тот депутат иль министр! А кто трёшку случайно подобрал – того в кутузку!
– Депутатов менты сами боятся – там автики!! По-любому!
– А тут гавтики – простых пацанов хапают ни за что!
– Да пусть только сунутся – у меня братуха афганец, вэдэвэшник! Стену кулачиной прошибает! Мы на новый год такое...
– Постой, да это ведь Андрюха со второго – кажется – этажа. То ж мне – мента нашли!– влез в разговор третий их товарищ.
– Так и есть: Андрюшка! Давно его не видела, думала он уже переехал куда. – Приободрилась девица: – Я ведь с ним в одном классе шесть лет почти просидела! Чуть ли не за одной партой!
– Щас на нарах столько же отсидишь!– вдруг злобно шепотнул какой-то тип в углу.
– Да брось ты!– отмахнулась красотка. – Он мне стишки любовные писал, нормальный парень! Андрюша, ментуша-поэтуша – Люду Овсееву не забыл? Иди сюда! Дай фуражечку примерить моднячую!– кокетничая позвала она.
– Наклеп ты его зовёшь?!– с хрипотцой зашипел тип из угла.
– Потанцевать захотелось!– огрызнулась кокетка.
– Щас ты у меня потанцуешь!!– пригрозил хрипловатый полушёпотом.
Тем не менее Людмила никак не отреагировала – она слыла подругой авторитета двора, так что прочие пацаны её не трогали.
Ускорив шаг, Андрей попытался проскочить мимо. Только, Людмила не привыкла получать от интересных ей мужчин, тогда красотка позвала настойчивее:
– Андрей! Ты что – обидеся, или стесняешься? Иди к нам!
– Подойди, господин-начальник – поздоровайся хоть с народом, пообщайся с пацанвой!– добавил тот, кто был посмелее и кто заявлял про брата-афганца. В нём то Андрей узнал второго своего однокашника и приятеля с детства: Толяна – бравирующего литой фигурой культуриста плюс нарочитой мужественностью.
Толян то и считался неоспоримым лидером двора, эдаким вальяжным полубарином из постсоветской спортшколы. Царь местного зверинца стоял на страже своих владений – вот почему Людмила пренебрегла угрозами хрипловатого. Интересно, что и сам «царёк» сказался, по сути, наперерез тому типу – вероятно, дабы подчеркнуть – кто здесь хозяин!
– Мне рано вставать, я с утра ещё не приседал...
– Вот и расслабься в обществе! Здесь все свои – чужих не держим по-любому!
– Да он брезгует нами!– с наигранным недовольством рубанул Толян: – Боится засветиться с алкашами...
– А мы не алкаши! – обиженно возразил бессменный дружок культуриста, получивший меткую кликуху: Сундук, – немного трусоватый Санчо-Панса дворового богатыря.
– Это он – так думает...
– Ничего я не думаю: я слишком устал!
– Мы тоже не баклуши околачивали, хотя и безработными числимся. Вот – фуры разгружали, по семьдесят и по восемьдесят тонн! Расслабиться имеем право?
– По-любому!
– Имеете, конечно, а я вам ничего и не говорю.
– Ладно. Не желаешь с нами выпить – тогда вали баеньки.
– Мент – он и есть мент, – снова злобно шепотнул хриплый голос, который Андрей никак не мог вспомнить, что с ним случалось крайне редко – память у него была натренированной и цепкой.
– Чего с ним баланды травить!– продолжал голос приглушённо.
Младший лейтенант незаметно, в темноте попытался приглядеться к этому типу. Убого одетый крепыш, явно не из благополучных слоёв, видимо много сиделый... Однако – каковые слои ныне можно считать вполне благополучными, да и сколько в стране осталось людей ни разу не приступивших закона. Сегодня блатной шансон громыхает по внутренним динамикам в любом трамвае либо троллейбусе – благо за энергию не платить.
– Что хоть вы пьёте?– поинтересовался Трелуцкий.
– Портвейн! Хозяин склада угостил.
– А в ларьке он на сколько тянет?
– Пару червонцев.
Андрей порылся в карманах.
– Ого! Андрюха угощает!– с беззлобной ухмылкой воскликнул Толян. Он не испытывал особой злобы к блюстителям правопорядка, ведь они его не сильно беспокоили, взирая сквозь пальцы на случаи мордобоя. Им сейчас было просто не до таких как Толян.
– Да ладно – Андрюха, оставь. Мы банкуем!– снисходительно бросил дворовой царёк.– Мы нежадные. Давай – за наше здоровье!
Андрею протянули стакан и печенье в кулёчке.
– Ну будем...
Чуть позже последовал второй тост.
– Уже стемнело – щас припрутся...– тихо заметил хриплый, который всё время почти неподвижно сидел на корточках в узком проёме между двумя гаражами так; что Трелуцкому не удавалось подробно разглядеть его внешность.
– Ладно – Андрей-воробей, закурить дашь?
– Конечно!– лейтенант протянул полпачки «Нашей Марки» и, как бы машинально, немного нагнулся к сидящему, дабы его угостить.
– У меня свои!– сухо отрезал тот и слегка отвернулся.
Тогда Андрей отдал сигареты Толяну:
– На, угощайся!
– Ну давай! Ну, братан – нам, пора по домам, – в рифму сообщил местный царёк,– видак пора смотреть: у меня новая кассета с Чаком Норрисом. Хошь после тебе подкину глянуть?
– Конечно! После как-нибудь встретимся.– Согласился Андрей, лишь бы продлить разговор.– А я тебе новое секс-видео, вчера зампоста таможни знакомый подогнал. Им контрабандисты вместо ксивы подсуетили.– Присочинил легенду лейтенант, на ходу из воздуха, с тем, чтобы больше втереться в доверие к этой подозрительной пятёрке.
Тем не менее, компания стала собираться, лишь хрипловатый пока ещё сидел. Выпили на посошок, вопреки тому, что оставалась ещё полбутылки.
– Хорошее у вас винцо!– похвалили лейтенант, возвращая стакан и печенье.
Только разговора дальше никто не поддержал. Трелуцкий почувствовал, что у заинтересовавшей его компании наметилось какое-то любопытное дело. Скорее всего тип в проёме что-то замыслил и подбил на это простоватого Толяна. Одна Людмила, судя по всему, ничего не знала о готовящемся и продолжала глуповатую болтовню с Андреем; вероятно хотела заставить поревновать своего любовника. А может он ей уже наскучил? Теперь она проверяет – осторожными намёками – моральную прочность младшего офицера милиции.
– Ладно – до завтра!– Андрей направился в сторону дома, делая вид, что захмелел от портвейна. Зато, заходя за угол, он осторожно обернулся. «Братаны» докончили портвейн и впятером двинулись вдоль линии гаражей. Остановились, закурили по сигарете и побрели неспеша дальше по направлению к Крепостному переулку.
– Да ну вас всех к чёрту!!– махнул рукой Андрей и пошёл своей дорогой.
Смело нырнув в непроглядную темень своего подъезда, Андрей попривычке без труда отыскал родную дверь на втором этаже и почти бесшумно отворил её ключом.
Вся семья была в сборе, хотя каждый занимался своим делом. Эти несколько минут перед сном, оставшиеся от рабочего дня, каждый мечтает посвятить личным шалостям или пристрастиям. Стихают любые перепалки – ведь все стремятся максимально насладиться получасиком, отведённым исключительно для себя самого. Во всей квартире воцарилась уютная тишина, прерываемая лишь какими-то сюрреальными голосами и звуками из телеэфира или перещёлкиванием магнитофонных кнопок.
Мягкая предночная тишина в старом — давно обжитом людьми и животными с их непростыми характерами и причудами, доме оживляет безобидные образы сказок детства. Делает полузримыми, полуосязаемыми многие острые фрагменты прошлого, позволяя по-новому прочувствовать их когда-то неуловимую суть. Предоставляет редкий шанс постичь то, что окружающий Мир состоит не только из расчетливого сознания плюс реального вещества материи — так полюбившихся материалистам; но и ещё из переменчивой, непостоянной одухотворённой субстанции, которая растворяется вокруг во всём. В домашней тишине позднего вечера неожиданно начинаешь улавливать закулисную сторону многих привычных вещей.
«Когда-то моя бабушка говорила мне: в каждом дне или ночи обязательно наступает такая минутка, когда можно загадать любое желание и оно непременно сбудется. Важно лишь каждому не упустить свою такую минутку да правильно загадать и произнести вслух или про себя своё пожелание…» – вспомнил Андрей. Осторожно переступив порог, Андрей замер у входа, ощущая как понемногу спадает напряжение дня. Мать ещё копошилась на кухне, делая какие-то заготовки назавтра. Она первой увидела сына.
– Почему ты так долго?
– Задержался.... Работы много.
– Хм! Больно заработался – от тебя сильно па-ахнет спиртным?!
– Да. Мы выпили совсем немного пива с Костей. Старлеем – ну я тебе рассказывал: участковый как и я, мой сосед по участку, хороший товарищ...
– Вот-вот: собутыльник!
– Мама! Что ты говоришь?! Костя – замечательный парень! Человек интеллигентный, порядочный.
– Да, конечно: все начинают понемногу. В компании пьяниц все друзья хорошие – подливают, а потом...
– Мама! Ты сильно преувеличиваешь! Мы взрослые мужики и держим всё под контролем.
– Да, да! Все именно так и говорят...
Андрей впервые с откровенным сочувствием посмотрел на мать: маленькая, вечно чем-то озабоченная, никогда не улыбающаяся,– беспомощно взирающая на реалии современного мира. Она всё ещё жила в атмосфере, созданной для неё принципами её отца – яростного коммунара семнадцатого… Мать работала учительницей математики в школе Андрея. За щуплость и малый росточек остряки, ещё в институте, прозвали её Мышкой; плюс ко всему фамилия ей от отчима досталась как нарочно соответствующая: Мышакина. В школе прозвище закрепилось за ней навечно, а появившегося здесь же Андрея, естественно, тотчас окрестили Мышонком. Вероятно, этот фактор снизил в конце концов симпатии подростка-переростка к математике, зато приблизил к Истории...
Андрей знал, что его перемена в профессии не обрадовала никого из его аляпатриотической родни: неожиданно для всех мышонок-историк превратился в офицера милиции. В настоящий момент у окружающих уже закончился лёгкий шок от случившегося, теперь они могли выразить своё отношение к тому более конкретно. Ведь после 90-х в России сотрудников милиции боялись разве что дети в песочнице. У всех на слуху держались громкие имена районных авторитетов – гарантов соблюдения междворовой конституции. Так что младший лейтенант насупившись жевал ещё тёплую вермишель на шкварках с луком вприкуску с ливерной колбасой; погружаясь во всё более мрачные мысли под монотонность материнских сетований. Он уже не раз подумывал о том, чтобы снять где-нибудь комнатёнку, только милицейская получка не слишком превосходила «финансовую истерику для постсоветского историка» – так Андрей окрестил свою получку на предыдущей работе. Поэтому молодому офицеру всё чаще доводилось коротать ночи в дежурке либо на своём опорном пункте, на составленных в ряд стульях плюс стопке старых газет вместо подушки. Это негативно отражалось на его службе, поскольку участковому всё время приходится крутиться перед людьми: он в любой час должен быть выглажен, выбрит, свеж.
Об этом ему как раз и толдычила мать, зато совсем с иной целью:
– Андрюша – ты весь прокурен, па-ахнут носки, одежда замята и я..
– Мама – я же весь день на ногах, а форменных шведок всего три! Из них одна – белая – парадная, некаждодневная. Когда мне их стирать?!
– У тебя миллион других рубашек!
– Ты прекрасно знаешь: мне положено быть в форме.
– Эх, Андрюша! Я давно тебе хотела сказать, что мне не нравится, что ты выбрал эту... работу. Ты стал совершенно другим: грубым, озлобленным. Может лучше тебе вернуться в музей?
— Ни за что! Я не вернусь. На эту нищенскую финансовую истерику для историка лишь ноги протянешь! Пошли они!..
— Вот! Ты уже стал выражаться...
— Прости. Вырвалось.
— Тебе пора остепениться. Завести семью.
— На какие такие шиши?
— Но остальные как—то...
—Я так не сумею!
— Звонила Степанида. Спрашивала о тебе.
— О! Боже! Она мне ещё в музее осточ-… надоела!
— Ты — уже не можешь не выражаться!!
— Извини ещё раз!
— По—моему, Степанида Крикотова порядочная женщина — хорошо бы о тебе заботилась, сынок.
«Старая дева — чёрт бы её подрал!»– Выругался про себя Андрей: — Мама! Крикотова мне не нравится. Я не смогу с ней ни одной секунды выдержать! Её занудные стишки с вечными осенними листьями — плачь заживо погребённых!.. Ладно — я пойду отдохну. Завтра меня не буди, я сам встану.
– Андрей – ты должен задуматься о своём будущем: у Крикотовой двухкомнатная квартира в хорошем районе.
– Ой – лучше жить на вокзале с бомжами!
– Ты упря-амый!– от волнения мать стала немного заикаться.– Андрей! Я не смогу всё время тебя обслуживать! У тебя есть младша-ая сестра – её тоже надо определить! Чтобы ей не пришлось на вокза-але...
– Хорошо, я что-нибудь придумаю, только завтра.
– Ты что? Не идёшь на работу?
– Иду. Но мне предстоит поездка на левый берег. Предстоит серьёзное дело: связано с драгоценностями,– Андрей надеялся повысить свой престиж в глазах матери, но понял, что лишь добавил ей переживаний.
– Дурак! За золото убьют не глядя! Не мог отказаться? Они же тебя подставляют – как мишень! Как приманку!
– Да что ты – там ничего такого...
– Ой! Я знаю всё! Какой ты наивный!– Мышка покачала головой: – Они тебя сразу из автомата – тюк! И всё. Всё!
– Мама! Не накручивай себя, – Андрей почувствовал, что спор может затянуться заполночь.
Всё это время в зале отец, по какому-то из каналов, смотрел последние новости вперемешку с рекламой. Причём если шли новости, то их сопровождал трёхярустный поток ругательств в адрес новых властей, а если вклинивалась реклама – то проклятья обрушивались на головы всех торгашей.
Младшая сестра Аня, видимо, читала в дальней, третьей комнате. Её не было слышно. Лишь изредка она осмеливалась урезонивать чрезмерно бурные возмущения отца: Папуля – тише! Не ругайся...
– Не могу сдержаться! Сколько можно терпеть всю эту галиматью!– оправдывался отец, но немного стихал. Потом всё повторялось снова и снова. Отставной майор Советской армии тяжело переживал всё происходящее в этом переменчивом мире.
Тем не менее, когда возник спор на кухне,– оба (и отец, и дочь) стали машинально прислушиваться. Кто невольно – с лёгкой, но нарастающей тревогой: кто – умышленно: с нарастающим ожесточением. Аня не вытерпела первой: встала, взяла плэйер и надела наушники. А вот отец – встал и двинулся на кухню.
– Дай мне попить! – обратился он к жене.
Мельком встретившись взглядом с отцом, Андрей с ужасом понял, что пришёл сегодня не во время: что-то у них с отцом теперь не клеилось?! Андрей, по оставшейся с детства привычке, поспешил навстречу с добрым приветствием,– вероятно и оно уже оказалось не своевременным:
– Здравствуй, папа!
– Будь здоров – мент поганый!– презрительно бросил тот в ответ.
Андрей на минуту потерял дар речи и побледнел как снег:
– Зачем ты так?!
– Прислужник жулья и хамья!
– Андрюша!– лишь тихо всхлипнула мать, не смея возразить хозяину в доме.
Андрей ничего уже не слышал. Он пулей вырвался из обрушившейся на грудь духоты «павлиньего» дома в ночную свежесть.
Остановившись под козырьком подъезда, Андрей закурил, глубоко затягиваясь приятным дымком крепкого «Донского табака». Он держал эти сигареты в отдельном кармане – на крутые повороты судьбы «Наша Марка» не годилась.
– Катись лизоблюд .... к чёртовой матери!– дверь назад захлопнулась на втором этаже. Тишина...
Вдруг, где-то выше послышалась еле заметное ёрзание: наверное пацан-подросток – сосед с третьего – тискался со своей подружкой на межэтажном пролёте. «Завтра о моём изгнании собственным отцом будет талдонить весь двор!» – Сокрушённо подумал младший лейтенант: «Ох! Весёленькие сюрпризики, на сон грядущий...»
Ни один фонарь вокруг давно не светил, а большинство окон давно погасло – малосостоятельные люди экономили «Чубайсовы деньги». В роскошных люстрах почти не осталось лампочек, а бра или настольные лампы не пробивались сквозь плотные шторы. В абсолютной темноте Андрей побрёл в неопределённом направлении. Старые качели, покосившиеся детские домики, разросшиеся деревья, трансформаторная будка, несколько железных гаражей, замаскированных под детские горки... В темноте воспалённый мозг сотрудника милиции, после пережитого стресса, накладывал на всё печать уродливой зловещности. Джунгли современного мегаполиса, логово для хулиганствующих шаек. Плотно зашторенные окна, каждый вокруге занят только собой – своими неразрешимыми бедами – делай что хочешь! Мрачный лабиринт двора сделался надёжным укрытием для корешей Толяна. Благодаря искусству постсоветских тренеров, Толян, забросив карьеру и профессиональный спорт, практически не встречая сопротивления со стороны властей, быстро превратился в бульдогоподобного властелина одного из ростовских лабиринтов.
Двор образовывали три многоподъездные пятиэтажки, стоящие буквой «П». Четвёртую сторону занимал частный сектор; который так и не успели снести при Брежневе и теперь начали застраивать великолепными особняками, рядом с которыми бывшие «высотки» выглядели убогими лачугами. Тем не менее, и в этой части царила темень, оберегаемая синенькими бликами телекамер. В результате такой планировки – по воле переменчивой фортуны – получилось, что из двора выходило четыре выезда.
Андрей побродил по улочкам, обогнул двор и оказался сейчас возле того выезда, который выходил к задворкам завода «Рубин». Его корпуса темнели,– даже на фоне темноты окрестных кварталов,– как раз через дорогу. Однако, после разговора с Константином Хафшином, Трелуцкий уже не очень-то доверял этой – наружной – бездеятельности. А между заводом и покинутым им двором уместился целый гаражный городок. Стоп!! Гаражи! Там была компания Толяна! Андрей неожиданно понял, что стоит метрах в полустах от того места, где выпивал портвейн и закусывал печеньем. Он прислушался:
– Э-э! Да там что-то происходит?!– Андрей начал соображать, как бы подкрасться к шайке.
Внезапно он уловил шаги за углом здания, возле какого стоял. Младший лейтенант мгновенно юркнул в палисадник, росший под балконами. Там он присел почти на землю за давно нестриженными кустами живой изгороди.
Из-за дома вышли Толян и Людмила Овсеева. «Словно в сказке: Толян и Людмила...» – ехидно усмехнулся Андрей в уме. Его осенила догадка, что это не пацан с третьего тискал подругу между этажами в его подъезде,– это эти двое последовали за ним (после портвейна); дабы убедиться, что он – мент – слинял и не пытается подслушать их расклад с тем хрипловатым. Однако они не удержались с тем, чтобы не покайфовать в интимной темноте подъезда. Между тем, его отец поднял такой шум – эти двое знали, что он теперь вне дома. Значит, могут предупредить своих.
– Куда он попёрся?– тихо спросил Толян у подруги.
– Не знаю, не вижу его!– несколько беспечно ответила та. Девушка явно ещё была под впечатлением от только что проведённого акта и ей не очень-то хотелось преследовать какого-то мента.
Андрей бесшумно нащупал рукой шершавый камень и с силой швырнул его на проезжую часть. Метрах в двадцати пяти булыжник упал и звякнул о трамвайные рельсы, проложенные по прилегающему переулку. В густом мраке не представлялось никакой возможности определить, что именно вызвало подобный шум.
– Слышал – Толик?! Он пошёл вверх по Крепостному!– заговорщецки полушепнула Людмила.
– Ясно! Ну и фиг с ним! Нам он уже не помешает. Погнали к нашим.
– Идём...– Только – по голосу можно было догадаться, что красотка не горит желанием переться к корешам властелина гаражного и дворового лабиринта. После страстной любви в подъезде, ей больше улыбалось отправиться на боковую, но она не рискнула отказать боссу. Толян же жаждал новых подвигов перед своей компанией, так что поторопился к проёму среди гаражей.
ГЛАВА 6.
НЕДОБРОЕ МОЛЧАНИЕ «РУБИНА».
Тем временем младший лейтенант милиции уже прикидывал, каким образом ему незаметно подкрасться к компании. Он вспомнил о том, что гаражи стоят друг к другу не плотно – там имеется множество узких проходов и закоулков; и о том, что в одном месте рослая жердёла почти лежала ветвями на близлежащих гаражах.
Едва Толян с девицей отошли подальше, Андрей метнулся к жердёле. Он уже научился практически беззвучно бегать по русским дорогам, заткнув туфли за ремень. Он осмотрелся – никого, и тогда влез на дерево.
Старая жердёла, точно огромный веер, раздалась в стороны своими тремя могучими стволами. Где-то, на труднодоступной ныне, высоте, в кроне, торчали четыре аккуратных скворечника, некогда повешенных Андреем. И по привычке, оставшейся с той поры; когда он шустрым мальцом гонял по сиим крышам, скрываясь от не в меру назойливых нянек,– он и сейчас поднялся повыше, дабы сверху оценить обстановку.
Компания Толяна, уже в расширенном составе (добавились ещё двое), расположилась в нешироком внутреннем проезде между рядами гаражей. Один из гаражей был открыт. Из синего металлического домика выглядывал слегка помятый зад «Победы» и грузового мотороллера, полубоком вклинившегося между коричневой «Победой» и стенкой просторного домика. По советским меркам такие пожитки считались достоянием немалым. И принадлежали, видимо, кому-то из престарелых родителей собравшихся; только подросший оболтус пока не нашёл лучшего применения для доставшегося даром богатства. Из гаража тянулся провод к переносной лампочке, висевшей сейчас на крюке перед входом. «Клёво тут у вас всё продумано – ребятки! И танк можно схоронить при случае!» – подметил Андрей.
Не подозревая за собой слежки, собравшиеся говорили не стесняясь, часто перебивая один другого. Зато когда из-за поворота появился Толян, все притихли. Главарь сходу продемонстрировал техничное исполнение нескольких приёмов карате – в пол силы помутузив зазевавшегося кореша, и лишь затем перешёл к сути дела:
– Прикинь! Этого мусора собственный папаша из дому выгнал! Б....!– сообщил он, глядя на одного Сундука. А для пущей убедительности последовала тирада крутейших словечек и несколько колючих сдавленных смешков.
– Собаке – собачья смерть!– черканул голосом хрипловатый. Он снова сидел на присядках в узком промежутке между гаражными коробками – будто стараясь вжаться в эту щель: малоприметный, затаившийся, выжидающий.
– Комбэц шавке! По-любому! С мусорёнком спать в общей хате! Хорош кайф – прекинь! Тьфу!
– Воняет поди, как в с....
Андрей, стиснув зубы, выслушал все бахвальные речи, обильно приукрашенные забористыми словоцветами; и глаза его налились кровью. Нет ничего страшнее затравленного мента! Но – ради чего они собрались?
– А куда он попёрся? – прервал пустопорожнее бахвальство хрипловатый тип.
– Куда-то на Крепостной...– пожал плечами Толян, демонстративно топорща накаченные руки.
– А-а – я знаю! Куда он почесал! – обрадовано воскликнул Сундук. – Толян, слушай. Ты помнишь? Таньку? Ну, буфетчицу с одиннадцатой бурсы?!
– Толстую свинью? Толстушку-сосушку?!
– Да-да!!
– Ну и-и?!
– Так он же – сто пудов! К ней и поплёлся. Она вечно с легавыми шалается! Больше её уже никто не берёт. Все местные брезгуют...
– А вы точно уверены?! – резко спросил хрипловатый.
– Можешь быть уверен – сюда, он не сунется! – заявил здоровяк Толян, театрально поигрывая мускулатурой.
– Ладно. Сундук – доставай!
Сундук просунул руку между двумя гаражами и, с нескрываемой торжественностью, вытащил прочную, даром, что давно не новую, чёрную сумку.
– Вот он – красавчик! Бляха-муха-цекатуха! Тут кило на сорок меди! – Сундук, кряхтя, достал увесистый электродвигатель, явно только что снятый с какого-нибудь крана. За двигателем последовали четыре приличных куска силового кабеля.
Андрея постигло некоторое разочарование: и ради этого собралась здесь целая ночная бригада. «Отряд ударников стакановцев в три смены! Ну что – схватить их за кусок меди, когда кругом воруют миллиардами. За это их надолго не посадят...» – но – они оскорбили его насмешками... – «Позвонить в Кировский райотдел, пусть подъедут? Однако!... У них ещё что-то?»
– А теперь – главное! – Негромко, увесисто выдал со своего места хрипловатый. – Брось свои медяшки! Сундук! Поройся в кармане.
– Здесь?
– Да!
Сундук вынул из кармана сумаря какой-то небольшой газетный свёрток и привычно взвесил в руках. Уличные бродяги машинально взвешивают любую добычу. Эта не показалась Сундуку весомой, но, когда пакет развернули, то в руках заблестело!
Андрей едва не свалился с ветки! Даже ещё не присматриваясь, он понял, что перед ним – всего в нескольких метрах – те самые знаменитые Сокровища амазонок или их точные копии...
– Ого! Золотишко?! – воскликнул Сундук, слегка обезумев – таких богатств ему ещё не доводилось видеть воочию.
– Вот это да!! – опешил и Толян.
Дело приобретало совсем иной оборот. «Опять ювелиры, возле бывшего секретного завода – случайное ли это совпадение? Выходит не спроста мне накануне амазонки – будь они неладны – привиделись?!» – Андрей подумал о том, чтобы подобраться поближе. Сердце у него заколотилось чаще: у него созревал план действий. Снова заткнув туфли за пояс, Андрей в одних носках спустился на крыши гаражей. Он знал с детства, что многие закоулки этих крыш служили надёжными тайниками, где хранились небезопасные игрушки дворовой шпаны: патроны, самопалы, финки-заточки и тому подобное.
Андрей пошарил в нескольких тайниках. Так и есть... Только, время и здесь внесло свои коррективы: в некоторых тайниках хранились шприцы с иглами. Местная наркота облюбовала себе укромный уголок. Однако младший лейтенант сразу же вспомнил, что у него имелся свой собственный тайник, – в бетонной ограде «Рубина»,– в выемке между блоками. Тайник никак нельзя было увидеть с крыш. Он располагался гораздо ниже их уровня. Сам Андрей случайно наткнулся на него, пытаясь выманить котёнка, забившегося в щель между гаражами и забором. Вот и сейчас, просунув вниз руку, он лишь со второй попытки нащупал искомую нишу. Там по-прежнему хранился немецкий наган времён Отечественной войны; который Андрею посчастливилось найти, когда он был в отряде следопытов под Харьковом. Наконец, всё, что нужно, он нашёл. Быстро закончив приготовления, Андрей, не мешкая, вернулся к наблюдению.
Компания обсуждала неожиданное приобретение хрипловатого и, откупорив ещё пару бутылок портвейна, пребывала уже порядком навеселе. Один Толян не источал явного веселья: насупился, став чуть в стороне от остальных, а также перестал наигрывать мышцами. Толян уже несколько лет оставался неоспоримым лидером местной шпаны, а действия пришлого «братана» подрывали его авторитет.
– Где ты их взял?– неприветливо поинтересовался он у хриплого, когда всеобщее ликование слегка поутихло.
– Пока вы там по стройке лазили – я времени не терял!!
– Где ты их спёр?! – напрямую спросил Толян.
– Ну, ты – спёр?!... Не спёр – с тля – буду! Я их нашёл в парке, в том вот пакете.
– Чё?! Хорош мне мозги сушить! Где ты их надыбал?
– На аллее, на Кировском, – вдруг подсказал Сундук.
– Да, по-любому! Ну, где кафе «Радуга»!
– Возле жмурика – мы тебе говорили!– окончательно проговорился глуповатый Сундук.
Хрипловатый слегка вздрогнул: он недооценил благонадёжность корешей Толяна. Вся компания, кроме царька и его царевны – оставшихся караулить Трелуцкого,– отправилась в поход за медью. По всей вероятности, они сняли движок с крана, что стоит на стройке музтеатра – ведь это самая близлежащая стройка. Однако на сам объект пробрались не все: хрипловатому – со справкой об освобождении – не хотелось лишний раз светиться. Воспользовавшись негласным авторитетом (среди шпаны) сиделого мужика, тот остался в сквере напротив, за одно обобрав здесь кучку бомжей. Тут хриплому подвернулся более успешный способ обогащения. Андрей, лёжа в укрытии, сумел восстановить в уме примерную картину событий – опыт участкового уже начинал сказываться...
Теперь хрипловатый надеялся встретить одобрение сообщников и усиление своего авторитета. И всё же, вопреки ожиданиям, Толяна этот новый способ совсем не обрадовал.
– Да ты чё?! Придурок!– взъерепенился вдруг властелин окрестного лабиринта. – Это же макруха!
– Так и есть! По-любому!
– Кровищи там! – подтвердил и Сундук.
– Вы идиоты! Пошли бы вы ... со своими цацками!– Толян получал устойчивый гешефт со всего мелкохулиганского бизнеса: цветмета, бутылок, с автовладельцев – за ночную охрану,– и милиция пока смотрела на всё сквозь пальцы, поскольку жильцы квартала особо не жаловались. Но сегодня резко запахло совсем другой статьёй!
– А может мертвец тут ни при чём? – вмешалась появившаяся Люда, она всё время держалась неподалёку – на васоре.
– Молчи шалава! Колечки увидела – заблеяла – Овца! – прикрикнул на неё Толян.
Та обиженно поджала губы, впервые босс так грубо отшил её.
– Иди, стой на стрёме,– Толян явно занервничал.
– Ну и пойду...
– Катись – и не выступай мне!
– Да уймись ты!– одёрнул Толяна хрипловатый. Этот был очевидно тёртый калач: бицепсы Толяна на него не произвели впечатления – ибо он видел и не такое.
– Чё?!– снова насупился Толян, как бык, которого подразнили красным. Только чутьё опытного психолога, каким неизбежно становится участковый; без труда уловило, что дальше пустой бравады дело не зайдёт.
– Чё ты пантуешь?– бросил хриплый. – Макрухи нам не пришьют. Все в кафе видели, как тот хлюпик возле той тёлки тёрся!
– А тот лысый сидел, как в очко ужаленный. Это он его зарезал шампуром. Шампур там ещё валялся!– опять влез в разговор Сундук.
– Шампуром не режут, а колют!– заметил Толян, напряжённо думающий, что ему делать в сложившейся ситуации. Видимо в советской спортшколе его учили не только бить в морду. Он смекнул, что кто-то будет очень искать столь дорогие цацки, но и показать слабину перед корешами было нельзя.
– По-любому – парень – выронил кольца! Хотел той тёлке подмаслить.
– Теперь Святым на небе подмаслит,– закончил словоохотливый Сундук.
– Ну – ладно, – несколько смягчился Толян.
– Что теперь будем делать?– резонно спросил другой парень, до сего момента молчавший – видимо отпрыск хозяина гаража: он вольготно расселся на бампере коричневой «Победы».
– Разберём движок. Давай монтажку! – предложил Сундук.
– Надо побыстрее столкнуть колечки!– решительно заявил Толян.
– Это – без проблем! – воскликнул беспечный Сундук. – У меня яма надёжная! Помнишь, Толян, ювелира во дворе жёлтого дома, в подвальчике. Ну – на Крепостном? Я туда серебряные серьги неделю назад носил. На пляже надыбал!
– Хе-хе-ехе! Надыбал?.. Не на-дыбал, а при-дыбал! Раздел какую-нибудь ...
– Ладно, можно сходить туда. – согласился хрипловатый.
– Куда вы попрётесь? Среди ночи? По-любому?
– Да золотишко – там примут в любое время!– заверил Сундук.
– Но это сразу лишнее подозрение вызовет! – вставил сидящий на бампере.
– Я и говорю: надо дождаться утра. А пока припрячем серьги и разделаем двигатель,– снова предложил глуповатый оруженосец Толяна. – Потом всё сразу и сдадим и поделим, и обмоем: на Левый берег с девочками закатимся! В «Победу» все влезут...
– Фиг там! Машину гробить! – возразил будущий хозяин.
– Не жмись для братанов!
– Да на катере поедем – наклеп нам машина...
«Эк вам – братаны – Левый берег покоя не даёт!» – подумал про себя Андрей, вспомнив, что ему самому завтра предстоит поездка на противоположный берег Дона.
– А куда ты это спрячешь?– вдруг забеспокоился хрипловатый.
– Не боись! У нас тут тайничок надёжный! Ни мент, ни поп не пронюхает! У нас там кое-что лежит! Хочешь – напасиком дёрнуть?
– Вот! Хорошо бы!– откровенно обрадовался хрипловатый.
– Щас! Давай пакет. Я...
– Смотри – задницей своей отвечаешь!– зло предупредил хрипловатый,– было очевидно, что он всё больше перетягивает дутый авторитет Толяна на себя.
– Э! Не наезжай на Сундука! Этот проверенный пёс!– вступился за своего подданного Толян. Андрей почувствовал, что босс озлобился на этого типа.
«Так – уже чуточку легче...»– подумал лейтенант.
Как только Сундук отправился за дурью, Андрей понял, что пора действовать. У него всё было готово. Сундук отошёл вглубь гаражного лабиринта и стал карабкаться на крышу. Вдруг хлёсткий удар по вискам оглушил и повалил его на землю. В тот же миг стальная гайка, вылетев из рогатки, с треском коротнула, превращая в брызги стекла, лампочку над дверью. А в проёме гаражей за спиной хрипловатого с грохотом взорвались самодельные бомбы.
– Стоять! Ни с места! Милиция!
Тут, точно по сигналу, завопила что есть мочи перепуганная Людмила, стоявшая на васоре: – Менты!!
Вся банда Толяна сорвалась с места. Вскочил было и хрипловатый, но Толян припомнил теперь ему все обиды: последовал резкий бросок, и сокрушительный удар под дых уложил хрипловатого на асфальт. Толян дал понять, чтобы тот сам выпутывался из ситуации. Когда сверху на бандита рухнул Андрей и, профессионально заломив руки, щелкнул наручниками; хрипловатый не смог оказать сопротивления. Но тут очухался Сундук и попытался с одного маха запрыгнуть на гаражи.
– Стоять – стреляю! – заорал Андрей.
Только Сундук лишь ожесточённей схватился за край крыши. Но под пальцами оказались сухие и гнилые жердёлины, так что Сундук, в ужасе обдирая в кровь руки, снова рухнул на асфальт. Андрей врезал ему ногой и наставил трофейный пистолет:
– Руки за голову!
Сундук больше не сопротивлялся. Лейтенант намертво скрутил ему руки куском проволоки. Затем он подобрал оброненный свёрток.
– К машине! – уверенно скомандовал он обоим задержанным.
Хрипловатый застонал – Толян, хоть в какой-то мере, оправдал надежды своих тренеров – уложил соперника в нагдаун. Зато на Андрея это не подействовало – после всех вечерних потрясений, он был переполнен ярости:
– Встать урод!
Возле выезда из гаражей действительно послышался шум двигателя. Андрей решил, что это подоспела патрульная Кировского района – почему и заорала Овсеева. Андрей ещё не подумал толком о том, а что ему делать дальше сразу с двумя задержанными. Видимо, случай наконец-то улыбнулся ему – по всей вероятности, патрульные находились где-то рядом...
Он сильно ошибался.
Когда они вышли из гаражей, увидели, что здесь стоят сразу три машины: белая «Волга» со спецномерами прошла чуть дальше выезда,– затем – мощный и роскошный, скорее всего и бронированный, внедорожник «БМВ»; за ним следовал не менее вместительный «Мерс». Фары машин ослепили вся улицу, а из «Мерса» и «Волги» высыпали бритоголовые с автиками.
– Не стреляйте! – истошно завопил обезумивший от страха Сундук.
Людмила, дрожа словно осиновый лист, молча сползла вдоль стены на асфальт и под ней образовалась лужица женского беспомощного отчаяния.
– Кто такие! – нахально спросили крутые, не обращая никакого внимания на форму Андрея. Один из них пальнул в воздух, другие уставили свои стволы на троих – на свою беду высунувшихся из гаражей.
Вдруг окошко «БМВ» плавно поехало вниз. Из него показалось холёное лицо босса:
– Андрей – ты что ли?!
– Я.– Андрей быстро вспомнил: учились вместе на истфаке, вдвоем поступали из школы: «Игорёк...»
– Узнаёшь?!
– Почти – Игорь!
– Чё ты тут делаешь?!
– Да вот – задержал преступников!
– Ты чё же – ментом заделался?!
– Как видишь!
– Хе-хе! – Игоря исказила многозначительная усмешка: – Что? Один двоих? А где же помощники?
Андрей нелепо молчал.
Игорь окончательно расхохотался, ситуация его явно забавляла.
– Боевиков насмотрелся?! Какие ж это преступники? Шантрапа дворовая! Звезду за них захотел?
– Нет! Я их с поличным взял. Они человека убили и ограбили.
– Где?!
– Возле «Радуги».
– Кафе «Радуга»?! В сквере – возле «Интура»?
– Да!– Андрею показалось, что Игорь знает, о чём идёт речь.
– Ха?! Ты чё – мразь?– крикнул босс на съёжившегося под дулом Сундука. – На макруху пошёл? Урод! Тебе что – за гаражи мало дают?!
– Я не...– хотел было оправдаться Сундук, но хрипловатый зыркнул на него взглядом и тот осёкся.
– И куда ты их?– спросил босс у лейтенанта.
– В отдел.
– Ха-ха-ха... Гляди – местный Рембо объявился! Один? Среди ночи? Да они же тебя самого... Слушай? – Игорь был несомненно рад встрече с однокашником: хоть в этот вечер ему не придётся скучать в особняке. – Слушай! Я тут живу: видишь – четыре этажа? Стена под мрамором? Пойдём ко мне? Посидим! А я твоему шефу сам позвоню,– даже немного услужливо предложил Игорь – ему не терпелось услышать продолжение занимательной истории: – Ты в каком Отделе? В Пролетарском? Так я знаю шефа. Подполковник Горисеев! Классный мужик! Не мелочный – не люблю мелочных ментов... Всем хочется пожить! Мы с ним в сауне как-то парились. Так что всё утрясём – звезду получишь!
– Дело не в этом...
– Ладно! Не понтуй! И в этом тоже! Ребята! Эй, коршуны! Проводите этих.– Приказал босс охране.
Андрей понял, что возражать бессмысленно, к тому же, после сегодняшних встрясок ему нужна была порция положительных эмоций – ведь он был вовсе не лишён тщеславия.
Машины поехали дальше, а Андрей и двое задержанных поплелись следом в окружении телохранителей Игоря. Один из охранников почти волочил за собой полубесчувственную, подмоченную Людмилу. Андрея тревожило смутное предчувствие нехорошего. Он попытался критически переоценить произошедшее. Конечно – он совершил очевидное ребячество, зато, всё же, задержал двоих. Однако их ещё следовало доставить в участок,– пока бы он дозвонился, пока бы те приехали,– а идти пешком почти три километра! Словом – судьба распорядилась так – как всё и случилось,– утешал себя Андрей, – а я – всего лишь участковый».
«Волга» и «Мерс» свернули в пятый, последний, въезд в гаражи. Судя по всему, Игорь имел свои гаражи в этом квартале. «БМВ» в это время вкатился во двор, отгороженный вокруг четырёхэтажного полудворца, через широченные ворота, искусно отделанные металлическим орнаментом. Раздался свирепый лай матёрых псин: они встретили гостей не очень ласково. Появился дворецкий.
– Так! Этих в угловую собачью клетку! Пока... Ха-ха-ха! Эту сыкуху,– Игорь кивнул на Овсееву, – переодень – кинь ей какой-нибудь халат что ли? Запри её в гараже и обработай дезодорантом.
– Так. Андрей – проходи в дом. Ирочка – проводи гостя, – из «БМВ» церемонно вылезла, поддерживаемая водителем, грациозно ступив высоким каблучком на цветную мозаичную брусчатку, суперприма.
Особа, царственно качнув ресницами, бросила Андрею: – Пойдёмте...
– Я сейчас присоединюсь! Дам кое-какие распоряжения,– предупредил хозяин и подошёл к своим помощникам.
***
– Так! Не хотите освежиться в бассейне? Возражений Нет! Идём! – зазвучал в высоком холле бодрый голос Игоря.
Андрей хотел было возразить, но Игорь быстро его успокоил:
– Здесь смущаться никого не надо! Несовершеннолетних детей у меня здесь нет! – и запанибрата подтолкнул бывшего однокашника к зимнему саду с пальмами в декоративных клумбах; где в самом центре в мягкой подсветке искрилась чистейшая вода бассейна. Ирина, ничуть не стесняясь гостя, уже нырнула в одних купальных трусиках. Надо отдать должное усталости Андрея – ибо он даже не взглянул в сторону обнажённой женщины, привыкшей получать немые восхищения собой из удивлённых глаз мужчин. Её тело было совершенным! Андрей молча последовал за Игорем в воду.
Потом все, лишь накинув на торс специальные широченные полотенца, прошли на проветриваемую ночную веранду; где уже был накрыт шикарный ужин. Тонкие, затейливые бра на стенах совсем не мешали ощущению покоя и интимности бархатной южной ночи.
– Ну давай!– Игорь налил по стопке «Кремлёвской» водки.
– Нет! Я же на службе...
– Ой! – Игорь скорчил недовольную гримасу: – Я думаю: ты уже сделал своё дело! Теперь можешь немного отдохнуть.
– Но надо отправить – этапировать, этих в участок!
– Этапировать – словечками умными кидаешься! Не переживай – я уже сделал всё, что надо. Давай по одной. Это не помешает, если ты конечно не страдаешь алкогольной зависимостью. Потом я помогу тебе уладить все формальности.
– Ладно, давай, – согласился Андрей. Хорошая водка мягко обожгла внутренности и согрела. Он с удовольствием закусил салатом с кусочками рыбы. Всё-таки и обычному участковому должно иногда улыбаться счастье.
– Ну, что? По второй?– лукаво усмехнулся Игорь.
– Нет. Сначала о деле...
– Хорошо! Зануда – если бы я знал тогда, что Всемирная История сделает из тебя такого... Я бы пришёл в отчаяние! Почему тебе не терпится в этот ласковый вечер упрятать этих бедолаг за решётку?
– Я уже говорил! Они совершили тяжкое преступление!
– Ха-ха! Эти пьянчуги! Что они – банк ограбили, изнасиловали малолеток, угнали лимузин губернатора... Если так! Если это пр-равда! Я сейчас принесу тебе на закуску отбивные из них! Из той сыкухи получатся достаточно нежные тефтели – она уже достаточно промариновалась в собственном соку! А? Что скажешь?!
– Нет – они не насиловали. Но перешли грань, когда хулиганские шалости становятся рецидивом. Игорь, ты сам знаешь: я не имею права тебе всё рассказывать пока, не окончится следствие!
– Ха! Насколько я понимаю – ты случайно застукал этих бродяг! Значит они ещё не под следствием – дорогой. Обвинение им ещё не предъявлено. Нет и санкции на их арест!
– Но...
– Не переживай – я всё понимаю. Не хочешь – не говори! Как же ты их вычислил? Только не рассказывай мне, что это секретная операция!
– Хорошо – я влез на жердёлу. Жердёлок спелых страсть как захотелось! Ну и – увидел...
– Хо-хо-хо! Ясно – заливать хватит! Погоди. Я могу поступить проще! Пригласить их сюда – беда, что воздух ночной испортят – но они тут сами всё расскажут! И даже в сто раз больше, чем они могли бы сообщить тебе на твоих допросах!
– Да – закона и суда они меньше всего боятся...– признал Андрей и дикая усталость навалилась на его плечи – бессилие...
– Давай ещё выпьем, а потом разберёмся!
– Давай...– обречённо согласился Андрей.
– Ты говорил про убийство в «Радуге»?
– Да – с ограблением: золотые изделия! На них отпечатки, – Андрей постарался скрыть тот факт, что об убийстве возле «Радуги» он выведал, когда подслушал спор подельников хрипловатого.
– Понятно! Владелец «Радуги» мне хорошо знаком! Он уже звонил и попросил помочь. Отличный бар – в центре города... Он не хочет быть втянутым в разборки и передряги из-за каких-то недоумков! Прости, Господи! Носит же земля таких уродов – нам в назидание...
– Игорь – ты предлагаешь их отпустить?!
– Нет! Я хочу разобраться. Прежде чем сюда приедут майоры из особого отдела,– Игорь позвал одного из своих головорезов: – Приведи сюда Сундука!
– Но это противозаконно,– вяло воспротивился Трелуцкий, понимая всю тщётность подобных возражений. Андрея удивило то, что бритоголовый тип, видимо, отлично знал, к кому относится эта кличка,– значит: именно Игорь контролирует положение вокруг двора через мнимого царька Толяна – марионеточного божка. Однако хрипловатый в эту систему совершенно не вписывается, его Игорёк вряд ли станет выгораживать.
– Андрюха! Мы с тобой выросли в этом дворе,– Игорь ткнул оттопыренным пальцем в ту сторону, где располагался их двор, – Ты знаешь их всех, и их родителей. Давай будем снисходительны к этим отморозкам! Ведь из зоны – они вернутся совсем другими! Ты это прекрасно знаешь... У тебя здесь – младшая сестра, у меня – отец и мать!
– Хорошо...– Андрей отстранённо махнул рукой: «Слезу из меня вышибает! Зажравшийся сантиментик! Тебя-то взвод автоматчиков охраняет...»
Вошёл Сундук. Ему принесли табурет, стакан и миску. Только табурет поставили на почтительном расстоянии от стола.
– Помидоры маринованные любишь? – спросил у него Игорь, с насмешливой миной на лице, будто смотрел на неудачные выкрутасы Арлекина.
Сундук, выглядевший как побитая собака, чуть ожил:
– Да, конечно...– почти шёпотом выдавил Сундук, правда сейчас ему больше подходило иное прозвище – Помятый Ящик, какой уже не один год использовали очень неаккуратно.
– Положи ему и налей!– распорядился хозяин помощнику.– Кстати, не знаешь: почему тебя прозвали «Сундуком» – просвети нас с гостем!
– Не знаю...
– Да – имён или прозвищ мы не выбираем – они выбирают нас... Ну давай – накати. Чёкаться не будем. Давай – Андрей – не побрезгуй! К побеждённому надо быть великодушным! Помнишь – как Кутузов говорил?
– Это я помню...– невесело ответил Андрей: «Только мне не понятно: кто из нас выступает в роли побеждённого?»
– Да, там ещё эта – подруга его была. Приведи её – без неё шоу будет не полноценным!
– А где же ваш вожак – Толян – спортсмен, которому штанга на башку упала? – поинтересовался Игорь, пока ходили за Людмилой.
– Он успел удрать. – Ответил за Помятый Ящик Трелуцкий.
– Ха-ха!! Так Андрюша всю банду вашу в одиночестве разметал? А вам люди ещё за охрану машин отстёгивают?! Храбрецы!
– А мы чё... Мы...
– Заткнись – урод! Я скажу тебе, когда можно будет рот открыть! А то станешь у меня не Сундуком, а Мусорным Жбаном! Понял?
Сундук безропотно кивнул.
Овсеева, после пережитого жуткого стресса, вообще представляла из себя жалостливое зрелище.
– А вот и наша красавица! – с сарказмом приветствовал её хозяин. – Налей даме бренди! Мой старый спортивный костюм тебе к лицу!– Людмила была переодета дворецким во что попало. Вероятно, он угадал, что это позабавит его хозяина.
– Ну, что – голубчики? «Сундук и Людмила»! Ха-ха-ха! Рассказывайте – герои – какого чёрта вас понесло людей убивать?!
Сундук побледнел:
– А я чё... Я причём! Я того жмурика не трогал! Это тот любовничек...– Помятый Ящик затрясся.
– Кто же тебе это всё рассказал?
– Я сам...
– Ну – ты видишь? Андрей!– в полголоса обратился к нему Игорь. – Разве этот Побитый Ящик способен отважиться на крупное дело?
Андрей молчал. Сундук продолжал лепетать какой-то бред, но Игорь не собирался его выслушивать. Он резко повысил голос и надвинулся на прихвостня Толяна:
– Так – отморозок! Слушай меня! Тебе что? Мало того, что я плачу за гаражи? Урод-недоносок! Тебя какого .... туда потянуло?! Золотишка захотелось? А Мне теперь фарш из тебя хочется сделать для собачек! А за разгрузку фур на складе «Рубина» – мало вам отстегнули! Так вам ещё и портвейна два ящика – шестнадцать бутылок! – дали унести! Да ты – мразь – уже до конца жизни мне обязан!
– Мы... Мы...
– Где золото?
– Э-э...
– В кармане брюк лежало. Я его изъял, чтобы он не спульнул ненароком. Там отпечатков предостаточно для доказательства,– подсказал Трелуцкий.
– Мы подобрали...
– Так, Сундук! Кто убил?
– Я не убивал! Я потом увидел!
– Я всё равно узнаю! Под каток положу – слышал!
– Я не убивал! Мы на стройку за медью ходили. Потом увидели – толпа стояла...
– От кого ты узнал эту сказку про любовника?
– От ...– Сундук побледнел – он боялся выдать хрипловатого.
– От того типа в наручниках,– вдруг заговорила Людмила, чувства понемногу возвращались к ней; и она молила Бога лишь об одном – быстрее выбраться отсюда. Её ещё заметно трясло и она выдавливала из себя слова, которыми надеялась спастись: – Я не ходила с ними...
– Она была с Толяном в моём подъезде,– подтвердил Андрей.
– Ясно! Ты пей вино – полегчает,– покровительственно посоветовал Игорь девушке.
– Я всё слышала... Этот им всё рассказал...
– Кто он такой?
– Не знаю... Сегодня появился... Отпустите меня, пожалуйста – я ничего не делала... – Овсеева завыла и, размазывая ладонями по лицу косметику, расплескала на пол остатки бренди.
– Не вой! Всё зависит от того, что ты будешь нам отвечать. Значит! Этот тип подготовил убийство? И подбил этого яйцеголового ублюдка?– Игорь кивнул в сторону Сундука.
– Они мне не говорили. Я думала, что они отправились за медью. Я с ними не ходила.
– Я полагаю: на убийство Хриплый решился, пронаблюдав сквозь ажурную ограду кафе за ходом развернувшейся там драмы,– негромко сообщил Андрей.
– Подожди, Андрюха, сейчас они тебе всё расскажут! Слушай меня – Сундук! Ты меня ещё плохо знаешь! Зато уже успел познакомиться с моими собачками?
Сундук позеленел до корней волос.
– Так вот! Ты сейчас пойдёшь и приведешь сюда своего кореша Толяна. И не дай Бог, чтобы вы ещё хоть раз вспомнили про любовничка! Уяснил?
– Они ничего нового не скажут. Мне уже ясно – кто убил. Доказательства лежат в кармане, – Андрей побоялся, что подельники Толяна разболтают боссу про его позорное изгнание из дома, – Но они спёрли ещё и движок с крана, – напомнил он Игорю.
– Его нам продал сторож со стройки музтеатра. За портвейн.
– Послушай, Андрюша – ты становишься мелочным! Этот кран уже лет двадцать там ражавеет! Его давно пора на металлолом снести.
– Я и не хотел их сдавать за движок – если бы не кольца...
– Слушай, я уже начинаю уважать наших ... участковых. В детстве я думал: там одни стукачи работают! Только стекло любимой учительнице высадишь – уже волокут в кабинет... Но ты...
– Я самый обычный мент...– тихо заявил Андрей.
– Так! Запомни – Сундук! Надолго запомни моих собачек! Если ещё раз ты с Толяном влипнишь! В подобное дерьмо! Я заставлю вас обоих медленно прожевать собственные внутренности! Ты понял?
– Да... Конечно... Это всё тот...
– Пшёл... Выкинь его! И эту тоже...
– Только – умолчав о воровстве мотора, за которое их на сто процентов не посадят! Мы создадим им медвежью услугу. Поскольку это их железное алиби в непричастности к убийству с последующим ограблением. А смертную казнь – ещё не отменили... – спокойно изложил Трелуцкий, когда посторонние покинули помещение.
Игорь неопределённо пожал плечами и поспешил переменить тему:
– Давай ещё по одной, потом звоним майору...
– Ты же обещал подполковнику?
– Так! Дружище! Не придирайся к словам – я не очень щепетилен к погонным звёздам!
Но Андрея уже взволновала другая мысль: «... фуры на складе «Рубина»!» А ведь фасад особняка выходит на задворки бывшего секретного завода. А гаражи – примыкают к его стене, ведь гараж – спереди теже самые ворота!» – Андрей уловил в этом какую-то, пока не ясную связь. Он решил кое-что проверить.
– Прости, Игорёк, а где здесь э-э?
– Туалет – на каждом этаже. Сам найдёшь. Итальянский фаянс далеко блестит!
– Постараюсь. Я наверное оденусь к приезду майора.
– А ты – карьерист – начальству кланяешься!
– Не очень усердно! Пока всего одна маленькая звёздочка!
– Ничего, будет и большая!
– Спасибо, за пожелание.
– Выпьем за это!
– Пока воздержусь.
– Хм!– Игорь опять усмехнулся.
Андрей вышел. Делая вид, что ищет туалет, он вышел на мансарду в фасадной части. Чуть отодвинув тяжёлую дорогую штору, он увидел тёмную улицу, крыши гаражей за ветвями каштанов вдоль улицы и мрачные, неосвещённые корпуса цехов завода.
– Что вы тут ищите?
Андрей обернулся, за ним следил дворецкий.
– Свои вещи и туалет...
– ... Тут у нас один Рембо объявился! В одиночку банды ловит.... Ха-ха-ха!– услышал Андрей, возвращаясь на веранду. Игорь разговаривал с кем-то по телефону. Он сидел уже в домашнем халате, Ирина тоже прикрыла свою наготу.
– Сейчас приедут! – почти торжественно объявил хозяин, положив трубку. – Ну – садись. Мясо уже остыло. Давай – не буть олухом! Ты сегодня – герой! Эх – Андрюха!
Они выпили и закусили свежим шашлыком. Всё это время Трелуцкий обдумывал ситуацию, в какой очутился: «А ведь, по сути дела, этот босс отмазал лихих металлокопателей! И только ли из-за воспоминаний детства! Да – они вместе гоняли по крышам гаражей и обрывали груши в уцелевшем частном секторе. Потом судьбы пацанов разделились более чем перпендикулярно! С другой стороны...» – Андрей огляделся вокруг, – «искусные декоры из металла украшали интерьеры комнат; красивые, прочные решётки на окнах; массивные ворота... Не на «ржавеющих» ли станках «Рубина» из ворованного металла всё это сделано?! Похоже, здесь налажен хороший бизнес-с! И ювелирные бреляшки не последняя его статья! Так что же мы имеем: убийство вблизи «Радуги» в общем-то раскрыто. Но что-то совершенно особое кроется – судя по всему – где-то в тёмных цехах «Рубина»». Андрей попытался осторожно прозондировать почву.
– Игорь?
– Послушай, когда ты так ко мне обращаешься – из тебя из кожи вон лезет участковый! Андрюха – помнишь: как мы звали друг друга в детстве, в археологическом кружке?
– Смутно...
– Тебя звали: Жираф – ты был самый долговязый!
– А тебя – Тюлень! Самый полный.
– Ладно, Жираф – что ты хотел?
– Ты как-то сказал, что эти типы разгружали твои фуры на «Рубине»?
– Ну! Труд делает людей даже из таких обезьян! Этот Хриплый тоже был с ними: его сегодня приняли на работу. Он только что отсидел – где же ему работать – разве что фуры грузить...
– Да. Но я слышал, что все заводы оборонки уже давно стоят?
– Так и есть! Только на половину. Часть цехов действительно стоит. В них нет станков – их отделывают под новый торговый комплекс. Потом и в остальных цехах поменяем оборудование. И они будут работать по спецзаказам.
– Ясно!
– Кто хочет вкалывать и зарабатывать бабки, тот и сейчас будет трудиться...
К стати? Жираф? У тебя есть пистолет?
– Нет – мне ещё не выдали. Наш отдел вообще мало получает оружия в последнее время. Наверно оно до нас не доходит...– Андрей умолчал о том трофейном нагане, который час назад сослужил ему верную службу.
– А мне показалось: там на дороге ты держал Хриплого на мушке?
– Я блефовал...
– Хах-ха-ха! Круто ты их! Действительно круто! Хоть какая-то польза от американских боевиков получилась: наша милиция посмотрела, как шевелиться надо!
В коридоре, ведущем к веранде, послышался шум и голоса. Хозяин встал, чтобы поприветствовать гостей в форме:
– Михаил! Проходи, присаживайся! Капитан! Очень приятно – Игорь! Проходи – вон стул.
Андрей тоже встал поприветствовать в свою очередь: – Здравия...
– Садись, садись – Андрюша – мне уже всё доложили – Молодец! Я – Михаил Владимирович – из Кировского райотдела. А капитан – старший участковый из Пролетарского!
– Я слышал о Вас от коллег! А товарища Вартоняна – я знаю! – от ребят своего отдела Андрей слышал, что Михаил Владимирович Боговеров (между собой рядовые называли его: Майор-апостол) имел по матери армянские корни и тесно дружил со старшим участковым Вартоняном.
– Ну, расскажи подробности,– попросил майор.
Андрей замялся в нерешительности: он думал, как бы избежать оглашения собственного бегства из родной квартиры. Майор же интерпретировал его замешательство по-иному и сказал:
– Андрей – мы все здесь, старые друзья! Не обижай нас, пожалуйста, недоверием друг к другу!
Как бы в подтверждение этого, Игорь налил всем водки:
– Давайте выпьем – друзья! Между прочим – мы с Андреем вместе учились! – не без гордости объявил хозяин.
– Очень хорошо – когда встречаются давние друзья! – заметил капитан.
Андрей обстоятельно сообщил о произошедшем в гаражах – рассказчиком он был превосходным, да и чего греха таить: ему льстили и внимание, и даже некоторый восторг слушателей.
– Здорово! Ну – этих дворовых мы ещё допросим!
– Но я уверен, что они лишь застали конец трагедии. Они не осмелились бы вынашивать подобные планы, тем более, что их лидера, которому они привыкли доверяться – с ними не было. Толян остался здесь, поскольку сразу почувствовал неприязнь к Хрипловатому. Тот выбивал из под него дворовой трон. К тому же, ему не терпелось заняться любовью с Овсеевой...
Игорь с некоторой благодарностью посмотрел на Андрея – до сего момента, о ржавом движке с крана не было обмолвлено ни слова.
– Но в сквер возле «Радуги» эти голубчики нагрянули неспроста! Мы их расколем на перекрёстном и параллельном допросе – где-то они соврутся! У нас есть показания ещё очень ценных свидетелей! – Уверенно заявил майор. – В кафе отдыхал начинающий писатель – он запомнил потрясающие подробности!
– Да, вот насчёт писателя! Сундук, в ходе хвастовства среди гаражей, упомянул, что видел некоего пишущего с девушкой или женщиной? Когда они группой подошли к скверу, подельники Толяна, разгружавшие с ним фуры, были увлечены авторитетом бывалого бандита. Они сколько-то времени крутились вблизи кафе – видимо решили поразвлечься на заработанные на складах гроши или просто пропустить по стаканчику. Вероятно здесь и состоялось их знакомство со сторожем с заброшенной стройки музтеатра, который и предложил им собрать металлолом в обмен на портвейн.
Игорь несколько недовольно выпятил нижнюю губу и отвернулся.
Андрей не обратил на то внимания, продолжая:
– Хрипловатый не пошёл с ними. А остался в сквере, решив обобрать бомжей. И тут преступник стал свидетелем развернувшейся драмы. Потом он несколько раз пересказал им подробности дела. Тёртый калач! Он знал, если вдруг всё накроется, то словоохотливый Сундук, первым расколется на допросах и будет представлен как главный подозреваемый. Для этого же он дал им всем обвертеть приобретение и тем самым его сильно облапать пальцами!
– Понятно – единственное, что явилось для бандита полной неожиданностью – это ночное рандеву по крышам Андрея! – проговорил капитан.
– Да – последней загадкой в этом деле остаётся дама писателя. Её заметили многие – она сильно нервничала, встревожено озиралась. Кто-то напугал её перед входом в кафе.
– Вполне возможно она стала свидетельницей разборки между Хрипловатым и бомжами?
– Это верно! – подтвердил Игорь. – Я беседовал с хозяином кафе и знаю многие подробности дела. В зале находился некто пишущий, его заметила одна симпатичная барменша – он даже строил ей глазки. Девушка видела и даму, но когда они с писателем мило беседовали, та особа приревновала и быстро ушла!
– Мы уже допросили этого – писателя! Он ушёл от следователя с час назад. Подробно описал всё, что происходило в зале весь вечер. Однако о подруге лишь в двух словах – она подсела к нему случайно: за его столиком в углу оставалось единственное свободное место! – подключился к обсуждению Майор-апостол.
– Ещё один любовничек – на нашу голову...– пошутил капитан.
– Не думаю, что это имеет отношение к делу – ибо из кафе убийцу никто не видел. Убийство произошло в укромном закоулке. Даже в сквере никто ничего не заподозрил, пока сама партнёрша танцора не закричала, обнаружив труп. – Закончил Михаил Владимирович. – Ладно – друзья – нам пора. Спасибо! Андрей – я лично позвоню Горисееву, расскажу ему... Ты – просто – герой! Но не зазнавайся! Надеюсь, скоро ещё увидимся...
– Спасибо, Буду рад встрече! Но я тоже пойду – всю ночь на ногах...
– Если хочешь – мы тебя подвезём?
– Он живёт в этом же дворе! Ты же не женат – Жираф? Так мы его звали в детстве,– пояснил Игорь гостям из органов.
– Ну тогда, ещё раз – счастливо оставаться!
– Андрей? Может переночуешь? Ещё выпьем, посидим?!
– Спасибо, но я еле стою на ногах! А завтра мне надо ехать на Левый берег.
– Зачем? Если не секрет?... Да не секретничай – Жираф! Я знаю ещё больше тебя! Придётся тебе всё же у меня задержаться!
– Цель неогласима! У меня там встреча...– уклончиво ответил Андрей.
– Да – встреча... Уж не с господином Граненковым ли? Случайно? Всё -можешь и не отвечать! Точно – с ним!
– Ты его знаешь?
– Давай ещё по шашлычку?
– Игорь – я уже сыт! Спасибо! Давай просто выпьем и посидим покурим, ели хочешь?
– Конечно!.. Кирилл крупнейший махинатор и самый прикольный тип, каких я знаю. Не подумай – я его не закладываю! Все операции его наверняка кристально чистые перед законом. А перед Богом?! То пускай Он судит! Граненков весьма ловок в бизнесе! Кроме того – страшный бабник! Многие миллионщики до гладеньких тел падкие, но этот – исключительный развратник. Малолеток и голубых – нет – я во всяком случае не знаю за ним таких грехов! А я бы пронюхал первым – надо отдать должное – брезгует… Но гарем наколлекционировал громадный! И ещё не остановился! Боссы, вроде меня, вынуждены приставлять охрану к своим пташкам. Дабы Султан не распускал слюни и лапы, да не ввязываться потом с ним в гнилые разборки из-за баб. Итак макрухи кругом...
– Его коронованное имя: Султан?
– Ха-ха! Ты уже его и короновал! Да... Держится он хорошо: пунктуален, всё вспомнит, никого не забудет! Умеет всё гладко уладить – есть такие личности. Воры в законе его особо не обижают... «Кавказскую пленницу» помнишь? «Если б я был султан – то имел б трёх жён... тра-та-та и так далее? Ну, в таком духе...
– Понятно...
– Я даже предполагаю, зачем он тебя позвал!
– Не только меня – ещё и друга. Ещё одного лейтенанта. Моего соседа по участку.
– Тебя наверно удивило, что в городе столпотворение ювелиров? Ведь тот лысоватый «любовничек» из «Радуги» – довольно известный ювелир из Новосибирска! Фирму «Сокровища Матушки Сибири» слышал?
– Не очень... Как-то мне пока бриллиантовый дым спать не мешает...
– Ничего страшного или странного тут нет, – продолжил Игорь. – У этого сексуального маньяка – новая юная подружка. Немного не в моём вкусе, но ничего себе... Так вот – она уже подросла за этот год: из секретарши превратилась в ночного ангелочка. И может преподнести миру кого-нибудь. И у неё скоро день рождения. В светских кругах Ростова уже обсуждают приблизительную сумму будущего банкета и всех подарков. Говорят, он заказал голландской судоверфи двухпалубный теплоход с её именем на борту.
– А количество жертв и покойников данного действа никто не обсуждает?
– Ха-ха-ха! А ты саркастичен! Это будет уже позже... Такие мелочи сейчас никого не волнуют!
– Ну а как жена его мирится с этим?
– Очень просто! Мой дорогой! Сумма, очевидно, её тоже устраивает. А в постели в таковых семьях стараются обходиться без лишних эмоций – комнат в доме предостаточно... Так что, возможно, они с муженьком не слишком часто встречаются, чтобы обсудить семейные проблемы.
– Ясно! Ну – спасибо за угощения! Мне действительно пора...
– Всё-таки ты не благодарный: сколько волка не корми, он всё равно смоется...
– Прости – посидим как-нибудь в другой раз!
– Счастливо! Надеюсь, завтра на Левом берегу никто стрелять не станет, разве что из бутылок шампанского.
– Надеюсь...
***
Андрей направился в сторону своего двора. Только возвращаться ему было некуда. Поэтому, свернув в проулок между двором и частным сектором. Он обогнул квартал и снова вернулся на Театральный. Андрей перешёл пустынный проспект и посмотрел на часы: почти три ночи.
Трелуцкий тронулся вниз по Театральному. Сейчас он мечтал лишь об уютной комнате на опорном пункте и составленных в ряд стульях... Минут через сорок лейтенант вновь очутился на 13-й Линии – до опорного пункта оставалось метров с полтораста, когда новая идея озарила его и отогнала сон – минуту назад такой желанный!
– А где-то я уже слышал про одного загадочного писателя? Так-так... В Нахичевани... Да на Тринадцатой же Линии – несчастливое число! Так – бабка одна жаловалась несколько раз на стук печатной машинки! Кляузы строчила на сожителей по коммуналке – так это ж возле зелёной калитки! Вот и вернулись – откуда пришли...
ГЛАВА 7.
ДОМ НА 13-Й ЛИНИИ.
Андрей Трелуцкий остановился под здоровенным тополем напротив высокой арки. Он неплохо знал свой район, но, ещё служа в армии на границе в Карелии, хорошо запомнил, что в ночной ситуации никогда не лишнее внимательно осмотреться и оценить расстановку вещей. Всё вокруг: и улица, и арка – потонули в густом мраке. Однако Андрей разглядел, что арка делит дом, выходящий фасадом на 13-ю Линию, на две неравные части. Справа располагалось куда больше окон. Зато слева был приделан флигель, где разместилось известное кафе "На 13-й" – "Зона примирения". Апартаменты Нины Фёдоровны – толстой владелицы необычной забегаловки – заняли ещё две квартиры на первом этаже плюс почти все подвальные помещения дома. Об этом можно было догадаться по наличию евро окон и толстых металлических решёток.
"Классно она тут нааккупировала территорий! Постоянство клиентуры обеспечивает хороший доход; и защищённость от частых проверок. Хотя самая дешёвая водка – явно палёная! А коньяк нахичеванского разлива отчётливо отдаёт качественным, подкрашенным самогоном. Производимым, кстати, на верхнем этаже этого же дома некой Бабой Плашей – бывшей кухаркой с парохода, давней приятельницей хозяйки бара. Там же имеется отдельная комната, где помощницы по кухне могут при случае обслужить богатенького клиента. Только вымотанным за сутки дежурства сержантам да участковым всё уже до фонаря, к тому ж за марочную водку платить втридорога,– где столько взять-то простому служивому? А на третий этаж вообще поднимаются почти исключительно торгаши. Да, убогое – на вид – кафе приносит неплохой доход!! А может это и не единственный источник барышей?" – подумал лейтенант. – "И здесь эти массивные решётки?! Ох уж дорвались вы до дешёвого металла – господа бизнесмены! Для вас неугомонный Сундук со своими корешами старается – все стройки уже в городе обчистил!" – заметил про себя Андрей.
Только одно окно на верхнем этаже, под двускатной крышей здания, буквально горело от сверхдостатка иллюминации. Оттуда доносился шум пирушки и подвывание "попсы".
– Хм! Никак не успокоятся!
Вдруг Андрюша заметил рядом, на балконе, сидящую на одном стуле, парочку и два огонька от сигарет.
– Так это ж писатель со своей кралей и есть! Они самые! Оба здесь! – негромко воскликнул он. – Ничего – сейчас я с вами помечтаю!
Андрей смело шагнул в чернеющую арку, ведущую во двор, спугнув при этом местную наркоту. Впрочем, во дворе было также темно, – лишь кошачьи зрачки зелено-жёлтыми фонариками пытались разредить абсолютный мрак.
– Шухер! Менты! – словно эхо шепотком понеслось впереди Андрея, и неразличимые злобные тени расползались по углам и подвалам, заставляя зеленовато-жёлтые фонарики трассировать в разные стороны: то исчезать, то таинственным образом появляться в новом месте.
По крутой лестнице старого, ещё с деревянными перегородками дома Трелуцкий быстро и осторожно поднялся на два с половиной этажа. Нужную дверь он определил без дополнительных усилий: по доносившимся из-за неё звукам. Но лейтенант не поторопился постучать, а, прислушиваясь, остановился на лестничной площадке между этажами. Слева от него находилось распахнутое настежь высокое окно подъезда. Оно поднималось вверх чуть ли не до чердака, тогда как внизу упиралось в широкий подоконник. Андрей слегка просунул голову: за окном продолжала пересвистываться наркота; оповещая своих собратьев, что поблизости присутствует милиция. Наркоманы были абсолютно уверены в том, что в одиночку к ним в логово никто посторонний не сунется.
Однако пендюжники, – что в городе Ростове означает: пьющие дюже много, – в отмеченной Андреем квартире, были увлечены разговором и никак не отреагировали на предупреждения. Ведь они сидели у себя дома и наслаждались уникальными плодами трёхлетней российской демократии, отменившей принудительное лечение алкоголизма. Участковый увидел, что бетонное основание балконов на третьем этаже всего на полметра выше плоскости подоконника в подъезде. Правый от окна – за каким притих офицер милиции – балкон был ярко освещён через распахнутую дверь, и оттуда доносились подпитые голоса....
– Кровищи там разлилось! – донеслось до слуха Андрея.
– Чётко его полосонули... Молодой парень – жалко...
– Понятно! Но не нас с тобой – Филимон – спросили, кого резать?
– Из-за бабы! Тьфу! Пострадал бедолага... Этих стерв – душить надо! А он ей колечки хотел отвесить, – ответил тот, кого окрестили Филимоном.
– А где же колечки?
– У лысого, он же кокнул...
– Э-э – ребятки, да вы тоже побывали в "Радуге"! – невольно воскликнул Трелуцкий. – Это уже на Саргассово море похоже: всех, кто мимо проплывает, затягивает к себе и не отпускает! Ещё бы – Сокровища Амазонок – проснулись из небытия... Многим – я чувствую – это дорого будет стоить!
– Я теперь – неделю уж – на стройке работаю. Как раз напротив Кировского... Ну, мы сегодня со сторожем шабашечку... И задержались малёха – пошли в кафе, закуски взять. А там один хмырь, видно, что сиделый, но противный такой – хриплый... Бродяг стал трусить. До нас с Кальком добадаться хотел, но я ему быстро показал: что– почём! Отвалил. Ну мы пошли к себе... Мало показалось. Тут из соседнего квартала типы: продай меди? Я туда-сюда – сошлись: дали портвейна четыре флакона, сверху стольник. Мы опять в кафе, а там ментов!
– А я тебе говорю: есть сейчас электромагнитные установки – настроить можно на любого! И будешь делать, что сказано! Убить заставят любого! Может тот лысый и не хотел – дали установку: "Убрать!" И всё...
– Да, конечно! Не хотел! Небось золотишко увидел, так подпрыгнул и облизнулся, как шакал!
– У наших демократов – хапуг нынешних – на золото аллергия! Понос кровавый...
– Нет, ты послушай, – не унимался голос Филимона, – На прошлой неделе, прихожу я на свой "Рубин". Ну, как всегда, одеваю костюм, достаю электроды... Но в шкафу, в уголочке, у меня стоит "красатуля". Ну – я зарядил десять на десять капель, чтоб подлечиться. Закусил сальцем... Подхожу к аппарату. Работы особо нет, так маюсь... Вдруг подходит этот ... прилизанный. В костюмчике, как директор перед парткомом, я его раньше не видел в цеху. Говорит мне: "Сегодня у вас будет необычное задание". Противно так, я не привык, чтобы мужики так сюсюкали. С прежним мастером мы были на коротке – вместе выпьем да закусим, а тут... Приходим мы в восемнадцатый цех. Смотрю – под брезентом на подставках... Я сначала не понял – продумал... глиссера, что ли? Он подвёл меня и спрашивает: "Вы без шва варить можете?" Я отвечаю, как привык: "Швы – бывают у пьяного хирурга, а у сварщика Филимона – бывают узлы!" Он мне: "Посмотрим... А по дюралю сможете, операционным швом?" Я ему...
– Так – короче, Филимон! Портвейн стынет! Накати, потом причёсывать будешь!
– Да правду же! Всего сотку принял – трезвый же был... Такая штуковина если подлетит незаметно – а двигатель у неё особый, я сразу прикинул! Направит она поля и – ты – зомб!
– Да хватит пужать!
– Я тебе говорю: заводы через подставы американские, чуркам каким-то продали. Они русаков ненавидят. Вот и задумали установку, чтобы мы друг друга истребили...
– Хрен дождутся!! – бросив свой вызов в ночь, Андрей решил, что бесполезно высиживаться в тёмном подъезде до окончания спора и – громкий стук в дверь заставил спорщиков притихнуть.
– Кто там?! Баба Плаша – к тебе наверно? Из кафе?
Отворившись, входная выпустила на лестницу потоки света.
– Кто здесь? – капризно взвизгнув, с вызовом спросил бабский голос. – Никого?!...
– Здравствуйте, товарищи пендюжники! Всем спокойно! Продолжайте оставаться на своих местах! – Андрей не стал дожидаться, пока ему откроют. Он шустро скатился по деревянным перилам на пол-этажа, вскочил на подоконник... Когда дверь снова захлопнулась, лейтенант лихо перемахнул через поручни балкона. Под его башмаками зазвенели, рассыпаясь по бетону, ряды пустых бутылок. Тем не менее, Андрей не оступился – в его руке грозно воронел трофейный немецкий наган.
– Что здесь за шум? Соседи жалуются – порядок нарушаете?
– Мы ничего – сидим, ужинаем....
– В три часа ночи?
– Только что со смены пришли!
– Кто это со смены? Ты? Да ты уже забыл, когда проходную в последний раз видел во сне!
На кухне коммуналки сидели пятеро. Все они были достаточно хорошо знакомы Андрею: неисправимые и неискоренимые российские пендюжники, изрядно намозолившие ему глаза.
Коммуналка была на четырёх хозяев. Но фактически здесь проживало восемь человек. Первая от входной двери квартира значилась за бабой Плашей – известной во всей округе самогонщицей. У неё было две неодинаковые комнатки. Та, что побольше, служила жилищем, – а в меньшей каморке – стояла прочная полутора спальная кровать с двойным матрасом. На ней по секс заказу обслуживали клиентов две фигуристые помощницы хозяйки кафе, что на первом этаже. Баба Плаша и хозяйка дружили издавна, так что торговля, как спиртным, так и интимным шла безостановочно; а дверь в коммуналку надолго никогда не закрывалась. Тут всегда было людно и нескучно. Но сейчас баба Плаша проворно юркнула в свои апартаменты и закрыла дверь.
Вторая, закрытая, дверь в прихожей принадлежала как раз начинающему писателю – за ней было тихо.
Ещё три двери открывались во второй коридорчик, выходивший в кухню. Две смежные комнаты и, следовательно, одна входная дверь принадлежали престарелой учительнице и её разбитному сыну – сварщику Филимону. Кроме них в этих двух комнатах официально числились жена и дочь Филимона. Последнее время, из-за непрекращающихся пьянок горесварщика, они чаще жили у матери супруги на 35-й Линии. Оба владельца – и мать, и сын почти безвылазно сидели на кухне. Мать – на шатающемся стуле в углу и буровила невесть что: и про Сталина, и про Черчилля, и про новых русских, – про всех им подобных. Она совсем не брезговала спиртным и уже нагрузилась им прилично.
Третьим – обитал Вадик-рыбак. Полуголый здоровяк – лишь в крутых наколках да в плавках, он сидел на табурете с «Примой» в мундштуке и в крепких зубах, перед дверью, распахнутой на общий балкон. На каком-то жалком клочке этой же жилплощади была прописана и его престарелая мать; и благо, что её забрала к себе более обеспеченная сестра Рыбака в трёхкомнатную квартиру в Александровке. Именно из его окна, выходившего на 13-ю Линию, вырывалась музыка.
Четвёртым на кухне был Толик-Гусь – из хаты напротив, такой же убогой коммуналки.
Пятым здесь очутился Вован из дома напротив, в этом же дворе. В трезвые дни он ещё кое-как шоферил на приватизированном «ЗИЛе» с кибиткой. Но сегодня ему было уже явно не до руля.
Лейтенант небрежно сунул оружие за пояс и твёрдо переступил через ноги онемевшего от внезапности Рыбака.
– Где же ваш портвейн? Угостили бы!
– Мэ-э... – единственное, что смог промычать Толян-Гусь.
– Гусь – посмотри, там же оставалось! – ответил за него более уверенный в себе Вован.
Андрей повертел в руках бутылку – тот самый, что и у Сундука.
– А знаешь ли – Господин Гусь – с кем ты пил в "Радуге"? ... С матёрым макрушником! Так что тебя могут счесть за соучастника!
– Я... я... Всё время со сторожем...
– Да-да! Знаем, как на Музкомедии стали пропадать электродвигатели и кабеля...
Вместе с Филимоном, Вован и Гусь сидели возле обеденного стола заставленного стаканами и уже скудной закуской. В мойке, за спиной Толяна-Гуся, заставленной до верха грязной посудой непрерывно лилась вода.
– Между прочим, соседка снизу мне все пороги оббила! Вы её топите регулярно! Что – кран повернуть уже не в состоянии? – Андрей закрыл воду.
– Вот собака – настучала! – высказал у двери Вадим.
– Ты ещё голос мне поднимаешь? Рыбак самогонный! Молчал бы – пока тебе на годик не настучали в места не столь отдалённые! Что? На работу не торопимся устраиваться?
– А куда прикажешь устраиваться? Начальник? Заводы стоят. Вот – пошёл на стройку – два месяца задерживают получку! На что жить? Скажи? – вступился за кореша Гусь, пряча за ногой у стола недопитую бутылку самогона.
– Заводы стоят для тех, кто не хочет вкалывать! – вспомнил Андрей, слова Игоря.
– Поди, попробуй...
– Гусь – ты хоть на половину свою коробочку прикрыть не можешь? Люди спят! Сам гулеванишь день-деньской, так другим не мешай отдыхать!
– А вот сосед мой всё время на машинке стучит – печатает! Ему никто не указ, что он там печатает? А сегодня с шалавой...
– Плаша! Не стучи на пацана! Парень молодой, надеется разбогатеть – как Шолохов...
– Тебе то он не мешает!
– Тише вы! – остановил зарождающуюся перепалку Трелуцкий. – Ты выключишь, наконец, свой магнитофон – Рыбак? …
– Сейчас… – Рыбак исчез в своей комнате. Музыка стихла.
– И с писателем разберёмся. А потом и к вам загляну, Платонида Ивановна, проверю – всё ли как надо! Синьки в чан, сколько сыпешь? Людей как травишь? – поинтересовался участковый.
– А чё ко мне заходить?! У меня всё в порядке...– Баба Плаша мгновенно захлопнула дверь.
– Так-то – будет знать, как стучать на людей...– хихикнул Гусь.
– Ладно, мужики, я пойду с писателем переговорю – дело есть! Ясно! Чтоб здесь тишина стояла! Понял – Филимон?
– А мы что... Тут спорили – есть ведь сейчас установки, что можно навести, скажем, на вас – к примеру, я говорю – и задурить, и заставить убить кого-нибудь?
– Так – ты, похоже, тоже уже сочинитель! Только, после мне расскажешь. Тихо здесь – господа тунеядцы и алкоголики! Ясно?
– Иди – начальник. Нам повторять не надо, – буркнул Гусь.
– Да – мой тебе совет – Гусь. Если тебя прижмут за кражу движка с крана, не вздумай отпираться! Иначе отпечатка пальцев с любой из этих бутылок может оказаться достаточно для того, чтобы ты загремел совсем по другой статье!
***
Андрей постучал в дверь писателя.
– Кто там? – послышался вопрос, но дверь уже открылась.
– Здрасте. Опять милиция...
– Доброй ночи! Не – опять, а – снова! – пожелал Андрей, напустив на лицо излишнюю серьёзность.
– Входите!
– Не спится?
– Так – не очень...
– Соседи не беспокоят?
– Так – иногда, по мелочам. – Поморщился Вилискунов, не вдаваясь в подробности.
– А где же ваша подруга?
– На балконе. Там свежей. Хорошо та, с Дона ветерок.
– Нет. Уж лучше в комнате. Пригласите её. И свет – если можно!
– Можно. – Свет зажёгся в старой запылённой люстре.
– А у вас тут... Холостякуете?
– Да всё руки не доходят – прибраться.
– Здравствуйте.
– Доброй ночи, – повторил своё приветствие участковый, – Меня – Андрей Викторович. Обойдёмся без церемоний – я участковый. Присаживайтесь, мы побеседуем.
– Валерия.
– Валерия... Я всё понимаю... Но вы бы хоть помогли сверхзанятому литератору прибраться тут.
– Я у него впервые...
– Отлично! Тогда всё ещё поправимо! – Андрей помолчал немного, потом спросил: Вы познакомились в «Радуге»?
– Да, – ответил Александр, – я так и понял: вы по тому поводу. Только я, кажется, уже всё изложил в Кировском РОВД.
– Конечно! Я в курсе. Тем не менее: во-первых, я не только по тому поводу! Вы беспокоите соседей стуком пишущей машинки!
– По-моему – этих соседей беспокоит, скорее всего, лишь то, что водка даром не льётся из крана! – заметила колкая на язык Валерия.
– Позвольте? Господа писатели! Кто бы они ни были – после одиннадцати, попрошу!
– Хорошо, хорошо...– не стал возражать Вилискунов.
– А вы можете угомонить их после одиннадцати?! – с лёгкой издёвкой полюбопытствовала Валерия.
– Я обещаю это попытаться сделать. Договорились?
– Конечно, – опять заверил Александр, не выражая, правда, больших надежд по поводу обещанного.
– Ну, а теперь – второе и главное! Мы, конечно, допросили по делу в «Радуге» всех – кто был в зале. Ваши сведения нам тоже очень помогли. Спасибо за исчерпывающие подробности, видимо, сказался опыт писателя?
– Я ещё только учусь...
– И подаёте надежды! Что, кстати, сейчас пишите? Мне любопытно?
– Так – всякую чепуху...
– Например?
– С примерами придётся подождать.
– А у меня, между прочим, есть для вас преинтересный сюжетик. Имейте в виду!
– Спасибо, обязательно воспользуюсь!
– Договорились. Однако если всё просуммировать Андрей для пущей убедительности порылся в своём неизменном карманном блокноте. У нас кое-что не сходится!
– И что же?
– Вы думаете, тот лысый любовник смог проткнуть здоровенного парня шампуром?
– Не думаю. Но, если он предполагал, возможно, у него было другое оружие. Ревность не возникает в одночасье...
– Да – только в этом случае, готовящий убийство из ревности лысоватый – как вы сами его описали – скорее бы запасся пистолетом. Так вернее и проще!
– Андрей Викторович, я вовсе не утверждаю, что убийца лысый в безрукавке. Я высказал то, что видел.
– И мы вам много признательны! Что вы увидели столько интересного вокруг. Но вы, почему-то, не заметили того, кто оказался с вами рядом?
– Вот вы о чём?
– Именно!
– Мы ж вам сказали, что были в кафе вместе лишь какое-то, очень непродолжительное время. Но Валерия, не предупредив меня, ушла раньше. Об убийстве ещё никто и не подозревал,– Александр умолчал о том, что именно Валерия – первой заподозрила неладное.
– Это я помню... И в этом-то и соль! Потому, что убийство должно было произойти до того, когда все увидели труп. Совершенно очевидно, что не будь у преступника хотя бы минут пяти, чтобы убрать улики и несколько оттащить умирающего от истинного места преступления; благо что закоулки аллеи уже опустели. Затем – ему оставалось лишь подсунуть на видное место окровавленный шампур и скрыться. Он бы вряд ли отважился проткнуть того несчастного,– зная, что с минуты на минуту к нему для заключения сделки подойдёт лысоватый. У преступника было именно пять-семь минут в запасе, и он их использовал весьма умело!
– Орудием убийства, – продолжал Андрей, – скорее всего стал кухонный нож для разделки мяса. Было жарко, а на кухне тем более – дверь в подсобку не закрывается: посетителей валом – повару надо везде успеть. Ножи и шампур лежали вместе – план возник сам собой, поскольку все следили за спектаклем, устроенным для того; чтобы ни у кого не возникло подозрение, что у них на глазах перепродаётся в большом количестве золото, добытое сомнительным способом! Ибо изделия, задействованные в этом деле, являются прекрасными копиями статуэток Амазонок! Исчезнувшими две с лишним тысячи лет назад!!
Для совершения такой сделки, продавцы готовы были на любые ухищрения; и они почти добились своего. Все следили за перемещением по площадке лысого и партнёров танца; но, конечно, никто в этот момент не старался заметить маленький свёрток, методично переходивший из рук в руки. И уж тем более никто заметил, что кто-то приготовился за оградой кафе и, словно сжатая пружина, уже готов нанести выверенный смертельный удар! И – как только танцор зашёл за неосвещённый угол служебной пристройки к кафе, дабы совершить наметившуюся сделку. Ведь это были достаточно известные в соответствующих кругах ювелиры! Именно тут – кто-то, достаточно профессиональный несколько в ином виде деятельности, опережает лысоватого и его помощницу.... Лысый подходит, с тем чтобы забрать золотые колечки – ибо задаток он уже передал солидный. Однако вместо золотишка – получил шанс загреметь за решётку! А столь редкие колечки предназначались для шустрой красотки одного крупного ростовского воротилы – так что цена за них назначена просто невиданная! Ведь сделаны они под особый заказ. Русские денежные воротилы не умеют экономить на собственных прихотях! На Левом берегу уже запланирована целая торжественная церемония – с обильным фуршетом, передачи сокровищ владельцу... С солидным эскортом из офицеров милиции, вдобавок к личной охране из бывших спецназовцев!!
– Не Граненкова ли?!
– Граненкова, конечно...
– Он пригласил меня назавтра на Левый берег! – пояснил Александр.
– Что?! И вас – тоже?
– Представьте! Мы немного знакомы по университету. Мы учились вместе – на физфаке!
– Хо! Удивительная цепь совпадений! А я – на истфаке. И мы – тоже познакомились с Граненковым...
– Поздравляю!
– И вас с тем же! Да – в погоне за юбками его заносило весьма далеко. Благо машина у него была уже тогда.
– Кому в чём везёт...
– Завтра и состоится главная сделка светского сезона. Почему и такой небывалый ажиотаж у ювелиров?! Они знают: ради новой полюбившейся пташки – этот самодур выложит приличную сумму зелёненьких... Однако – вернёмся к нашим баранам. Так кто же опередил лысого? Очевидно тот, кто – как я уже говорил – пронаблюдал всю эту эпопею с танцами и шампурами – столь же внимательно, как и наш друг писатель. Только не потому, что заинтересовался интимными подробностями, а потому сумел заметить более привлекательный блеск дорогих украшений. И кого – вне всякого сомнения – видела та дама; каковая неожиданно встала из-за стола молодого писателя и покинула площадку минут за пятнадцать до того, как был обнаружен окровавленный труп. Более того, мне известно и то, что эта дама всё время вела себя несколько нервозно – оглядывалась с опаской. Поскольку, гуляя по скверу, стала свидетелем жуткой сцены разборок бандита с ватагой бомжей! – Андрей – проговаривая эти слова – упёрся многозначительным взглядом.
И прижатой Валерии ничего не оставалось, кроме признания:
– Это была я. Но ведь вам всё уже известно?
– Как видите... Более того – вам нечего опасаться! Ведь преступник уже схвачен и препровождён в «КПЗ»! Можете мне поверить, ибо я лично принимал в том участие! – не без хвастовства заметил Трелуцкий. – Извините, можно закурить?
– Вот пепельница.
– Спасибо.
– Но – Валерия! Без ваших показаний, мы не сможем доказать его очевидную вину! Посудите: шампур наверняка протёрт платочком – сегодня, оставлять отпечатки пальцев – затасканная банальность даже для героев Агаты Кристи!
Нож мясника уже давно выскоблен с порошочком услужливой кухаркой... И – преступник – убийца! Останется на свободе, безнаказанным! А вы – между прочим – единственный прямой свидетель. Вам бы хотелось его ещё раз – избави Бог – увидеть?
Валерия невесело промолчала.
– То-то – так что, дорогая Валерия, мы завтра – с утра пораньше – поедим в «отдельник». Попрошу: запомните сей – высоконаучный, термин! Мы так называем место, где содержим всяких отморозков! Иногда ещё мы называем его обезьянником – но это чаще относится к КПЗ, а не специзолятору – ясно?! Это я для тебя говорю – будущий «богатенький Шолохов»! Между прочим, так тебе сосед – Толян-Гусь – напророчил! А вы о нём столь презрительно отзываетесь... – упрекнул лейтенант. – Так что – напишешь где-нибудь в следующем романе – про нас с Гусем! А мы с вами поедим в отдельник – тут совсем рядом – и проведём опознание. Не беспокойтесь – преступник вас увидеть не сможет. Каких-нибудь пять минут – которые способны решить судьбу – и вы полностью свободны. Договорились?
– Договорились. – За даму ответил писатель. – Я поеду с ней!
– Отлично – только на автобусе. Извините – мы не катаем на тачках с мигалками ревнивых ухажёров...
– Думаю, вы мне не оставили выбора, – несколько обречённо согласилась Валерия.
– Значит – договорились. Вы работаете?
– Да.
– Кем и где? Мне всё равно придётся задать вам все эти вопросы. Извините за формальности!
– Экстрасенсом...
– Да вы просто – подарок судьбы! Значит, вы сразу вычислили того типа, насторожились: мол – «этот отморозок тут явно неспроста крутится»! И только он исчез из поля зрения, вы поспешили убраться из кафе. Но тип лишь ждал за углом пристройки свою жертву. Опытным взглядом бывалого бандита, Хрипловатый заметил, что танцор показывал возлюбленной какие-то колечки. Потом та, что-то обсуждала с лысоватым. Вероятно убеждала его купить украшения. Тут Хрипловатый догадался, что они не станут обмениваться золотишком прилюдно – к ним и без того было приковано всеобщее внимание. А законность приобретения этой партии ещё предстоит проверить... Словом – убийце способствовал ряд обстоятельств, за исключением последнего! Первой на аллее появилась Валерия! Когда вышел танцор, вы находились уже метрах в пятнадцати; ибо, столкнувшись с тем отморозком, поторопились ускользнуть. И всё же вы наверняка услышали вскрик и возню возле пристройки и обернулись. Преследовать вас по центральной аллее, где были гуляющие с собаками, он не рискнул. К тому же он увидел, что приближаются его приятели – сборщики цветного лома. И преступнику больше ничего не оставалось, кроме как поскорее исчезнуть оттуда; понадеясь на то, что вы не захотите связываться с милицией. Ведь он не подозревал, что имеет дело с экстрасенсом, каковая давно вычислила все его грязные намерения. И каковая дружит с одним писателем, готовым подцепить на перо уникальный сюжетик. В результате, очутившись в безопасном месте, Хрипловатый поторопился сплавить брелюшки через своих подельников. Но и здесь его ждал нежданный оборот: поблизости слонялся без дела совсем бездомный сотрудник милиции. Да-да – не удивляйтесь: «БОМЖ» – это очень модное сегодня хобби!
– Итак! – решил подвести итог Андрей. – Сейчас почти пять утра. Во сколько за тобой, Александр, заедет Граненков?
– Точно не знаю – думаю, машина посигналит...
– Вы хотели ехать с Валерией?
– Вообще-то нет. Но если она хочет?
– Если она хочет – то за мной заедет мой друг, – проинформировал Трелуцкий, – и мы все вместе приедем. Идёт?
– Я за...– ответил Вилискунов.
– А вы?
– Мне кажется, там, куда мы собираемся, будет тоже, скорее всего, очень опасно...
– Хо! Дорогая Валерия? А вы думали, что наши приключения на этом закончатся? Хо-хо! Да они только начинаются! Валерия – может у вас есть ещё какая-нибудь информация? Чего вы так опасались, сидя в «Радуге»? Ведь бандит непосредственно вам не угрожал?
– Это не имеет отношения к данному делу.
– Но может быть вам нужна особая помощь?
– Пока нет. Скорее всего – это личное дело...
– Смотрите сами! Лишь бы ваше дело не переросло в новый криминал – скорее всего, – предупредил Андрей, но Валерия не ответила.
– Ладно. У нас есть пару часов для отдыха. Я вижу – у вас три лежачих места: раскладной диван и тахта?
– Выбирайте! Тем более, что уже вряд ли стоит совсем раздеваться, – заявил хозяин комнаты.
– Стоит – иначе одежда будет слишком мятой. Мы выключим свет, дабы не смущать Валерию.
– Но уже светает!
– Хих! У тебя нет штор?
– Пока нет...
– Валерия – Вы должны тут всё исправить! В ближайшее же время! Обещайте мне и писателю! Иначе – очень много бесценных произведений будет просто заживо похоронено под метровым слоем пыли! А пока, откажитесь на время от вашей парапсихологии и отвернитесь, пожалуйста...
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.