База её находилась на станции Ксеньевская Забайкальской железной дороги. Отсюда начинаются таёжные тропы геологов-поисковиков. За сотни километров уезжают они в таёжные дебри. Мы занимались разведкой россыпного золота на территории Могочинского и Тунгиро-Олёкминского районов. Отряды кочевали по необъятным просторам Восточного Забайкалья.
Тайга! Хороша она, прекрасна зимой и летом. Заманчива, по-своему интересна и завлекательна таёжная жизнь. Здесь ты с глазу на глаз с Природой, с её загадками и настоящей романтикой чаще будничной и прозаической, не лишённой разных испытаний и трудностей. Один только воздух чего стоит! Чистый, прозрачный — морозной зимой и душистый, ароматный, смолистый — весной и летом.
А горные речки! С их хрустальной водой и озёра с их рыбой и перелётными птицами! А как прекрасен девственный лес в ярко-солнечный день! А если добавить ко всему этому все впечатления от встреч со всевозможными обитателями леса — птицами, сойками, дятлами, рябчиками, глухарями и зверями, начиная от забавного бурундука до изюбря и сохатого, то лес с его множеством цветов, грибов, орехов и ягод заворожит тебя. И тот, кто познает законы тайги, полюбит её навсегда…
Но тайга — это ещё и место работы. Нелёгкой, зимней. А вот чтобы добраться до места работы по таёжной дороге — 150 км от Могочи на Север — на автомашинах и вездеходах требовалось два световых дня.
На машинах мы везли полевое снаряжение, инструменты, людей. А люди разные и не менее интересные, чем сама таёжная романтика. Разные не только по возрасту и национальности, но и своими характерами, образованием. От низшего до высшего. Тут и русские, и украинцы, белорусы и татары, метисы от брака китайца и русской, и даже цыган Ромка-бич. Словом, винегрет на постном масле!
Не зря в отделе кадров мне сказали:
— Учтите, что рабочие у вас, в основном, будут «бичи». То есть народ вольный, как в поступках, так и в проживании — сегодня здесь, завтра — там. Один из них при знакомстве со мной отчеканил:
— Будем знакомы, товарищ начальник. Я — бич всесоюзный, а это значит бывший интеллигентный человек.
— Ну, а как работать будем? — спросил я. И в ответ услыхал:
— Работа, не волк. В лес не убежит.
И не успел я подумать, вот это работник, ленивой армии труда, как он продолжил:
— Мы работы не боимся, только хлёбово давай. А вывод делать погоди. Поработаем, тогда суди. И работу сдельную давай. Мне нужно «шайбы» заработать, т.е. деньги.
Впоследствии я убедился, что большинство бичей — это добросовестные и трудолюбивые люди, но у них свои пороки и недостатки. И главный из них — пристрастие к спиртному. Иногда с тяжкими последствиями. Таким, как у Васи-гитариста. Диагноз простой и страшный — алкогольное отравление.
Были и «перекати-поле», как Ромка-цыган и его дружок здоровяк-лодырь. Они мечтали зиму пересидеть в зимовье на полевом довольствии. Но не вышло. Надо было трудиться, тогда как они исповедовали другую философию:
— Люблю я поработать в горизонтальном положении минут по двести сорок на каждый глаз, — говорил здоровяк.
Тот, кто хорошо работал и деньги получал хорошие. Да вот после «выхлопа» (выходных дней в городе) от этих денег порой ничего не оставалось — пропивали, прогуливали.
Спрашиваю как-то Васю-канавщика, да ещё и гитариста:
— Неужели тебе не хочется одеть на себя хороший костюм, рубашку?
— Как не хочется? — отвечает. — Вот поедем на «выхлоп», будем в Могоче… И Вася стал загибая пальцы левой руки, перечислять то, что он себе купит, приговаривая вот куплю, вот куплю, вот куплю…
Но когда вернулся с выхлопа я спросил его:
— Ну, показывай обновки, что купил в Могоче? Помнишь, что говорил мне?
— Помню, вот куплю, вот куплю. Но получилось ежедневно — водку пью, водку пью…
Вернулся он в тайгу в прежней спецовке, пропив месячный заработок за две недели. А вот многих я помню с самой лучшей стороны, Люди честные, преданные своему делу. Виталий Васильевич Сорока, Тан-Чен-фу, повар, китаец.
Был у нас горный мастер Георгий Алексеев.
Этот 48-летний техник-разведчик хорошо знал своё дело.
Разведал не один десяток россыпных месторождений, но из-за пристрастия к спиртному навсегда оставил в Чите жену и двух детей. Балагур, чудак.
Как-то в зале ожидания на ст. Могоча он бухнулся на колени перед портретом Ленина и воскликнул:
— Есть такая партия, партия большевиков!
За что и угодил в милицию.
А в другой раз провозгласил там же:
— Товарищи! — Все на него оглянулись. — Василий Иванович Чапаев погиб. Остались в живых Петька и я. Не верите? Спросите у Фурманова.
Он погиб, доставляя продукты питания геологам по зимней тайге. При переправе через речку Бугарихту лёд проломился и колёса машины забуксовали в ледяной воде. Только благодаря смекалке, находчивости и самоотверженности Георгия Алексеева машину вызволили из ледового плена. Таков Алексеев трезвый. Вскоре после этого трудного рейса Георгий умер от воспаления лёгких. В таёжном зимовье над кроватью Алексеева осиротело висело его ружьё «Белка»… Много тайга повидала разных людей, но ещё больше трудовых подвигов.
Иван Фёдорович Ершов — незаменимый мастер на все руки. Более 20 лет он ходит с геологами по тайге. Зимой — отличный проходчик на горных работах, а летом — первопроходчик, конюх, таборщик и возчик. Как проводник он знал каждую тропинку и ручей. Слово «заблудился» для него не существовало. Он умел быстро вьючить лошадей, удачно выбирать место для табора, ставить палатки, разжигать костёр с одной спички в любую погоду, был хорошим охотником и следопытом. Умел чинить сбрую, а надо то и подкуёт босоногую лошадь. С такими ИВАНАМИ в тайге легко работать.
Незаметно приблизилась весна. Склоны гор покрылись розовато-лиловыми цветами багульника. Проходка шурфов успешно закончена. Но есть ли золото в породе?
Ответ на этот вопрос дали промывочные бригады. Содержание золота оказалось в два раза выше установленных кондиций. Окончательный подсчёт запасов золота нас обрадовал ещё
больше. А когда Всесоюзная комиссия в Москве утвердила подсчитанные запасы металла, нам выдали денежные премии. На лицах у всех сияет радость. Это наверняка про нас в песне поётся — кто ищет, тот всегда найдёт!
Вот и 1969 год! Год моего выхода на заслуженный отдых. Весь коллектив экспедиции собрался после работы в конторе. Мне вручили Почётную грамоту ЧГУ и ценный подарок — настенные часы. Трудно расставаться с коллективом, в котором проработал несколько лет. Но расставание это настало, когда Управление предоставило мне благоустроенную квартиру в г. Чите.
Я хорошо знал Читу прошлого. Читу 20-х и 30-х годов, пыльную, грязную. Нынешняя Чита произвела на нас с Олей хорошее впечатление. Здесь нам предстояло жить дальше.