Г л а в а 21
Если бы я не стал врачом, то наверное выбрал бы географию или геологию. Или биологию для изучения природы всей Земли. В любом случае я выбрал бы специальность, связанную с постоянными путешествиями. Я страстно люблю передвижение по странам и континентам, глазея на все, что попадет в поле зрения. Меня интересуют и люди с их национальными традициями, бытом, одеждой, и животные в их неисчислимом разнообразии, и растения с их уникальной способностью приспосабливаться и выживать. Даже то, что мы называем «мертвой природой» - камни, скалы, карстовые пещеры, ледники. Одним словом – все, что способны уловить все наши пять органов чувств.
Путешествие из Лусаки в Дар-ес-салаам на гигантском автобусе с умеренным комфортом продолжалось около 30 часов. Мы выехали в пятом часу вечера. Скорость была очень даже приличной. И до границы с Танзанией мы сделали всего три короткие остановки. Но несмотря на это, на границу мы прибыли только утром. Для меня начиналось самое интересное: другая страна, другие люди, другая природа.
Пока мы были заняты оформлением таможенных документов, мы оказались причиной ажиотажа у толпы приграничных менял. По их абсолютному убеждению белые должны иметь при себе баксы, и в неисчислимом количестве.
Вроде бы никто к нам и не прикасался, но когда мы закончили эту суету с бумагами и вернулись к автобусу, Павел вдруг обнаружил, что его деньги из нагрудного кармана исчезли. Я много раз говорил ему, что это порочная привычка - носить в нем деньги, сигареты и сотовый телефон одновременно. Вняв моему совету, он стал иногда класть свой мобильник в брючный карман, а деньги и сигареты скорее по инерции, по армейской еще привычке, не задумываясь, продолжал упрямо запихивать в нагрудный.
Покопавшись в других карманах, но так ничего и не обнаружив, он сквозь зубы вполголоса проматерился, а потом добавил уже на разговорном языке:
- Ладно. Там и было-то немного. До дома дотяну. На такси только надо будет от автовокзала.
- Мои не тронули. На такси и на пожрать в дороге у меня есть, - сказал я.
В это время из автобусной двери, около которой мы остановились, высунулся какой-то парень и, протянув руку к Павлу, сказал:
- Ваши деньги, сэр! Вы обронили их, когда выходили из автобуса и доставали сигареты.
Павел взял деньги, вежливо поблагодарив неожиданного благодетеля, коротко глянул на них и опять засунул в нагрудный карман, где так и торчала пачка сигарет.
- Вот тебе и разница, - сказал он мне. - В Замбии такое даже представить себе невозможно. А тут...
Да, это было именно так. Чтобы замбиец расстался с халявными деньгами? Никогда. Абсолютно немыслимо. Костьми ляжет. Танзания мне понравилась сразу.
Понравилось и все остальное. Кроме самой дороги. Нет, качество хорошее, но чтобы преодолеть этот путь, нужны очень крепкие нервы. Уж больно они узкие, всего одна полоса в каждую сторону. А навстречу неслись огромные траки и автоцистерны, и каждый раз, когда мы разъезжались, автобус толкало воздушной волной. Я все время волновался, что при следующей встрече мы обязательно с кем-нибудь столкнемся. Во всяком случае, наружное зеркало заднего вида непременно снесут. Но этого не произошло.
Постепенно поднимаясь в горы, мы проехали холмистую местность, где на склонах валялись огромные, величиной с целый многоэтажный дом, валуны, и там, где покруче, воображение рисовало, что вот сейчас отлетит один и покатится на нас. Можно было только представить себе, во что превратится автобус со всем его содержимым. Мурашки по коже!
А когда мы залезли на перевал, стало совсем страшно. Извилистый серпантин километров на пять, где справа от нас - заросшая стена, которую, казалось, можно было достать рукой из окна, а слева – глубокая пропасть с каменистыми, почти отвесными склонами, на дне которой, метрах в ста, протекала неширокая горная река. Может быть, и с крокодилами. А ширина дороги такая, что из окна автобуса невозможно было видеть даже ее края. Так и казалось, что левые колеса уже летят над пропастью. Но водители продолжали нестись, почти не снижая скорости. Как они умудрялись не столкнуть друг друга, уму непостижимо. А попутные еще и обгоняли. И при этом никто из водителей не испытывал спортивного интереса, гонясь за первенством. Напротив - тот, кого обгоняли, еще и помогал тому, кто, спеша, нетерпеливо топтался сзади. Если впереди был встречный транспорт или недостаточный обзор, они включали сигнал поворота, давая понять позади идущему, что в данный момент обгон опасен. А когда дорога была свободной и просматривалась далеко вперед, они давали сигнал противоположного поворота, сообщая, что их можно спокойно обходить. Культура езды.
Мне невольно вспомнился эпизод более, чем двадцатилетней давности, когда я на своем «жигуленке» хотел обойти КамАЗ с прицепом на обыкновенной, но узкой городской дороге в Ташкенте. Дорога вперед была свободной далеко. Чуть ли не на горизонте навстречу шел ЗИЛ. И время, и пространство позволяли безопасно совершить этот маневр. Но когда я, соблюдая все правила, пошел на обгон и уже поравнялся с кабиной водителя, он поддал газу и поехал параллельно со мной. До завершения обгона оставалось меньше метра, и я еще увеличил скорость. Но и он наддал. КамАЗ - машина скоростная. Я мгновенно сообразил, что он играет со мной в опасные игры, и стал притормаживать. Он опять, сделав то же самое, поравнялся со мной. Судя по выражению лица, он явно забавлялся ситуацией, в которую меня поставил. С учетом длины его прицепа, уйти назад я уже не успевал. А ЗИЛ был на опасно близком расстоянии. Мне ничего не оставалось, как уйти на противоположную, левую от меня, обочину и резко затормозить. Меня спасло только то, что там, между двумя палисадниками, было небольшое пространство, куда я и влетел. Я остановился буквально в полуметре от изгороди. На мое счастье, пешеходов или играющих детей там не оказалось. Если бы были, я стал бы убийцей. А если бы влетел в ЗИЛ, то погиб бы сам. Доказать, что виновным был кто-то другой, ни в том, ни в другом случае было бы невозможно. А водитель КамАЗа, скорее всего, даже не стал бы останавливаться, и спокойно продолжил свой путь с чувством полной удовлетворенности и злорадной улыбкой на устах. Это - наша «культура» езды.
На очень пологом и длинном спуске с гор, который мы преодолевали часа четыре, я впервые увидел баобаб. В Замбии он мне на глаза не попадался. А здесь, километров на десять пути, чуть ли ни через каждые сто метров красовалась эта пародия на дерево. Баобабы потрясают несоответствием своих необъятных по размерам стволов и торчащими из них короткими и жутко корявыми ветвями. Природа явно переборщила. Зачем такой маленькой кроне такой нереально толстый ствол?
Уже ближе к вечеру мы проезжали через национальный парк*. В сумерках видимость была слабой, но нам удалось метрах в ста от дороги разглядеть жирафов, которые мирно жевали крону одного из многочисленных деревьев. Больше я ничего и никого не увидел. А Павел сказал, что однажды видел льва, который гонял антилопу. И добавил, что на обратном пути я буду проезжать здесь в дневное время. Может быть, повезет.
-------------------------------------------------
* - Так во всем мире называют то, что мы зовем заповедником.
Движение на этом длинном участке было замедленным, поскольку через каждые два-три километра дорогу пересекала серия «лежачих полицейских», штук по пять в каждой. В этих местах животные переходят дорогу, и всегда есть вероятность на кого-то налететь. Хорошо еще, если обезьяна или антилопа. А если слон или носорог? Автобус еще как-нибудь выдержит, а вот для водителей легковушек такой «поцелуй» - катастрофа. Оба эти монстра сильно не пострадают, но рассердиться могут. И если машина в результате «встречи» потеряет свой основной смысл, то бежать придется очень быстро. До ближайшего льва, леопарда или гиены.
Когда в ночной темноте автобус выехал на равнину и пейзаж утонул во мраке, мы начали развлекать друг друга. Сначала я рассказал Павлу два анекдота, которые придумал сам:
«Приходит к врачу-сексологу пациент.
- Вы знаете, доктор, в последнее время я совершенно не могу заниматься
сексом.
- У вас проблемы с эрекцией?
- Нет, с этим все в порядке. Сначала вообще все хорошо, но потом меня укачивает».
Павел, как всегда, коротко хмыкнул.
- Еще один, тоже медицинский:
«Поликлиника. Из двери кабинета хирурга с грохотом вылетает в коридор окровавленный пациент и падает на пол. У него в спине торчит большой ампутационный нож. Из кабинета раздается громкий голос:
- Следующий!».
Павел опять гыкнул. Из-за этой его обычной реакции на юмор желание развлекать и рассказывать ему анекдоты, веселые истории и байки всегда угасало само собой.
- Не нравятся тебе анекдоты? Ну тогда вот тебе загадка. Тоже сам придумал. Какое животное на Земле самое высокое?
- Жираф, конечно, - ответил он без раздумий.
- Ответ неправильный.
- Других я не знаю. Помню, нам еще в школе так говорили. Выше только динозавры, но они уже вымерли.
- Вымершие не в счет. А в отношении самого высокого тебя обманули. Школа скрыла от тебя истину. Самое высокое в мире животное - это жираф, вставший на дыбы для того, чтобы залезть на жирафиху. Типичный пример возвышенной любви.
Павел только криво улыбнулся, но ничего не сказал.
- Не понравилось? Ну тогда вот тебе еще одна загадка. Но эту придумал не я. Ее автор мне неизвестен. Как будет «щи» в единственном числе?
- Ща, - сказал Павел после короткой паузы.
- Нет. «Ща», это - «сейчас». Думай еще.
- Щец!
- Неверно, хотя звучит вкуснее.
- Не знаю. Сдаюсь, - сказал Павел в итоге своих раздумий.
- «Щи» в единственном числе, это - «щ».
В Дар-эс-салаам мы въехали поздно вечером. Города толком было уже не разглядеть, но я все же заметил, насколько он высок и освещен хоть и не пышно, но лучше, чем Лусака. Рядом с автостанцией, где мы высадились, находилось три отеля, каждый из которых имел свой бар с холодным пивом. С дороги надо было «отдохнуть», и мы, не сговариваясь, направили свои стопы в один из них.
- О! Ты смотри! Как по заказу. Надо же!.. – внезапно сказал Павел и пошел прямиком к одному из столиков, за которым сидело двое мужчин. - Познакомься. Это тот самый Джексон, о котором я тебе рассказывал.
Джексон и его приятель Патрик были русскоязычными, и говорили хоть и с большим акцентом, но гораздо лучше, чем наши замбийские «земляки». В конце 80-х они оба учились в Союзе. Мы познакомились, потом долго говорили о директоре, о самом госпитале и его возможностях, о людях, работавших там, о всяких местных заморочках. Не обошлось и без мемуаров с их стороны, но это было ненавязчиво. Тем более, что учились они в Харькове, где мне тоже приходилось бывать, поэтому у нас появилось некоторое подобие еще одной общей темы.
Мы провели с ними около двух часов, наслаждаясь тишиной и ночной прохладой, после чего, обменявшись номерами телефонов, засобирались домой.
Дом, в котором жил Павел со своей семьей, имел семь этажей. Они жили на пятом. Внешне он отличался от других строений тем, что его балконные выступы были выкрашены в красивый салатовый цвет, и дом издалека смотрелся, как бело-зелено-полосатый. Как я потом узнал, лифтов в жилых домах здесь не бывает. Они есть только в государственных учреждениях, офисах больших и богатых компаний, в отелях и госпиталях. В их доме наверх вела узкая и крутая лестница, на которой двоим разойтись, было весьма проблематично. У меня даже мелькнула мысль:
«Интересно, а как они выносят больных или умерших? Может быть, здесь не болеют и не умирают? Или никого не выносят?».
Впрочем, нечто подобное мне доводилось видеть и в Ташкенте.
При входе на второй этаж мы натолкнулись на массивную железную дверь. Жилые этажи были надежно защищены от случайных «посетителей». Мне это понравилось. Но открыть дверь можно было только с помощью ключей. Вместо ключей у Павла была Элеонора. Он еще из бара, перед тем как его покинуть, позвонил ей и предупредил о нашем приходе, поэтому она уже ждала нас и открыла дверь сразу, как только услышала наши шаги вперемешку с русским матом по поводу лестницы, которая, кроме своих микрогабаритов, была еще и не освещена. В сопровождении Элеоноры мы, преодолев последний лестничный пролет и отдуваясь после выпитого пива, ввалились, наконец, в их квартиру.
Девчонки встретили нас очень тепло и возбужденно. Несмотря на то, что время было уже за полночь, в сон никого из них не тянуло. Обе мои подружки, соскучившись, повисли у меня на шее. Элеонора настойчиво тянула нас за стол. Есть на ночь, как известно, вредно, но обижать хозяйку иногда гораздо вредней. Тем более, что она приготовила классную жареную рыбу. Разговоров и расспросов за столом было много. Отужинав вкусно приготовленным «даром» океана, который мы запивали нашим любимым джином с тоником, мы, счастливые и удовлетворенные, завалились спать.