Феникс 2. Глава 2

Глава вторая

Водные процедуры были долгими и громкими.
Небольшое озерцо удалось найти почти сразу. Правда, для этого пришлось свернуть на юго-запад.
Выбор дался непросто. Дорога, по которой путники пересекли разлившийся канал, вскоре резко завернула вправо.  Оставалось - либо прокладывать путь через редколесье, но зато строго на юго-восток. Либо возвращаться к городу и искать объездную дорогу. Либо двигаться по имеющейся, но уходящей в сторону.
Главным аргументом в недолгом споре стало увиденное Рурком голубоватое блюдце озера, мелькающее между деревьев на юго-западе. К тому времени находиться в жилом отсеке стало столь тягостно – запах сделался плотным и ядовитым, - что все сомнения отпали сами собой. Кроме того, возвращение и поиск объездной дороги грозили новой переправой через канал. А после всего произошедшего приблизиться к нему снова мало кто решился бы без веской на то необходимости.
Шивера выпрыгнула из машины еще на ходу. Пока тягач маневрировал, стараясь подъехать ближе к озеру, она опрометью бросилась к воде. Плотно облегающий костюм слетел в несколько легких движений и бесформенной кучей опустился на куст терновника. За ним последовали сапоги и перчатки. Йарика осталась в черных шортах и майке. Издав невнятный вопль, она высоко подпрыгнула и с головой ушла под воду.
- Кэр, Гракх, идите уже, - прижимая к носу тряпку, сказала Марна. – Дез и так себя плохо чувствует, хватит рассиживаться. Где мыло, знаете. Поделитесь с Йарикой. Надеюсь в следующий раз увидеть вас чистыми. Все, пошли вон!
- Чтоб я полез в одно озеро с этой рогатой сволочью? – возмущался зарккан. Ему перспектива купаться не казалась удачной. На улице и без того холодно. Запах, конечно, неприятный, но вполне терпимый.
Перед тем как вылезти из отсека, Кэр вытащил из-под куртки сохраненные винчестеры. На удивление, они оказались почти чистые.
- Костер-то разведете? – спросил он.
- Все будет, давайте. Нам еще машину мыть.
Дезире действительно выглядела очень плохо: осунувшаяся, с серыми губами и ввалившимися глазами, она походила на покойника. Немного радовало то, что приступы кончились. Девушка лежала спокойно.
Кэр бегом направился к озеру. Гракх уже стоял на берегу и с самым скептическим видом пялился на воду. Зеркальную поверхность покрывала ряска и большие, коричневые листья кувшинок. Все это буйство шивера успела разогнать. К самой воде склонялись ветви многочисленных ив, берег порос палками камыша.
- Чем дольше стоишь, тем страшнее залезать, - крикнул ему эрсати, сбрасывая куртку.
- Я боюсь?! Ты это мне сказал?!
- Нет, ей, - Кэр указал на плавающую шиверу. Судя по тому, что вылезать она не собиралась, вода вовсе не была настолько холодной.
- Ее хоть в кислоту брось, все одно выживет.
- Йарика! – эрсати продемонстрировал кусок мыла.
Шивера направилась к берегу. Не доплыв нескольких метров, встала на ноги. Оказалось, что заход здесь очень пологий и удобный. “Демонесса” вальяжно поднималась из воды. Ее тело вновь приняло обычную форму, глаза смотрели ясно и пронзительно.
- Давай, раз принес, - насмешливо сказала она. – Спинку потереть не прошу, все равно откажешься.
Кэр протянул мыло. Да. Шивера знала, как себя подать. Ее белье ничего не скрывало. Тонкое и прозрачное, оно походило на вторую кожу.
- Ну же! - звонкий смех. – Я замерзну стоять.
Бордовая кожа покрылась мурашками.
Кэр тряхнул головой, переложил мыло в ожидающую ладошку.
Шивера сделала шаг назад, медленно села на колени. Вода доходила ей до груди.
- Глаза сломаешь, - Гракх толкнул Кэра в плечо. – Меня торопил, а сам?
Когда спустя пару минут эрсати и зарккан одновременно вбежали в воду, местность наполнилась душераздирающими воплями. Гракх материл всех и вся. Кэр не отставал, хотя его лексикон оказался заметно беднее.
Почти до самого вечера путники отмывались сами, стирали одежду, чистили машину. Чтобы окончательно не окоченеть, развели три больших костра. Дело не совсем безопасное, но необходимое.
Рурк привычно занял место часового. Раздобревший Гракх с большой неохотой сообщил, что принесенное им оружие после необходимой доработки вполне сможет послужить два-три десятилетия. Вряд ли больше, так как под руками нет ни хороших инструментов, ни мастерской.
Йарика вытянулась возле одного из костров, забросила руки за голову.
- Смотри, земля холодная, - сказала Марна, проходя мимо. – Отморозишь себе все, потом не родишь. Чего не одеваешься?
- Костюм должен хорошо просохнуть, иначе будет натирать, - мурлыкнула шивера.
- Как знаешь…

* * *

Кэр никак не мог отделаться от ощущения запаха. Он дважды тщательно вымылся, кропотливо выстирал одежду, просушил ее, но вонь никуда не делась. Кроме того – чесались руки и лицо. Не очень сильно, однако предчувствие било тревогу. После купания в той непонятной жиже ожидать можно чего угодно – от простой чесотки до нарывов и омертвения кожи. Немного успокаивал приближающийся период линьки. Эрсати уже заметил небольшие изменения в характере: усилилась раздражительность, появился еще терпимый, но уже несвойственный ему жор.
Линька – проклятие и благословение. Протекающая очень болезненно, она позволяла телу очиститься от шлаков, избавиться от многих болезней, провести частичную регенерацию тканей. Перерождение, но какой ценой!
Кэр взглянул на Дезире. Девушка лежала возле костра – хрупкая и беззащитная. Что с ней случилось? Эрсати несколько раз порывался коснуться ее лба, но постоянно одергивал себя. Что, если очнется? Что он ей скажет? Нет, лучше сидеть поодаль и просто наблюдать.
Невольно в голову пришел образ купающейся Йарики.
“Вот зараза! Знает, на что давить. Наверняка специально улеглась напротив”.
Кэр опустился перед Дезире на колени. Казалось, девушка вот-вот проснется, откроет глаза.
“Идиот! – обругал себя эрсати. – Откроет и что?”
Он никак не мог смириться с ее слепотой и оттого часто забывал о ней.
“Если все равно не увидит…”
Кэр пальцами коснулся щеки девушки, провел до кончика носа, по губам. Дезире глубоко вздохнула, улыбнулась.
- Что же тебе снится? – шепнул эрсати.
- Кэр, не забудь сменить Рурка! – раздался из-за спины голос Марны.
Дезире вздрогнула, улыбка потускнела.
-  Марна, чтоб тебя! – зашипел эрсати и отстранился от девушки. – Помню я!
- Извини, если помешала, - развела руками женщина.
- Хилки! – Кэр окликнул стоящего у тягача старика. – Можно тебя на пару слов?
“Очень кстати, пока не забыл…”
Хилки снял что-то с капота машины, посадил себе на плечо. Кэр усмехнулся.
“Как же без верного хорька?”
- Садись, - предложил эрсати. – Ты знаешь, что с ней? – кивок в сторону Дезире.
Старик поджал губы.
- Пойми, мне надо знать.
- Хилки не успел научить, Хилки виноват. Да. Пушистик… он предупреждал красивую девочку, но она его не слышит.
- Если не слышит его… Скажи ты. А пока она без сознания – скажи мне.
- Девочка сильная, а Хилки старый, он слабый. Всего не знает, - плечи старика опустились.
- Не тяни, все мы видели – какой ты слабый, - подмигнул Кэр.
- Нет-нет. Бить – просто, чувствовать – сложно. Она может чувствовать глубоко, если научится. Но нужно время, да.
- Что она почувствовала?
- Хилки не знает.
На скулах эрсати заиграли желваки.
- Хилки хотел помочь, но не смог. Это, – он указал в сторону канала, - большое зло!
- Это большая сточная канава, - поморщился эрсати.
Упоминание о канале вновь оживило ощущение мерзкого запаха.
- Нет-нет, - старик так замахал руками, что хорек с его плеча слетел и чуть было не попал в огонь. – Ай! – Хилки нежно прижал к себе чучело животного.
- Что нет?
- Большое зло! Это не объяснить. Надо чувствовать. Она чувствует.
- Я вижу, как она чувствует, - сказал Кэр и пристально взглянул на Хилки. Тот не отвел глаз. – Не надо повторения сегодняшнего. Если она не готова – не дай ей утонуть. Мне бы очень не хотелось… - заминка. – Ну, ты меня понимаешь?
Старик принялся поглаживать хорька.
- Не понимаешь… ладно. Сохрани ей разум. Хорошо? Это ты можешь сделать?
Эрсати чувствовал себя полным идиотом: просить сумасшедшего позаботиться о дорогом тебе человеке. Это даже не глупость.
- Хилки постарается. Хилки любит красивую девочку.
- Я тоже… - прошептал Кэр и тут же напрягся.
Старик продолжал гладить хорька, не выказывая никаких эмоций. Больше никого рядом не было.
Эрсати отступил от костра. Пора сменить Рурка.
“Как там говорилось в старину у людей? Болтун – находка для шпиона… Очень верно, даже если вокруг друзья…”

* * *

Дезире шла по бескрайней поляне. В глазах рябило от буйства красок, голова кружилась от ароматов. Босые ноги ступали по мягкой траве. Память о недавней боли стремительно отступала, растворялась подобно ночному кошмару. Распушенные волосы колыхались на ветру.
Девушка вытянула руки к солнцу, закрыла глаза. Она кожей чувствовала нежные прикосновения. Впервые за долгое время ей было действительно хорошо. Хотелось бегать, смеяться, а потом упасть в траву и просто лежать… Тело стало легким – того и гляди взлетит над землей навстречу столь желанным прикосновениям.
Дезире открыла глаза. Ее охватило странное чувство. Девушка обернулась. Так и есть – она не одна. Там, где только что до горизонта простиралось цветочное поле, стояла мужская фигура.
Дезире сощурилась. Опасности она не ощущала, хотя лица незнакомца не видела. От него исходила целая гамма самых противоречивых чувств. Девушка узнала их. На заводе, после того как все закончилось, она уловила их след.
- Кто ты? – спросила она, и голос, подхваченный ветром, разлетелся далеко окрест.
Незнакомец молчал.
- Почему ты молчишь?
Снова нет ответа.
- Я все равно узнаю, ты в моем мире, моей власти, - девушка лукаво улыбнулась, сделала шаг по направлению к незнакомцу. Тот никак не отреагировал.
- Ну, держись…
Дезире мысленно потянулась к мужчине. Отчего-то он казался ей до боли знакомым. Значит, это не Абель и не Ирландец. В то, что представший перед ней - всего лишь плод ее воображения, девушка не верила.
Смятение… сильное смятение. Гремучий коктейль, закручивающийся стремительным вихрем, в основании которого…
Лицо Дезире посерьезнело.
- Не может быть…
Мужская фигура дернулась и исчезла.
Дезире стояла, словно громом пораженная. Солнце больше не казалось теплым, ветер бессильно запутался в волосах.
Она успела увидеть лицо незнакомца, успела ощутить томящееся в его сердце чувство!..

* * *

- Марна, есть разговор, - Кэр взял женщину за локоть, кивнул в сторону.
Утро выдалось прохладным, но все же не таким холодным, какой была ночь. Роса крупными каплями лежала на траве, одним своим видом нагоняя на эрсати неприятные воспоминания о ледяной воде озера.
- Что такое?
- Не знаю, насколько это может быть важно, просто прими к сведению. Обдумай. Я пока не вижу причин к беспокойству.
- Что-то случилось?
- Я вчера сменил Рурка на мачте. Все было тихо. Потом в отсек вернулись девицы. Ну, которые с завода. Видимо, тоже гуляли.
- Они занимались кострами, еду готовили и помогали со стиркой.
- Неважно. Странные у девчонок разговоры вышли. Сначала о всякой ерунде, а потом кто-то из них… Свельса – такая, вся в веснушках, шепелявит немного… Сколько ей… лет восемнадцать, может. Ты должна помнить.
- Ну… не тяни.
- Оказывает, знают больше, чем нам сказали.
- О чем?
- А о местах этих. К примеру, о Новой Франции. Слышала о такой?
Марна пожала плечами.
- Это как раз примерно там, куда мы сейчас направляемся.
- И что с ней?
- Судя по всему, они сами нахватались слухов. Но если обобщить их ахи-вздохи… Заметь – восторженные вздохи!
- Кэр!
- Да-да. Это государство появилось на территории одноименного, существовавшего до войны. Насколько я понял – развиваются они весьма бурно, принимают новых граждан. У них даже существует нечто вроде регулярных войск.
- Могут оказаться проблемой? – Марна выглядела обескураженной.
- Все может быть. Но девицы их точно не боятся. Напротив – мечтают поскорее оказаться на тех землях. Якобы там царит полная благодать и порядок.
- Абеля спрашивал?
- Да. Он не отрицает, что слышал о Новой Франции. Но ничего конкретного, а главное - достоверного не знает.
- Как думаешь, врет?
- А черт его знает!
- Тогда будем начеку и вспомним о вежливости, - улыбнулась Марна.
- И еще… к вежливости, - эрсати задумался. – Если что, пусть переговоры ведет кто-то из людей. По крайней мере, при первом контакте.
- Почему? – брови Марны сошлись к переносице.
- Так, мысли странные в голове бродят. Не могу объяснить. Насторожили меня некоторые фразы…
- Ну, хорошо.

* * *

Следующие три дня слились в однообразную мокрую пелену. Почти сразу, после того как путники выехали с озера, небо затянуло тучами, пошел дождь. Серая хмарь заключила мир в плотные объятия, погасила свет.
Тягач двигался медленно, ощупывая остатки дороги перед собой лучами фар. Если предыдущий день подарил путникам вполне приличную трассу, то теперь везение кончилось. На дороге то и дело возникали преграды. Чаще всего их причиной становились деревья, иногда упавшие, иногда живые. Приходилось останавливать движение и расчищать путь.
Как правило, самую тяжелую работу брал на себя Рурк. В меру сил ему помогали Абель и Кларк. Кэр прикрывал их с оружием и смотрел по сторонам. На улице, под проливным дождем, он чувствовал себя лучше. Вчерашний зуд усилился, руки и лицо покрылись красными пятнами. Марна утверждала, что это не заразно, однако от эрсати не укрылось, с какой настороженностью некоторые посматривают в его сторону. Он мог, но не хотел их понимать.
“Трусы и паникеры!”
Ему было противно смотреть на них – расползающихся по углам, жмущихся к стенам, натянуто улыбающихся. В голову невольно закралась мысль: а не потеряй Дезире зрение, как бы она смотрела на него? Глупо и эгоистично, но сейчас эрсати был рад ее слепоте.
Йарика откровенно веселило состояние Кэра.
- Это страшное проклятье, - с самым серьезным выражением лица говорила она. – За отказ прекраснейшей из дев тебя поразила неизлечимая чесотка. Скоро она станет такой сильной, что ты соскоблишь кожу без остатка, но и этого тебе будет мало! Потом ты…
- Скорее ты соскоблишь без остатка свой язык, дорогуша, - как можно более спокойно отвечал Кэр.
- Тебя не примет ни один город эрсати! На тебя будут показывать пальцем, станут плевать тебе в спину! Знаешь, я бы с удовольствием посмотрела на это.
При всем при этом Кэр не чувствовал в ее словах настоящей злобы или обиды. Шивера веселилась – не более. Особого смысла в сказанном не было. После линьки на его коже не останется и следа от возможных последствий раздражения. Другое дело, до того времени еще дожить надо…
Гракх сидел за рулем. После бегства из цеха раны, наконец, дали о себе знать. Зарккан бы и деревья помогал оттаскивать, если бы каждое движение не сопровождалось острой болью. Плечо, которым он ломился в закрытую дверь, превратилось в сплошной синяк. Кроме того, свалившись в провал, он ударился о стену и отбил ребра. Марна не исключала трещины или даже перелома и потому настаивала на покое в течение хотя бы пары дней, но Гракх упрямо лез в кабину. На фоне всего этого - ожоги, царапины и мелкие ссадины не стоили внимания.
Глядя на мучающегося Кэра, зарккан в который раз возблагодарил природную стойкость к ядам и токсинам. Прибавься к его мучениям зуд, впору в петлю лезть будет.
В кабине и жилом отсеке было тепло. Печка исправно работала, согревая продрогших на улице пассажиров.
До первого городка добирались целый день. При этом проехали не больше десяти километров. Очередные развалины не произвели впечатления. Здесь природа активно наступала на сталь и бетон. Въезжать в город не стали, остановились на окраине. Утром двинулись в объезд и, к всеобщей радости, почти сразу обнаружили уходящую к юго-востоку дорогу.
- Впереди город! – уже за полдень послышался голос Гракха. – Большой город, чтоб я сдох!
Сегодня дорога не подкидывала особенно каверзных сюрпризов, и потому скорость передвижения тягача заметно возросла.
- Это Льеж! – разглядывая почерневшие остовы зданий, сказал Абель ванн Рейн. – Здесь больше нет таких крупных городов.
- Куда дальше?
- Я бы предложил снова свернуть на запад. Видишь там большую автостраду?
Гракх кивнул.
- Если повернем к востоку – снова упремся в канал. Проедем на запад, сколько получится. Наверняка встретим ответвление в нужную сторону.
- Кэр! – крикнул Гракх.
- Мне плевать! – не сразу произнес эрсати. Он чувствовал себя так, словно с головой залез в муравейник. – Сами решайте.
- Что ж, заводи конвейер! – выруливая на широкую дорогу, проговорил Гракх.
Слева виднелись руины города. Некогда, без сомнения, он был прекрасен. Но теперь, погруженный в дождливую пелену, обратился пристанищем неупокоенных душ. Казалось, заглуши двигатель, прислушайся… воздух наполнится плачем и стонами.
Справа показался аэродром: полуразрушенный терминал, слепые рулежные дорожки, поросшие упрямыми побегами травы, несколько навсегда застывших самолетов.
В глазах Гракха появились искорки азарта: поднять в воздух такую махину многого стоит, но и воздасться может сто крат. Полная свобода, не стесненная исчезающими дорогами! Зарккан вздохнул, искорки погасли. Он отлично понимал: даже мечтать о подобном - безумие. Самолеты настолько же мертвы, как и раскинувшийся рядом город.
По автомагистрали двигались весьма шустро. Редкие упавшие столбы или растяжки почти не замедляли движения. Хуже оказалось с рухнувшими мостами. Их приходилось объезжать стороной, вырезая при этом части ограждений.
К вечеру заметно похолодало, на дороге кое-где появился лед. Пришлось остановиться.
Поворот на юго-восток обнаружился только на следующий день. Дождь немного стих, выглянуло солнце. За спиной остался хорошо сохранившийся указатель.
- Намюр, - прочитал Гракх, щурясь от падающих в глаза солнечных лучей.
Несмотря на прояснившуюся погоду, мороз не спал. Напротив, с каждым километром пути он становился сильнее. Дорога превратилась в каток, сам тягач обледенел.
Гракх, что было сил и умений, пытался контролировать движение. Сильные неровности и выбоины почти не оставляли ему шансов. Несколько раз тягач врезался в дорожное ограждение, дважды – в столбы, один раз чуть вовсе не вылетел с трассы под откос.
- Такое ощущение, что мы к полюсу едем, - выглянув в окно, сказала Марна. – Чистая зима.
Дождь сменился колючим снегом.
 - Я люблю зиму, - заявила Ани.
Девочка сидела возле Дезире и держала ту за руку. За последние два дня девушка пришла в себя и теперь выглядела вполне здоровой. О своих видениях она не рассказывала.
- Я тоже люблю, - улыбнулась Марна. – Только… - она замялась.
- Только настоящую? – продолжила за нее Йарика.
- Да. Впереди словно буран…
Вскоре ветер сделался столь пронизывающим, что окна пришлось закрыть. Печка в кабине работала на всю мощность, однако не способна была отопить весь отсек. По стенам поползли морозные узоры.
Переднее колесо тягача во что-то врезалось, подскочило. Машину развернуло, боком ударило об отбойник.
- Чтоб я сдох! – выкрикнул Гракх и с досады ударил по рулю.
- Спокойно, - в кабине появилась Марна. – Сможем проехать?
- Сможем, а надо?
- Не поняла…
- Посмотри вперед.
Глаза женщины расширились.
- Что это?!
- Не знаю. Но готов спорить на свою бороду – дует именно из этой штуки!
Впереди, примерно в километре, виднелся город. Город, который выглядел невероятно странным для этого времени года и этой местности. Его словно выдернули из вечных льдов.
Дома и все улицы затянулись толстым слоем льда. Острые шипы сосулек под разными углами топорщились в стороны, словно древние противотанковые укрепления. Но главное и самое удивительное: над всем этим на высоком, тонком шпиле раскачивался ромбовидный объект. Строгие правильные грани, несколько десятков длинных тросов-растяжек, время от времени мигающие синим и красным огни.
- Что это за?.. – Марна не знала, как назвать увиденное.
- Это определенно механизм, - сказал Гракх. – Но я даже приблизительно не знаком с подобной технологией. Если за этой штукой никто не следит, то это почти наверняка симбиоз.
- Чего с чем?
- Как водится: магии и технологии.
- Значит, к этому приложили руки заркканы и эрсати?
- К этому, - Гракх указал пальцем на ромб, – руку мог приложить кто угодно! Вопрос в другом: что будем делать мы?

* * *

Двигатель тягача гудел. Гракх старался найти тот оптимальный режим, в котором колеса не станут буксовать. Не спасал даже высокий протектор. Если бы лед был гладким, не помогли бы никакие ухищрения. Но, на счастье путников, его покрывало жесткое, крупное крошево, создававшее какое-никакое сцепление.
- Сколько же там градусов? – проведя ладонью по стене, произнесла Марна.
Происходящему радовалась только Ани. Девочка с горящими глазами наблюдала за расползающимися узорами, осторожно прикасалась к ним.
- Есть еще жаждущие исследований? – спросила Йарика. – Погода что надо. Нежарко, кругом чистота и девственность.
- Какая-то заштопанная девственность, - поморщился Кларк. Он очень страдал от холода, хотя и завернулся в теплое одеяло.
- Не переживай, милый, твоя останется при тебе до конца дней.
- Зато твоя загуляла с сотней-другой мужиков.
- Мелко плаваешь, милый… - шивера закусила губу. – Я тебе обязательно расскажу как-нибудь. Самые яркие моменты.
Кларка передернуло.
Гракх съехал с дороги. Сейчас в ней не было необходимости. Ощетинившаяся иглами, она вела прямиком в город.
- Хорошо – сугробов нет, - бубнил себе под нос зарккан. – Утонули б и поминай как звали. Чтоб я сдох, если хочу замерзнуть в этой глуши.
Странное дело, но он не чувствовал ни малейшего желания исследовать зависший над городом таинственный механизм. Напротив, его не покидало желание поскорее покинуть это место.
Вечерело, но глушить машину на таком холоде Гракх не решался. Уверенности в том, что удастся снова завести ее утром, не было. Снаружи гулял ветер. Его порывы завывали, бились в бока тягача, норовили опрокинуть, вскрыть, как консервную банку, чтобы выморозить всех, кто находился внутри. Живым не место в обители стужи, пусть даже она сотворена их собственными руками.
Зарккан зевнул. Накопленная за последние дни усталость давала о себе знать.
- Абель! – наконец, крикнул он. – Сможешь сменить меня?
- Конечно. Куда рулить?
- Эта морозилка очень кстати светится. Просто держись так, чтобы она все время была по левую сторону. Надо объехать город. Не думаю, что он большой. Я на час прилягу, скажу, чтоб разбудили.
- Ни к чему будить. Я буду ехать, пока позволит трасса. Почти не останавливались сегодня, я выспался за день. Здесь почти чистое поле, опасаться нечего.
- Не бывает идеальной чистоты в шлифовальном цеху! Смотри по сторонам!

* * *

Иногда Абелю казалось, что земля и небо поменялись местами. Если поначалу свет фар еще вылавливал отдельные объекты – вроде одинокого мертвого дерева или груды припорошенных камней, то вскоре вокруг не осталось ничего, кроме бесконечной белой мути. Очертания города скрылись и того раньше. Единственным ориентиром остались огни ромба. Они выделялись в слепой белизне, словно нарочно созданные быть путеводной звездой для заплутавших путников.
Казалось, даже время замедлило ход, сгустившись  вблизи эпицентра ледяной бури. Время, растянувшееся на дни, недели, месяцы… В голову лезли самые дурные мысли. Что, если все это ловушка? Что, если мороз лишь прикрытие для чего-то большего? Что, если они попали в замкнутый мирок, из которого нет выхода?
Абель гнал от себя подобные размышления, до боли в глазах всматривался в молочно-белую пустыню. И, наконец, его ожидания оправдались. Наполовину затянутый льдом, стоически перенося удары стихии, на пути тягача появился знак с указанием названия города. Абель сбавил ход, сощурился, стараясь прочесть написанное: “Marche-en- Fa”… Последние буквы скрывались под белесой наледью. За знаком, метрах в пяти, виднелись дорожные ограждения.
- Проехали, - выдохнул Абель.
- Молодец, - послышался над ухом голос Марны.
Абель даже подпрыгнул от неожиданности. Он-то думал, что все давно спят. А, оказалось – просто затихли в ожидании. Теперь, когда стало ясно, что основная опасность позади, голоса зазвучали снова. Тихие, но с нотками радости, воодушевления.
К утру путники достаточно далеко отъехали от города. Ландшафт постепенно обретал привычные очертания. На дороге вновь появились завалы.
Ближе к полудню по крыше жилого отсека раздался стук. Тягач тут же встал.
- Сам вижу! – раздался недовольный голос Гракха, который уже успел сменить Абеля на водительском месте. – Давно дымит?!
- Нет! – крикнул из люка Рурк.
- Что случилось? – спросила Марна.
- Дым! По левому борту!
Путники приникли к окнам. Действительно – из-за высокого, поросшего деревьями вала поднимался столб черного дыма.

* * *

Йарика с Кэром передвигались короткими перебежками. Не успевший сбросить листву, лес весьма надежно скрывал лазутчиков. Шивера скользила настолько бесшумно, так умело сливалась с окружающей местностью, что эрсати уже несколько раз терял ее из виду. Сам себе он при этом казался неповоротливым, толстым заркканом, неведомо как оказавшимся в аккуратной, хорошо убранной комнате.
Бьющий в лицо ветер приносил неприятный запах жженой резины.
Вскоре лес кончился крутым обрывом. Кэр и Йарика прижались к земле, замерли. Эрсати чувствовал на губах горький привкус. Шивера нарочно, как ему казалось, избрала такой темп, что он еле поспевал за ней.
- Не самое лучшее место для поселения, - тяжело дыша, прошептал Кэр. – Все как на ладони. Пара снайперов - и нет проблем…
Раскинувшаяся перед ними деревня состояла из трех десятков домов. Большая их часть представляла собой плохо выполненные бревенчатые срубы. Покосившиеся стены, неровные проемы, похожие на лоскутные одеяла крыши. Казалось, их латали всем, что попадало под руку: деревянными досками, кусками пластика, брезентом, металлическими листами. Окна закрывала пленка. Кое-где порванная, она колыхалась под порывами ветра. На некоторых окнах виднелись ставни. В каждом доме имелась печная труба.
Улицы закрывали бревенчатые настилы. Местами дерево превратилось в труху и смешалось с жидкой глиной. Но это, судя по всему, нисколько не заботило местных жителей.
Центром деревни служил остов огромного самолета. Вероятнее всего, когда-то он потерпел здесь крушение. При падении его корпус развалился надвое, однако пожар так и не начался. Теперь обе части использовались в качестве жилых помещений. Пробоины и дыры заколотили досками, а мелкие отверстия заткнули не то паклей, не то обычным мхом.
Крылья и часть хвостовой обшивки, судя по всему, пошли на ограждение - примерно двухметровую, сплошную стену с воротами и парой наблюдательных вышек.
Одеждой жителям, которые, не подозревая о слежке, продолжали заниматься своими делами, служили какие-то грязно-серые лохмотья.
За стенами виднелось весьма обширное поле - сейчас пустое. Но недавно перекопанная, вычищенная от сорняков и ботвы, земля говорила о старательном уходе. Рядом с полем был разложен костер, куда местные старательно стаскивали не только ботву и ветки, но и технический мусор. В том числе катили пару больших покрышек, судя по всему, от самолета. Еще пара уже догорала в костре.
- Так и до пещер недалеко, - прошептал Кэр. – Интересно, они ведьм не жгут…
- С удовольствием на это посмотрела бы, – не отрывая взгляда от деревни, сказала Йарика. – Должно быть, веселое представление.
- Очень! Только кончается быстро, - скривился эрсати.
- Ничего, мы придумаем что-то свое…
- Подожди-ка… Смотри на головной части самолета. Что видишь на крыше?
Шивера сощурилась.
- Пару ветряков вижу. А ты говоришь - пещеры. Какие молодцы - электричество вырабатывают. Или ты про мельницу?
- Куда ты смотришь?! Вон же – прямо у кабины!
- Антенна какая-то.
- Да какая антенна?! – чуть не закричал эрсати, но вовремя прикусил язык. – Это крест!
- И что? Милый, ты не темни, лучше покажи пальцем.
Кэр закрыл лицо руками.
- Храм это у них, понимаешь? Молятся в нем… кому-то… Вот черт, пошутил, называется… С виду так чисто средневековая деревня.
- Пусть молятся, нам-то что? – удивилась Йарика. – Оборванцы какие-то, да к тому же глупцы, раз у всех на виду такой костер развели. Не думаю, что представляют для нас опасность.
- На вышках дежурят. Не вижу с чем… ружья какие-то. Больше охраны не вижу. Может быть, дорогу спросим?
- Мы лучше вооружены, - шивера широко улыбнулась. – Но, конечно же, будем сама вежливость. Хотя… - она замолчала. – Сомневаюсь, что они знаю хоть что-нибудь из творящегося вокруг. Живут своим замкнутым мирком и в ус не дуют.
- Такие мирки долго не живут, - мотнул головой эрсати. – А эти здесь давно…

* * *

- Посылай дураков за пивом, - бурчал Гракх. – Только расплескают! А дорогу вы не догадались посмотреть?! Как к ним подъехать?
Впервые за долгое время Кэр чувствовал себя тем самым дураком, который расплескал все пиво. Он же знал, что надо проверить подъездные пути. Помнил об этом. Почему же тогда забыл?
Эрсати почесал щеку, ощутил под пальцами влагу. Так и есть, расчесал до крови. Вот она проблема – проклятый зуд отвлекал на себя все внимание, переключал мысли. Никогда еще он с таким нетерпением не ждал линьки. Разве что самую первую. Но тогда было совсем другое дело. Он становился мужчиной и мог выбрать себе первую самку. Радость от осознания этого затмевала неприятные ощущения, усмиряла раздражительность. Кэр попытался вспомнить имя той самки.
“Селента СалКаАлани”.
Имя четко отпечаталось в памяти, а вот лицо подернулось дымкой, слилось с множеством других, последовавших за ней. Ему оказалось мало ее одной. Рассказы сверстников будоражили воображение, тешили тщеславие. Там, в большом мире, человеческие женщины сами будут падать в его объятия, платить за то, чтобы он обратил на них внимание.
Рассказы не обманули, полностью оправдав ожидания. И что он имеет теперь? Сводящий с ума зуд, полусумасшедших спутников, призрачную цель и непонятные, абсолютно не свойственные ему чувства к слепой полукровке. Неплохой набор, если ко всему вышеперечисленному добавить косые взгляды и шепот за спиной.
“Занесло же в эту чертову общину!” – Кэр сжал кулаки.
Хотел пожить спокойно. Еда есть, женщины под боком. Все это сдобрено легким чувством опасности и приключений.
Пожил…
Гракх продолжал что-то бурчать, но уже себе под нос. Тягач медленно катился по дороге. Вскоре в поросшем лесом валу показалась довольно широкая брешь.
- Ну-ка, ну-ка… - произнес Гракх. – Чтоб я сдох!
На земле отчетливо отпечатались следы шин. Колея, немногим уже, чем оставлял тягач, петляя, убегала за вал.
Гракх сбавил газ, машина почти остановилась.
 - Похоже, они не такие уж и дикари, как расписывал умник! – крикнул в отсек зарккан. – След свежий... кажется… Мы точно готовы к знакомству?!
- По-моему это обычные крестьяне, - сказала шивера. – Умник прав! – она выделила первое слово. – Они не опасны для нас. Такие милые простачки…
- Я против! – послышался голос Кэра.
- Ты же сам говорил, что можно дорогу узнать, - непонимающе уставилась на него шивера.
- Говорил… Теперь думаю иначе. Направление мы выдерживаем, этого достаточно! Любопытство наказуемо. Это мы уже знаем.
- Рурк? – спросила Марна.
- Зачем они нам?!
Йарика фыркнула, отвернулась к окну.
- Значит, так и сделаем. Гракх!
Двигатель тягача взвыл, однако почти сразу вновь стих.
- Кажется, нас заметили… - сказал Гракх, указывая в окно.
От начала колеи бежал мужчина и отчаянно размахивал руками.

* * *

- Бог вам в помощь, добрые люди! – мужчина поклонился, затем развел руки в стороны, демонстрируя пустые ладони.
Его одежда лишь с большой натяжкой могла называться таковой. Скорее, это было грубое рубище, под которым виднелись плотные холщевые штаны. Обуви мужчина не носил вовсе.
Несмотря на откровенную бедность, ткань выглядела чистой и аккуратно заштопанной.
На вид мужчине можно дать лет пятьдесят: аккуратная окладистая борода, длинные, хорошо расчесанные волосы, пронзительные глаз. Одно брошенного на него взгляда, достаточно чтобы сказать: он не глупец.
- Здравствуйте, - немного помедлив, ответила Марна.
Вместе с Кларком она стояла возле кабины. Памятуя рассказ Кэра, женщина не стала отправлять на переговоры кого-то из нелюдей. Она понятия не имела, пересекли ли они границы Новой Франции, но излишне рисковать не собиралась.
- Меня зовут Марна. Это – Кларк. Мы мирные путешественники. Не могли бы вы сказать, где мы сейчас находимся?
- Я Михаил, - чуть склонил голову мужчина в рубище. – Вы находитесь в преддверии благословенных земель Новой Франции.
- А ты, что ли, привратник? – скривился Кларк, за что тут же получит чувствительный тычок от Марны под ребра.
- Прошу простите его. Он не хотел вас обидеть. Мы с дороги. Немного устали.
- Если подуешь на искру, она разгорится, а если плюнешь на нее, угаснет: то и другое выходит из уст твоих, - со скорбным лицом произнес назвавшийся Михаилом. – Я не в обиде, сестра.
На лице Кларка отразилось непонимание, но более он ничего не сказал.
- А не могли бы вы рассказать нам об этих землях? Можно ли нам проехать по ним?
- С радостью отвечу на все твои вопросы, сестра. Только негоже держать гостей в пороге. Я живу не один. Здесь, недалеко, за лесом, деревня. Милости прошу посетить нашу скромную обитель.
Марна покосилась на Кларка. Тот стоял с невозмутимым видом.
- Можно нам посоветоваться? – спросила женщина.
- Конечно, - улыбнулся Михаил.

* * *

- Можно нам посоветоваться?! – нарочито громко произнес Кларк, с недовольством поглядывая в окно.
Тягач неторопливо ехал за шагающим впереди мужчиной.
Никакого воодушевления его предложение не вызвало, однако и бурных протестов тоже. Только Кларк во всеуслышание объявил, что это очередная ловушка. Подобную возможность никто и не отрицал. Но, с другой стороны, – соваться в чужую страну, не зная ее законов и устоев, казалось неблагоразумным.
В итоге решили деревню посетить, но на ночь остаться в машине.
Дорога к скромной обители оказалась недолгой. Вскоре деревья разошлись, открыв нетерпеливым взорам путешественников то самое поселение, за которым совсем недавно наблюдали Кэр и Йарика.
Михаил замахал руками.
- Кэр, как называется чувство, когда понимаешь, что когда-то уже был в подобной ситуации?! – крикнул из кабины Гракх.
- Голову лечи! – бросил эрсати.

* * *

Тягач оставили у ворот, отогнав его немного в сторону, чтобы не закрывать проезд. Кто тут мог еще появиться – было неясно.
Кларк с винтовкой в руках занял место на мачте. Марна, Абель и Свельса выбрались из отсека. Охрана на вышках оружия не подняла.
- Добро пожаловать в нашу обитель, - указывая на раскрывающиеся ворота, сказал Михаил. – Паства на работах, но вас встретит сам преподобный.
В глазах Свельсы загорелся азартный огонь, она потянула Марну за рукав. Но та лишь дернула рукой.
- Скажите, а преподобный всех гостей встречает лично?
- И встречает, и провожает, - кивнул Михаил.- Возможно, вам будет сложно понять. Мы верим, что любое богоугодное дело следует начинать с благословения. Тогда и работа спорится, и дорога становится легче.
- И правда помогает? – спросила Свельса.
- Знаешь, дитя, когда-то была такая поговорка: “На бога надейся, а сам не плошай”. Совершенно верная поговорка. Не стоит перекладывать свои заботы на Божьи плечи. Но, неся его помощь и защиту в сердце, истинно верующий человек всегда найдет силы, никогда не отчается и не собьется с пути.
- Скажите, а как вы относитесь к… нелюдям? – спросила Марна. - Мы слышали, в Новой Франции их не очень жалуют. Не хотелось бы вам создавать неудобств.
- Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы. И какою верою мерите, такою и вам будут мерить. Мы рады всем приходящим. Верим, что истинная вера и человеколюбие найдут отклик в каждом сердце. И не важно, в чьей груди оно бьется.
- Очень приятно это слышать, - Марна улыбнулась.
Свельса снова потянула ее за рукав.
- Простите, у нас есть особенно нетерпеливые, - Марна чувствовала себя очень неловко. - Хотят поближе осмотреть вашу деревню. Это возможно?
- Разумеется, я сам все покажу. А к вам выйдет настоятель нашего храма – преподобный Антоний.
- Я думала – вы здесь главный… ну, по духовным вопросам.
- Что вы, - Михаил снисходительно улыбнулся. – Я всего лишь смиренный ученик, встречающий проезжающих путников и помогающий вести службу.
- А много здесь путников проезжает?
- Бывают, - снова та же улыбка. – Но об этом вам лучше расскажет сам преподобный.

* * *

Йарика со скучающим выражением лица плелась за почти неумолкающими женщинами. Они наперебой сыпали вопросами, завороженно внимали каждому слову Михаила. А тот размеренно, словно учитель, рассказывал о жизненном укладе деревни, истории ее жителей, целях и прочей, с точки зрения шиверы, ерунде.
Подумать только – эти клуши всерьез думают, что где-то здесь может начинаться какая-то новая земля. Обетованная земля! Шивера скривилась. Она бы с удовольствием оставила безмозглых куриц в этой дыре. Интересно, как они закудахчут через недельку, когда снимут свои пусть изношенные, но теплые одежды и нарядятся в мешковину?
- Скажите, а у вас лучше, чем в Фениксе? – спросила одна из женщин.
Шивера не помнила, как ее звали. С острым лицом, тонкими губами и бегающими глазами – она производила впечатление сплетницы.
- Да, знаете, мы ищем этот город. Говорят, в нем до сих пор работают ученые, - поддержала другая. Эту звали Кассилия. Весьма приятная, даже с точки зрения Йарики. Разве что глуповата. Но чего ожидать от человека? А, тем более, женщины!
- Феникс? – переспросил Михаил. – Вы ничего не путаете?
Женщины переглянулись.
- Не путаем, - сказала Свельса. – Вот она, - девушка кивнула на шиверу, - сопровождала их группу до Генка. Это на севере. Ой, там так страшно. А они не испугались…
- Продолжим ознакомление с деревней, - Йарика еле заметным тычком под ребра заставила Свельсу замолчать.
Если глупость этой девки еще как-то можно объяснить ее молодостью, да и то относительной, то чем объяснить фанатичные взгляды остальных женщин? Шивера не знала. Основываясь только на слухах и услышанной от Михаила ахинее, они построили до небес идущие планы. Йарика только усмехалась, поражаясь людской наивности и глупости. А вот “длинные языки” женщин ей совсем не нравились.
Здешний уклад показался ей до невозможности скучным. Работа и молитвы, молитвы и работа. Свихнуться можно! Чего ожидать от людей, которые все свободное время либо вкалывают до потери пульса, либо стоят на коленях, бубня бессмысленные тексты? Оттого и походят на болезных да убогих.
От Йарики не могло укрыться, какие взгляды бросают местные жители в ее сторону. В них было столько неприязни, столько непонимания, словно их грязь месил настоящий огнедышащий демон. Не могли же они никогда раньше не видеть шивер. Или могли? Тогда странная реакция понятна.
Особенно глазеющим Йарика отвечала самой обаятельной своей улыбкой.
Изнутри деревня не выглядела столь запущенной, как показалось с обрыва. Несомненно, поселение старое. Самолет производил впечатление старого металлолома, словно упал еще до войны. Он глубоко врос в землю, и, если бы не старания трудолюбивых послушников, или как они там назывались, металл давно бы прогнил и превратился в труху. Вся поверхность фюзеляжа была тщательно промазана каким-то желтоватым составом. Никаких следов ржавчины. На фоне покосившихся домишек он казался настоящей цитаделью – незыблемой и отстраненной.
Вся остальная деревня не вызвала у шиверы никаких эмоций. Ей показалось, что все это хозяйство долгое время простояло пустым и лишь недавно вновь обрело жильцов. А вот поля преподнесли сюрприз. К ним Михаил вывел их в последнюю очередь, да и то по просьбе Свельсы, которая воочию захотела взглянуть на аграрные достижения деревни.
Достижения повергли в шок…
- А это что такое? – до того весело галдящие девицы замолчали. Их лица вмиг побелели, глаза чуть не вылезали из орбит.
- Это? – Михаил виновато улыбнулся. – Искупление. Прошу прощения, совсем забыл о них. Неподготовленным чадам не след лицезреть кару Господню.
- Ха, как мило! – шивера змеей скользнула из-за женских спин. Вся ее тоска улетучилась.
У самого поля на дереве висели два гроба. Сколоченные из плохо обработанных досок, они были обмотаны толстой веревкой, которая терялась где-то в ветвях.
- Какой интересный урожай! – шивера подошла к одному гробу. – Перезрел даже…
Доски в средней части гроба надтреснули, а одна подалась вперед, словно выдавленная изнутри. Йарика заглянула в небольшую щель.
- Точно… перезрел…
Сквозь щель виднелась коричневатая, покрытая темными потеками кожа.
- Оригинальный способ захоронения, - Йарика пристально посмотрела на Михаила. Тот легко выдержал взгляд. – А почему мне кажется, что покойник очень хотел выбраться?
-  Имея пропитание и одежду, будем довольны тем. А желающие обогащаться впадут в искушение и сеть, и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в пагубу, - нараспев произнес Михаил.
- Вы поняли, что он сказал? – шивера обернулась к женщинам.
- Это воры? – одними губами спросила Свельса.
- Ибо корень всех зол есть сребролюбие! – закончил мужчина. – Греховники во множестве утаивали зерно, с чем были пойманы. Нам надлежит жить здесь и трудиться, руководствуясь единственной целью: очистить души свои от греховных помыслов. Только так – переродившись в строгости и лишениях, мы можем надеяться на Царствие Божие здесь, на земле.
- Ой, как мне это все не нравится… - протянула Йарика.
- Я надеюсь, вы останетесь до завтра, - сказал Михаил. – На утро назначено отрешение двух заблудших овец от стада. Вы сами все увидите и поймете: в этом нет жестокости. Ибо сказано: удаляйся от неправды и не умерщвляй невинного и правого, ибо Я не оправдаю беззаконника.
- Можно вас попросить об одном одолжении? – Йарика прищурилась.
- Конечно, дитя.
- Хотя… нет, ничего. Мне кажется, завтрашний день пойдет на пользу некоторым нашим сестрам! - последнее слово шивера выделила.

* * *

Преподобный Антоний обладал глубоким, низким голосом. Одетый немногим лучше остальные жителей деревни, он производил впечатление человека, который находится выше всей окружающей его грязи. Строгая осанка, гордый профиль, глубокие морщины не портили его, даже не добавляли возраста. Вкупе с холодными серыми глазами они служили признаком серьезных намерений и проницательности. Эдакий столп, внушающий уверенность всем, кто выбрал одну с ним дорогу.
- Приветствую вас, путники, - пробасил преподобный. – Милости прошу в мою келью. Туда вскоре принесут снедь.
- О еде не беспокойтесь, - сказала Марна. – Нам бы поговорить.
Женщина не решилась бросать тягач на произвол судьбы. Радушный прием не смог усыпить бдительность. Она кивнула Абелю. Тот скрылся в жилом отсеке. Почти сразу оттуда появились Кэр и Гракх. Эрсати выглядел так, словно ненавидел весь белый свет. Марна понимала его состояние, но идти на переговоры без специалиста не видела смысла. Оставалось надеяться, что в своей раздражительности Кэр не ляпнет чего лишнего.
Несмотря на то что и эрсати и зарккан имели при себе оружие, никто из местных не обратил на это никакого внимания. Часовые на вышках проводили гостей равнодушными взглядами, встреченные на улицах деревни жители и вовсе опускали глаза, стараясь поскорее пройти мимо незнакомцев.
Как и говорил Кэр, роль храма действительно выполнял самолет. Вернее сказать – одна из его половинок. Стены, освобожденные от всего лишнего, покрывали еще свежие росписи. Художник явно был мастером своего дела, несмотря на то что поверхность стен имела множество выступов, провалов и неровностей. Не надо быть экспертом, чтобы понять: ремонт или реставрация шли полным ходом, и до их окончания времени пройдет немало.
Келья находилась рядом – через стену. Небольшая, только-только чтобы разместить четверых человек.
- Слушаю вас, - сказал преподобный.
- Не могли бы вы рассказать нам о здешних землях? – начала Марна. – Мы мирные путешественники. Едем издалека, ищем себе новый дом. Не хотелось бы невольно нарушить какие-нибудь законы.
- Что ж, вопросите - и глас ваш будет услышан, - кивнул преподобный. – Вижу, пришлось вам многое испытать. Вижу смятение в ваших душах. Предложу остаться с нами. Здесь вдоволь снеди, вдоволь места. Оставьте оружие, стройтесь, обратитесь к земле и Богу.
- И все же. Расскажите, пожалуйста.
Преподобный пожевал усы, заговорил.
- Здесь начинаются земли Новой Франции. Ее главой стоит Карл Людвиг Фридрих - великий кардинал, благословенный избранец Божий.
Кэр скривился, но промолчал.
- Четырнадцать лет назад он объединил вокруг себя десять праведников и с их помощью заронил в греховные земли семя надежды. С тех пор было много крови, много искушений, но семя дало росток, а из ростка поднялось древо.
Кэр уставился в потолок.
- Теперь к западу, юго-западу и северо-западу отсюда простер свои длани Новый Иерусалим – город-сад. Ибо сказано: увидел я святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный, как невеста, украшенная для мужа своего. Будет же он наградой праведным чадам Божием. Не будет ни горя там, ни разрухи, ни хаоса, ни беззакония. А станут улицы его из чистого золота и прозрачного стекла. И не будет он иметь нужды ни в солнце, ни в луне для освещения. Прекрасен мир этот, светел и справедлив! Ибо слава Божия осветила его!
- Можно вопрос? – поднял руку эрсати.
Марна взглянула на него с удивлением. Ей-то казалось, что он если не спит, то слушает вполуха.
- Конечно, - внимательный взгляд преподобного.
- Даже два вопроса. Первый: этот город так огромен? Второй: если город столь хорош, почему вы живете здесь?
- Ты совершенно правильно мыслишь, сын мой. Нет, город не огромен, но его влияние безмерно. Это оплот веры, наше сердце и душа. Негоже попирать его улицы любому возомнившему о себе. Прежде необходимо деяниями и смирением доказать свою на то готовность, свое право. Ибо сказано: побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет мне сыном. Боязливых же и неверных, и скверных, и убийц, и любодеев, и чародеев, и идолослужителей, и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою.
- Ничего не понял, – фыркнул Гракх. – Сначала надо отбраковку пройти что ли? Не все подходят?
- Если тебе так привычнее, - согласился преподобный.
- Я правильно поняла, что таких деревень, как ваша, разбросано множество по всей стране? – спросила Марна.
- Истинно правда. Каждому приходу выделяется свой клочок земли, дается своя миссия.
- Не в обиду вам, - сказал Гракх. – Чтоб я облез! Но все это напоминает мне свору дворняг.
- Отчего же?
- Деревни выслуживаются, чтобы получить возможность попасть в какой-то там город. А что с него толку?
-  Лучше кусок сухого хлеба и с ним мир, нежели дом, полный заколотого скота, с раздором. Позволь я расскажу одну поучительную историю. Новый Иерусалим – не единственный большой город в этой части континента. Недалеко стоял еще один. Построенный еще до войны, он успешно противостоял всем катаклизмам и смог не только выжить, но и обрел возможность принять новых жителей. На многих радиочастотах транслировались его призывы - и люди пошли. Феникс – так они назвали этот город…
Гракх даже икнул от неожиданности. Кэр никак не отреагировал, Марна напряглась.
- Но вместе с чистыми душами на призыв откликнулись жаждущие наживы. Прискорбно, но таких людей оказалось больше. Тайным обманом и интригами они завладели городом, убили его прежних хозяев. В их руки попало страшное оружие. Содом и Гоморра вновь завладели человеческими душами. Но Бог милостив. Он не дал свершиться новому Армагеддону! Его карающая длань опустилась на мятежный город и превратила его в руины! – в маленькой комнате голос преподобного обрел силу громового раската.
Гракх снова икнул.
- До сих пор на руинах обретаются потомки тех злодеев. Их разум не знает света. Они ненавидят все живое. Живут, подобно скоту, насилуют и убивают. Новый Иерусалим встал на их пути, препятствуя распространению в этой части материка. Мечом праведного возмездия святая инквизиция борется с укоренившейся в Фениксе заразой. Для этого инквизиторы отрекаются от мирской жизни, полностью посвящают себя борьбе со злом, но для этого терпят нечеловеческие муки. После смерти они будут стоять подле небесного трона.
Преподобный замолчал. Еще некоторое время эхо его голоса разносилось по самолету, отражаясь от металла стен. А может быть, это только казалось…

* * *

- Рурк, ты ничего не напутал? Группа, которую ты привел в Генк, действительно собиралась устанавливать в нем какие-то датчики? - спросила Марна.
Вся община разместилась в жилом отсеке тягача и держала совет. Несмотря на уговоры Михаила, никто из них не остался на ночь в деревне. Если рвавшиеся на экскурсию девицы сначала были готовы и на это, то после увиденного у полей сникли и теперь сидели молча. Минувший день принес не только новую информацию, но и родил множество вопросов, главным из которых стал, конечно же, Феникс.
- Не напутал! – мотнул головой вурст.
- Хорошо, тогда, может быть, они все же что-то говорили о своих целях? Зачем им все это?
- Вы знаете. Номер Три рассказал.
- Рассказал-то рассказал… Только что теперь получается? Все напрасно?
- Марна, ты сама понимаешь, что тот старик не выглядел, как бандит с большой дороги, - сказал Кэр.
- И кто тогда врет?
- Есть один способ, - эрсати отчаянно расчесывал щеку. – Найти этот Феникс и все увидеть самим.
- А что потом? Ладно, если город действительно существует и действительно занимается научными исследованиями. А что если прав преподобный? Много у нас шансов выжить?
- То-то они обрадуются, - засмеялся Гракх. – Приехали, привезли машину, топливо, оружие. Где еще таких дураков найдут? Я предлагаю вернуться на завод, пока не поздно.
- То есть ты веришь, что опустившийся сброд станет посылать экспедицию черт знает куда, чтобы поставить какие-то датчики? – спросил Кэр.
Зарккан насупился:
- Откуда я знаю – может, грибов каких переели…
- Дельное предположение, - скривился эрсати. – Я думаю, что нам врут.
- А им с этого что? – не сдавался Гракх.
- Не знаю. Хотят, чтобы мы у них остались.
- Мы очень завидная паства, - послышался смех шиверы. – Во мне сегодня чуть дыру не прожгли взглядами.
- Не хочешь в инквизиторы податься? – подмигнул ей Гракх. – Правда, придется навсегда распрощаться с плотскими утехами. Но, чтоб я сдох, оно того должно стоить!
- Я обязательно подумаю, - шивера ответила ему белозубой улыбкой хищницы. – Только после того как еще немного утешусь… - она перевела взгляд на эрсати.
- Шутки шутками, - не обращая внимания на Йарику, сказал эрсати, - а что-то не пойму я с этими инквизиторами. Что у них за строй в Иерусалиме? Каша какая-то. Я не эксперт… но инквизиторы, кардинал, цитаты… По-моему, кто-то взял из вашей истории, - он кивнул на Марну, - яркие образы и на их основе создал нечто свое. При этом постарался угодить большинству. Даже его имя… как его…
- Карл Людвиг Фридрих, - напомнила Марна.
- Именно. Готов спорить на что угодно: откопал его в исторических хрониках. Звучит так, будто нарочно хотел показать свое отношение сразу к нескольким странам.
- Это плохо?
- Пока не знаю. Если работает, то почему нет. Просто меня всегда смущали общества, построенные на фанатичной преданности. Неважно, чему именно – богу, идее, вождю… Очень часто это нехорошо оборачивалось.
- Я могу попробовать помочь, - неуверенно сказала Дезире.
Все лица обернулись к ней. Девушка словно почувствовала возросшее внимание, вздрогнула.
- Чем помочь? – спросил Кэр. Собственный голос, как ему показалось, для собрания звучал излишне мягко.
- Я чувствую эмоции. Если человек врет, возможно, я смогу это понять. Только нужно задать ему прямой вопрос.
- А это выход, - сказала Марна. – Йарика, что у них завтра за событие?
- Отрешение заблудших душ. Очень надеются на наше присутствие.
- Многообещающее название, - протянула Марна.
- Прибьют кого-нибудь - и вся недолга, - зевнул Кларк. – Давайте спать.
- Дез, а какие ты эмоции чувствуешь? – Кэр подсел ближе к девушке. На ее губах появилась улыбка. Странная… хитрая…
- Сильные эмоции.
- А если их скрыть?
- Можно скрыться за маской, но внутри чувства продолжают жить. Я только учусь, ты же знаешь… наверное.
- То есть ты можешь прочитать любого?
- Не знаю, сейчас точно нет, - девушка пожала плечами. – Возможно, когда выучусь, смогу.
Кэр облегченно выдохнул:
- Спокойной ночи.
- Спокойной.
Засыпая, эрсати думал, что же его так озадачило в коротком разговоре с Дезире. Лишь когда сон окончательно взял верх, понял: улыбка, которой он не придал значения. Она знает о его чувствах!..

* * *

За стенами деревни послышался стук пары молотков, звук распиливаемых досок.
- Что им не спится? – Гракх сонно протер глаза. В животе бурлило.
“Надо было хоть поесть, раз в деревне предлагали ”, - подумал он. Вечерний сухой паек провалился в желудок, словно состоял из воздуха.
Завтрак был быстрым и сумбурным. Никто не рассчитывал, что отрешение начнется так рано. Из окон тянуло сырой прохладой, однако день обещал выдаться погожим. На небе ни облачка, кроны деревьев еле шевелятся.
- Хороший день для смерти, - глядя на раскрывающиеся деревенские ворота, сказал Кларк. – Никто не передумал смотреть на представление?
- Пойдем не все, - сказала Марна. – Нужно оставить охрану. На всякий случай…
- Я не останусь! – почти выкрикнул Кларк, потом уже спокойнее добавил: - Вдруг я не прав? Сам хочу в этом убедиться.
- Не останешься, не переживай, - в голосе Марны звучало раздражение. – Рурк, Абель, присматривайте здесь. Хилки, а тебя попрошу посидеть с Ани. Мало ли что там будет. Не дело ребенку на все смотреть. Посидишь?
Старик кивнул.
- А почему вы все думаете о худшем? – скривила носик Свельса. – Я все равно верю, что они молодцы. Без строгости здесь не выжить!
- Скажи это тем ребятам, которых мы вчера видели в деревянных костюмах, - прошептала ей на ухо шивера.
Со вчерашнего дня деревня преобразилась. Создавалось такое впечатление, что местные, занятые грандиозной уборкой, не спали всю ночь. Грязь и мусор исчезли, словно по волшебству. Если еще вечером пройти по улицам, не запачкав ног, было невозможно, то теперь место жидкой глины занял чистый песок.
- Клянусь станками родительских цехов, - оттопырив нижнюю губу, сказал Гракх, - это не люди, а автоматы.
Сразу за воротами, на импровизированной площади, в песке, лежал идеально круглый настил из досок. В воздухе еще пахло деревом. На настиле стояла большая клетка. В ней, скорчившись на полу и прижавшись друг к другу, сидели двое – юноша и девушка. Обоим лет по восемнадцать, не больше.
- Я чувствую страх. Очень сильный… - тихо сказала Дезире. Она шла, опустив голову, опираясь о плечо Марны.
Вокруг настила стояли люди. Наверное, их одежды можно назвать праздничными – чистые суконные рубахи и штаны у мужчин, длинные платья у женщин. На ногах плетенная из бересты обувь. Взгляды исподлобья, но не сказать, чтобы неприязненные. Скорее, удивленно-испуганные.
- Мы точно не лишние? – озираясь, спросила Свельса. – У меня ощущение, как будто в чужую спальню заглянули.
- Так пригласили, - подмигнула ей шивера. – И, знаешь, подсматривать тоже очень интересно. Поверь…
- Проходите, добрые путники! – услышали они голос Антония.
Преподобный стоял перед той частью самолета, которая использовалась в качестве храма. Сегодня он нарядился в белоснежную мантию до пят, расшитую красными и желтыми нитями. Орнамент из переплетающихся ломаных линей затрагивал широкие рукава, пояс и плотно обхватывающий горло воротник. На спине и груди золотом сияли кресты с расходящимися во все стороны лучами. На голове красовался высокий колпак, в основании обмотанный чем-то вроде полотенца. В руках он держал посох: длинный, резной, с маленьким крестиком на оголовье.
По правую руку преподобного стоял Михаил. Он тоже сменил одежду: светло-серая, без узоров, мантия, серый колпак.
Путь от храма до настила был усыпан травами и зернами.
- Все в сборе! – Михаил поднял руки к небу. – Господь благоволит нам, ибо смотрит незамутненными очами на рабов своих. Внемлите же гласу Божьему! Услышьте плач его по детям своим, ибо запутались они в грехах своих. Мы, избранные перстом его, должны хранить оставленные нам заветы, почитать их, следовать им. Ибо сказано: нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы.
Замолчав, он перекрестился. Внимавшие ему жители последовали примеру.
Преподобный Антоний ступал чинно. Перед ним склонялись, он же изредка кивал в ответ. Вскоре все жители стояли на коленях. Все, кроме двоих, запертых в железной клетке. Они, напротив, поднялись на ноги. Затравленные взгляды скользили по согнутым спинам.
Антоний остановился рядом с клеткой. Запертые в ней отшатнулись, словно их обожгло пламенем.
- Братья и сестры! – громогласно начал он.
Люди поднялись с колен.
- Всем нам ведомо, какие ужасы творятся за границами Новой Франции.
Одобрительный гул.
- В землях, от которых Господь отвернул свой взор, нет места благодетели. Там царит мрак и хаос. Немногие уцелевшие бегут сюда. Тому пример - наши гости, - он выразительно посмотрел на общину Марны. – Они, неся в душах слабый огонь надежды, нашли верный путь. Просите - и дано будет вам. Ищите - и найдете. Стучите - и отворят вам, ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят.
- Скажи чего-нибудь, - уголком рта прошептал Кэр. – Смотри, ждут…
Марна сглотнула. Она и подумать не могла, что членам ее общины предстоит выступить не только в качестве зрителей, но и участников.
- Мы очень рады, что смогли добраться досюда, - сказала она, чувствуя себя не в своей тарелке.
На губах преподобного появилась одобрительная улыбка.
- В то время, как на севере вскрылся адский нарыв, сквозь который орда демонов устремилась в наш мир! В то время, как на юге и востоке царят разброд и анархия! И даже самопожертвование инквизиторов уже не приносит должного облегчения! – голос Антония набрал силу. – В наших рядах еще находятся те, кто отвергает ученье Божие. Эти люди живут с нами бок о бок, преломляют один хлеб, молятся!.. Но в ночной тиши предаются греховным утехам!
По толпе прокатился недовольный гул, послышались оскорбительные выкрики, проклятья.
- Тиши, братья и сестры! – преподобный примиряюще поднял руки. – Все мы знаем десять заповедей. Когда-то во спасение их получили наши пращуры. Теперь вопрошаю я: о чем гласит седьмая заповедь?! – он резко повернулся к замершим в клетке. – Отвечайте!
- Не прелюбодействуй, - еле слышно прошептала девушка.
- Не прелюбодействуй! – прогремел вслед за ней Антоний. – Если мы будем попустительствовать грехопадению и разврату, потеряем последнюю надежду на искупление грехов отцов наших и дедов. Господь отвернется от возлюбленных чад своих! А потому вопрошаю я снова: хотите ли вы этого?!
- Нет! Не хотим! – раздалось из толпы. Люди махали руками, плевали под ноги. – Отрешить их! Отрешить...
- Я не поняла, - поморщилась шивера. – За что их так?
- Переспали, - бросил Кэр.
- И?
- И все. Грех это, нельзя. Наверняка просто любовники. В законный брак не вступали.
- Не обижайтесь, но люди все такие… такие… - она развела руками, не в силах подобрать отражающего все ее возмущение слова.
- Это жестоко, - сказала Дезире. Ее рука сжалась на плече Марны. – Этого нельзя допустить. Они чисты.
- Мы не можем диктовать, как им поступить, - процедила та.
- Не в устрашение вершим суд праведный! – продолжал преподобный. – Но в усмирение мыслей греховных, усмирения плоти. Ибо плоть слаба, но через нее мы начинаем постигать промысел Божий. Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял! Да будет имя Господне благословенно! Должно ли нам горевать по душам падших? И скажу я: должно! Плоть – бренна, но вечна душа. И наша с вами цель – спасти души заблудших овец. Как – спросите вы?
- Как?! – раздалось в толпе.
- Через терзания плоти! Так учит нас великий кардинал Карл Людвиг Фридрих. Так он обрел благословение Божие, так искупает наши грехи! Очищение через боль!
- Боль! Боль! Боль! – пронеслось по рядам собравшихся.
- Внести очищающие сосуды! Ибо знайте, что никакой блудник, или нечистый, или любостяжатель, который есть идолослужитель, не имеет наследия в Царстве Божием!
Михаил, который все это время стоял у самолета-храма, отошел в сторону, пропуская мимо себя двоих мужчин. Они вышли из храмовой двери. Каждый из них нес на спине деревянный гроб.
- Ой, - вскрикнула Свельса и закрыла лицо ладонями. – Они их похоронят заживо.
- Что, девочка, не нравится благость? – хихикнула Йарика.
- Марна, мы должны что-то сделать! – Дезире умоляла. – Я чувствую как им страшно. Они молоды, они хотят жить. Так нельзя. Это никакая не благость. Это убийство!
- Молчи, пока не услышали! – осадила ее Марна. – Думаешь, они послушают меня?
- Дезире, Марна права, - сказал Кэр. – Это неразумно.
- Тебе ли не знать их отчаянья… - Дезире повернулась к эрсати. Незрячие глаза широко распахнуты. – Или я ошибаюсь?
Кэр почувствовал, как по лбу скатились неведомо откуда взявшиеся капли пота.
- А я бы каждому из них по болванке в зад запихал, - вздохнул Гракх, ведя взглядом по толпе. – Жаль, “Плевок” в машине остался.
- С вашими языками давно уже сидели бы в таких же клетках, - громко прошептал Кларк. – Заткнитесь! Услышат - и конец!
Гробы заняли места рядом с клеткой.
- Возлюбите Господа Бога вашего всем сердцем вашим, и всею душою вашей, и всем разумением вашим, - нараспев проговорил преподобный и повернулся к осужденным. – Отпускаю вам грехи ваши. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь!
Преподобный кивнул Михаилу. Тот скрылся в храме, но почти сразу показался вновь. В руке он держал длинный, раскаленный докрасна прут. Принесшие гробы мужики открыли клетку, выволокли из нее девушку. Та отчаянно отбивалась, но ничего не могла противопоставить грубой силе. Попытавшийся ей помочь, юноша пропустил короткий удар и, вскрикнув, свалился с рассеченной бровью.
Никто с падшими церемониться не собирался.
- Умело работают ребята, - зевнула шивера. – Кэр, что это у того хмыря в руке?
- Никак клеймить собрался.
- Не хочу на это смотреть, - отвернулась Марна. – Жду всех в машине. Уезжаем! Нам здесь не место!
- Я не позволю.
Голос принадлежал Дезире, но звучал он так спокойно и безразлично, что Марна не сразу поняла смысл услышанного.
- Кларк, уводи женщин! Дез, нет!
Но было уже поздно…

* * *

Дезире не слушала творящегося вокруг. Ей хватало внутреннего видения. Нет, она не видела черных сгустков, не чувствовала сводящего с ума голода. Отголоски многих эмоций перекрывались всего несколькими, особенно яркими пятнами.
Два из них источали страх. Они пульсировали, метались в ожидании неизбежного, жались друг к другу. Дезире боялась вместе с ними. Вместе с ними она стояла у края той пропасти, за которой не будет ни влюбленности, ни более глубокого чувства, которому не дали расцвести, задушив на корню.
Еще два пятна казались девушке сутью уверенности. Они горели ровным золотым пламенем: ни единого лишнего всполоха, ни малейшей дрожи. Здесь не было места сомнениям и нерешительности. Не было места жалости и снисхождению.
Дезире чувствовала неприязнь и ненависть, презрение и злобу, но отрывисто, словно фоном. Окружившая настил толпа не осталась безучастной. Люди, которые, возможно, еще недавно запросто разговаривали с молодой парой, теперь истово ее проклинали.
Призрачный мир вокруг Дезире раскалился. Девушка без труда черпала эмоции. То, что  в реальном мире занимало мгновения, здесь, в ее сознании, тянулось минутами.
Она не планировала, не обдумывала стратегию своей атаки. Переполненная негодованием, Дезире просто ударила, не заботясь о последствиях.

* * *

Видимо, окрик Марны был услышан.
Михаил, который уже занес прут над удерживаемой в гробу девушкой, замер, посмотрел на гостей. В следующее мгновение лицо его побелело, из носа пошла кровь. Пара быстрых дорожек проложила себе путь по подбородку, расплылась пятнами на одеянии. Михаил поднес руку к лицу, с недоумением воззрился на кровь. Затем с силой отбросил прут в сторону, рухнул на колени. Из его горла вырвался громкий стон. Он прижал руки к вискам, завалился набок. Кровь заливала одежду и настил. Теперь она хлестала не только из носа, но и из ушей, сочилась из уголков глаз. Михаил отхаркивался кровью, корчился в судорогах, хрипел.
Люди подались назад.
- Ведьма! – развернувшись, выкрикнул преподобный Антоний. – Среди них нечестивая!
Его посох указал в сторону общины Марны. Он попытался произнести еще что-то, но лишь беззвучно раскрыл рот. Из носа пролегли алые дорожки. Преподобный выпустил посох и повалился на клетку.
- Кэр, уведи ее отсюда! – крикнула Марна.
Со стороны тягача раздалось два выстрела. Вслед за ними в утоптанную глину перед воротами свалился один часовой с вышки. Второй, судя по всему, навсегда остался на своем посту. Смотреть на него не было времени. Кэр попытался подхватить Дезире на руки, но стоило ему коснуться ее, как в грудь словно молотом ударило. Воздух резко покинул легкие. Земля ушла из-под ног. Эрсати отлетел на несколько шагов назад, спиной врезался в створку ворот, сполз на землю. В голове гудело, перед глазами все плыло.
- Чтоб тебя… - прошептал он, с трудом делая вдох.
Деревенские жители бросились врассыпную. Кто-то бежал к домам, кто-то в храм, кто-то к Дезире. Некоторые выхватывали из настила, он оказался не сколочен, длинные жерди. Другие подхватывали невесть откуда взявшиеся куски арматуры, вилы, топоры. Огнестрельного оружия пока видно не было.
За оградой послышался рев двигателя.
Йарика повела плечами. На ее лице появилась презрительная улыбка.
- Потанцуем? – произнесла она, глядя на приближающихся и поигрывая удлинившимися когтями.
Но вступить в схватку ей не пришлось. Атакующие падали один за другим. Крики и стоны наполнили небольшой двор. Кровь смешалась с песком, травами и зерном. Люди корчились так, словно их выворачивало изнутри.
- Клянусь Серыми домнами! – Гракх отступил от Дезире. – Девчонка молодец!
- Надо ее остановить! – крикнула Марна. – Она же убивает их!
- Лучше их, чем нас, - ухмыльнулся зарккан. – Сами виноваты!
- Нельзя так! – на лице Марны читалась боль.
- Кого пожалела?! Они готовы соседу в глотку вцепиться! А тебе жалко стало?!
- Нельзя, нельзя, нельзя… - повторяла женщина, как заведенная.
Тягач остановился в паре шагах за спиной. Из отсека выпрыгнул Кларк с парой “Узи” и “Плевком” Гракха.
- Это дело! – осклабился зарккан.
- Не стрелять! – крикнула Марна.
- Подождем, пока перестреляют нас?! – передергивая затвор, зло бросил Кларк.
Но выстрелов так и не последовало. Заваленный окровавленными телами, двор представлял собой жалкое и в то же время отталкивающее зрелище. Люди извивались, подобно брошенным на сковороду червям.
- Это надо прекратить! – Марна обернулась к Гракху.
- Зачем? Меня все устраивает.
- Ой, беда, - послышался кряхтящий голос Хилки. – Она сжигает себя. Да! Очень плохо. Много боли, очень много. Красивая девочка не контролирует себя.
- Останови ее! – казалось, Марна готова разорвать старика на куски.
- Хилки слаб. Хилки очень сожалеет.
- Черт с вами! Красавца своего подберите, - Йарика кивнула в сторону все еще валяющегося у ворот Кэра. – С этой я что-нибудь придумаю…
Не говоря больше ни слова, она побежала к настилу.
Приговоренная к смерти и чудом ее избежавшая девушка дрожащими руками пыталась открыть дверь клетки. Из глаз катились слезы, губы что-то шептали. Шивера остановилась за ее спиной.
- Если хотите жить – бегом к воротам! – крикнула она и грубо оттолкнула девушку в сторону. – Ключи, быстро!
Замок поддался сразу.
- Что разлегся? Особое приглашение требуется? – шивера скривилась. – Мужик, тоже мне! Пошли оба отсюда!
Заливаясь слезами, девушка помогла встать своему избраннику. В глазах обоих плавал ужас.
Йарика подхватила посох преподобного Антония.
- Быстро! – теряя терпение, рявкнула шивера.
Они побежали. Юноша пошатывался, но девушка не давала ему снова упасть. Йарика знала: дай она им время опомниться – натворят глупостей. А так, пока действуют на автомате, подчиняясь командам, особых проблем не доставят.
- Принимайте пополнение! - выкрикнула она, когда они втроем выбежали за ворота.
Кэр стоял тут же. Несмотря на помятый вид, он не прятался в тягаче. Рурк занимал неизменную позицию наблюдателя. Винтовку он держал винтовку наизготовку.
Шивера резко остановилась и, взмахнув посохом, ударила Дезире по ногам.

* * *

- Матерь Божия, они живы! - Марна вернулась к воротам. Она успела обойти несколько недвижимых тел, прежде чем ее окликнули. – Пульс слабый, но ровный. Жить будут. Кроме…
- Дай угадаю, - Гракх приопустил “Плевок”, - кроме тех двоих, что особенно нарядились и много говорили.
- Да, - Марна кивнула. – Михаил и Антоний мертвы. И еще не поручусь за их помощников, которые принесли гробы. Очень плохи.
- Невелика потеря! Чтоб я сдох, сами напросились!
- Да, Дезире дала жару… не ожидала.
- Я тоже, - усмехнулся эрсати. – До сих пор такое чувство, будто между молотом и наковальней попал. Йарика, а почему она тебя не отбросила?
- Знаешь, милый, - шивера загадочно улыбнулась. – Когда хочешь кого-нибудь ударить – не думай об этом, уничтожь в себе эмоции. Просто бей.
- Тогда почему палкой? – лицо Кэра помрачнело. – Йарика, хорошо если она сможет ходить, а не сляжет.
- Ну, я могла и ошибаться… А летать, как ты, извини, не хочется.
Эрсати понимал, шивера поступила верно. Он сам поплатился за самоуверенность. Но палкой… Это слишком!
- Вы как хотите, а я бы сваливал отсюда, пока колеса целы, - сказал Гракх. - Впустую стружку снимаем да торчим на ровном месте! Не терпится получить ответный пинок?
- А с этими что? – Кларк указал на жавшуюся к стене спасенную парочку.
- Мы в ответе за тех, кого приручили, - хохотнул Кэр.  – Йарика, ты не отворачивайся, я тебя имею в виду.
- А что, наложники – это мысль. Только дохлые они очень, - скривилась шивера. – Даже не знаю. Долго не продержатся.
- Хватит детей пугать! – Марна полоснула эрсати взглядом. – Надо с собой брать. Что с ними сделают здесь – ясно.
- Очередные нахлебники?! – Кларк с досады ударил кулаком по кабине. – Самим тесно, самим скоро нечего будет жрать. Нет, давайте всякую подзаборную шваль подбирать!
- Ты это чего разошелся? – Марна вскинула брови.
- Ничего! Из-за такой вот швали меня чуть не освежевали в Генке. Ты не знаешь, каково это… когда тебя припечатывают к земле, когда ты чувствуешь, как когти полосуют твое тело. Когда понимаешь – вот она, жизнь, была - и нет! Когда рядом рвут напарника, ты пытаешься ему помочь, но не можешь, так как полумертвая тварь уже грызет тебя самого! А потом оказывается, что пославшие тебя на смерть люди не так уж и плохи. Что им тоже хочется жить и, самое интересное, они имеют на это все права!
- Кларк…
- Делайте как знаете! Но помяни мое слово: когда-нибудь один из них перережет тебе горло. За кусок хлеба, за место у костра, а может быть, из прихоти! Каждый новый поганец – это…
Звонкая пощечина оборвала набиравший обороты монолог.
Кларк коснулся пылающей щеки, молча развернулся и скрылся в жилом отсеке.
- Нехорошо это, - сказал Кэр.
- Вы тоже молодцы! Как на пороховой бочке сидишь с вами!
- А ты как думала. Все разные. Нервы, раздражение. А у кого-то просто нет мозгов…
- Мне уже кажется, что их нет во всем этом мире! Ладно, решили?
- Приглашай,  - эрсати пожал плечами.

* * *

Тягач на максимально возможной скорости двигался на юго-восток. Деревня осталась позади. О ней старались не вспоминать.
Свельса довольно быстро разговорила новоприбывших. Девушку звали Мария, а юношу Стефан. Обоим по семнадцать лет. Мария – невысокая, большеглазая красавица с коротко подстриженными каштановыми волосами. Немного смуглая, с родинкой в форме четырехлистного клевера на подбородке. Стефан – напротив: весьма высокий, худой, с волосами белее снега.
Оба босые, одетые в простые, но изначально чистые рубища и штаны, теперь перепачканные в глине и крове.
История их оказалась проста и незатейлива.
- Последние годы Новая Франция постоянно расширяет свои границы, - рассказывала Мария. – Сами понимаете – слухи распространяются быстро. Как оказалось, слухи почти не врали. Действительно, здесь нет мародеров, есть армия.
- Не армия, глупая! - перебил ее Стефан. – Инквизиторы. Такие мобильные отряды. В каждом семь человек. Подчиняются только кардиналу.
- Какие же это люди? Это избранники Божии. Чтят его заповеди и охраняют священные земли от скверны. А еще они никогда не снимают маски.
- Почему? – спросил Кэр.
- Не знаю, - Мария потупилась. – Нам говорили, что их лик не должно видеть смертным.
- Скромные ребята… Вы сказали - мобильные. На чем они передвигаются, как вооружены, насколько эффективно действуют?
Стефан закусил губу.
- Я же помнил… как их. Двухколесные…
- Мотоциклы? – брови эрсати поползли вверх.
- Да! Точно! Мотоциклы!
- Может, знаешь, на каком топливе ездят?
Юноша отрицательно мотнул головой, потом продолжил.
- Вооружены хорошо. У каждого есть ружье. Очень странные ружья, я таких никогда не видел. Говорят, из них можно целиться даже ночью. Я один раз видел, как инквизитор дрался. Еще в пересылочном городке. Какой-то мужик возмутился, что его хотят выслать к границе, начал кричать, ругаться. Инквизитору хватило ударить всего раз. Я даже не разглядел, что он сделал – очень быстрый. Мужик упал и больше не поднялся.
- Меня они пугают, - добавила Марта. – Преподобный говорил, что это от недостатка веры. Что истинно верующего, чада святой инквизиции напугать не могут. Они наш заслон от скверны. Я старалась верить, но, наверное, недостаточно истово молилась. Всевышний не дал мне сил, - девушка вздохнула.
- Вообще, о них много чего рассказывают, - продолжил Стефан. – В тайне от преподобного, конечно. И что они питаются кровью грешников, и что могут проходить сквозь стены, дышать под водой. Что не ведают страха и могут залечивать смертельные раны.
- А молнии из глаз не пускают? – язвительно спросил Кларк. – И дым из задницы!
- Нет, - удивился юноша. – А разве это возможно?
Кларк закатил глаза, что-то неразборчиво пробубнил.
- Спросите их про тот летающий холодильник! – выкрикнул из кабины зарккан.
- Да, - Кэр усмехнулся. – Мы тут проезжали одно занятное местечко. Стоит город, а над ним здоровая махина и ветер из нее ледяной. Не знаете, что это?
Стефан с Мартой переглянулись.
- У нас рассказывали о таких местах, - сказала девушка.
- Местах? Их много? – перебил эрсати.
- Говорят – да. Они разбросаны по всей… как ее…
- Европе?
- Да, наверное… Никто не знает – что это, кем и зачем построено. Кто пытался зайти – тех больше не видели. Некоторые говорят, там хранятся какие-то довоенные машины. Другие – что это вроде хранилищ на случай, если все живое погибнет.
- А я слышал, что там заморожены ученые прошлого, - добавил Стефан.
- Гракх, тебе все ясно?! – крикнул эрсати.
- Я и не слышал ничего!
Кэр вздохнул, покачал головой.
- Ладно, рассказывайте дальше, что там с инквизиторами?
- Ну, вот, - продолжил Стефан, - так как желающих попасть под защиту инквизиторов оказалось очень много, Карл Людвиг Фридрих предложил условие: претенденты должны доказать свою преданность Новому Иерусалиму. Для этого всех беженцев высылают обживать приграничные территории. Развозят на больших машинах. Лучших и самых преданных потом обещают взять в город.
- В Иерусалим?
- Да, в него. Вернее, сначала в пригород. А пока мы должны обустраиваться на новом месте. Деревня, которую мы восстанавливали, пустовала много лет. Мы разбили поля, начали возводить храм… - голос девушка дрогнул. – Все было правильно, у всех был шанс доказать свое преданность. А что теперь? Мы согрешили! Мы виновны и должны понести наказание. Плоть – тленна. Душа – вечна! Должны понести наказание…
- При умножении нечестивых - умножается беззаконие, но праведники увидят падение их, - пробубнил Стефан и перекрестился.
- Вот же головы задурили! – Кэр громко выдохнул. – Ну, что, Марна? Что теперь скажешь?
Женщина поджала губы.
- Вы ни в чем не виновны! И не корите себя, - сказал эрсати.
- Но мы нарушили… - Мария покраснела.
- И правильно, - подмигнула ей Йарика. – Кому нужна эта невинность? Признайся, Стефи, совратил девку?!
- Я?! – юноша вспыхнул. – Мы…
- А оружие? – не давая шивере развить тему, спросил Кэр. – Почему в нас не стреляли?
- У нас было всего два ружья, - сказал Стефан.
- Все ясно – пушечное мясо! Вырежут или ограбят – не страшно, всегда есть другие дураки. Выживут – хорошо. Не выживут – привезут новую партию.
- Не говорите так, - не поднимая глаз, сказала Мария. – Мы жили доброй паствой и во всем слушались преподобного Антония. Он открыл нам - что есть добро и что есть зло, рассказал…
- Кстати об этом праведнике… - на последнем слове Кэр скривился. – Кто он такой? И Михаил. Мне показалось – они не из беженцев.
- Нет, что вы. Преподобный Антоний – миссионер. Он и такие, как он, получают образование в Новом Иерусалиме, а потом идут на окраину и проповедуют слово Божие.
- Интересно… - эрсати так увлекся беседой, что даже зуд стал не столь нестерпимым.
- То, что вас хотели заживо в гробы заколотить, – это добро или зло? – спросила Йарика.
- Это… Мы сами не устояли перед соблазном.
- А почему не поженились, раз так чесалось?
- Мы хотели. Истинная правда! Но преподобный не дал согласия. Он сказал, что до весны нам должно испытывать свои чувства на прочность. И лишь удостоверившись в них, получим благословение.
- Вот и займитесь чувствами! А мысли о вине выбросите из головы! – сказала Марна. – Стефан, посмотри, какая она у тебя красавица. Неужели она не стоит того, чтобы за нее бороться?
- Она стоит всего, - прошептал юноша, глядя на свою избранницу.
- Другое дело…
- Но вы все равно должны нас выгнать.
- Снова за свое? – в голосе Марны появились нотки раздражения.
- Нет-нет, вы не поняли, - поспешил оправдаться Стефан. – Вы не все знаете.
- Так поделись.
- Они не оставят вас в покое. В деревне есть какие-то приборы. С их помощью преподобный связывался с Новым Иерусалимом.
- Радио? То есть вас пасли?
- Пасли? – на лице юноши отразилось непонимание. - Нет, у нас нет скота. Должен был весной появиться. А пока…
- Стоп! Кто нас не оставит в покое?
- По вашему следу уже должны идти… Инквизиторы.
- И как далеко они будут идти?
- Очень далеко… везде, где проедете вы, проедут и они. Обратите внимание – дороги в Новой Франции лучше, чем за ее пределами. Инквизиторы должны иметь возможность свободно передвигаться. За этим следят, чистят дороги.
Все это время стоявший у окна Кларк от души выругался.

* * *

- Марна, я бы взял еще восточнее, - сказал Кэр. – Пусть получится крюк, но у нас появится шанс не познакомиться с местными столпами закона и порядка. Если хотя бы половина из того, что говорят наши голубки, правда – нам не устоять.
- Как думаешь, они могут устроить засаду?
Они стояли на дороге позади тягача. Пока еще можно позволить себе остановку. Прошел день с момента инцидента в деревне, а никаких намеков на погоню не было.
- Вряд ли, если только они не полные фанатики. А преподобный мне таковым не показался. Он… как бы это сказать. При всей своей вере он напоминает надсмотрщика. Я все понимаю: жестокие времена требуют решительных действий. Но заживо класть в гробы… Да за что?!
- Не забывай – они дают людям веру. А это многого стоит.
- Помню, помню. Но опускаться до ведьм и костров – это слишком. Они больше перебьют, чем обратят в свою веру. В конце концов, люди поднимутся.
- Тебя это так волнует? – в голосе Марны звучало удивление.
- Меня волнуют потенциальные преследователи.
- Так что о засаде?
- Сама подумай. Если они не фанатики, то, скорее всего, наш тягач им приглянется. Значит – подрывать дорогу вряд ли станут. Тем более, для этого надо, как минимум, обогнать нас.
- А им точно надо обгонять? Откуда ты знаешь, что впереди нет еще одной деревни или даже города? Ты можешь поручиться, что следующая встреченная деревня не поднимется и даст нам вилами под бок?
- Вилами? – Кэр скривился.
- Образно я, образно.
Кэр покачал головой.
- У тебя есть другие предложения?
- Я просто хочу уяснить ситуацию.
- Потому я и предлагаю идти на восток. Так больше шансов миновать земли Новой Франции. Не знаю, сколько дорог тут расчищено, но вряд ли много. Банальная засада или что-то вроде волчьей ямы - вполне вероятны. Но опять же все упирается в скорость инквизиторов или наличия подчиненных им деревень. Если сделать крюк - нас будут гнать. Откусывать по кусочку прямо на ходу. Но не смогут перехватить, когда мы того не будем ожидать. Мне кажется – это шанс.
Марна задумчиво уставилась на верхушки деревьев.
- Самое смешное, мы можем стремиться к миражу, - сказала она.
- И ты туда же? – сплюнул эрсати. – С каких это пор выживание стало миражом?
- Нет-нет, - улыбнулась женщина. – Не обращай внимая. Хорошо, идем на восток. Знать бы только – как долго?
- Думаю, еще пары дней в таком же темпе хватит.
- А ты хоть примерно представляешь, где мы?
Кэр почесал щеку. На его лицо, все в болячках, кровоподтеках и расчесах, было страшно смотреть.
- Нет, - пожал плечами.
- Это внушает оптимизм…
- Все, что я знаю: мы должны быть где-то восточнее границ прежней Франции. Точнее не скажу. Вряд ли Новая Франция разрослась шире. Хотя деревни вполне могут попадаться. Здесь, видно, дорогу чистили. Надо ориентироваться на проходимость – чем хуже, тем нам лучше.
- Значит, ищем плохую дорогу и по ней едем?
- Кстати, неплохая идея, - кивнул эрсати, но тут же напрягся. – Тише, - сказал он. – Слышишь?
Марна прислушалась. Сквозь шелест деревьев пробивался какой-то странный, необычный звук – еще далекий и прерывающийся.
- Да, но не пойму, что это.
- Гракх! – завопил эрсати. – Заводи свое корыто! Все на борт - и больше никаких остановок!
- Кэр?! – Марна вздрогнула от неожиданности.
- Мотоциклы это! Мотоциклы! – бросил эрсати. – Быстро в машину!