Счастье неговорливо - глава 19

Дмитрий Белый
Ф.И.О. автора: Белый Дмитрий Сергеевич.
Название произведения:   «Счастье неговорливо».
Жанр:   любовный роман/современная проза.
Объем:   8-мь авторских листов.


Посвящается K.S.


Аннотация:
    Главному герою книги через полтора года исполнится тридцать лет. Он живет в Москве. Его работа скучна и однообразна. Жизнь вяло, в полудреме проходит мимо. Внутри него - пустота. Он мечтает написать роман, но все попытки оказываются бесплодными. До того дня, когда он посмотрит тот самый фильм…
    Представленная вниманию читателя книга пропитана юмором, красивыми образами и самыми настоящими, неигрушечными чувствами. Прочитав роман до конца, вы узнаете, как важно порой сделать правильный выбор. Тем более, когда вариантов всего лишь два: найти или потерять.





Глава 19


- И что ты ей ответил?
- Нас с тобой целующихся.
- Так и ответил??? Шик! Восторг! Офигеть! - Петя смеялся в трубку где-то там на другом континенте, но на моем его было прекрасно слышно. Прогресс - чертовски полезная штука. Иногда. Если бы не Петины звонки…
- Ну очень смешно! Может перестанешь уже мне звонить? Твой хохот мне приелся.
- Ой, ну ладно. Извини… Но ты мастер, - смех разразился с новой силой. - Я бы до такого не додумался. Это точно.
     Я до сих пор не знаю: зачем мне звонил Петя. Поддержать? Как он говорил. Или посмеяться надо мной? Но факт остается фактом: он звонил мне практически каждый день, интересовался новостями, пытался разузнать животрепещущие подробности, которые я, правда, охотно скрывал. Но большую часть времени он пребывал вот в этом хохотательном состоянии, чем порой выводил меня из себя.
- Ты закончил? – зло поинтересовался я.
- Да, извини, - со смехом, быть может, он и закончил, но всхлипывания из трубки доносились по-прежнему. - И она, значит, восторга от подобного предложения не выразила?
- Судя по всему - да.
- И что ты будешь делать?
     Действительно, и как я должен был вести себя теперь? Хохотать, как Петя, мне почему-то не хотелось. Три дня уже прошло с той нашей последней встречи, которая закончилась, как казалось мне, пессимистичным многоточием. Она не звонила, я же набрать ее номер не решался. Эти несколько дней прошли в сонной полудреме. Я валялся на гостиничной кровати, уткнувшись взглядом в потолок, и глазами сдирал с него штукатурку. Подобное занятие должно было рано или поздно надоесть. И когда оно таки надоело, вопрос «Что дальше?» вновь занял освободившуюся вакансию в голове. Петин звонок прозвучал несколькими секундами позже. Поддерживал он меня и правда из рук вон плохо, но на этот раз, отчасти разозлив, подтолкнул к решительным действиям. Сдаваться я был не готов. В конце концов, приговора от нее, этого многозначительного, действенного, как Черная чума, слова «нет» я не услышал.
     Вновь не посвящая Петю в свои планы, я пожелал ему спокойной ночи и оборвал телефонную связь, после чего оделся и выскочил на улицу в субботний день. Я поймал такси и подъехал к ее дому. Отключив на время голову, и тем самым забаррикадировав проход для всяких чрезмерно умных «Куда?», «Зачем?» и «Что ты делаешь?», я выиграл время и оказался у порога. Нажал на звонок.
     Как не странно дверь открыла она сама. Ни тебе охраны, ни тебе камер, ни тебе досмотра рентгеном – какой либерализм! Она легонько улыбнулась и выжидательно посмотрела на меня. «Привет!» - что ж, объяснение моему появлению на крыльце ее дома прозвучало вполне исчерпывающе. Вы не находите? «Hi», - ответила она и отошла назад, приглашая войти.
     Мы поднялись на второй этаж и прошли в ее комнату. Просторное помещение, оформленное в бело-серых тонах и кое-где топорщившееся черным, красным и синим, напоминало книжный магазин. Книги лежали на любых горизонтальных поверхностях. Толстые и тонкие, раскрытые и девственные, с яркими обложками и бледными. Почти столько же валялось повсюду dvd-дисков с фильмами. В дальнем углу комнаты на полу стояла гитара. Плюшевые медведи и другие млекопитающие еще не полностью выветрились из столь разнородного помещения. Неживые доказательства ее прошедшего детства встречали гостей то распростертыми объятиями, то лежа на спине, а то и попой. Сквозь высокие окна легко продирались лучи солнца, а красивой игрой со светотенями больше всего выпендривалась широкая пухленькая кровать.
- Хорошо у тебя, - я вкратце резюмировал ощущения от увиденного.
- Спасибо.
     Она была еще серьезней, чем обычно. К постоянной ее серьезности на этот раз примешивалось что-то нехорошее. Внутреннее напряжение, холод или страх? Нечто похожее, склизкое и мрачное.
- Я не помешал?
     Она ненадолго задумалась, казалось, принимала какое-то решение.
- Нет, я разучивала новую сцену к фильму. Но она дается мне с большим трудом. Никак не могу прочувствовать ее до конца. Можешь помочь мне?
- Конечно. Что я должен делать?
- Я дам тебе нужные страницы сценария. Свои реплики я уже выучила наизусть. Твоя задача – читать ответные реплики от лица своего героя. Ок?
- Хорошо. Давай попробуем.
     Кристен дала мне несколько страниц с распечатанным отрывком из сценария. Как с моей помощью она намеревалась разобраться в этой сцене? Я не знал, о чем был этот фильм. С каким выражением я должен был читать свои строки, и была ли в особом выражении необходимость? Что она должна была почувствовать? Как я понял позже, эти вопросы оказались лишь прологом. Все глубже и глубже погружаясь в дебри этого киношного сценария, я обрастал новыми вопросами, еще более важными для меня и подковыристыми.

Героиня Кристен: Извини, но я никогда не смогу полюбить тебя.
     «Хм, радостное начало», - подумал я.

Мой герой: Я не нравлюсь тебе?
Героиня Кристен: Дело не в тебе. Дело – во мне. Я не могу этого объяснить. Я не знаю: почему одни люди любят ночь, а другие - день, одни предпочитают смеяться, а другие – страдать. Ты замечателен всем, но я не люблю тебя…
     Мой герой, которого в сценарии величают Джоном, начинает ходить из стороны в сторону. Саманта (героиня Кристен), не отрываясь, смотрит на него. Я последовал приказаниям сценария и стал нервно ходить от одной стены комнаты к другой. Не сомневаюсь, что Кристен в этот момент провожала меня взглядом.

Джон: Это все из-за него. Да?
Саманта: Майкл здесь ни при чем.
Джон: Ты любишь его?
     Джон (то есть я) начинает махать руками, пропалывает ими волосы и обреченно грохается в стоящее рядом кресло.

Саманта: Я не видела его с тех самых пор. И не хотела…
     Она садится на краешек кровати и закрывает лицо руками.
Джон (я) подбегает к ней, становится на колени и своими руками пытается открыть ее лицо - отвести в сторону ладони (это был первый раз, когда я коснулся ее).

Джон: Я уезжаю в Нью-Йорк послезавтра… Я говорил тебе об этом. Поехали со мной… Пожалуйста.
     По какой-то причине снова и снова этот сценарий заставлял меня нервничать. При этом, что нервировало Джона, можно было с легкостью понять. Но почему эти строки неожиданно как будто взяли в заложники именно меня - понять было сложнее. Они мне на что-то указывали, дергали за какую-то важную душевную струну. Или я превратился в параноика?
     В это время Саманта (Кристен) начинает плакать. Из ее глаз текут настоящие крохотные слезы. И они еще сильнее заставляют меня нервничать. Строки сценария размываются перед глазами, и мне с трудом удается сфокусироваться.

Джон: Почему… Почему… Почему ты плачешь?
     Она вытирает лицо ладонями, а я бросаюсь помогать (чего правда не должен был делать по сценарию). Большими пальцами обеих рук я давлю ее слезы, как безрадостные воспоминания. Ее щеки согреваются теплом моих ладоней.

Саманта: Я хотела бы поехать с тобой, Джон. Правда. Но я останусь здесь…
     Я смотрю на нее не в силах отвести взгляда, пережевываю ее слова и мыслями ухожу на рекламную паузу. Молчание затягивается. Несколько секунд спустя я ошалело вспоминаю, что играю тренировочную роль некоего Джона, и сейчас наверняка должна была последовать моя фраза, и тогда я возвращаюсь взглядом на страницы сценария.

Джон: Ты просто боишься меня, боишься, что я усложню твою жизнь…
Саманта: Не надо. Замолчи.
     Она кладет палец на мои губы, вместе они образуют застывший плюс. Я позволяю себе еще одно излишество, которого нет в сценарии, - мимолетно целую его. Она смотрит мне в глаза, и в них я читаю (я, а не Джон) сожаление и еще что-то склизкое и мрачное.
     От этого взгляда во мне буквально закипела кровь. Я услышал ее шипение, а мои уши пронзил крик сотен лопающихся пузырьков. Я вскочил на ноги, развернулся и, не видя ничего перед собой, быстро зашагал к двери. Я смутно видел лишь ее очертания и в итоге на полной скорости ударился грудью о дверной косяк. В грудь вцепились зубастики (11), а сам я отлетел в сторону, чуть не упал, успел только обернуться и сесть на пол. Удар вернул мне зрение и перед собой я увидел дверной проем, у дальней стены комнаты - заставленные книгами полки, а чуть левее обрубок залитого светом окна. Спустя самую малость в дверном проеме появилась она, словно луна за несколько секунд до затмения: она закрыла собой «солнечные» полки, оставив видимой лишь часть окна.
- Эй, с тобой все в порядке? – в голосе ее прозвучали нотки волнения. Она подошла ко мне поближе, и тогда затмение полностью поглотило весь дверной проем.
- Да, извини. Все в порядке. Просто я чересчур сильно вошел в роль.
     Я поднялся на ноги. Внутри в районе груди вновь пробежали электрические разряды. Откуда-то снизу донесся женский голос:
- Is everything all right, Kristen? (12)
- Everything is ok, mom – ответила Кристен своей маме.
     Мы взглянули друг другу в глаза.
- Ну как… я помог тебе?
- Конечно. Ты очень здорово помог мне, - ответила она, грустно улыбаясь.
     Эта улыбка кольнула меня чем-то острым в глаз. Я заморгал, накрыл пострадавший глаз ладонью.
- Замечательно, раз так. Я тогда пойду. Ладно? У меня сегодня еще куча дел, - и ведь самому стало смешно от этой фразы. Какие у меня могли быть дела в этой чужой стране? Куда мне было спешить?
- Ок.
     Кристен проводила меня до дверей. На прощание я захотел сказать ей что-нибудь шутливое, но не смог.
- Buy, - попрощалась она, быстро закрывая дверь.
     Минуту я постоял на крыльце, раздумывая: а не постучать ли вновь и начать все заново, с чистого листа, не вспоминая больше о вымышленных Джоне и Саманте. Но я не мог избавиться от ощущения их реальности. Как будто пять минут назад я общался не с одной лишь Кристен, а еще с ее старыми знакомыми, к сожалению, переживающими сейчас кризис отношений. Всем нам когда-нибудь приходится примерить роли Джона и Саманты на себя. Но ведь эти вымышленные персонажи не были главной причиной того, что я так и не постучал в закрытую дверь? Ведь я боялся другого… Правда еще и эта «куча дел».
     «Итак. Какую кучу дел мне еще нужно переделать сегодня?.. Эй ты, куча дел, зови меня Paranoid Android» (13).



(11) Имеются в виду инопланетные существа из американского фильма-ужасов «Зубастики», 1986 г. (прим. автора).
(12) «Все ли в порядке, Кристен?» - «Все в порядке, мама» (перев. с англ.).
(13) Намек на песню группы Radiohead под названием “Paranoid Android” (Андроид – параноик).