Моя иностранная библиотечная литература началась с Франции. Начиная с Гюго, почему-то разочаровавшего довольно скоро..., А.Дюма – оставшегося на всю жизнь, начиная, конечно, с «Трех мушкетёров»...
«Двадцать лет спустя» и далее... – уже того незабываемого на всю жизнь впечатления, не произвели, а потому почти не перечитывались...
А о мушкетерах я так и читала лет до сорока. Обычно, в состоянии болезни, вынужденно оставаясь в постели, - высокая температура нисколько не препятствовала восприятию, скорее – наоборот...
Ну и «Граф Монте-Кристо", - значительно реже...
А позже, но тоже в подростковом возрасте, я открыла для себя Анатоля Франса. И это единственное полное собрание сочинений, что я приобрела много позже для своей личной библиотеки...
Так и стоят эти тома на верхней полке книжного шкафа, оставшегося в Москве...
Анатоль Франс просто завораживал меня волшебством совсем особенного стиля, философско-мудрого, изысканного и в то же время - достаточно простого, чтобы быть понятным...,
историческим разнообразием тем, своим собственным Парижем с его непростыми любовными историями, – но что это были за истории!
В них не было Бальзаковского тяжеловесного монументализма, в них не было грубовато - грязноватой эротики Золя, в них не было
легкости блестящего, и при этом почему-то тягостного - цинично-болезненного описания любви Мопассаном...
И самое замечательное, что обнаружилось у Ан. Франса – прелестная волнующая сказка - «Пчёлка». Так звали героиню. Впервые я прочла эту восхитительную сказку задолго, очень задолго до рождения моей дочери. Но – не забыла...
И, когда девочка моя чуточку подросла, я прочитала ей эту сказку.
А потом мы пошли в театр им. Моссовета на утреннее представление «Пчёлки».
Мы обе были в восторге от этой сказки и её постановки, несмотря на то, что, кроме удивительно прекрасного актера Ленькова, играющего второстепенную роль, не запомнили никого...
Господи, как я обрадовалась уже здесь, в Германии,- через тридцать лет после этого спектакля, живому старому Ленькову, потрясающе живо, в самых лучших, забытых уже традициях, сыгравшего роль второго плана(как и всегда) в каком-то мало примечательном убогом фильме последних лет, из которого не помню ничего вообще, кроме него...
Потом было безумное увлечение Морисом Дрюоном с его хрониками жизни французских королевских династий. Они перекликались чем-то с Генрихом Манном, из-за которого многие годы я была влюблена в Генриха Четвертого – того, кто любил женщин, и произнес своё сакраментальное: «Париж стоит мессы!»...
И тут же «подключился» Проспер Мериме со своими «Хрониками времён Карла 1Х» и волнующими, часто мистическими новеллами...
Потом Флобер, и почему-то его «Саламбо», но не Эмма Бовари. Трудно сказать, почему она мне неприятна до брезгливости.
Быть может, примитивизмом эмоций?...
Но это дело вкуса. И наши пристрастия отнюдь не повод поучать – преподносить...
Ромэн Роллан. Марсель Пруст. Стендаль. Сложные, такие разные, такие неустойчивые впечатления...Потрясение вначале, и – нежелание возвращаться снова...
Ах ты, боже мой!...Не успело пройти десятилетия, как всё взорвалось Франсуазой Саган!!! «Немного солнца в холодной воде» взбаламутили всю читающую публику, – да и как иначе??? Потом – повести и романы один за другим, и, наконец, –
«Любите ли вы Брамса?»...
Мало того, что мне удалось все это прочесть, последний
я видела в кино! В том, несгоревшем ещё на Тверской( ул. «кой-кого» - т.е. Горького) здании ВТО...
Кроме того, что в этом черно-белом фильме играли великие актеры, лейтмотивом там звучал второй концерт Брамса для фортепиано с оркестром... Я запомнила основную мелодию навсегда, до сегодняшнего момента..., но разыскать её не могла.
Покуда не узнала её частично в нашем, качественном, наконец, сериале «Ликвидация»...Вот уж неисповедимы пути...
Автор музыки к фильму не удосужился упомянуть Брамса хотя бы, как соавтора.
Но я-то её узнала! И не только я, как оказалось.
В двух музыкальных темах к фильму, ту самую «мою», которую я напевала всю жизнь, четко определила другая слушательница, позвонив при мне на радио «Эхо Москвы».
Преклоняюсь перед этой женщиной. Она открыла мне то, что я искала почти треть жизни...
Хочу покончить с Французской литературой на хорошей ноте, а потому - временно прощаюсь...
Впереди – английская, а там – куда больше потрясений, даже без музыкального орнамента, да и то... Их можно разделить при желании, но то, что лучше ничего не создано, для меня - почти аксиома...